РвС Глава сто восьмая. Человек с мечом-солнцем
108 Глава сто восьмая. Человек с мечом-солнцем.fb2
Девятнадцать шинигами лежат на деревянном полу, шипя, издавая стоны и держась за больные места.
Один упрямый пытается встать, но у него не получается подняться. Нога подламывается в колене, дав слабину.
Лицо в синяках выглядит забавно, но отчаяние во взгляде на стоящую фигуру с опущенным мечом в небрежной позе портит всю забавность избитого лица.
Даже сам шинигами не знает, что бы он делал, если бы встал. Сражаться снова? Против этого?
Равные силы, он один, их было двадцать! И ничего не смогли сделать, вообще ничего. Что за монстр…
Как было бы здорово, служи он в их Отряде. Потому что таких шинигами всегда хочется иметь на своей стороне.
— Достаточно, — урезонил его упрямство голос старика в белом хаори. — Оставьте нас одних.
— Да, Капитан, — вяло, но ответили все разом.
Избитые рядовые ушли, последний тихо закрыл за собой дверь в обширное додзё.
Мы остались один на один с Главнокомандующим. Его черные глаза все еще цепко изучают меня, спокойно и неторопливо, не обращая внимания на мою неловкость.
— Можешь перестать сдерживаться.
Я с удовольствием выполнил команду Ямамото. Сжатая внутри сила ощутила свободу, реацу наполнила тело, протекла по венам, укрепила мышцы, воскресила обостренные чувства.
Так намного лучше.
Главнокомандующий оперся двумя руками на узловатую деревянную трость, где запечатан его Зампакто, Рюджин Джакка.
— По навыкам ты мастер меча, — Ямамото роняет слова неторопливо, размеренно. — Но это лишь искусность движений. Внутри твой меч пуст, как шелуха без семечка. Где желание убить, где острота намерения сразить врага? Ничего нет.
— Разве это не просто спарринг, — с недоумением глянул на деревянный бокен. — Зачем такие крайности? Я умею убивать и к врагам не проявляю доброты, Главнокомандующий Ямамото.
— Еще один Укитаке, — в усы выдохнул старик с недовольством. — Это неуместное милосердие и упрямость мне хорошо знакомы.
Его мозолистые, длинные пальцы сжали трость, он поднял и перехватил ее в середине.
— Просто слова до таких, как ты не доходят, — продолжает говорить старик без пауз, словно и не желает ответов.
Я не знал, что он хотел сделать, пока он не сделал. Его шаги ко мне не были сюнпо, но не уступали им в скорости. Я видел только, как перед глазами растет утолщенный конец трости.
Грохот внутри черепа! Пронзающая боль в самих мозгах!
Он ударил меня в лоб тростью!
— Балбес! — донеслось сквозь звезды перед глазами.
Ямамото отступил назад и снова стоял так, будто не двигался.
Это было так пронзительно больно и неожиданно, что я не уследил за языком. Схватившись за лоб, я выпалил:
— Ай! Какого Меноса, чертов… — я осекся и тут же сменил тон. — Прошу прощения.
Я всякого ожидал, но не того, что Ямамото просто и по-человечески посмеется.
— Хе-хе-хе, — в углах глаз появились морщины от улыбки. — Ностальгия прежних времен. Сегодня я не твой Главнокомандующий, но твой учитель, так что один раз я пропущу это мимо ушей. Но знай, я не терплю неуважения. Всяких наглецов ждет участь пепла под моими ногами.
Я вежливо кивнул, показав, что понял и вообще не повторится. Я видел это по глазам и тону без угроз, лишь факт. Он не шутил.
Он просто подсознательно напомнил мне манеру обучения Генширо, вот и я ответил как обычно.
Ну и это было действительно больно. Пробрало так, что в ушах еще звенит.
