Парадокс Мультивселенной. Глава 61. По следам Гарри Поттера. Часть первая
Предупреждаю сразу, эта глава по сути вводная, и дальше повествование таким уже не будет. Просто сразу за одну главу разберемся со всеми этими ребятами и их делами, чтобы не отвлекаться в дальнейшем, и вернемся к Гарри.
61. По следам Гарри Поттера. Часть первая.docx
61. По следам Гарри Поттера. Часть первая.fb2
61. По следам Гарри Поттера. Часть первая.pdf
Бурные обсуждения закончились, не успев начаться. Как только защитники Каэр Морхена собрались в главном зале, сразу же стало ясно, что споры ни к чему не приведут. Убитые воины Дикой охоты продолжали служить украшением внутреннего двора и окрестностей крепости, пока Кейра тушила последние очаги огня в близлежащем лесу, усеянном мертвыми гончими. В плен был взят всего один эльф, но масштаб его личности и приблизительная оценка способностей поддерживали в защитниках крепости огонек надежды.
Пока Трисс и Ламберт всеми силами пытались уложить Весемира на койку, чтобы обследовать горло, на котором после хватки Имлериха остались багрово-сизые следы, Йеннифэр залечивала раны Геральта, а Аваллак’х в дальнем углу помещения допрашивал неохотно идущего на контакт обездвиженного Карантира, Цири сидела в кресле, обхватив голову руками и вспоминая о том, что успела увидеть, прежде чем… Едва слышно всхлипнув, она уткнулась лицом в исцарапанные ладони и тяжело вздохнула.
Она прекрасно знала о том, кем является Карантир, но не имела ни малейшего желания контактировать с этим эльфом еще хоть раз. Бывший ученик Аваллак’ха и сильный чародей, он был навигатором Дикой охоты и одним из важнейших полководцев Эредина наряду с Имлерихом, павшим от меча Гарри Поттера. Вот только… в этом бою он вел себя совершенно иначе. Посох, который он всегда использовал для открытия порталов, отчего-то вдруг оказался в руках Эредина, а сам Карантир, судя по всему, выступал в роли «силового» чародея, извне подчиняясь приказам Эредина и формируя те магические атаки, которые требовались предводителю Дикой охоты для долгожданной и, видимо, единоличной победы.
Карантира удалось схватить исключительно благодаря внимательности Эскеля, каким-то чудом заметившего темный силуэт полководца Дикой охоты, промелькнувшего рядом с воротами уже после того, как битва завершилась. Собравшаяся было вступить в очередной бой разъяренная Трисс, впрочем, осталась не у дел, так как первым на неожиданного беглеца отреагировал Аваллак’х, которому потребовалось всего несколько минут, чтобы настигнуть бывшего ученика и перенестись с ним обратно в пострадавшую от очередного нападения крепость. Вопреки резонным опасениям Йеннифэр, которая демонстративно скептически относилась ко всем изменениям, которые Поттер внес в саму структуру замка, его зачарования устояли, удержав и стены. Несмотря на общую атмосферу, Каэр Морхен сохранил так необходимые его защитникам тепло и уют, но отсутствие того, чье присутствие стало незримым сигналом о том, что все на самом деле будет хорошо, серьезно подкосило общие настроения.
Пожалуй, впервые Цири не знала, что делать дальше, но едва ли ответ вообще зависел от нее: первой же ее мыслью было рвануть вслед за Поттером, отправившись в мир Aen Elle, но Аваллак’х удержал ее от этого, сказав, что разбитый кристалл мог дестабилизировать работу портала, закинув Гарри и Эредина в мир настолько далекий от мира народа Ольх, что даже Цири сложно будет представить виток Спирали, на котором они могли оказаться.
Больше всего Цири боялась лишь исхода, который нельзя было списывать со счетов — смерти парня, к которому успела так привязаться за последнее время. Если портал действительно был дестабилизирован, то… что могло произойти с теми, кто через него прошел? На самом деле, список возможных исходов содержал в себе сотни пунктов, и все они были далеки от совместимых с жизнью. Открытый межмировой портал мог схлопнуться в процессе перехода, бросив «путешественников» в небытие, он мог сжечь их дотла из-за магической дестабилизации, на что явно намекал Аваллак’х, но, что еще важнее: он мог отправить их в мир, пораженный Белым Хладом, и тогда у Поттера точно не было ни единого шанса. Каким бы талантливым чародеем он ни был, невероятный холод в считанные секунды сведет его в могилу. И если судьба действительно закинула Гарри и Эредина в такой мир, то защитникам крепости впору было скорбеть, а не надеяться на чудо.
