На фоне эйфории, вызванной воскрешением валькирий, Брунгильду охватили эмоции, которые она долго подавляла. Она упала на колени, и слезы потекли по ее лицу, когда она обняла вновь обретенных сестер. Связь между ними была нерушима, её скрепили бесчисленные сражения и общее товарищество.
Однако среди радостного хаоса раздался знакомый голос, приказывающий воскресшей валькирии. — Дайте пройти!
Брунгильда подняла голову и расширившимися от слез глазами увидела идущую к ней уверенную девушку. Это была леди Астрид, предводительница валькирий, учительница Брунгильды и самый близкий для неё человек.
Леди Астрид, грозная лидерша валькирий, была властной во всех смыслах. Высокая и гордая, она обладала царственной осанкой, требующей уважения. Ее длинные золотистые волосы ниспадали по спине толстой косой — символ силы и традиций.
Несмотря на стройную и изящную фигуру, под доспехами нельзя было не заметить скрытой силы. Её мускулы, хотя и не выглядели громоздкими, но были в тонусе и четко очерчены, что свидетельствовало о суровых тренировках, которым она подвергалась всю жизнь.
Красота Астрид неоспорима, черты её лица поражали и завораживали. В пронзительных голубых глазах читалась мудрость, говорящая о бесчисленных сражениях и испытаниях. Этими глазами можно и повелевать, и успокаивать, в них отражался образ лидера и матери для соратниц-валькирий.
Облаченная в асградские доспехи, она с гордостью носила своё воинское наследие. На бедре висел меч — символ ее боевого мастерства и неизменной преданности сестрам.
Но за грозной внешностью Астрид скрывалась глубокая и заботливая душа. Её серьезность и авторитет лидера сменялись искренней любовью и заботой обо всех валькириях, находившихся в ее подчинении.
Но самую глубокую привязанность она питала к Брунгильде, которую взяла под свое крыло как дочь. В общении с Брунгильдой её суровый характер смягчался, превращаясь в теплое и оберегающее присутствие, что свидетельствовало о глубине ее любви и заботы.
Леди Астрид в замешательстве смотрела на происходящее, пытаясь осмыслить необъяснимый поворот событий. Последнее, что она помнила, — это как она жертвовала собой вместе с сестрами, чтобы спасти Асгард от гнева Хелы. И все же она стояла живая и невредимая, в окружении живых, дышащих валькирий.
Когда леди Астрид приблизилась, эмоции Брунгильды достигли предела. Она закричала изо всех сил, в её голосе смешались гнетущие эмоции, которые она долгое время подавляла.
— Леди Астрид! Прости меня… Прости… Пожалуйста, не ненавидь меня… Прости, что оставила тебя… Я не должна была уходить… Прости… Прости… Прости… Прости… — она плакала, как ребенок, прижавшись к ноге Астрид и снова и снова умоляя о прощении.
Хела, все еще пребывавшая в младенческом облике, закатила глаза на эмоциональный всплеск валькирии. Она не могла не подумать: "Разве не я здесь ребенок?"
Суровое выражение лица леди Астрид смягчилось, когда она посмотрела на Брунгильду, которая цеплялась за её ногу, как за спасательный круг. Она опустилась на колени и заключила Брунгильду в теплые, успокаивающие объятия, как мать, утешающая своего ребенка. Её голос казался успокаивающим, полным понимания и прощения. — Брунгильда, дорогая моя, тебе не за что извиняться. Мы сделали то, что обязаны были сделать.
Хотя она не знала, как осталась в живых, эти вопросы могли подождать, пока Брунгильда не успокоится.
Наблюдая за этим, все валькирии, включая Астрид, думали: "Не думала я, что она так тяжело воспримет нашу смерть…"
Рыдания Брунгильды постепенно стихли под успокаивающими руками её любимой предводительницы. Груз многолетней вины и печали, казалось, медленно скатывался с её плеч, когда она позволяла утешить себя. Она чувствовала себя защищенной и любимой, чего жаждала с того самого дня, когда решила, что потеряла своих сестер.
Когда Брунгильда начала успокаиваться, леди Астрид объяснила ей, почему приняла именно такое решение в тот роковой день. — Ты не оставила нас, Брунгильда. Мы отослали тебя, потому что ты была самой младшей среди нас, и нам было невыносимо видеть, как ты падешь в бою. Ты ни в чем не виновата, и мы никогда не винили тебя.
Услышав эти слова от леди Астрид, Брунгильда наконец-то избавилась от части вины и страха. Она ощутила такое чувство завершенности, о котором даже не подозревала. Со вздохом облегчения она обняла Астрид, и её дрожь уступила место спокойной дреме.
Фригга, наблюдавшая за эмоциональным воссоединением со стороны, с нежной улыбкой подошла к спящей Брунгильде. Она опустилась на колени рядом с ними и обратилась к леди Астрид: — Она уже несколько дней не спала, охраняя то, что осталось после вас. Она нуждается в отдыхе больше, чем кто-либо другой.
Леди Астрид кивнула, не сводя взгляда с умиротворенного лица Брунгильды. — Спасибо, что присмотрели за ней и вернули нас. Мы в большом долгу перед вами, — она склонила голову, думая, что это Фригга вернула их обратно.