Судя по словам Ямамото, он так обучал Укитаке и Кьёраку? Бедные мужики…
— Теперь ты готов слушать, что я говорю? — трость угрожающе приподнялась.
На этот раз я промолчал. Я здесь изначально, чтобы впитать учения Главнокомандующего, удар хорошо мне напомнил об этом. Буду делать все, что он говорит, а потом разберусь сам позже.
Это удовлетворило старика. Ямамото перестал улыбаться и продолжил говорить так же степенно и размеренно, как до этого:
— Быть мирным в одно время и обострять свой меч только в бою с врагом… Если ты так делаешь, то ты не мастер меча.
Увидев, что я не возникаю и вообще самый внимательный человек в мире, Ямамото прикрыл глаза так сильно, что кажется, вовсе закрыл. Но тон его бодрый и спокойный, а внимание ощутимо.
— Много шинигами, обладая большими навыками меча погибли из-за такой мелочи. Тебе кажется, что ты быстро можешь изменить свое настроение, напитать Зампакто реацу, сделать его крепче и острее убийственным намерением. Но это именно те доли секунд, что в засаде и внезапной атаке отличают живого воина от мертвого.
В знак большего веса словам Ямамото трость стукнула о деревянный пол вместо жирной точки.
Попытался представить себя всегда в обостренном состоянии ума, готовом резать и убивать каждую секунду… И не смог.
Я долбанный последователь Кхорна или что? Кровь Богу Крови, блин.
Я благородный шинигами!
— Не понимаешь? — приоткрыл левый глаз старик.
— Всегда быть в таком состоянии… — замялся я. — Это просто не в моем характере.
— Ты видел Джууширо и Сюнсуя на Собраниях Капитанов, — закрыл глаз Ямамото. — Что, они кажутся кровожадными убийцами?
— Нет?
— Ты неправильно понимаешь суть сказанного, — немного повысил голос старик. — Не ты должен оставаться острым, но твой меч! Ты мастер меча или меч твой мастер, Окикиба Судзин?
— Настроение и намерение убить можно отдельно удерживать в мече? — смутно, неуверенно догадываюсь я.
Прямо тут же, на пробу, я поднял бокен на уровень глаз. Все мое желание резать и убивать, словно я снова в море крови и трупов на поле боя… Я представил ручьем, податливой жидкостью, что плавно вышла из разума, потекла по руке и влилась в меч.
Никакого реацу, разве что капля, только чистое намерение меча и крови.
Разум чист, как чист родниковый лед, кристальный и ясный. Но обычный бокен…
От лезвия дерева исходит дымка, то настоящая, то нет. Иллюзия, неуловимое ощущение, аура на мече.
Но она кажется очень опасной, словно обычное дерево может порезать плоть так же легко как сталь.
Это так ново для меня, так необычно… Но самый простой бокен стал ощущаться в руке почти так же, как Цукигами, удобно и надежно. Как оружие точно по руке.
Два стука трости о пол выдали воодушевление старого учителя.
— Ты понял! Да, да! Как же приятно учить гения, — вздохнул Ямамото. — Я уже забыл, каково это, после стад овец и баранов, прошедших через мои учения.
Еще раз с удовольствием кивнув после взгляда на меч в моих руках, Ямамото сказал:
— Теперь ты можешь честно называть себя мастером меча. Ибо я, Ямамото Генрюсай Шигекуни, сказал так!
— Благодарю, Ямамото-сенсей, — я поклонился старшему шинигами с уважением, которого он заслуживал.
Просто за полчаса и несколько фраз он сделал меня сильнее, лучше, исправил ошибки.
Подумав о двух Капитанах, что с детства, столетиями впитывали учения этого великого человека, меня обуяла зависть. Ее трудно было выбросить из головы, но получилось.
Мне тоже многие завидуют. Что дало им это чувство, кроме неудовлетворения жизнью?
Вот и мне ничего не даст. У каждого свой путь и своя жизнь.
