Ансель наклонил голову.
— О чем же вы тогда хотите поговорить, мой принц?
— Об истине. — Ровно заявил Доран, глядя прямо на лорда Дома Дэйн. — Скажите мне, какая правда ближе к истине? Та, что знают все? Или та, что открыта лишь немногим?
Ансель моргнул, и в глазах его промелькнуло понимание.
— Я… полагаю, что истина не зависит от этих критериев. Судить о том, какая правда ближе к истине, можно и нужно в каждом отдельном случае по-разному. Конкретных параметров нет.
— Справедливо. Тогда давайте начнем с «правды» об женихе моей дочери, будущем принце-консорте дома Мартеллов Джоне Старке. — Ансель едва заметно вздрогнул. — Например, сейчас широко известно, что его мать, это не кто иная, как ваша покойная сестра, Ашара Дэйн. Время совпадает. Известно, что она была близка́ со Старком в Харренхолле и что к концу Войны Узурпаторов уже была беременна. Когда лорд Старк покидал Дорн, он сделал лишь одну остановку в Звездопаде, а в следующий раз его увидели с внебрачным сыном, Джоном Сноу. Эта история распространилась и стала правдой. Стала неоспоримым фактом. Который вы до сих пор не опровергли несмотря на тень бесчестья, что оный факт отбрасывает на вашу покойную сестру. Мы с вами знаем, что это правда, которую знают все. Но не та правда, которая открыта немногим.
Дорану не было нужды продолжать, так как Ансель поставил свой бокал.
— В данном случае, мой принц… я считаю, что благоразумно будет самому выбрать свою истину. Я выбрал ту, что не принесет людям боли и страданий.
— И я с вами в этом солидарен. — Ответил Доран к явному удивлению лорда Дэйна.
«По крайней мере, пока. Мальчик еще не готов к предназначенному будущему. И я уверен, что это истинная причина, почему Нокс не стал продолжать игру»
— Также я склонен заявить, что это именно та истина, которой мы с вами будем придерживаться впредь.
Лорд Дэйн испытал явное облегчение, услышав его позицию по этому вопросу.
— Как скажете, мой принц. Есть ли еще что-нибудь, что вы хотите обсудить?
Тоже отставив бокал, Доран повернулся к заходящему солнцу.
— Я вижу, что вы взяли с собой сына, Эдрика, и младшую сестру, Эллирию. Я также слышал, что вы ведете переговоры с лордом Бериком Дондаррионом, в частности, вероятность его обручения с вашей сестрой и то, станет ли ваш сын его оруженосцем.
Лорд Ансель облизал губы.
— Да, лорд Дондаррион зарекомендовал себя как хороший человек. Он будет прекрасным мужем. И еще лучшим рыцарем для моего сына.
— Несомненно. — Согласно кивнул Доран. — Однако это еще одна… правда. Не так ли? И мне интересно, как повлияет менее известная правда на такое заявление? Особенно учитывая последние события, связанные с избранным женихом моей дочери и его семьей.
Ансель не шелохнулся, лишь слегка напряг челюсть.
— Быть может, у вас есть на уме альтернатива, мой принц? Еще ничего не скреплено печатями. Лишь словами.
Кивнув, Доран налил каждому из них еще по бокалу вина.
— Моей дочери, несмотря на то, что ее поддерживают мои племянницы, нужна умелая фрейлина. Мой брат Оберин недавно расстался с Дэймоном Сэндом после посвящения его в рыцари на Стене и последующего отбытия на Медвежий остров. Он с радостью примет вашего сына в качестве нового оруженосца.
Лорд Дэйн откинулся в кресле, поднял свой обновленный бокал и взболтал его содержимое, обдумывая предложение.
— Дом Дондаррион должен будет получить компенсацию за то, что Дом Дэйн отказался от озвученного, пусть и не скреплённого чернилами предложения.
Доран бросил нечитаемый взгляд на мужчину.
— Позвольте подчеркнуть ваши же слова: Дом Дэйн отказался от озвученного, но не скреплённого чернилами предложения. Даже если Дом Дондаррион потребует компенсации, она будет незначительной.
Лорд Дэйн кивнул, понимая, что у него на самом деле нет как такового выбора. После того, что натворил тупица Герольд, Ансель обязан быть благодарен за то, что ему вообще позволили ступить на землю Солнечного Копья. А тут глава Дома Мартелл и правящий принц Дорна ещё предлагает двум членам Дома Дейн должности, за которые многие готовы убивать. От такого не отказываются.
