• Boosty Shared
• Kass2010

• T

• фанфики
• kass2010
• фанфик
• по воле магии
• гарри поттер

11-12 сентября 1985 года по времени Объединенного мира. 4-7 день пребывания в мире гномов по местному времени

Остановившись на небольшой поляне, Северус опустил Харри на землю, усадил его и сказал:

— Лучше сначала извлечем стрелы и обработаем раны, а потом остальное. Достань свою аптечку. Харри укладывал свое добро в карманы, как научил его Августус, потому он запустил руку в правый карман, сказал «аптечка», и извлек оттуда миниатюрный чемоданчик, который оказавшись вне зачарованного пространства, сразу вернул себе свои реальные размеры. Внутри, кроме всего прочего, слава Магии, оказалось три индивидуальных перевязочных пакета и приличного размера бутылка антисептика.

«Эх, знал бы, что малыш в карманах таскает, сложил бы сюда все свои зелья, — подумал Северус, — но, как говорится, лучше маленькая рыбка, чем пустое блюдо».

Волшебник осмотрел стрелу и место ранения: наконечник не был зазубренным (это было просто отлично) и не задел сухожилий и костей, повредив лишь мягкие ткани. Наверное, оружие у похитителей не обладало большой убойной силой. Кровь вытекала постепенно и не толчками, равномерно растекаясь по ране.

«Великий Мерлин, ни артерии, ни даже вены не задеты. Необходимо извлечь наконечник, промыть и продезинфицировать рану, наложить давящую повязку», — подумал про себя Северус, достал все необходимое из аптечки и сказал:

— Сейчас будет больно, кричи, если нужно.

— А те, на корабле, нас не услышат, если я буду орать?

— Может, и услышат, но ничего не поделаешь, мы же не можем молча истечь кровью. Хочешь, я наложу на тебя силенцио, и ты будешь кричать беззвучно?

— Дядя Август еще сделал мне артефакт охраны периметра, может быть, он заглушает звуки?

— Ну-ка достань и активируй его, я посмотрю. Харри достал хрустальную призму, поставил её на землю, где указал Северус, слегка стукнул по ней рукой и сказал «активирую защиту». Северус покрутил палочкой и что-то пошептал.

— Отлично работает: в нем чары недосягаемости, дезилюминационные чары, чары рассеянного внимания, и подавление шумов и запахов вне контура. Вернусь и пожму Августу руку, но сначала тебе, когда закончим со стрелами, — и без предупреждения выдернул ту, что ранила ногу Харри.

— Ааааа!!! — прокричал ребенок. — Больно!

— Потерпи, милый, сейчас станет легче. — Северус провел с раной необходимые манипуляции, а потом наложил тугую повязку.

— А тебя я буду лечить? — с легкой паникой в голосе спросил Харри. — Не уверен, что я смогу дергать что-то из живого человека.

Стрела торчала у зельевара из плеча и, похоже, тоже не нанесла серьезных повреждений, но выдернуть её одной рукой ему было оттуда неудобно.

— Ты возьмись за её древко, закрой глаза и дёрни изо всех сил. Представь, что у тебя что-то застряло в стене, и ты хочешь это вытащить.

Харри постоял немножко, потом, видимо, набравшись храбрости, дернул стрелу, громко при этом закричав. Стрела оказалась у него в руке. Северус тут же сбросил с плеча куртку и снял рубашку. Рана выглядела не хуже, чем у Харри. Северус промыл её агуаменти, залил антисептиком и наложил повязку заклинанием ферула, так как одной рукой ему это делать было невозможно.

— Ты молодец, Харри, — сказал он мальчику, — а чего орал, когда стрелу дергал?

— Чтобы не бояться, что сделаю тебе больно.

Они решили устроиться здесь на несколько часов для отдыха. Харри вытащил из кармана палатку, Северус взмахнул палочкой, и она моментально самовоздвиглась. Они зашли внутрь, где из мебели внутри обнаружились три гамака, какая-то тумбочка и стол с тремя табуретами.

— Выкладывай на стол, все, что ты там запас, чтобы я знал, чем мы располагаем, — сказал Северус.

Глядя на кучу полезных вещей и даже корзиночку пирожков под чарами стазиса, Принц поинтересовался с уважением:

— Харри, а почему ты именно так подошел к подготовке к путешествию, как будто знал, что нас тут ждет?

