Его новый корпус почти не отличается от старого размерами и габаритами, но он отчётливо крепче и мощнее. Быстрая диагностика Нокаута выдаёт результат прочности в четыре раза выше, чем было. Все старые повреждения, все перегруженные ранее цепи — обновлены. Он абсолютно здоров и полон сил.
И учитывая всё это, для нормального функционирования и поддержания полной работы систем, ему будет нужно всего на четверть больше энергона, чем прежде. Раньше это могло показаться бессмысленной тратой, но сейчас у десептиконов нет дефицита в топливе. Отчасти потому что их всех осталось не так много, отчасти потому что не только на Земле найдены богатые месторождения.
Теперь хотя бы понятно почему на этой органической планете так много энергона…
Похоже титул Протектора не изменяет так сильно, как он опасался.
— Для более точных результатов требуется детальное сканирование. — Озвучивает Нокаут, просматривая планшет с выведенной телеметрией.
То, что на Немезисе нет нужного оборудования остаётся не озвученным, но Мегатрон знает это и так.
— Это терпит. — Кивает он. — Шоквейв прибудет через три планетарных цикла, тогда и будем разбираться, чем ещё меня Праймас наградил.
Нокаут кивает и переводит взгляд на соседнюю платформу со спарком в корпусе Прайма.
— Он в глубоком оффлайне. Показатели процессора зашкаливают, похоже что он обрабатывает огромный массив данных. Когда выйдет из этого состояния предсказать не возьмусь.
Корпус будущего Судьи окончательно проявил цвета, потемнев до матово-чёрного на крыльях, спине и ногах, оставив разные оттенки коричневого на руках и груди. Светлее всего светло-коричневый шлем с тёмными вставками и серебристым молодым лицом.
Для того, кто олицетворял собой судебную власть он выглядел слишком юным, но выбирать не приходилось.
— А общее состояние? — Мегатрон повернулся к медику.
— Опалённое крыло и незначительная вмятину на плече — видимо от падения, я уже посмотрел. Он довольно крепкий, так что саморемонт восстановит всё через пару циклов. У него молодая, но сильная искра. — Он помолчал и нехотя добавил. — Но опять же, я не слишком разбираюсь в процессе преобразования. Как всё это скажется на его разуме не знаю.
— Понятно. — Протектор шумно выдохнул. — Присматривай за ним.
— Конечно, — Нокаут усмехнулся и театрально поклонился. — Мой лорд.
"Позёр". — Раздражённо скинул Мегатрон по внутренней связи.
— Оптимус?..
— Пока что закатал в стазис. — Охотно откликнулся хирург. — За ним смотрит Брейкдаун. На всякий случай.
— Прекрасно.
Об Оптимусе пока думать не хотелось, эту проблему нужно решить в самое ближайшее время, но пока терпит и это.
— Я отправляюсь за Старскримом. — Предупредил он врача. — Будь готов принять ещё одного пациента.
— Конечно, мой лорд.
Он кивает и Мегатрон выходит из его владений.
Будь это другая планета, с более высоким технологическим развитием цивилизации или меньшим процентом содержания органики в биосфере, найти аэрокомандера было бы сложнее. Старскрим без преувеличения гениален, но болезнь вгрызающаяся в разум после смерти ведомых сделала его уязвимым и не осмотрительным. Он был бы в разы незаметнее, если бы выбрал любое другое место для временного лагеря, кроме павшего крейсера десептиконов.
Раньше сикер знал бы об этом.
Саундвейв засёк его в тот момент, как включилось резервное питание. Системы автоматически обновила данные, взяв за основу протоколы Немезиса, зависшего на орбите.
Мегатрон сверился с координатами, полученными от связиста и заложил вираж над павшим в незапамятные времена кораблём. Помнит ли Старскрим о старых протоколах или в наведённой иллюзии самовозвеличивания отбросил их как нечто несущественное?
Впрочем, он не собирался недооценивать своего заместителя. С помутившимся рассудком или нет, лучший ас Кибертрона опасен сам по себе, особенно если Мегатрон собирается брать его живым. Без ти-кога Старскрим не может трансформироваться, но в данной ситуации это единственный плюс.
Протектор приземлился у входа в едва функционируемого крейсер и шагнул внутрь. Сикер, скорее всего был в лаборатории — клепал клонов, объясняя это желанием его убить, возможно даже не подозревая за собой попытку воскресить если не ведомых, то крылатых собратьев, хотя бы на короткое время функционирования не слишком жизнеспособных болванок.
Даже простые солдаты жили дольше таких вот дублируемых меха. Клоны почти никогда успевали осознать свое отличие от реципиента и обзавестись самостоятельной личностью. А без поддержки живой искры не успевали нарастить мощность и гасли в течении нескольких декад.
Теперь, с пробуждением Кибертрона, Мегатрон мог бы попробовать отвести их к Вектору Сигме, чтобы тот укрепил их искры, но из-за того, что Старскрим использовал свой код для создания личинок, придётся оставить эту затею. Не стоит плодить безумцев. Им и так придётся тяжко. Надёжнее и проще дождаться, когда зажжётся хоть один Колодец.
Пройдя по полутемному коридору Мегатрон убедился, что был прав.