— Я сообщу Эдрику и Аллирии об их должностях, которые вы милостиво даровали нашему Дому, мой принц.
— Прекрасно. Они могут приступить к работе немедленно, поскольку и мой брат, и дочь, находятся здесь, в Солнечном Копье. И если вас это успокоит, то обрученный моей дочери, несмотря на то что из-за этих прискорбных событий он пробыл здесь гораздо дольше, чем планировалось, скоро вернется на Север. Или, может быть, нам стоит самим устроить встречу вашего сына и сестры с Джоном Старком, так называемым «Белым Волком»?
Лорд Дэйн поджал губы.
— Когда-нибудь, мой принц, мне бы очень хотелось понаблюдать за тем, как вы общаетесь с человеком, что способен играть в Великую Игру не хуже вас.
Подняв бокал, Доран спрятал ухмылку за своим кубком.
«Вы слишком поздно увидели наше взаимодействие, лорд Дэйн. Хотя, признаться, я и сам с нетерпением жду возможности снова сыграть с лордом Ноксом»
* * *
Сидя в гордом одиночестве в своем просторном шатре, который она делила с мужем, Дейнерис Таргариен завороженно глядела на четыре яйца, разложенные перед ней.
Самое большое, подаренное ей Домериком, — всё ещё решительно непонятно, откуда он его достал, — было полуночно-черного цвета, а кончики чешуек окрашены в кроваво-алый, словно их обмакнули в кровь, дабы придать такую окраску. Другие три яйца, подаренные ей Иллирио, отличались от того, что преподнес Домерик, как на ощупь, так и на вид: во-первых, они были немного меньше и не испускали тепла, а во-вторых, были одноцветными: черный, зеленый, и кремово-золотистый.
Отвлёкшись от трех окаменевших яиц, Дэни сосредоточила всё свое внимание на том, которое казалось живым, если не сказать больше.
Дэни осторожно подняла его, словно это новорожденный младенец, и пошла через палатку к слабому огню в виде кучки тлеющих углей.
«Драконы, это плоть от плоти самого пламени, самой стихии огня. — Рассуждала она, медленно и осторожно опуская яйцо на кучу углей, а затем убирая руки. — Логично предположить, что огонь необходим им для того, чтобы воплотиться в этом мире. По крайней мере, Джон согласен со мной в этом»
Прошло несколько лун после ее свадьбы с Дрого, прежде чем она наконец набралась смелости и заговорила с Джоном о яйцах, которые оказались у нее в руках. К ее легкому удивлению, Джон не знал о яйце, которое подарил Домерик. И к ее куда большему гневу, он признался, что у него тоже имеется драконье яйцо из Валирии, полуночно-черное с серыми полосками вдоль кончиков чешуек, вот только в отличие от нее, Джон спрятал его в Винтерфелле и практически выбросил из головы, а не попытался сразу же оживить.
Она была в ярости. У него много лет было драконье яйцо! То самое, на котором ее дом построил свое наследие! А он просто спрятал его и забыл! Она сказала ему об этом со всей своей экспрессией, излив искреннее негодование, но в ответ получила лишь ухмылку и десяток встречных вопросов:
Дракон — могучий зверь, но к чему приведёт его выведение в центре Вестероса? Люди всё ещё не оправились от ран, нанесённых им её отцом и братом, они всё ещё не забыли Таргариенов, как всё хорошее, что они привнесли своим правлением, так и ужасное. Второго много больше. И что будет, если внезапно объявится новый дракон? Большинство решит, что какой-то из Таргариенов уцелел, или к их землям прибыл новый повелитель драконов, который хочет забрать то, что считает своим по праву. Начнется война. Всепоглощающая война, которая вновь разорвёт королевство на части.
По итогу Джон заключил, что в будущем, он, может быть, и попытается вывести дракона, но точно не сейчас. Она была вынуждена принять его аргументы. Попросту нечем было парировать. Однако это не означало, что её яйца будут пылиться без дела! Ну уж нет! Они — её шанс вернуть Валирию!
Глава 424
По итогу Джон заключил, что в будущем, он, может быть, и попытается вывести дракона, но точно не сейчас. Она была вынуждена принять его аргументы. Попросту нечем было парировать. Однако это не означало, что её яйца будут пылиться без дела! Ну уж нет! Они — её шанс вернуть Валирию!