И все же… он спас ее. Цири до сих пор помнила свои чувства в тот момент, когда Эредин сказал ей, что спасти Весемира можно лишь одним способом. Она готова была сдаться, зная, что все остальные потерялись в магической снежной буре. Цири привыкла к тому, что все это повторяется из раза в раз: Дикая охота настигает ее, вырезая всех, кто встал на ее защиту, и Цири приходится бежать, чтобы спастись и исполнить пророчество.
Но в тот момент, увидев Имлериха, сдавливающего горло Весемира, она поняла, что не сможет сбежать и в этот раз. Да и… куда? Куда бы она не сбежала, они вновь придут за ней. Если уж Йеннифэр, Трисс, Кейра, все ведьмаки, Золтан и… Гарри не смогли остановить Дикую охоту, то на что оставалось надеяться Цири? Бросить Весемира, бросить всех своих близких друзей на растерзание безжалостным воинам Эредина, чтобы в скором времени все повторилось вновь, вновь и вновь? Поддерживать цикл безумия ровно до тех пор, пока Эредин однажды не перехитрит ее? Замкнутый круг без какой-либо возможности победить — вот, что вспыхнуло в ее глазах, когда Цири осознала, какой выбор ей предстоит совершить.
Кто же знал, что в следующее мгновение из магического бурана со скоростью стрелы вылетит меч, метко угодивший прямо в шею Имлериха? Кто мог предсказать, что Гарри не просто вырвется из хитроумной ловушки, но еще и отвлечет внимание Эредина, убив его ближайшего сторонника, одного из самых опасных полководцев народа Ольх? Пожалуй, никто. По крайней мере, точно не Цири, которая, не думая ни о чем, бросилась спасать Весемира, пока Поттер, явно утратив последние крохи самообладания, начал забрасывать Эредина заклинаниями, от которых у Цири звенело в ушах.
И в следующий раз она увидела его, когда Гарри, сорвавшись с места с ее мечом в руках, вбил клинок в грудь Эредина, стоявшего на коленях в оплавленной броне и с посохом в руках, чтобы провалиться в портал, который тут же закрылся. Как только кристалл на посохе взорвался, словно внушительных размеров бочонок с селитрой, стало ясно: даже если бы Поттер остался там, он бы не пережил взрыв.
Они одержали победу: Карантир был взят в плен, Имлерих убит, а Эредин, судя по всему, так или иначе сгинул без следа после схватки с Поттером, но в замке стояла тишина. На лицах защитников крепости не было улыбок, никто из присутствующих не выкрикивал ни радостных лозунгов, ни поздравлений, лишь Йеннифэр вздохнула с облегчением, осознавая, что ее приемная дочь наконец-то в безопасности. И Цири осознавала, что не в силах ругать чародейку за эту реакцию, но тем тяжелее было размышлять о будущем, ведь рано или поздно все они узнают о том, что она задумала.
Рано… или поздно.
Разговоры с Поттером, его отношение к пророчествам, к жертве и «общему благу», о котором он с таким презрением высказывался, что-то надломили в ней, сломали что-то очень важное. Впервые за долгие годы Цири задумалась не о цене своей жизни в масштабах Спирали Миров, а о жизнях тех, кто окружает ее здесь и сейчас. И чем дольше она думала об этом, тем ближе была к осознанию того, что Гарри на самом деле был прав: можно пожертвовать собой ради близких, но нельзя стремиться к этому, формируя образ и мышление мученика.
Возможно, он знал чуть больше, чем хотел или мог показать. Черт, да Цири была просто уверена в этом! И тем важнее для нее было найти его, спасти его — он обещал, что поможет ей разобраться с Белым Хладом, и теперь девушка уже не видела свое собственное будущее без присутствия в нем Гарри Поттера. Вне зависимости от того, удастся ли им справиться с чумой, уничтожающей целые миры — она хотела, чтобы он был рядом в решающий момент. Именно он. Не Аваллак’х с его мертвым, уставшим, высокомерным взглядом. Не Йеннифэр или Геральт, которые ни за что не согласятся с ее решением рискнуть собой ради всех остальных. Не Трисс, Эскель, Весемир или Золтан, которые замешкаются в самый значимый миг. Только Гарри.
И Цири почему-то чувствовала, что судьба безмолвно отреагировала на ее желание. Девушка знала, что из себя представляет самовнушение и какой силой оно обладает, но… все равно считала, что Поттер жив. И если это действительно так, то остается лишь отыскать его.