— Ладно, убери это, — кивнул он мне на стойку с бокенами. — Возьми свой Зампакто. Покажи мне, как ты с ним сражаешься…
Спустя некоторое время, здорово погоняв меня по стандартным и не очень ката с мечом, Ямамото вынес новый вердикт.
— Хорошо. Мало в чем можно поправить.
Но все же есть? Я опустил меч и с надеждой ждал учений Ямамото.
Старик с белой бородой до пояса медленно выпрямился, с хрустом размял плечи. Дерево трости осыпалось, оказавшись всего лишь замысловатой печатью.
Я впервые увидел Рюджин Джакку и тут же отвел взгляд. Всего лишь секунда чуть не обожгла глаза!
Внутри я трепетал от могущества сильнейшего огненного Зампакто. Как будто одно прикосновение к нему сожжет меня до пыли, пепла!
Какой страшный меч.
Внутри моей души послышался презрительный хмык, прозвучал голос Цукигами но Каса:
— Эти древние развалины… Только и могут, что запугивать видом. В будущем мы будем могущественнее. Он всего лишь старый…
Как будто слыша нас или ощущая внимание Цукигами, на ножнах Рюджин Джакки вспыхнул и погас огонек, не больше огня свечи. Но этого хватило, чтобы Цукигами мгновенно заткнулся.
Я перестал испытывать опаску, а начал забавляться. Неужели, наконец-то нашелся Дух Зампакто, способный по-настоящему подавить высокомерие Цукигами!
— Наблюдай, — скомандовал Ямамото.
Не вынимая меча из ножен, старик встал стандартную позу кендо. А потом он чуть шире расставил ноги, выпрямил спину, хват и поза меча стали выглядеть даже как-то элегантно, непринужденно. А? Это же моя поза.
Ямамото показал небольшой бой с тенью. Копия моих движений, когда я принимаю меч врага на скользящий блок, а потом мгновенно бью контр-атакой в уязвимый участок. Я сейчас сражался так с рядовыми.
— Это как ты сражался, — спокойный старческий голос Ямамото звучит в унисон свисту оружия в его руках.
Даже в ножнах его меч звучит так, будто воздух рассекает острый клинок. Это еще дополнило мое понимания мастера меча.
— Теоретически идеально, как можно более эффективно, — кивает мне старик. — В общем это хорошо, но не во всех движениях стоит соблюдать этот «идеал».
Он снова стал выполнять мои движения. Будь это обычный шинигами, хоть в лепешку разбейся, отличия бы не нашел.
Но для меня это были два кардинально разных стиля меча. Разница была не в самих ударах, а в суставах рук. Более расслабленно в моментах переключения между движениями мечом. Не так зажато и строго.
Если я сражался так, будто шагал по ступенькам, шаг за шагом, следуя стратегии в голове, готовый сменить ее после каждого шага, то Ямамото…
Великий Мастер Меча не шагал по ступенькам, он скользил по гладкой горке. Был текучей рекой, способной изменить направление или стратегию боя не после каждого шага, удара, но в любой удобный для него момент.
А вся разница… В свободных суставах запястий и локтей в моментах когда завершается удар и не начался следующий. Но как он это реализует, все еще в рамках моей манеры фехтования.
— Великолепно, — не удержался я от похвалы навыкам Ямамото.
Мой Капитан, Сугимото, превосходит меня во многом, но я уверен, что почти догнал его в мастерстве меча. Или не так далеко.
Ямамото Генрюсай… Что ж, как выражается молодежь, Сугимото сосет у него. Глубоко. С проглотом.
По аналогии, я тоже сосу.
Более двух тысяч лет на страже Общества Душ… Все еще регулярно тренируется и выходит на поле боя в критических случаях. Это непреодолимый разрыв.
Ямамото остановился. Рюджин Джакку снова окружила фальшивая плоть дерева, обратившись тростью. Без слов ясно, что больше старик показывать мне не будет.