И путь Джон отнесся к её идее с изрядным беспокойством, — поскольку до сих пор не простил семью Таргариенов за то, что произошло до и во время Восстания, — он не стал настаивать на том, чтобы она отказалась от своих целей. Вместо этого он просто предупредил, чтобы она не выводила больше одного дракона. На закономерный вопрос «почему?», последовал весьма пространный ответ:
Джон объяснил, что они нашли в Валирии некоторые знания, утраченные после падения великой империи, и одно из них как раз было связано с тем, как Повелители драконов привязывали к себе своих питомцев. Очевидно, эта связь не отличалась от той же способности Силы, которую Лорд Нокс назвал "контроль зверя". С ее помощью Повелитель драконов мог подчинить дракона своей воле, вот только это не простое животное, а альфа-хищник с крайне мощной волей. Эмпирическим путем, полным неудач и крови, был сделан вывод, что привязывать больше одного дракона к одному всаднику — крайне опасно, поскольку очень часто это приводило к безумию. Фактически человек со временем проигрывал в бесконечной ментальной схватке и становился заложником первобытных инстинктов. Заканчивалось это всегда одинаково — сошедший с ума Повелитель драконов отпускал своих зверей, а то и присоединялся к ним в бессмысленной бойне.
Это предупреждение Дэни приняла близко к сердцу. Поэтому, хотя ей очень высидеть сразу всех драконов, она ограничилась всего на одном единственном яйце, которое хранило немного тепла.
Сев на корточки, Дэни молча наблюдала за тем, как угли и маленькие язычки пламени прижались к яйцу, обеспечивая его теплом. Она почувствовала, как… что-то опустилось на нее? Словно теплое одеяло накинули на плечи, пока она смотрела, как угли и пламя танцуют вокруг ещё не родившегося дракона. Словно в трансе, Дэни подняла руку и протянула пальцы к яйцу. Часть ее души кричала, чтобы она не трогала его, но крик этот был едва слышен, далёк, и потому остался без внимания… кончики пальцем Дейнерис всё ближе и ближе подбирались к тому, что обеспечит её будущее.
— Кхалиси!
Туман в голове исчез. Дэни замерла, растерянно моргая с протянутой вперёд рукой. Ее пальцы, вплоть до ладони, упирались в яйцо, находящееся глубоко в пламени, которое невесть когда и как умудрилось так сильно разгореться. Но она не чувствовала боли. Только тепло. Успокаивающее тепло.
— Кхалиси! — Снова прозвучал голос, в котором она узнала Ирри.
Внезапно в поле зрения появилась вторая рука, с более темной кожей, которая резко выхватила яйцо из-под её пальцев и так же резко, но при этом мягко, вытолкнула из углей на пол. Ирри зашипела и закричала от боли. Дэни окончательно пришла в себя и тут же оказалась рядом со своей верной служанкой, на мгновение забыв о яйце и с ужасом глядя на волдыри, образовавшиеся на руке Ирри.
— Боги… Ирри, — пробормотала Кхалиси, пытаясь сообразить, что она может сделать. — Лед… нет, льда мы тут не найдём… вода? Что-нибудь холодное!..
— Я… я в порядке, кхалиси. — Пробормотала девушка, запинаясь от боли. — Но, Кхалиси, почему ты прикасалась к этому?.. Твоя рука ведь… что?..
Моргнув в замешательстве, Дэни перевела взгляд вниз, на свою ладонь, которая касалась яйца в пламени. И увидела бледную, гладкую кожу. Как обычно. Ни малейшего покраснения, намекающего на то, что тело подверглось экстремальной температуре. Ее мысли заметались словно рассерженный улей пчел, и она отчаянно пыталась понять, что всё это значит.
Лорд Нокс и Джон предлагали попробовать управлять небольшим пламенем свечи с помощью Силы в качестве тренировки, но ни один из них никогда не говорил об использовании Силы для защиты от жара огня. Тем не менее, ее разум сразу же уловил одну вещь, которая могла объяснить случившееся.
— Огонь… не может причинить вреда дракону.
«Да. Да, именно так. Драконы — существа огня, и оный огонь не может причинить вреда дракону»
Ирри, прижав раненую руку к груди, удивленно уставилась на нее.