По крайней мере, одно было известно наверняка: он покинул этот мир. Аваллак’х заявил об этом сразу же после того, как схватил Карантира. Неизвестно, что помешало эльфу вмешаться раньше, но… Цири считала, что все дело в сторонах. Аваллак’х ненавидел Эредина, но все равно не мог сражаться против эльфов, находясь на стороне людей. С учетом истории Знающего, такие выводы напрашивались сами собой.
И сейчас все ждали результатов допроса, предоставив Аваллак’ху возможность переговорить с бывшим учеником один на один. Впрочем, едва ли тот вообще спрашивал у кого-либо разрешения. Хоть их отношения с Карантиром и были далеки от идеальных, эльф явно не стал бы разговаривать с dh'oine, представителями рода людского.
Допрос, больше напоминавший по атмосфере разговор разочарованного наставника и обессиленного ученика, продлился не меньше получаса, прежде чем Аваллак’х использовал предоставленные Йеннифэр двимеритовые кандалы для того, чтобы обездвижить и обезвредить Карантира. Сразу после этого эльф вернулся к остальным защитникам замка, чьи обсуждения за все это время не сдвинулись с мертвой точки.
— Боюсь, вести неутешительные, — в голосе Аваллак’ха по-прежнему недоставало привычных для людей эмоций, но Цири заметила, что его тон стал чуть мягче. Он звучал так, словно эльф и впрямь сожалел о том, что произошло. — Последние несколько недель Эредин учился работать в тандеме со своим навигатором, и в какой-то момент Карантир стал просто… исполнителем его воли. Вертикаль власти может дать сбой даже в Дикой охоте, и Эредин явно опасался того, что может произойти, если высокопоставленные представители народа Ольх узнают об истинной причине гибели их истинного короля. Боялся настолько, что решил взять все в свои руки, воспользовавшись верностью подконтрольных ему полководцев.
В этот момент Аваллак’х пристально посмотрел на Цири. Пепельноволосая девушка продолжала сидеть в кресле, уронив голову на подставленные ладони.
— Эредин контролировал применение магии во время атаки, — продолжил рассказ Знающий, — контролировал он и открытие порталов. Карантир был ответственен исключительно за техническую часть. Он творил магию, повинуясь приказам, но все так или иначе сводилось к решениям и выборам того, кто держал в руках посох. Правда, важнее всего был не сам посох, а…
— Кристалл, — прищурилась Йеннифэр.
— Именно, — подтвердил Аваллак’х, — и кристалла больше нет. Карантир не знает, куда Эредин хотел сбежать, поскольку Эредин никому не доверял настолько, чтобы сообщить о путях отхода, но для нас это в любом случае не имеет никакого значения.
— Что, прости? — выступила вперед Трисс, а Геральт и Эскель едва заметно переглянулись. — Не мог бы ты повторить?
— Взрыв кристалла дестабилизировал уже открытый коридор между мирами. Карантир пытался вернуть себе контроль над переносом, но не справился. Боюсь, они погибли, не успев даже добраться до того мира, в который Эредин намеревался попасть.
— Это неправда, — прошептала Цири, резко поднимаясь с кресла. Лишь сейчас все присутствующие заметили следы от влажных дорожек слез на ее щеках, — и ты сам прекрасно знаешь, что такие заявления ничего не стоят без доказательств. Мы не можем быть уверены в этом, пока не проверим!
— Боюсь, мы в любом случае не сможем выяснить наверняка, — эльф повел плечами, реагируя на ответ Цири так, словно та была несмышленой девочкой. — Более того, как я уже сказал, для нас сейчас это не имеет никакого значения. Куда важнее…
— Может быть, для тебя человеческие жизни и не имеют никакого значения, но для меня жизнь Гарри куда важнее эльфийских интриг, — процедила Трисс, делая еще один шаг в направлении эльфа. Ее глаза потемнели, а по рукам в течение нескольких секунд пробежали сотни искр, но Меригольд сумела взять себя под контроль. — Кристалл можно восстановить. Да, мы не можем сделать это, но эльфы…
— Предлагаешь мне потратить месяцы на восстановление кристалла, который ничего нам не расскажет? — прищурился Аваллак’х. — Восстановить артефакт — это не то же самое, что прочесть мысли его предыдущего владельца. Просто заполучив на руки рабочий кристалл, мы не сможем понять, куда вел портал.
— Откуда мы можем знать, что Карантир не лжет? — Йеннифэр, закатив глаза, все же вступила в беседу на стороне Трисс. — Пока что все звучит так, словно ты можешь отыскать Поттера, но просто не хочешь сознаваться в этом.