— Ничего я не знал. Просто в книжке, которую я прочитал про мир гномов, главные герои все время попадали в какие-то сложные ситуации, вот я и подумал, что нужно набрать с собой полезного разного.

Он достал из тумбочки чайник, две жестяные коробки, две чашки и сказал:

— Наколдуй, пожалуйста, воду и вскипяти. У меня есть чай и пирожки. Предлагаю немного подкрепиться.

Они поели, после чего Северус осмотрел все, что было в аптечке, и обнаружил в ней один фиал «Последнего шанса», порадовался, что средство на крайний случай у них есть.

— У меня еще есть фляжка «Кипучего дня», то, что я сделал тогда в мастерской. И еще из полезного: два кинжала, что я купил в подарок Драко и Тео, — сказал Харри, доставая покупки из другого кармана. Северус оба кинжала заткнул за свой пояс, а тоник сунул в аптечку.

— А у меня только скрижаль, да носовой платок. Буду в другой раз тоже карманы, как ты, зачаровывать в такие поездки.

Вдруг откуда-то вроде бы послышались голоса и хруст веток. Северус приложил палец к губам и бесшумно вышел из палатки. Ярдах в тридцати от нее стояла группа гномов страшной наружности. Двое из них были горбатыми, у двоих других одно плечо было выше другого, и еще у двоих не наблюдалось явных нарушений строения тела, но они, как и четверо «кривых» товарищей, имели очень страшные лица, которые частично были скрыты редкими клочковатыми бородами. Все они смотрели на какой-то круг, который держал в руках один из них.

— Шныр показывает, что они прямо здесь, перед нами, — сказал один из гномов. — Но их нет! Может шныр разрядился?

— Или эти колдуньи волшебством закрылись как-то.

— Предлагаю вернуться на шиквахрам и подлететь сюда, посмотреть сверху. Где подозрительные места — их проверять.

Остальные согласились, и гномы пошли в обратную сторону. Северус же вернулся в палатку и сказал, на всякий случай, шепотом:

— Тихо собираемся и уходим в другое место.

Сборы не заняли и трех минут. Затем Северус велел Харри подождать его минуту и взлетел к вершинам деревьев, осмотрелся, затем спустился, подхватил Харри и аппарировал с ним на склон горы, на пару миль дальше от того места, где они были. После аппарации силы внезапно практически покинули волшебника.

— Харри, давай быстро достань палатку, я ее установлю, пока не отключился.

Через пять минут, успев залезть в один из гамаков Северус то ли уснул, то ли потерял сознание. Харри положил ему руку на лоб — он был очень горячий.

«Да у него жар, — подумал мальчик. — Что же делать?»

Он наполнил чашку водой из фляги наполовину и вылил в нее четверть фиала «последнего шанса».

— Северус, Северус! — стал он трясти волшебника. — Открой ни минутку глаза, на вот, выпей.

Принц, приоткрыл глаза и, видимо, не очень соображая, что делает, выпил все, что было в кружке, которую ему сунул Харри, и снова отключился. Да и сам Харри тоже нуждался в отдыхе, залез в другой гамак и сразу уснул.

Дом приёмов, Гаримаердург, Габиджафол

Монтермар закончил облет указанных гномами районов, пометил на карте три месторождения первородного серебра и к вечеру третьего дня пребывания в мире гномов приземлился на главной площади столичного Гаримаердурга. Хотя было еще совсем не поздно, но абсолютно безгномно. Дракон обернулся в человеческий облик и направился внутрь Дома Приёмов оповестить Харри и Северуса о своём возвращении. И никого из них ни нашел.

— Гномы! — пророкотал по коридорам крик дракона, на который явились Харатер, член Совета мудрейших, который встречал путешественников у врат, и Агхал, который сопровождал Северуса и Харри на их экскурсиях. Оба бухнулись перед ним на колени. — Где моя семья? — предчувствуя недоброе от виноватых поз гномов, практически прорычал Монтермар.

— Произошло ужасное, о Великий Дракон, убей нас, но пощади невиновных.

— Я сам решу, кого мне убивать. Вы не ответили на вопрос!

— Вчера утром они были в лесу, исследовали местные растения в сопровождении охраны. На их отряд напали и вашего сына и супруга похитили!

— Кто посмел?! Разве в этом мире живет еще кто-то, кроме гномов?

