Дракон из Сумеречного Дола. Главы 61-62.mobi
Дракон из Сумеречного Дола. Главы 61-62.fb2
Дракон из Сумеречного Дола. Главы 61-62.epub
Даже Эйлор не был готов к последствиям.
Первое мгновение ничего не происходило, после того как горящая бочка скрылась из виду в городе Львов, но затем… разразились врата Ада.
Свет был настолько ярким, что едва не ослепил Сумеречного Дракона. С оглушительным гулом Ланниспорт вспыхнул зелёным пламенем; богатая порция дикого огня занялась почти мгновенно по всей площади. Взрывная волна с силой сорвала несколько камней со стен города, да так, что они чуть ли не долетели до линий армии Эйлора, а лучники, стоявшие наверху, готовые было обрушить ливень стрел на осаждающих воинов, были выброшены с них, как куклы.
Те немногие, кого не сожгло мгновенно.
Когда ударная волна достигла людей самого Эйлора, она всё ещё была мощной, и её силы доста́ло, чтобы сбить принца Железного Трона с ног. С криками или стонами большинство лоялистов последовало его примеру, даже громадный Манфред Драк, с его белым плащом.
Эйлор пришёл в себя лицом в грязи в нескольких метрах от того места, где стоял секундой ранее. Его почти зажившая голова внезапно снова заболела. Принц неуверенно поднялся на колени, глядя на порождённое им чудовище: огонь поднимался высоко в небо, обращаясь в огромное зелёное облако, и где-то глубоко в подсознании Эйлор понимал, что те части города, которых не коснулся дикий огонь, вскоре тоже загорятся от жара, а в течении нескольких часов весь Ланниспорт превратится в столп дыма и пламени.
Через пару мгновений после ударной волны, воинов настигли крики людей, оставшихся в городе, что покрывался огнём. Их можно было расслышать даже сквозь грохот падающих зданий, крошащихся частей стены и неестественно громкое потрескивание зелёного пламени. Эйлор смотрел в огонь, не ощущая ни гордости, ни жажды крови, только оцепенение и мрачное изумление.
Мужчины вокруг него по одному поднимались на ноги, но никто не проронил ни слова; каждый из многих тысяч смотрел с благоговением, ужасом и ошеломлением на бушующий впереди ад. Никто не отводил взгляда, ибо никто не мог — кошмар произошедшего затмевал всё остальное.
Эйлор был Таргариеном, и более того — сыном Эйриса. Он привык к огню, видел его разрушительную мощь вблизи с самого детства, но это… это нечто иное, непостижимое. Даже он не мог оторвать глаз, несмотря на волну жара, из-за которой лицо стало горячим, а из глаз потекли слёзы, смачивающие роговицу.
Чем дольше он смотрел в пламя, тем отчётливее брала верх его мстительная натура, ликуя от воплей умирающих Ланнистеров. Таков был его замысел с того самого дня, как убили Элию, его цель помимо смерти Тайвина.
Но внезапно Эйлор Таргариен уже не смотрел на горящий Ланниспорт. Он не стоял на коленях на земле Западных Земель. Он больше не был опустошённым битвами принцем с изрезанным, выжженным и вырванным сердцем.
Он оказался в тронном зале Красного Замка в Королевской Гавани, примерно год назад… в его ушах эхом звучал смех отца. Вместо горящего Ланниспорта он видел горящего Рикарда Старка, Лорда Севера, заживо запекающегося в доспехах. Вместо криков умирающих Ланнистеров он слышал, как Брандон Старк хрипит в агонии, отчаянно пытаясь дотянуться до своего двуручного меча, чтобы спасти отца.
Оба Старка были такими же реальными, как зелёное пламя, и смотрели на него глазами, полными муки и боли. Рука Брандона теперь тянулась не к мечу, а к самому Эйлору; Дикий Волк Севера отчаянно пытался дотянуться до Сумеречного Дракона.