— Повтори, — простая команда из уст Главнокомандующего.
Я прокрутил в голове увиденное, пару раз тряхнул запястьем, пытаясь уловить такое же расслабленное чувство в суставах. Не просто махать клинком и вообще не зажиматься.
Но я понял свою ошибку. Эта концепция для обычных людей или даже не сильных шинигами.
Мы, грубо говоря, сверхъестественные существа. Хотя начинаем мы как смертные, чем сильнее становимся, тем больше стиль боя должен соответствовать чему-то… Большему. Невозможному.
Я поднял меч, стопа скользнула вперед. Зампакто, блестя чистой сталью лезвия и неуловимой аурой насилия, желая резни здесь и сейчас, заставляет воздух стонать и петь.
Лестница движений, шаги, становятся покатым склоном, становятся гладкими, становятся плавной рекой движений, которые я могу изменить в любой момент.
Но главное — я быстрее. И реагировать в бою смогу быстрее. Хотя разница со стороны незаметна, ощущаю себя совершенно другим.
Ямамото тоже решил напомнить мне об этом:
— В битве, особенно с равным врагом, каждая доля секунды — это жизнь. Не важно, насколько твой меч быстрее вражеского, даже если на волосок… Ты победитель, а враг — труп.
Понаблюдав за мной еще пару секунд, Ямамото сказал:
— Хорошо, остановись. Вижу, что ты быстро приспособился. На этом моя помощь в исправлении твоих ошибок на пути меча заканчивается.
Я вернул меч в ножны и не показал нетерпения, нежелания. Я понимаю, что это не все.
А даже если все — мне достаточно. С горой золота не сравнить ту выгоду, которую я уже получил от руководства Великого Мастера Меча.
Грубо сравнивая себя сейчас и себя, еще не вошедшего в это додзё — я отделаю прошлого, без ранений.
Ошибки и недочеты не страшны, страшно — когда даже не знаешь, что упустил или где ошибаешься.
— Иди за мной.
— Да.
Мы вышли из додзё, направляясь в высокое здание. Главное здание Первого Отряда.
Длинный, по лестницам вверх, немного скучный путь спокойным шагом, словно играя на моем терпении… И вот мы в личных покоях Главнокомандующего. Огромной комнате-террасе с открытой стеной и колоннами.
На балконе услужливо стоит Чоуджиро. Лейтенант Первого Отряда склонился, подобно лучшему дворецкому девятнадцатого века, сказал:
— Чай готов, господин.
Ямамото кивнул ему.
— Оставь нас.
Чоуджиро прошел мимо меня, быстро подмигнул левым глазом. Старый друг дедушки совсем не такой чопорный, как показывает людям. Я кивнул ему в приветствии.
Когда Чоуджиро ушел, Ямамото показал мне присесть напротив него, за низкий столик. Вместо стульев нас ждут две фиолетовые подушки с золотыми кисточками.
Присев, я насладился видом на весь Сейретей, вдыхая свежий, прохладный ветер высшей точки города.
Еще выше и я был бы как птица, взирающая на огромный город с небес. Представив эту картину, я улыбнулся.
Когда Ямамото сел напротив, я, как полагается младшему, разлил чай по чашкам. Сначалу ему, потом себе. Медленно, размеренно, не показывая нетерпения и относясь с уважением к моменту.
Я знал, через деда, характер и некоторые привычки Ямамото. И чего он не терпит тоже.
Неуважения к таким моментам, особенно к живописи и чаю, он не простит.
Я наслаждался видом, ветром и чаем, подливая Главнокомандующему каждый раз, когда его кустистая бровь приподнималась со взглядом на чайник.
Терпкий, горячий напиток касался языка то горьким, то нежным привкусом с послевкусием еловой шишки. Я не знаю этот сорт, это что-то необычное, редкое и дорогое из личной коллекции Главнокомандующего. Небольшая честь для меня, разделить этот чай с ним сегодня.