— Нет, только мы. Но у нас есть, так скажем, другие гномы.

— Какие другие гномы? Встаньте, и идемте сядем где-нибудь, где вы мне все нормально объясните.

Видя, что Монтермар не собирается сразу всех без разбору убивать, Харатер снова повел его в тот зал, где его принимали в первый день, и где, как оказалось, сидели все остальные члены Совета. Аргхал, как очевидец похищения, также был допущен к беседе.

— Итак, быстро, четко и внятно. Кто такие другие гномы?

— Мы зовем их «отступниками». Во время великого исхода не все гномы были этому рады. Новый мир был совершенно неосвоенным, и всем нам предстояло много работы. Но наш народ, как и любой другой, состоял из гномов с разными занятиями. Были те, кто привык к тяжелой работе, такие как гномы-шахтеры, гномы-кузнецы, но были и те, кто никогда ничего не делал руками, а занимался торговлей, работал в объединенном банке, или вовсе не работал нигде, относясь к знатным родам. Так вот, последние не были рады исходу и подняли бунт, собираясь вернуться вратами обратно в Объединенный мир, который был им понятен, обжит и комфортен. Это им не удалось. Стражи Совета к вратам их не пропустили, чтобы не гневить Мать Магию, которая определила нам, гномам, жить тут, в этом мире. Тогдашний Совет Мудрейших предложил им либо прекратить возмущаться и, забыв про свои крамольные идеи, идти работать со всеми вместе, куда пошлют. Либо получить часть принесенных с собой ресурсов и занять отдаленные от места, которое было определено для строительства столицы, территории. Будучи в состоянии сильного эмоционального возбуждения от провала их плана, обиженные на всех и вся, отступники выбрали второе. И получив запас продовольствия, часть орудий труда, и всего того, что мы принесли с собой из Объединенного мира, они направились на восток, где по существовавшему тогда перешейку перешли на второй континент и там обосновались. Бытовых проблем у них было столько же, сколько и у нас, только работать они особенно не умели, поэтому все давалось им более тяжело. Но с этим они кое-как справлялись, однако была у них другая глобальная проблема. Большинство из отступников были мужчины. Им пришлось образовывать полигамные семьи-кланы, в каждый из которых входила одна из немногочисленных гномок, которые были вынуждены рожать столько, сколько им позволяло здоровье. Но это не спасло ситуацию. Через несколько поколений, где каждое из последующих имело все больше шансов на связь между единоутробными братьями и сестрами, очень повысилась младенческая смертность. Чуть ли не половина новорожденных умирала либо при родах, либо в первые дни или недели их жизни. У выживших начали проявляться анатомические отклонения в виде горбатых, хромых, кривых, лысых и прочих уродств. Многие рождались с ограниченными умственными способностями. Чтобы исправить ситуацию, отступники стали проводить рейды на наши территории, убивая гномов, а гномок и здоровых детей забирая к себе. Мы не сразу поняли, что на нас нападают наши бывшие братья. Погрешили на неизвестных пришельцев. Но мгновенно приняли решение об устройстве защиты во всех поселениях. Выживших после этих нападений не было, потому и узнать о нападавших было не у кого. Все прояснилось во время очень трагичных событий. Нас посещала делегация из Тиллиаиль, и отступники украли одну из эльфиек прямо из столицы. У тогдашнего их правителя Рукдхула была навязчивая идея, что полностью обновить кровь и восстановить здоровье народа им могут помочь полукровки, рожденные от каких-нибудь магических рас. Как потом выяснилось, они долго следили за тем, кто посещает Гаримаердург, и планировали детали похищения. Так вот, украли они эльфийку и отправились к себе, захватив один из шиквахрамов. Но стража на стенах не дремала. Нескольких из похитителей им удалось убить, а одного взять в плен. От него-то мы все и узнали. Была организована большая погоня, и злоумышленников настигли. Но когда отщепенцы поняли, что им не сбежать к себе, они убили эльфийку, чтобы отомстить нам разрушением наших отношений с Маленнамаром. Разрыва отношений не случилось: мы смогли убедить эльфов в том, что не было в смерти их девушки вины всего Габиджафола, но пару сотен лет эльфы были с нами весьма прохладны.

— Почему вы мне всего этого не рассказали?! Я бы пришел один, без семьи, или хотя бы предупредил их о возможной опасности.