Эйлор неосознанно протянул к нему собственную руку, стараясь схватить, спасти от ужасной судьбы… сделать то, на что Эйлору из прошлого не хватило духу. Он прополз несколько метров вперёд и тряхнул головой словно дикий зверь, резко осмотрелся и, не найдя в видении изъяна, ринулся вперёд, намереваясь использовать этот второй шанс и спасти наследника Севера, дабы остановить войну, забравшую жизни его брата, лучшего друга и любимой.
Что-то ещё взорвалось в Ланниспорте с оглушительным грохотом, и оба Старка исчезли в пламени. Эйлор снова смотрел на стену зелёного пламени, а рука тщетно тянулась в пустоту. Чувство опустошительного провала снова накрыло его, а голова начала пульсировать от физической и душевной боли.
Эйлор почувствовал, как заваливается вперёд, а мир меркнет.
***
Во второй раз за столько же недель Эйлор проснулся в палатке, но не в своей. Он уже успел привыкнуть, что сон упорно ускользает из ночи в ночь, но на этот раз из сна ускользнул он сам, и был этому неистово рад, ибо побывал он отнюдь не в обычных грёзах, а в Кошмарах.
Всех их объединял единый сюжет — пылающие города и сжигаемые заживо Волки. Он вновь и вновь переживал смерти Старков, каждый раз пытаясь спасти их и терпя всё более и более сокрушительные поражения. Рикард Старк сгорал заживо тысячу раз, его сын задыхался столько же. С каждой смертью Старков умирал вновь Рейгар, затем Ренфред и, наконец, Элия — всё на глазах Эйлора. Сам Эйлор каждый раз был скован невидимыми путами, и из-за своего бессилия буквально пылал гневом, да ещё как пылал — ярче чем дикое пламя. Ярость и иступляющее бешенство порождало ещё более страшные кошмары. Кошмары не пугали, а злили. Замкнутый круг.
Когда он наконец вырвался из самого страшного круга из Семи Преисподень, его тело было покрыто потом, а в горле словно образовалась пустыня Дорна.
Грудь лихорадочно вздымалась и опадала.
— Теперь я понимаю, почему вы предпочитаете лишний раз не спать.
Эйлор нахмурился от смутно знакомого голоса и только тогда заметил прохладу ткани, прижатой ко лбу. Он проследил за ладонью, державшую её, вниз по решительно женственной руке и обнаружил, что смотрит на Алисанну Леффорд.
— Что… что ты здесь делаешь?
Его голос оказался невероятно хриплым, а горло болело, словно он кричал часами без передышки. Обдумав ситуацию, Эйлор понял, что, скорее всего, так оно и было.
Уголки губ наследницы Золотого Зуба едва заметно приподнялись, когда она убрала ткань со лба Эйлора, дабы окунуть её в ведро с водой, выжать и снова положить, теперь уже прохладной, на лоб.
— Слушала ваши крики.
Сумеречный Дракон наконец начал обретать контроль над дыханием и собственным разумом, изгоняя ужасы, что только что пережил.
— Забавно.
Алисанна пожала плечами.
— Не особо.
Она провела тканью по его обнажённой груди, пытаясь охладить Дракона. Он Таргариен, — жар не беспокоил его, в отличие от большинства людей, — но прикосновения всё равно были приятны.
— Гонец призвал меня позаботиться об отце после того, как ваша конница наткнулась на какие-то ямы и колья. На самом деле, как мне кажется, это очередная попытка расположить меня к вам, учитывая, что у него всего лишь несколько синяков, которые уже зажили к моему прибытию.
Эйлор фыркнул, попутно чувствуя, как его уставшее и ноющее тело расслабляется под лёгкими прикосновениями её ладони с тканью.
— Я сказал ему, что если он снова заставит тебя что-либо делать против твоей воли, то я убью его.
Её улыбка стала шире.
— Да, он сообщил мне. Думаю, он поверил в серьёзность ваших намерений.
— Правильно, потому что я был серьёзен.
— О. Что же, я благодарна вам за заботу о моих желаниях и благочестии.
После того, как она в очередной раз выжала ткань, Алисанна вернула её на лоб Эйлора.
— Мне придётся попросить вас оставить голову отца на плечах, если можно. Возможно, мой отец и обладает непревзойдённым политическим честолюбием, но он лучше большинства лордов. К тому же, я здесь по собственной воле, а не по настоянию отца.