— Говори прямо, — поддержал чародейку Геральт, — можно ли отыскать его? Это возможно хотя бы… технически?
Аваллак’х прищурился, и его лицо на мгновение исказилось в тонкой высокомерной гримасе, которая в очередной раз напомнила всем присутствующим о том, какая пропасть на самом деле пролегала между людьми и эльфами из мира Aen Elle. Неудивительно, что о союзах двух народов слагали легенды, настолько редки и неестественны они были.
Не все присутствующие были осведомлены о том, что избранница Аваллак’ха давным-давно выбрала Крегеннана, позабыв о суженом. Кроме самой Цири, Йеннифэр, Трисс и Геральта, никто не знал о том, что Аваллак’х был когда-то влюблен в Лару Доррен.
— Я думаю, что это не стоит тех усилий, которые… — попытался было увильнуть от ответа Знающий, но в этот же момент Цири внезапно сорвалась с места и подскочила к нему. Прищурившись, она сконцентрировалась, чтобы сдержать вдруг разбушевавшуюся в ней ярость.
— Если ты не поможешь отыскать его, то можешь забыть о наших договоренностях, — прошипела она, и стоящая в нескольких шагах от нее Йеннифэр сумела разобрать лишь часть из сказанного. Геральт, впрочем, услышал все благодаря улучшенному с помощью мутаций слуху.
Ни один мускул не дрогнул на лице Аваллак’ха, когда он понял, что некогда слабая девчонка решила поставить ему ультиматум. Сжав губы, он осмотрел находящихся в главном зале защитников замка, после чего вновь перевел взгляд на Цири.
— Мне потребуется время и помощь, но я смогу узнать, куда именно вел портал, — наконец произнес он спокойным голосом, тем самым признавая сиюминутное поражение, — но едва ли вы сможете отыскать его хладный труп в безвременье между мирами.
— Вот и проверим, — твердо произнесла Цири, — что необходимо сделать? Как можно ускорить поиски?
— Нужно собрать все осколки кристалла, а потом ты откроешь для нас портал в мир народа Ольх, — громко произнес Аваллак’х, обращаясь к девушке и игнорируя перешептывания чародеек, стоящих рядом со стеной, — мы отправимся туда и возьмем с собой Карантира, чтобы предъявить Наместнику Тир на Лиа наглядные доказательства. Как только Ге’эльс узнает о том, что именно Эредин стоит за отравлением Ауберона, он наверняка согласится помочь нам. В моей лаборатории в Тир на Лиа есть все необходимое оборудование, но нам потребуется кое-что уникальное, и эта вещь находится здесь.
— И что же? — спросил Геральт.
— Солнечный камень, — с едва заметной снисходительностью ответил эльф, отворачиваясь от Цири, чтобы уделить внимание ведьмаку, — магический артефакт, который позволяет отправлять сигналы в другие миры и, при определенных условиях, получать обратный сигнал. Как только кристалл будет восстановлен, солнечный камень можно будет использовать для того, чтобы отследить последние координаты. В Тор Зираэль, доступ к которой имеется лишь у Цири.
— Только носители гена Старшей Крови могут увидеть башню, верно? — спросил Весемир с легкой хрипотцой в голосе.
— Именно, — кивнул Аваллак’х, и Цири тотчас же вспомнила величественную, невероятную башню, словно высеченную из цельного куска базальта, которую ей довелось увидеть на берегу озера Тарн Мира, прежде чем неверный портал отправил ее в мир народа Ольх.
— Мне все ясно, — на выдохе произнесла Трисс, — но кто такой этот Ге’эльс?
— Наместник Тир на Лиа в отсутствие Эредина, его лейтенант, — с пренебрежением ответил Аваллак’х, но тут же дополнил свой ответ. — В отличие от Карантира, Ге’эльс всегда был верен Ауберону и подчинялся Эредину исключительно из-за предписанных инструкций. Мы можем рассчитывать на его содействие, если докажем причастность Эредина к гибели Ауберона. Впрочем, вот здесь могут возникнуть проблемы.
— Он не поверит Карантиру, да? — спросила Йеннифэр.
— Все… непросто, — с заминкой произнес Аваллак’х, — но я знаю, кто нам необходим. Онейромант, который сможет показать Ге’эльсу мои воспоминания.
Трисс задумчиво посмотрела под ноги, вспоминая о знакомой онейромантке по имени Корина Тилли, которую с помощью Поттера смогла переправить из Новиграда в Ковир, где та уже успела неплохо устроиться. Та умела не просто видеть вещие сны, но и насылать видения на людей, используя реальные воспоминания. Вкратце рассказав присутствующим в главном зале историю их с Кориной знакомства и дальнейшего общения, Меригольд с немым вопросом во взгляде посмотрела на эльфа.