— Боялись последствий. Почему мы не пойдем на них войной и не убьем их всех? Потому что не можем. Как бы плохи они ни были — это наши братья. Убить не можем, а что делать с ними, — не знаем.

— Покажите на карте, где они обитают.

— Вот тут, где раньше был перешеек между материками, на побережье восточного материка — их единственный город в скале, они называют его Пендгунуд.

— Пещерная столица. Понятно. Как они сами добираются туда от вашей столицы?

— У них есть один наш шиквахрам. В море, где раньше был перешеек, — длинная отмель. Они смогли установить там вахрамы под водой. Они работают, хоть и не дают такой высоты полета, как наземные.

— То есть они увезли моих на летучем корабле вчера утром. Прошли уже сутки и еще один день. Как далеко они за это время могли улететь?

— Уже перелетели Малутановы горы и могут быть близки к побережью.

— Вы отправили за ними кого-то?

— Отправили, но поздно спохватились, только когда и к ужину никто не вернулся. Про обед мы подумали, что они взяли с собой.

Монтермар посмотрел на синхроном — на нем не горело тревожного красного сигнала. Это могло говорить о разном: о том, что синхрономы, которые вообще-то не должны были быть видны гномам, каким-то образом у Харри и Северуса забрали. Или что они по какой-то причине не могут нажать на камни, например, руки связаны за спиной; или о совсем плохом, о чем думать не хотелось. Дракон сгреб со стола карту, решительно встал и направился к выходу, сказав через плечо:

— Молитесь, чтобы с ними ничего не случилось.

Где-то на склонах Малутановых гор, Габиджафол

Проснувшись, Харри обнаружил, что они проспали весь день, так как снаружи палатки была глубокая ночь. Северус спал. Лоб его не был таким горячим как до сна, но все еще был теплее, чем его собственный, как обнаружил Харри, прикладывая попеременно ладонь то к своему, то к северусову лбам. Мальчик решил его не будить, раз он еще нездоров, и приготовить еду на костре, чтобы потом покормить своего старшего друга, надеясь, что в темноте их похитители прекратили поиски до утра. Он насобирал вокруг палатки сушняка, собрал конструкцию для подвешивания котла, которую им сделали еще во время игр в индейцев эльфы. Налил из бездонной фляги в котел воды и минут десять провозился с разведением огня, но все же справился и с этой задачей. Когда в кипятке «заварилась» его походная еда, он пошел будить Северуса, чтобы накормить его, чтобы он набрался сил.

— Северус, просыпайся и поешь. Северус, — он потряс его за плечо.

— Ммм… Харри, сколько времени?

— Десять вечера пятого дня. Идем, я еду приготовил.

— Еду? Но как?

— Как-как, на костре! Северус с трудом вылез из гамака и дошел до табуретки. Зачерпнув ложкой, что-то очень необычное на вид, но издающее очень вкусный запах, да к тому же и горячее, он его попробовал. Вкус был вполне приличный.

— Харри, что это?

— Это кус-кус с вяленым мясом и овощами. Алонсо мне порекомендовал и сделал такую походную смесь.

— Очень вкусно. Я сначала есть не хотел, а сейчас аппетит появился. Ты мой спаситель.

— Я был твоим спасителем днем. У тебя был сильный жар — ты помнишь это?

— Жар? Но почему? Не должно было его быть. Рана была хорошо обработана. А ты как себя чувствуешь, Харри?

— Я хорошо, но я сильно испугался и дал тебе четверть флакона «Последнего шанса» разведенного в воде. Но у тебя до сих пор, как мне кажется, температура.

— Ты все правильно сделал. Я думаю, что когда мы выберемся отсюда, у меня перед тобой будет десяток жизненных долгов. Давай, доедай, и сделаем перевязки.

Когда сняли бинт с раны Харри, выяснилось, что она практически зажила. А вот у Северуса дела были нехороши. Его рана выглядела воспаленной и совершенно незажившей.

— Северус, ты знаешь, что такое кураре?

— Кураре? Нет, не слышал, а что это?

— Это растительный яд, которым индейцы, жившие на Амазонке, смазывали свои стрелы.

— Яд, как я не подумал, что стрелы могли быть отравлены? Но, постой, а почему у тебя тогда нет такой реакции, как у меня, и рана совсем зажила?