Фригга смиренно покачала головой. — Не я воскресила вас, и мне стыдно это говорить, но не я не присматривала за Брунгильдой… — она жестом указала на Питера, который стоял неподалеку в характерном костюме Человека-паука. — Это был он.
Валькирии, включая леди Астрид, обратили свои взоры на Питера, в их лицах читалось любопытство. Никто из них не знал человека, который организовал их воскрешение.
Питер, как обычно, махнул им рукой. — Привет, я — Человек-паук. И я воскресил вас ради Брунгильды. Без нее я бы не стал возвращать незнакомых мне воинов тысячелетней давности. Так что, если желаете отблагодарить кого-то, направьте это на нее.
Валькирии обменялись взглядами, их удивление от того, что их вернули к жизни спустя тысячи лет, было очевидным. Они поняли, какое непосильное бремя несла на себе Брунгильда, и какую вину они неосознанно возложили на нее. Но они также понимали, что их прежняя жизнь полностью вытеснена, и, скорее всего, многие из их семей ушли из жизни или умерли.
Леди Астрид шагнула вперед, выражая торжественную благодарность. — В любом случае, спасибо вам за этот второй шанс на жизнь. Мы в неоплатном долгу перед вами.
Питер отмахнулся от их благодарности. — Не стоит. Просто позаботьтесь о Брунгильде, вы ей нужны. Уверен, вы уже начали это понимать.
Валькирии согласно кивнули, и их взгляды обратились к Брунгильде, которая мирно спала на руках у леди Астрид. Они были полны решимости быть рядом с ней и желали помочь ей изгнать чувство вины выжившей, которое преследовало ее слишком долго. Им был дан второй шанс на жизнь, и они собирались использовать его по максимуму, начав с поддержки любимой сестры в трудную минуту.
----
В то время как валькирии со слезами на глазах встречали друг друга, в далеком уголке Вселенной, на борту корабля Читаури, Безумный Титан Танос лежал на высокотехнологичной больничной койке, которая периодически сканировала его жизненные показатели. Благодаря сделке с Галактусом, который улетел после того, как извлек яд, хитроумно доставленный Питером во время их последней встречи, Безумный Титан постепенно шел на поправку. Его некогда пепельный цвет лица вновь обретал фиолетовые оттенки, а огромная сила постепенно возвращалась.
Однако, выздоравливая, Танос не мог избавиться от кипящего гнева и жгучей ненависти. Его мысли были прикованы к Человеку-пауку — тому, кто неоднократно препятствовал его грандиозным амбициям и посмел обмануть его с помощью яда. Одна только мысль о нем вызывала волну ярости в его ожившем теле.
Но и это ещё не все: теперь он был должен Галактусу Камни Бесконечности. Конечно, после того, как он их использует. К счастью, после этого они ему уже были не нужны, так что расплатиться будет несложно.
Лежа в постели, Танос представлял себе день, когда к нему вернется всё здоровье, когда у него хватит сил, чтобы сокрушать своих врагов, особенно Человека-паука. Земля, заветная планета паука, падет под гневом его.
Сначала он хотел только уничтожить население планеты, как он обычно делает, но не теперь. Они все умрут, и он заставит Человека-паука наблюдать за гибелью дома и близких.
В разгар его мстительных фантазий дверь в покои Таноса распахнулась, и в нее поспешно вошел Эбони Мо в развевающейся мантии, склонившись в глубоком поклоне перед Таносом. — Отец, — почтительно начал Мо. — Я принес срочные новости.
Танос, сузив глаза от любопытства, жестом попросил Мо говорить. Мо всегда был загадочным и преданным сыном, его одаренный интеллект сочетался только с преданностью Таносу.
— Наши сенсоры зафиксировали мощный всплеск универсальной энергии, исходящей из Асгарда, — доложил Моу, в его голосе звучали жадность и трепет. — Такое впечатление, что там находится как минимум два Камня Бесконечности.
Танос погрузился в созерцательную тишину, мысли его метались. Асгард, царство, управляемое Одином и ставшее домом для могущественных асгардцев, был грозной силой. Даже на пике своей силы он был осторожен, когда имел дело со Всеотцом и его царством.
— Мы не можем сейчас противостоять Асгарду, — наконец заявил Танос, его голос стал низким, грохочущим рычанием. — Придется подождать, пока я полностью не исцелюсь, чтобы встретиться с Одином.
Мо кивнул, понимая, что вступать в противостояние с Асгардом в его нынешнем состоянии было бы неразумно. В конце концов, в прошлом это царство было грозным противником для Таноса.
— Я скоро принесу тебе лекарство, отец, — ответил Мо, в его глазах читалась непоколебимая преданность. Он знал, что выздоровление Таноса имеет первостепенное значение для их дальнейших планов.
Когда Мо вышел из палаты, Танос снова улегся на больничную койку, переведя взгляд на руку, в которой он держал между большими пальцами ярко светящийся желтый камень. Он оттягивал время, собирался с силами, и когда наступит подходящий момент, он обрушится на Землю с неослабевающей яростью.
И Асгард будет следующим…