— Если она согласится помочь нам, то дело останется за малым. Зираэль откроет портал, и мы проведем Ге’эльса в безопасное место, где онейромантка сможет продемонстрировать мои воспоминания Ге’эльсу. Как только наместник убедится, что мы рассказали ему правду, он допустит меня в лабораторию. Платой за это, боюсь, будет Карантир, так что он останется в живых.
Геральт небрежно пожал плечами, принимая решение за всех остальных. Впрочем, судя по отсутствию жалоб, такая цена казалась приемлемой за возможность найти… и, возможно, даже спасти Гарри Поттера. Более того, у некоторых из присутствующих закрадывались мысли о том, что нельзя преждевременно заявлять о победе над Эредином, пока не удастся увидеть его остывший труп.
* * *
Если бы Йеннифэр всего месяц назад кто-то сообщил бы о том, что она будет всерьез переживать за судьбу трижды проклятого и чертовски невыносимого Гарри Поттера, она бы даже не стала тратить время и силы на презрительный смешок в качестве ответа. И, тем не менее, прямо сейчас она собирала все необходимое, что могло понадобиться им с Геральтом во время поисков Солнечного камня. Покуда друид и ведьмак уже были готовы к путешествию, чародейка продолжала витать в собственных мыслях.
Все закрутилось, как только стало ясно, что у Аваллак’ха есть план, который можно считать рабочим. Судя по всему, он действительно не собирался действовать, пока Цири как-то не пригрозила ему, но… Йеннифэр считала, что к этому обсуждению стоит вернуться чуть позже. И дело было вовсе не в том, что эльф уже вторые сутки занимался поиском и сбором осколков кристалла, разлетевшихся не только по внутреннему двору, но и снаружи северной стены, дело было в Цири.
Пожалуй, единственной причиной не разыскивать пропавшего Поттера, которую Йеннифэр все еще считала достаточно значимой, было поведение девушки, которую она считала дочерью. Цирилла всегда воспринимала прямые и косвенные запреты как некий вызов, но с появлением в Каэр Морхене Гарри Поттера эта черта приобрела еще одну особенность, которая особенно раздражала Йеннифэр и, казалось, никоим образом не беспокоила остальных.
Судя по всем имеющимся признакам, Цири увидела в Поттере достойного мужчину, что шло вразрез со всеми мыслимыми и немыслимыми критериями оценивания мужчин, которые Йеннифэр только могла себе представить. Несмотря на то, что часть воспитания Цири в свое время легла на плечи чародейки, из-за чего та была вынуждена обсуждать с юной воспитанницей в том числе и взрослые отношения, все явно зашло куда-то не туда, раз они оказались там, где оказались.
Впрочем, Йеннифэр принимала и другую сторону вопроса: знания, таланты и острый ум Поттера могли послужить на благо этого мира. Возможно, в этом контексте Цири смогла бы воспользоваться чародеем для решения тех проблем, разобраться с которыми остальные были не в силах. Рано или поздно Эмгыр узнает о том, что его дочь в безопасности и может прибыть в Вызиму, но Йеннифэр была практически уверена в том, что Цири не вернется к отцу в текущих условиях. И даже если кто-то сможет уговорить ее, то стоит ли оно того?
Чародейка не могла решить, как к этому относиться. Конечно, Цири стала бы прекрасной императрицей, но так ли это важно, если она будет несчастна? Йеннифэр считала Цири своей дочерью, и она знала, что ее сердце будет обливаться кровью, если Цири пожертвует своим счастьем в угоду «стабильного и развивающегося государства».
И вот здесь появлялся он. Останется ли Цири столь же несчастна, если подле престола рядом с ней будет стоять Поттер, получивший доступ к финансовым и техническим возможностям Нильфгаарда? Разумеется, об интрижке с Трисс этому шуту придется забыть, как и о том непотребстве, которое творилось в Боклерском дворце, но в любом случае у них с Меригольд не было никакого будущего.
Сосредоточившись на магических и научных исследованиях, Поттер смог бы не просто изменить этот мир, искоренив нерешаемые проблемы, но и избежал при этом ошибок своего родного мира, направив развитие по верному пути. Сложные дилеммы молодого поколения, с которыми то предпочитало не разбираться, оставляя сложный выбор на откуп тем, кто в общем-то давно заслужил почетную пенсию!