— Отец сказал, что я дракон, только еще маленький, чтобы оборачиваться. А что драконам какой-то яд? Я думаю, что тебе нужно выпить еще часть того зелья, чтобы утром тебе стало лучше, и мы могли идти дальше.

Северус снова промыл свою рану, залил её антисептиком и перевязал. А затем покорно выпил полкружки воды с зельем и улегся в гамак.

— Харри.

— А?

— У тебя случайно нет с собой какой-нибудь книжки?

— Есть, та, что я начал читать в замке, про гномов. «Хоббит» называется.

— Почитай немного вслух, можешь?

— Нет проблем, большой брат. Итак, 13 глава «Пока хозяина не было дома».

Тем временем гномы сидели в беспросветной темноте. Со всех сторон их обступила мертвая тишина. Ели они мало и мало разговаривали. Время шло, но они не знали — день сейчас или ночь и сколько прошло суток. Они боялись шевельнуться, так как в туннеле громко отдавалось эхо от их возни и голосов. Они засыпали и просыпались в той же нескончаемой темноте и тишине…

Харри читал-читал и не заметил, как и сам уснул. Утром он проснулся от того, что кто-то зажал ему рот. Он сразу попытался ударить нападавшего, но открыв глаза, увидел, что это Северус. Он приложил палец к губам и показал жестом, мол, слушай, что там снаружи. А там снова оказались похитители. Харри не понимал, как они все время их находили. И хотя палатка была им невидна и для них недосягаема, но все равно такое близкое присутствие врагов — это было страшно. Что конкретно те страшные гномы говорили, было не расслышать, но зато стало слышно, когда они пошли в другое место, так как шум голосов и шагов удалялся.

— Подождем еще немного, осмотримся, соберемся, и я нас, насколько смогу, аппарирую назад по дороге к столице.

— А как ты себя чувствуешь?

— Лучше, Харри, лучше.

Но поскольку лоб его был покрыт испариной, в это «лучше» мальчик совсем не поверил. Через полчаса Северус взлетел до вершин деревьев и посмотрел оттуда вниз на лес, чтобы найти в нем «дорогу» по которой уложены вахрамы: они же были на склоне горы, и видно должно было быть далеко. Так и вышло.

— Дорога проходит ниже, по долине. А через горы она идет вон там, где две горы сходятся вместе. Наверное, между ними есть ущелье. Я там высмотрел поляну недалеко от этих гор, туда и перенесемся. А там потом пешком пройдем до ущелья, — сказал очень бледный после своего полета Северус.

— Давай ты выпьешь пару глотков «Кипучего дня», — предложил Харри, — а то как бы ты нас мимо не пронес в таком состоянии.

— Мимо не пронесу, а вот расщепить нас может. Ты прав, давай, где там у тебя тоник хранится.

— А что значит «расщепить»?

— Это когда часть тебя перенесется, а часть останется.

— Это ужасно! Выпей тогда побольше тоника, я не хочу оставить часть себя этим уродам.

На поляну у двух гор они попали точно и целыми. А вот энергии тоника Северусу хватило только на аппарацию, установку палатки и кипячение воды для обеда. Съев свою порцию еды, Принц чуть не вырубился прямо на табуретке. Харри еле успел его растормошить и довести до гамака. Самому ему спать не хотелось, и он продолжил читать свою книгу, взяв немного тех глазированных орешков дерева клури, что они купили в Нижнем городе. Орешки были вкусные, напоминали по вкусу кешью в карамели. Но брать еще мальчик не стал. Кто знает, сколько им идти до ближайшего жилого места, а его запасы еды не бесконечны…

Пендгунуд, Восточный материк, Габиджафол

Дракон летел всю ночь без перерыва. Где-то под утро он обогнал шиквахрам, отправленный в погоню за похитителями, полный вооруженных гномов. Когда расcвело, Монтермар оказался на побережье. Снизив высоту полета, он легко увидел просматривающиеся через неглубокую воду камни вахрамов, и полетел над ними через пролив между материками. Если береговая линия западного материка была лесистой и пологой, то побережье восточного представляло собой склоны достаточно высоких гор, которые либо обрывались в море крутыми скалами, либо сбегали в него плавными уклонами с песчаными бухтами на конце. Последний вахрам лежал именно в такой бухте. Но шиквахрама поблизости от него не было.