Когда Эйлор приподнял бровь, Алисанна отвела взгляд от ткани и уставилась прямо ему в фиолетовые глаза. Он с удивлением отметил, что её собственные глаза… поразительно красивого тёмно-карего цвета.
— Вы очень громко кричали, Ваша милость. Очень долго. Ваша дорнийская спутница, та, что с принцем Оберином, могла вынести это лишь до определённой степени, какой бы твёрдой она ни казалась.
Волна смущения пронеслась по принцу, и он невольно застонал.
— Просто отлично… ничего не воодушевляет воинов так, как командир, что орёт будто ребёнок.
Она вернула ткань к его груди, периодически чередуя с головой; вновь твёрдо направлена на свою работу.
— Я не знаю ни одного ребёнка, способного так кричать, принц Эйлор. На счёт мужчин не беспокоитесь. Они все ушли осаждать Утёс Кастерли, а мы сейчас за пределами Ланниспорта. — Она ненадолго побледнела. — Или того, что от него осталось.
Эйлор вгляделся ей в глаза, заставляя вновь встретиться с ним взглядом, что она в конце концов и сделала.
— Я предупреждал, что не святой.
Алисанна кивнула.
— Предупреждали. И я говорила вам, что вы не демон.
— Скажи это Ланниспорту.
Её тон был не менее упрям, чем у самого Эйлора.
— Скажу. Расскажу десяткам тысяч ни в чём не повинных, что вы эвакуировали, хотя могли сжечь дотла.
Впервые с юных лет Эйлор Таргариен вынужден был отвести взгляд, повернув голову в другую сторону.
— Не приписывай мне благие намерения. Я сделал это не по доброте душевной.
— Понимаю, вы сделали это ради Элии Мартелл. — Голова Эйлора резко повернулась обратно, а его фиолетовые глаза опасно вспыхнули. Алисанна же спокойно смотрела в ответ, без капли страха. — Вы говорили о ней во сне. О короле Рейгаре, о некоем Ренфреде, Бейлмоне, Брандоне и Талане. Но больше всего — об Элии. Мужчина не чувствует такую боль из-за жены брата, если…
Эйлор отвернулся вновь, сжав челюсти. Его разум прояснился впервые после Королевской Гавани, и сейчас целиком и полностью принадлежал ему. Увы, это не доставляло ни капли облегчения.
— Я только что уничтожил город, полный мужчин, которые лишь выполняли приказы своих лордов. Лишил домов тысячи невинных. Сделал это, думая, что отомщу за женщину, которую люблю. Но на самом деле просто пятнаю её память. Элия не пожелала бы этого, ничего из произошедшего. Я начал стирать с лица земли целый великий Род ради женщины, которая умоляла бы меня о противоположном, будь она жива.
— Вы сожалеете?
Эйлор хмыкнул.
— Нет. Это война. Они пытались уничтожить Дом Таргариенов, и они будут страдать за это, они обязаны заплатить, заплатить цену кровью, ещё большую, чем уже была заплачена. Но я не должен был делать это во имя Элии, используя её смерть как предлог, чтобы утолить собственную жажду крови.
Маленькая рука Алисанны аккуратно потянулась вперёд, дабы нежно взять его за подбородок, безмолвно прося повернуть голову обратно. Он с неохотой подчинился, хотя и не встретился с ней взглядом.
— Не должен был. Я не думаю, что королева Элия хотела бы этого. Я никогда не встречала эту женщину, но судя по рассказам вашей дорнийской подруги, она была по-настоящему прекрасна.
— Чистая правда.
Её рука не двигалась, и она снова слегка потянула его, как бы умоляя посмотреть на неё.
— Посмотри на меня, Эйлор.