Закончив с приготовлениями, Йеннифэр взяла с собой защитные медальоны и покинула комнату на вершине башни, чтобы отправиться в путь. Перспектива не только попытаться, но и отыскать Гарри Поттера с учетом новых расчетов выглядела куда более удовлетворительной, чем раньше.
* * *
Каждый был занят своим делом: Золтан на время вернулся в Новиград, чтобы рассказать о произошедшем Лютику и проконтролировать процесс перестройки Шалфея и Розмарина, в то время как Ламберт, Эскель и Кейра приступили к «уборке территории». Поскольку Поттер рассказал им всем о том, насколько ценным оказался материал, из которого состояла шкура гончих Дикой охоты, именно ведьмакам пришлось заниматься разделкой поверженных в бою чудовищ, в то время как Кейра помогала им с транспортировкой туш до замка и чисткой леса в целом.
Трисс, не находя себе места от тревоги и беспокойства, граничащих со скорбью, осмотрела лабораторию Поттера, но не нашла ничего, что могло бы намекнуть на какой-либо артефакт связи, которым он смог бы в теории воспользоваться. Осознав, что попросту сорвется, если проведет еще хоть один в замке, Меригольд отправилась в Ковир, чтобы отыскать Корину Тилли и уговорить онейромантку помочь им с поисками.
Йеннифэр, Мышовур и Геральт отправились за Солнечным камнем вместе с Мышовуром, который, хоть и не знал наверняка, где находится эльфийский артефакт, все же был знаком с неким скальдом по имени Эйвинд, который посвятил всю свою жизнь истории эльфов Aen Seidhe, или же народа Гор. Как только все разбрелись и замок вновь опустел, Цири осталась наедине с собой. Она знала, что ведьмаки не отказались бы от помощи в сборе гончих, но Весемир строго-настрого запретил ей покидать периметр стен, пока Йеннифэр и Геральт не вернутся со Скеллиге.
Так или иначе, ключевым звеном их огромной «поисковой группы» все равно оставался Аваллак’х, и никто не мешал ему, пока эльф бродил по внутреннему двору с чувствительным к магии ожерельем на вытянутой руке, собирая в небольшую банку осколки магического кристалла.
Цири наблюдала за ним, но не вмешивалась, пытаясь решить, что делать в том случае, если поиски ни к чему не приведут. Мыслей на этот счет было столько, что они напоминали беспокойный пчелиный рой, мечущийся от дерева к дереву во время ливня. Несомненно, Цири ни на секунду не забывала о том, что ей предстоит сделать, и на самом деле не собиралась отступать от ранних договоренностей, но… ее доверие к Аваллак’ху переживало тяжелые времена.
И девушке не стало легче, когда на третьи сутки Знающий наконец закончил со сбором осколков и вернулся в замок, чтобы сообщить об этом. Поначалу он попытался настоять на том, чтобы Цири отправилась с ним в одиночку, но взгляд Геральта явно заставил его передумать, и как только Цири открыла портал в Тир на Лиа, туда вошли пятеро путников: Йеннифэр, Аваллак’х, Геральт и сама Цири, вслед за которой плелся закованный в двимеритовые кандалы Карантир.
Все они оказались во Дворце Пробуждения — величественной резиденции, сотни лет принадлежавшей королю Ауберону, и унаследованную в итоге его убийцей. Поскольку Цири с Ге’эльсом знали друг друга, и опыт их знакомства нельзя было назвать хоть сколько-нибудь позитивным (Ге’эльс всячески поддерживал радикальные взгляды Аваллак’ха, решившего, что сила Старшей Крови должна достаться эльфам любой ценой), она осталась в стороне, пока Знающий и Наместник вели свои переговоры, используя для этого язык народа Ольх, который отличался от Старшей Речи и не был в полной мере знаком никому из присутствующих, помимо, собственно, эльфов.
Пока Аваллак’х разговаривал с Ге’эльсом, а Йеннифэр переводила для Геральта избранные куски их дебатов, Цири вновь погрузилась в свои мысли, внезапно вспомнив о дальних мирах на задворках самой вселенной, в которых течение времени было хаотичным, неровным. Миры, в которых не осталось совсем никого ввиду огромного перечня возможных событий и катастроф. Миры, в которых сама суть всего сущего треснула напополам, выжигая все живое на своем пути. Миры, в которых тьма поглотила свет, и на поверхность вылезли худшие из существ, которых ей только приходилось видеть.