Все это Монтермар успел разглядеть, подлетая к горе за бухтой, в которой, как он предполагал, должен располагаться Пендгунуд, главный город отступников. Желая навести как можно больше страху, чтобы долго с этими недогномами не разбираться, Дракон сделал почетный круг над бухтой на бреющем полете, издал самый свой мощный рык и выдохнул струю пламени прямо в морскую воду, локально вскипятив её. Местные жители точно были недалекого ума, так, как увидев Дракона, дышащего огнем, вместо того, чтобы бежать и прятаться, повысыпали из своих пещер наружу. Закатив глаза на такое глупое поведение, Монтермар спланировал на ровную площадку у подножья горы, и сел там с самым недовольным видом, еще раз громко рыкнув. От толпы отделился важный и прилично выглядящий гном и, сделав несколько шагов в сторону Дракона, остановился.

Монтермар в этот момент обернулся в свою человеческую форму и грозно сказал:

— Я пришел за своей семьей, которую вы похитили. Если хотя бы один волосок упал с их голов, я уничтожу вас всех, как недостойных жить. Приведите их немедленно!

— Но среди нас нет чужаков.

— Кто ты?

— Я Кхагам, здешний правитель.

— Кхагам, а ты знаешь кто я?

— Мать мне рассказывала про Великих Драконов, которые правили нами до ужасного исхода. Ты один из них?

— Верно, и уже жил не первую тысячу лет, когда свершился День Гнева Драконов. У меня не будет к вам жалости, если только я прямо сейчас не увижу свою семью.

— Но у нас, правда, их нет!

— Кто из твоих людей отправился в Гаримаердург за добычей — где они? Эти уже мертвые гномы осмелились возложить руки на мою семью. Как их найти?

Кхагам обернулся назад, к толпе взглядом и жестом призывая кого-то подойти и дать Дракону ответы на его вопросы. К правителю подковылял хромой гном и сказал:

— Клан Такхаз отправился семь лун назад на вторую землю, их ждали две луны назад, но они не вернулись.

— То есть они сейчас еще на том материке?

— Да, о Великий.

— Я ухожу, но если что-то там случилось, я вернусь. И все сгорите заживо, чтобы вам было так же больно, как будет больно моему сердцу. Монтермар обернулся и стремительно взлетел, направляясь обратно. У оставшихся на берегу было только одно на всех желание: чтобы этот страшный дракон нашел тех, кого он ищет, целыми и невредимыми, так как гореть никому совершенно не хотелось.

Где-то на склонах Малутановых гор, Габиджафол

К вечеру Северус так и не проснулся, а Харри не знал, будить его или нет. Он обтер его лицо платком, смоченным водой. И пожалел, что не может поменять ему повязку. Снова развел предпоследнюю четверть фиала «Последнего шанса» в воде и споил этот напиток почти бессознательному Северусу. Харри уже становилось серьезно страшно: что он будет делать, если Северусу не станет лучше, а завтра зелье закончится? А если вдруг сломается артефакт дяди Августа? Он не сказал, какой у него срок действия. Вдруг такие вещи садятся как батарейки?

Для того чтобы отогнать плохие мысли, Харри достал из кармана фляжку с «Перламутровой радостью», и отпил из неё. На душе сразу стало легче. И Харри представилось, как отец их ищет, и завтра утром возьмет и наконец найдет. И сразу отнесет Северуса к докторам, которые его тут же вылечат. А потом они все отправятся домой. Дома он, Харри, будет, смеясь, рассказывать Тео и Драко, как умирал от страха в палатке на неизвестно какой горе с бессознательным Северусом в гамаке и бродящими вокруг злодеями-похитителями. Так он и заснул, полный радостных мыслей. А утро показало, что тоник — тоником, а реальность совершенно не такая, как Харри вчера пригрезилось. Не зря он вчера размышлял о работе охранного артефакта.

Похитители снова бродили рядом с их палаткой, но уже значительно ближе, чем в предыдущие дни. Видимо, место, которое призма делала безопасным, постепенно уменьшалось в размерах. Хорошо бы это происходило не так быстро. Северус снова был горячим, но Харри все равно решил приводить его в чувство, чтобы перевязать его рану. Принц глаза открыл, но не был совсем в себе. Он понял, чего хочет от него мальчик, и снял повязку. Рана выглядела уже получше, чем вчера, но все еще не хотела заживать. Харри сам её промыл водой и облил антисептиком и еле уговорил Северуса наколдовать самому себе повязку и выпить последнюю четверть эльфийского зелья, прежде чем он снова вырубился. Сам Харри спать не хотел, так как полностью выспался. Он доел остатки пирожков, которые еще лежали в корзинке под стазисом, так как разводить огонь сейчас снаружи мальчик не рискнул, чтобы не выдать их местоположение. Он сделал еще глоток «Перламутровой радости», чтобы сильно не бояться, и продолжил читать свою книгу и грызть орешки, периодически отвлекаясь на то, чтобы обтереть пылающее лицо Северуса водой.