Ни слова мы не сказали друг другу, пока чай не закончился в чашках у каждого.
Наконец, Ямамото с удовлетворением вздохнул, плечи расслабленно опустились. Он с непривычной мне мягкостью в глазах посмотрел на Сейретей.
Надо же, едва не вздернулись мои брови, Ямамото, похоже, любит этот город так же, как я?
— Генширо попросил меня помочь тебе не просто так, а я не просто согласился, чтобы помочь тебе с мечом. Главное, это прояснить твой путь к Банкаю.
Вид на город забыт, моя голова повернулась к старику так быстро, что чуть не хрустнула шея.
— Хе-хе, — совсем старчески усмехнулся Ямамото, поглаживая ухоженную белую бороду. — Вот тебе и прикидывался терпеливым парнем, а на деле как все юнцы, только скажи «Банкай», как собаке палку бросили. Где, давай скорей.
Если он рассчитывал меня смутить этим, то не на того напал. Я все еще смотрел на него выжидающим, горящим любопытством взглядом.
Мне льстит неформальность Главнокомандующего ко мне, оно и понятно, внук старого подчиненного. Он может шутить сколько угодно, если даст важное знание.
— Вы на этом вы все и горите, — внезапно посмурнел Ямамото, став строгим, даже жестким тоном отчитывать: — Губите свой потенциал и силу, свой Зампакто. Торопливость до добра не доводит. А титулы на вроде самого быстрого Капитана, самого быстро достигшего Банкая и прочее, они проходимы, как старая листва, а недостатки остаются навсегда.
Что ж, умному достаточно намека. А мне в лоб сказали. Я насилу подавил волнение и склонил голову.
— Я доверюсь вашему учению, Ямамото-сенсей.
— Сенсей на день, — педантично напомнил Главнокомандующий, чтобы я не строил иллюзий.
— Да.
Это также напомнило мне, что Ямамото человек с тяжелым характером, с которым надо уметь общаться.
Не расслабляться, сидя тут и думая, что вы отлично ладите. Одно плохо сказанное слово может обернуться проблемами в карьере на тысячу лет вперед.
— Время между моим достижением уровня Капитана и Банкаем составляет тридцать шесть лет, — огорошил меня Главнокомандующий, продолжая шокировать: — Вот тебе знание, которым владеют единицы. Все Капитаны из Благородных Домов, не меньше двадцати лет. Твой Капитан, Сугимото, двадцать семь лет. Все сильные Капитаны не осваивают Банкай, взяв твой уровень силы, меньше, чем за двадцать лет. Причина?
Я, связавшись с Айзеном, можно сказать наполовину ученый. Но тут просто от логики сказанного можно догадаться. Под выжидающим взглядом Ямамото, спокойно дал ответ:
— Банкай дает увеличение силы в десять раз. Нужно обладать крепкой душой, способной плавно выдержать это. Если ты не можешь… Подозреваю, что Зампакто приходится ограничивать себя и Банкай выходит ослабленным? Или шинигами калечит себя изнутри, так же ограничивая свой потенциал.
— Хорошо, — кратко похвалил старик, перевел взгляд на панораму города внизу. — Это называется половинчатый Банкай или Фальшивый Банкай. Это то, что ты получишь, если поторопишься.
В моем разуме вспыхнуло — Абарай Ренджи! Он поторопился из-за казни Рукии и как раз получил фальшивый Банкай, не подозревая об этом, пока сам Кузнец Мечей ему не сказал. Только перековка Зампакто смогла исправить проблему и Ренджи по-настоящему встал в ряды сильнейших Капитанов.
Теперь я доверял словам Ямамото еще больше. Хотя и до этого его мудрость не подвергалась сомнению.
Хотя учитель в Академии обладал экспертными знаниями в области Зампакто, а я был прилежным учеником, это касалось только уровня от Асаучи до Шикая и обобщенные советы дальше.