Какое-то время она пыталась не просто скрыться от Эредина, но и заманить его в ловушку мертвого мира, из которого тот не сможет выбраться. И тогда она использовала пространственные разрывы, не задумываясь о том, что может сама угодить в беду, рискуя таким образом. Впрочем, Цири довольно быстро поняла, что навигаторы с легкостью находят выход даже из проклятых, отравленных миров, где сам воздух напоминал кислоту, а магия выродилась, превратившись во что-то абсолютно мерзкое.
Услышав доносящиеся до ее слуха слова на всеобщем языке, Цири встрепенулась, прощаясь на время с невеселыми мыслями, и подошла к беседующим, холодным взглядом окинув Ге’эльса с ног до головы. Впрочем, ответный взгляд был не менее пренебрежительным. Несмотря на относительную договороспособность, Ге’эльс все еще оставался представителем тех самых эльфов, чья нетерпимость к людям граничила с презрением или даже ненавистью. Впрочем, судя по всему, Аваллак’х смог убедить его в чем-то.
— Ты готов оставить его тут? — проигнорировав подошедшую девушку, обратился к Знающему Ге’эльс, используя всеобщий язык, которым владел в совершенстве.
— Карантир очнется лишь после второй порции зелья, — ответил Аваллак’х, и Цири отметила, что в его голосе появилась нотка уважения, которую он прежде использовал лишь в беседах с Аубероном. — Вдобавок, онейромантке не потребуется много времени.
— Если все подтвердится, я отдам приказ схватить верных Эредину эльфов, — кивнул Ге’эльс, — и допрошу Карантира. И, раз уж отыскать этого чародея действительно так важно для тебя, ты можешь… воспользоваться Башней Ласточки под присмотром коллегии чародеев.
— Благодарю, Ге’эльс, — пробормотал Аваллак’х.
— Это предварительное решение, — подчеркнул Наместник, — ведите.
Цири предпочла не реагировать на брошенную вскользь фразу, от которой так и сквозило презрением, закрывая глаза и с легкостью разрывая ткань времени, чтобы открыть очередной коридор. Не став дожидаться остальных, она шагнула в него, всего через несколько секунд оказываясь в незнакомом помещении, где уже находились две женщины, одной из которых была Трисс Меригольд, потухший взгляд которой вспыхнул, стоило ей увидеть, что Наместник прибыл вместе с ними.
Корина Тилли, судя по всему, была проинструктирована о тонкостях состоявшейся встречи, и поэтому не стала задавать лишних вопросов. Ей потребовалось всего несколько минут, чтобы погрузить двух эльфов в магический сон и продемонстрировать Ге’эльсу воспоминания Аваллак’ха, в которых Эредин не скрывал своего ликования, увидев мертвого короля, рядом с троном которого лежал пустой флакон.
Как только онейромантка поняла, что воспоминание подошло к концу, она отстранилась от Ге’эльса, с немым вопросом посматривая то на Геральта, то на Трисс. Впрочем, внимание последних было приковано к Наместнику, который медленно поднимался с кровати, неверящим взглядом уставившись в никуда.
— Я распоряжусь о том, чтобы Карантир был заточен в грот смертников, пока совет не согласится выслушать его, — произнес он сдавленным голосом, — и разберусь с теми, кто до последнего сохранял верность Эредину. Солнечный камень уже у вас?
— Да, — ответил Геральт.
— Тогда мне остается лишь… пожелать вам удачи. С учетом того, что рассказал мне Аваллак’х, я сомневаюсь в том, что ваш друг выжил, но даже если он погиб, то его смерть не была напрасной. Впрочем, судьба порой преподносит нам совершенно неожиданные сюрпризы, и путешествия по Спирали нельзя назвать чем-то предсказуемым. Не так ли, Зираэль?
Цири ничего не ответила.
— Сколько времени тебе понадобится? — обратился к Аваллак’ху Геральт.
— Я не знаю, ведьмак, — вздохнул Аваллак’х, — много… сложностей. Как минимум неделя только на восстановление кристалла. Зираэль, ты отправишься со мной? В Тир на Лиа для тебя обязательно подберут тихие и комфортные покои.
— У нас с тобой совершенно разные воспоминания о Дворце Пробуждения, Аваллак’х, — покачала головой Цири, и эльф согласно кивнул, принимая ее отказ.
— Как только я закончу, то сразу же подам сигнал с помощью Солнечного камня, — продолжил Знающий, обращаясь не только к девушке, но и к Геральту, Йеннифэр и Трисс. — Вам останется лишь забрать меня обратно в этот мир, и дальше мы с вами должны будем составить рунную карту, которой пользуются эльфы-навигаторы для путешествий между мирами.