В районе обеда он прислушался: нет ли кого-то вблизи палатки, и вышел из нее наружу, чтобы провести эксперимент, как далеко распространяются чары невидимости и насколько хороши чары недосягаемости. Действие чар теперь распространялось всего каких-то два ярда. «На день-два еще хватит», — подумал Харри, а что делать дальше, он не знал. Поскольку заняться ему было особенно нечем, он стал думать: а как именно находят их те похитители. Они смотрят в какой-то артефакт. Но почему они на нем должны отображаться? Может быть, на них стоит какая-то метка? Что-то вроде следящего устройства. Харри решил проверить сначала себя. Он снял всю верхнюю одежду, и стал ее ощупывать, здраво рассудив, что вряд ли ему пометили нижнее бельё. На штанишках никаких изменений обнаружено мальчиком не было, на обуви тоже. А вот под задней частью воротника курточки обнаружилась чужая булавка, с камешком на конце. Приподняв голову Северуса, он нашел такую же булавку и под его воротником.

Из инструментов у него была пила, топор и молоток. Он расстелил салфетку, на которую положил топор, а на него одну их булавок и хорошенько стукнул по её бусине, превратив её в мелкие осколки. Также поступил и со второй. Затем завязал все крошки и стальные части булавок в узелок, вынес его из палатки и быстро-быстро отбежал от нее ярдов на тридцать, там бросил и вернулся обратно. Он запыхался, сердце колотилось от страха. Но дело было сделано — их больше не будут находить везде эти страшные гномы. Вот бы еще Северус аппарировал их отсюда подальше…

Но старший друг пребывал в бредовом полусне, а спасительного зелья больше у Харри не было. Он открыл магловскую аптечку, разложил лежащие в ней лекарства и стал читать к ним инструкции пытаясь найти что-нибудь про высокую температуру иди жар. Нашлось лекарство для понижения давления, от сердечного приступа, слабительное и обратного действия препарат, мазь от ожогов. Харри отложил те, про которые было написано, что они от боли и жаро-пони-жаю-щие таблетки. Было еще лекарство, о котором все было непонятно, кроме одного — мальчик понял, что оно лечит гнойные раны. Что такое гнойные он не знал. Возможно у Северуса были такие?

Он измельчил по одной таблетке каждого из этих тех видов и смешал в очень маленьком количестве воды в столовой ложке. Кое-как пробившись сквозь жар к сознанию Северуса, упросил его открыть рот и выпить лекарство. После чего дал ему запить его водой. Пирожки кончились, но у Харри еще была плитка шоколада и те орешки. Готовить на улице было страшно, а Северус сейчас ему был не помощник. Ничего, шоколад и орешки — это целый пир, по сравнению с тем, как он питался еще совсем недавно.

Снова сделав глоток своего веселящего тоника, Харри раскрыл спасительную книгу, отвлекающую его от страшных мыслей, и прочел: «Глава 14. Огонь и вода. А теперь, если вы, как и гномы, хотите узнать новости о Смауге, вернемся на два дня назад, когда он разнес склон с потайной дверью и в бешенстве улетел. Был вечер. Жители Озерного города Эсгарота сидели по домам, испугавшись сильнейшего ветра и промозглого воздуха…»

Примечания

¹ Better a small fish than an empty dish — Лучше маленькая рыбка, чем пустое блюдо (аналог русского фразеологизма "на безрыбье и рак — рыба").

² Кура́ре (или вурали) — южно-американский стрельный яд растительного происхождения, приготовляемый, главным образом, из коры растения Стрихнос ядоносный. Токсическое свойство яда обеспечивается алкалоидами из группы кураринов. Индейцы Гвианы бассейна реки Амазонка смазывали им концы стрел. Животное при ранении стрелой с кураре теряет подвижность и погибает от остановки дыхания.