Старскрим даже двери не посчитал нужным закрыть, расхаживая перед компьютером и вдохновенно предаваясь мечтам.
— …и тогда, я одержу победу над Мегатроном!..
Его он, к сожалению не замечает, хотя не замечать не может — у искателей энергона самые мощные сканеры и системы распознавания. По сути, это финал. Если аэрокомандующий потерялся в своих иллюзиях настолько, что не видит прямой опасности так близко, он не может ни сражаться, ни командовать.
Дальше только полный отказ мыслительных блоков и падение в безумие.
Раньше, до войны, таких убивали, называя милосердием. Во время войны потерявшие триаду сами гибли в самоубийственных атаках. И Старскрим бы давно погиб, не окажись таким живучим и упорным.
Мегатрон прилетел сюда в надежде скрутить упрямого сикера и вернуть на Немезис. Обычно это помогало ненадолго вернуть процессор заместителю. Но сейчас растерялся.
Ещё ни разу не было, чтобы авиатор настолько терял связь с реальностью.
— Старскрим! — негромко позвал Мегатрон. Сикер мазнул по нему мимолетным взглядом и отвернулся — как будто Мегатрон был чем-то вроде дрона-уборщика, пробежавшего по коридору. Так и продолжил расхаживать из стороны в сторону, важно поводя крыльями и рассуждая о том, что непременно надо будет сделать после своего триумфального возвращения. Некоторые пункты звучали довольно разумно, некоторые казались избыточными фантазиями — Мегатрон давно знал легкую зацикленность своего заместителя на древнем воссианском церемониале. А кое-что даже по меркам этого самого церемониала являлось откровенным бредом.
Обычно Мегатрон старался просто не обращать внимания на такие моменты. Но раньше сикер не игнорировал его так откровенно, и…
Что-то в интонациях сикера вызывало большую настороженность, чем обычно. Как будто много ворн копившееся безумие наконец-то перешло из количества в качество, и… создало для Старскрима какой-то другой мир. Мир, в котором не существовало ни сомнений, ни страха. Мир, в котором приближающийся лидер десептиконов не стоил того, чтоб повернуть к нему голову.
Помимо воли Мегатрон ощутил, как что-то сжимается внутри — точно некая инстинктивная тяга активировать пушку и расстрелять угрозу издалека. Он знал, насколько опасны безумцы — буквально смертельно опасны. Даже для лучшего бойца Кибертрона…
Особенно, если он не хочет этого безумца убивать.
— И тогда!..
Старскрим продолжал вещать, блаженно улыбаясь. В эм-поле царил абсурд и переливалось само в себя зыбкое марево, по ощущениям, в любой момент обещающее обернуться штормом боевого безумия.
Даже спарк, обернувшийся Праймом, с неизвестной силой и способностями был не настолько опасен, как сикер.
Спустя ещё один миг мучительного размышления, Мегатрон решился использовать последнее средство, пришедшее в голову.
— Ты очень красивый! — сказал он и улыбнулся.
Старскрим услышал и резко остановился, замирая на середине шага. Медленно повернул шлем и уставился в него мерцающими линзами.
— Красивый? — двоящимся эхом повторил сикер.
Мегатрон кивнул, не позволяя себе радоваться раньше времени.
— Очень. А ещё умный. Такой сияющий, крылатый сат! А можно мне автограф? И консультацию.
Оставалось только возносить хвалу сикерским протоколам и подпрограммным кодировкам, диктующим почти всем летунам слабость к чужому восхищению.
— Автограф?..
Алые линзы мерцают, каждый миг меняя фокус и центровку, голос двоится, троится и складывается, создавая ощущение нереальной жути. Даже рядом с Оверлордом такого никогда не было, хотя вот уж безумец среди безумцев…
— А ты собственно кто? — сикер склоняет голову набок, опасно щерясь. — Я тебя не знаю. Но у тебя высокие частоты… ты сат?
Мегатрон по-дурацки улыбается.
— Меня только-только пывысили. Я ещё ничего не знаю. И мне очень-очень нужна ваша консультация, о великий, прекрасный аэр-лорд!
Сикер подозрительно прищурился, словно во что-то вслушиваясь, а потом удивлённо цыкнул.
— Не врёшь… надо же… — и тут же торжествующе вскинулся. — Ха! Да! Я — Великий! Ничего без меня не можете! Даже саты!
Мегатрон мысленно перевёл дух. О том, что чувствительность искателей можно использовать как детектор лжи, Старскрим когда-то рассказал ему сам. Только предупредил, что для этого надо сильно напиться или закинуться мощными присадками, чтобы сбить настройки и увеличить чувствительность. В трезвом состоянии на такое способны исключительные единицы. И по крайней мере у него, это никогда не выходило.
Мегатрон осторожно придвинулся ближе, старательно излучая почтение и восхищение, окутывая сикера своим полем.
— Это очень сложный вопрос, — проговорил он, заглядывая Старскриму в глаза и внутренне содрогаясь от откровенной пустоты, глядящей на него в ответ. — Боюсь, кроме вас никто не в силах справиться с этим… я был бы крайне признателен, если бы вы соблаговолили взглянуть на эту проблему…
Если повезет, он сумеет заманить сикера в медотсек Немезиды, не причиняя ему вреда.