— Известно, что древние повелители драконов использовали магию огня, чтобы управлять своими огромными конями. Ты… Ты действительно возрожденная Повелитель Драконов, Кхалиси. И через тебя родится Ваэс Дотрак, жеребец, который покроет весь мир.
Дэни уже слышала эту историю, пророчество о кхале, который объединит всех дотракийцев под своей властью. Многие считали ее мужа Дрого этим самым кхалом из пророчества, поскольку он уже объединил под собой больше дотракийцев, чем любой другой кхал до него. И хотя ее муж признался, что для него было бы честью стать кхалом кхалов, он считал, что не является таковым. А вот его сын… тот, кто впитает лучшие его черты, бесстрашие и воинскую удаль; тот, кто будет обладать магическим даром дочери Валирии… Кхал, что оседлает самого могучего зверя в истории их мира… это идеальный кандидат под героя из пророчества.
Отогнав эти мысли в сторону, Дэни сосредоточилась на своей раненой подручной.
Взяв ее руку и медленно потянув к себе, она невольно поморщилась, увидев покрасневшую от жара кожу. Вспомнив уроки лорда Нокса о том, что Сила безгранична, и единственное её слабость — это сам пользователь, Дэни закрыла глаза и глубоко потянулась к Силе. Тут же она почувствовала, как ее захлестнул поток спокойствия и ярости. Последнюю она заставила отступить, сосредоточившись только на спокойствии. Ее друг нуждался в помощи, и сейчас было не время для гнева. Ей нужно быть спокойной. Даже умиротворённой. Почувствовав, что поток стихает, превращаясь в струйку, Дэни направила Силу через себя в руку, которую держала.
Внезапный вздох Ирри едва не нарушил концентрацию Дэни, но она держалась твердо, сосредоточившись на том, чтобы направить реку, — ручеек, — Силы через себя и в свою подругу.
«Ирри нужна моя помощь… твоя помощь» — Она не знала, к кому и зачем обращается. Но это принесло свои плоды. Сила, она… словно откликнулась на её просьбу. Что-то изменилось в потоке, незначительно, по ощущениям, но при этом весомо.
Когда служанка вновь задохнулась от удивления, Дэни открыла глаза и позволила концентрации нарушиться. Она увидела то, что и ожидала — неповрежденную, девственно чистую кожу. Отпустив руку, Кхалиси почувствовала, что слегка попятилась назад и едва удержалась от того, чтобы упасть… да, слаба́ ещё. По скудным рассказам Джона, такие фокусы с исцелением не должны настолько сильно истощать.
«Ничего, привыкну»
Встряхнувшись, Дейнерис вновь взглянула на замершую в шоке Ирри. Та словно во сне прикоснулась к ней. Той самой ладонью, что была обожжена и исцелена менее чем за дюжину секунд. Глаза служанки распахнулись ещё шире, когда она не почувствовала боли от прикосновения. А в следующий миг ее подруга сделала нечто… совершенно постыдное: Ирри опустилась на колени, положила руки на землю и прижала лицо к ней же.
— Кхалиси… я… я недостойна дара, который ты мне дала!
Переместившись ближе и скрыв усилия, которые потребовались для этого, Дэни заставила свою служанку поднять голову, а свой голос звучать твёрдо.
— Я сделала лишь то, что было правильно. То, что должен делать каждый. Ты пострадала из-за моей небрежности. Если кто и должен извиняться, так это я.
Ирри её слова не убедили. Собственно, Дейнерис тоже понимал, что аргумент так себе. В конце концов она сама ведь не пострадала, а теперь и вовсе всё выглядело так, будто она знала, что делает; Ирри в свою очередь просто вмешалась в таинственный процесс и всё испортила. Тем не менее, придумать что-то более подходящее Кхалиси не успела, и потому была вынуждена наблюдать за тем, как служанка вновь бухнулась лбом в пол и забормотала слова благодарности за дар исцеления.
Тяжело вздохнув, Дэни медленно переместила взгляд с распростертой девушки на драконье яйцо, лежащее на земле рядом с костром. Она не знала, почему, но что-то в этом яйце было не так. Потянувшись к нему через Силу, Дэни сдержала вздох, но на этот раз не тяжелый, а удивленный.
Яйцо было таким же теплым, как и раньше. Но теперь, кроме тепла, было что-то еще.
Она чувствовала… жизнь.