С дрожащим, раздражённым вздохом он подчинился. Алисанна сидела близко, очень близко, её лицо было в каких-то дюймах от его собственного. В её голосе звучала искренняя убеждённость, когда она заговорила вновь:
— Ты позволил тысячам ненавистных тебе людей уйти свободными, потому что знал — это то, чего она хотела бы. Ты оставил ребёнка на троне, хотя мог занять его сам, и никто бы и слова не сказал против. Не потому, что у тебя нет амбиций, и не потому, что так лучше для королевства, хотя, по правде, так оно и есть. А потому, что любишь того ребёнка, как своего собственного, пусть это и не так.
Эйлор прервал её.
— Откуда ты знаешь?
Девушка сердито посмотрела на него за то, что прервал, и в голосе её промелькнуло раздражение:
— Потому что король Эйгон всё ещё жив, потому что ты постоянно говорил о нём и Рейнис в тот вечер в Зубце. И потому что я, блять, не дура.
Дракон из Сумеречного не смог сдержать лёгкую улыбку, несмотря на всё случившееся.
— Справедливо.
Алисанна Леффорд продолжила, всё ещё хмурясь:
— Как я уже пыталась сказать, ты почтил Элию Мартелл больше, чем думаешь. Ты был с ней при жизни, когда вывез её и детей из города. И остался с ней после смерти, защищая этих детей и стараясь создать королевство, где они смогут процветать и расти.
Она кивнула через плечо, на то, что, как Эйлор мог только предположить, было Ланниспортом по ту сторону шатра, хотя он понятия не имел, где находится, поскольку это был не его шатёр.
— То, что произошло там, часть твоего плана. Дерзну предположить, что пройдут десятилетия, прежде чем кто-то ещё осмелится восстать против Таргариенов. Всё, что ты сделал — во благо её детей. А это почтит её память больше, чем что-либо другое.
Эйлор смотрел на юную девушку, пока та ещё какое-то время сверлила его взглядом, прежде чем вернуться к прерванному занятию — намачиванию, выжиманию и проведению тканью по его телу.
— Знаешь. — Медленно произнёс он спустя долгое мгновение. — Ты очень властная женщина.
— Ты далеко не первый мужчина, сказавший мне это.
— В тебе нет страха даже перед человеком, что только что уничтожил целый город.
Алисанна фыркнула и ещё раз сердито посмотрела на него.
— Черт возьми, конечно же нет. И тебе лучше запомнить это, прежде чем ты опять начнёшь нести всякую чушь о том, какой ты ужасный, потому что иначе я тебе врежу. Это быстро надоедает, принц Эйлор.
Сумеречный Дракон тихо рассмеялся, хотя его мысли были сосредоточены на том, что она сказала ранее. Элия ушла, и вся кровь Ланнистеров её не вернёт. Он не жалел о приказе насчёт Ланниспорта — это послужит маяком для остального Вестероса, показывая, что Таргариенам и без драконов под силу полностью уничтожить противника. Но та бессмысленная резня, к которой он так стремился… это безумие. Тайвин должен умереть, в этом нет сомнений. Но большая часть его семьи так же невиновна в её смерти, как и сам Эйлор. Элия не пожелала бы их заклания, и, пусть сам Сумеречный Дракон никогда не сможет сжать её в объятиях, как отчаянно мечтал, он всё ещё может почтить её убеждения.
Эйрис, в свою очередь, пожелал бы их смерти.
Он — не Эйрис. Он всё сделает, лишь бы не стать копией Безумного Короля.
Ничто не способно изменить прошлое, он это понимал. Старки погибли по вине его отца и бездействия самого Эйлора, и никакие попытки спасти их во снах этого не изменят. Рейгар тоже сыграл в этом немалую роль, как и Лианна Старк. Но именно Эйрис является ключевой фигурой. Он развязал клубок безумия, каскад смерти и разрушения, что с каждым днём лишь набирал силу. И если Эйлор хотел почтить Элию, если хотел защитить её детей — он не мог позволить себе стать преемником отца в худшем смысле этого слова.
Сумеречный Дракон ждал, когда его тёмная сторона, — часть Эйриса, — вновь заявит о себе, скажет, что он должен убить всех Ланнистеров, дабы отомстить. Но этого так и не произошло. Она исчезла вместе с воплями горящего Ланниспорта.
И Эйлор Таргариен обрёл свободу.