Если брать шинигами, больше всего знающего о Банкае, то нет в Готей 13 никого лучше Ямамото.
Лучше только сам Кузнец Мечей из Нулевого Отряда. А потому я жалел, что не на чем записывать и могу только запоминать.
— Это почти не исправить, — сказал Ямамото. — Такой Банкай, хотя увеличивает базовую силу, на деле своими атакующими способностями даже не может превзойти Хакудо высокого уровня. Это знание гарантирует преимущество Капитанов из Благородных Домов над обычными. Я и мои ученики так же знаем это, вместе выступая сильнейшей, сдерживающей стороной в любом конфликте внутри Готей 13. Обычно все другие Капитаны, не заслуживающие доверия или пришедшие извне Сейретея, имеют Банкай Огрызок. Фальшивку. Хочешь такой?
Я покачал головой.
— Тогда ты теперь знаешь, что делать. Дальше это дело между тобой и твоим Зампакто.
Поняв, что это конец, я еще раз склонил голову.
— Благодарю за учение и знание, Главнокомандующий.
Это так же было кое-чем более важным… Признание Главнокомандующим моей надежности, как будущего столпа Готей 13. Главная линия. Ортодоксия, ха.
— Хм. Ступай, юноша. У меня хорошее впечатление о тебе…
Острый взгляд, как вздевающее вены лезвие, полоснул меня по лицу.
— …не заставляй меня ошибиться в тебе, как в Кучики Коге.
— Ваши слова честь для меня, — не меняясь в лице, ответил я, вставая.
— Хм, — острый взгляд скрылся за опущенными веками.
Тихо ступая, я ушел, ощущая спиной внимание старого Главнокомандующего.
Когда территория Первого Отряда была пройдена, а большие двери закрылись за спиной, я шагнул в сюнпо и оказался в безлюдном переулке.
Вытер капельку пота с щеки. Вокруг никого нет.
— Фух, ну дед и удружил.
Я решил прогуляться. Желательно подальше от Первого Отряда. Несколько сюнпо исполнили мое желание, дальше пошел прогулочным шагом.
Через минут десять вышел на оживленную улицу, запах выпечки донесся до носа, заставив желудок заурчать. Придорожный киоск без очереди… Ну, это судьба. Решил перекусить.
Подойдя, глянул на краткое меню. Мелом на черной доске название и цены.
Эта фигня невкусная, это слишком жирно сейчас, в этом только испачкаюсь, эта херня слишком сладкая без чая… О, сойдет.
— Одну большую печеную булочку с вишней, бабуль.
— Сейчас будет, господин шинигами, — услужливо засуетилась старая продавщица. — Два кан.
— Вот, — протянул монетки в ожидающую ладонь.
Отдохнув пару минут и пережевав впечатления вместе с купленной на улице булочкой с вишней, я наткнулся на полупустой улице с кое-кем не очень приятным.
Навстречу мне, не сводя взгляда, шел наш одиозный новый Капитан Готей 13… Уж пару лет как Капитан Пятого Отряда, Хирако Синдзи.
Отрастивший длинные прямые патлы, блондин завидел меня и тут же широко разулыбался, подходя и вкрадчиво спрашивая:
— А что это мы здесь делаем, на улицах возле Пятого Отряда? — клоунски вывернув голову, почти положив ее на плечо, цедит: — Всякие проходимцы нам тут не требуются. Но раз зашли «в гости», тльовзи ястажредаз онтяноп (извольте задержаться, понятно)?
Про себя я застонал. Но почему я наткнулся на этого скрытого параноика сейчас? Еще и любителем мозги трахать словами задом наперед.
В ответ на все это паясничество я спокойно дожевал булочку с вишней, сглотнул и невозмутимо произнес:
— Привет, улыбка-забор.
Правое веко блондина дернулось.