— И с этой картой Цири отправится в Тор Зираэль? — уточнила Йеннифэр, и Аваллак’х вновь кивнул.
— Кристалл, Солнечный камень, карта и башня, — подвел итог Геральт. — Звучит как вполне себе рабочий план.
— Нам только предстоит узнать, стоили того мои и не только усилия, — поправил ведьмака Аваллак’х. — Если Гарри Поттер сгинул в безвременье, то…
— Мы хотя бы будем знать наверняка, — перебила эльфа побледневшая Трисс, и Цири резко кивнула, соглашаясь с чародейкой.
Ге’эльс явно был близок к тому, чтобы сказать что-то пренебрежительное о людях и людских чувствах в частности, но все же сдержался, обойдясь пренебрежительным взглядом, направленным в сторону Трисс. Заметившая это Цири ни капли не удивилась: в конце концов, сколько бы времени ни прошло, а эльфы и люди все еще не могли существовать вместе даже в рамках одного мира, что уж тут говорить о разных?
Открыв портал в Тир на Лиа, она проводила взглядом зашедших в черную бездну эльфов, чтобы сразу после этого перевести взгляд на оставшихся в комнате людей. Неделя. Даже если Гарри выжил, то сможет ли он продержаться еще неделю в мире, который стал его временным пристанищем?
* * *
Неизвестный мир, окрестности «Гнилых Земель»
Спустя примерно две недели после битвы за Каэр Морхен
Перехватив поудобнее меч, юноша наклонился, вытаскивая из-под каменных руин расколотый человеческий череп. И в очередной раз кость оказалась настолько легкой и хрупкой, словно сама структура выгорела, оставив лишь пустую оболочку, для уничтожения которой достаточно было едва заметного усилия.
Скривившись, Гарри выкинул череп в гору к остальным, и вновь обратил внимание на металлические пальцы — нестабильная магия этого мира привела к тому, что два потерянных в схватке с местными обитателями пальца, которые он воссоздал с помощью ритуального серебра, порой отказывались слушаться его, словно отмирая на несколько минут.
— Повезло, что я правша, — фыркнул он под нос, облизывая пересохшие губы и разгибая спину.
Услышав истошный крик, донесшийся со стороны гнилых земель, Поттер скривился, прежде чем заметил приближающуюся из-за дальних гор бурю. Как и в прошлый раз, она практически не отличалась от ставшего привычным пейзажа выжженной дотла пустыни, на каждом шагу которой то и дело встречались следы погибшей цивилизации.
Песок и огонь — невероятные горячие ветра были синонимом смерти для любого живого существа, которое так или иначе встанет у них на пути. И не было ничего удивительного в том, что этот мир сгинул. Куда удивительнее был тот факт, что не всех обитателей мира можно было назвать живыми.
Затянутое багрово-красными густыми облаками небо словно опустилось, и всего за пару минут руины, принадлежавшие когда-то человеческому городу, накрыла тьма.
К тому моменту, когда огненный смерч настиг этот участок долины, Поттера там уже не было. Забравшись в облюбованную две недели назад пещеру, он выставил защиту, надеясь лишь на то, что в этот раз буря не принесет с собой непрошеных гостей. В конце концов, первое сражение с обитателями этого мира, кем бы они ни были на самом деле, поставило Поттера на грань выживания.
Положившись в моменте на магию, он не рассчитал собственные силы, и чуть было не проиграл. Впрочем, с тех пор он подготовился, вернувшись к месту прибытия и забрав меч, принадлежавший когда-то одному из воинов Дикой охоты. Воспользовавшись рунами, он обеспечил себе некоторые преимущества в ближнем бою, и с тех пор встречи с тенями не пугали его.
Тем не менее, Поттер прекрасно понимал, что нужно прощаться с долиной и отправляться на поиски жизни. Запасы из бездонного подсумка рано или поздно закончатся, и тогда он просто умрет здесь. К смерти от голода юноша точно готов не был. Гарри цеплялся за пустынную долину исключительно из-за надежды, что рано или поздно за ним кто-то придет. Впрочем, надежда таяла с каждым прошедшим днем.
Громкий нечеловеческий крик, прекрасно различимый на фоне огненных ветров, подсказал магу, что его мольбы не были услышаны. Тени знали, где он находится, и явно собирались воспользоваться бурей, чтобы напасть. Бесспорно, судьба явно мстила ему за пренебрежение былыми дарами… Теперь-то Гарри точно знал, что будет согласен на любой мир, который окажется хоть капельку лучше, чем этот. Все и впрямь познается в сравнении!
__________