• Boosty Shared
• Дракмир

• T

• рожденный в сейретей

107 Глава сто седьмая. Цельная душа..fb2

До этого я всегда ощущал обычный мир вокруг себя как тихую серость, нечто мертвое, черно-белое, где цвета были только у пробужденных душ.

В одну секунду это изменилось, ошеломило, восхитило!

Каждый камень и травинка, дерево, сама земля, все это чувствуется полнее, глубже. Я ощутил весь Сейретей, как нечто живое, приобретшее цвета.

Сейчас я вспомнил описание Подчинителя Гинджо для Ичиго, который сказал: «Во всех вещах в мире есть душа».

Раньше я думал, что это метафора для их сил подчинять землю и воздух для движения и прочего.

Но теперь я осознал — он был просто честен и сказал правду.

Душой называть все же громко, но Духовность… Да, она есть во всем. В Обществе Душ нет ничего по-настоящему мертвого. Реацу течет, пульсирует и перетекает из одного в другое.

Вот только ощутить это можно только оказавшись на более высоком уровне жизни.

Если ты не Подчинитель, как оказалось. У этих ребят действительно слабые, но глючные способности.

Сейретей раньше казался мне немного священным, домашним, теплым. Сегодня я понял, что это не просто личные эмоции.

Здесь на протяжении тысяч лет живут Шинигами. Реацу тысяч сильных душ каждую секунду проецируется в городе, впитывается воздухом и землей. Каждый камень и травинка заражаются силой.

Сейретей наполнен реацу, но не просто питается, Белый Город создал свою «атмосферу». В нем больше энергии, из-за которой Шинигами чувствует себя здесь сильнее, дышится легче.

Образуется благотворный цикл между шинигами и землей, где мы живем. Теперь я сам ощутил его. Мы питаем землю, земля питает нас.

О чем говорить, слухи, что дети из Сейретея благословлены и намного чаще становятся шинигами не просто вера, но факт.

Я отвлекся от растущего восприятия, сужая его до прежних пределов. Куда больше волнуют сейчас внутренние изменения.

Я ощущаю, как по телу бегут мурашки и внутри дрожит восторг, каждая клеточка в теле ликует от новой силы, голова кружится от восторга! С трудом я удерживаюсь от того, чтобы не начать смеяться.

Изменения все еще происходят, плавно и уверенно меняя меня.

Реацу уплотняется, переходит в качественно иное состояние. Я чувствую новую свободу, словно удерживающие меня скрепы рвутся.

Уверен, что уже сейчас легко могу шагнуть в сюнпо в пределах двухсот-трехсот шагов, вопреки прежнему лейтенантскому ограничению в сотню.

Но все это просто сила, сейчас это кажется тривиальным по сравнению с изменением в личности, в мировоззрении.

Как будто расколотое зеркало собралось вновь, избавилось от трещин, избавилось от противоречий и кристально ясно отразило мир.

Так легко внутри, так ясно в голове.

Я мог бы описать свою душу, свое Я, как механизм часов, полный сложных деталей, шестеренок и маятников, но который стоял неподвижно.

И вдруг, последняя деталь поставлена на место, часы пошли. Я ощутил себя цельным, завершенным.

Последней недостающей частью было то, как я путался в отношении с миром. Путался в своих ролях шинигами или политика, благородного воина или коварного стратега. Всегда была трещина, всегда была дисгармония.

Всегда было чувство необходимого компромисса, который я сегодня отверг, выбросил.

Сегодня дисгармония ушла.

Я осознал, что попался в тот же самообман, что и все люди.

Честный воин это добро, коварный заговорщик это зло. Я благородный шинигами я или интриган, или инвестор будущего злодея, или наследник дьявола Ичиро, или просто убийца?

Добро и Зло, мы двойственные существа, когда-то сострадательные и моральные, когда-то ужасные и холодные.

Моя мораль так часто дергала меня, что я просто устал.

Когда терпение лопнуло, что-то изнутри души заставило осознать — все это иллюзия.

Люди прикрывают добро и зло тысячей понятий и оправданий, принадлежностью, традициями, законами, правилами.

Все, чтобы прикрыть истину, все, чтобы этот фиговый лист существовал. Но какова она, эта истина? В чем корень всей моей дисгармонии, трещины в мировоззрении?

Да в том, что не надо было ничего прятать, не надо оправдываться.

Если это Семья, то человек должен зарабатывать для нее, борясь за свое место под солнцем с другими.

Если это свое дело, то быть щедрым и честным со своими людьми, с другими холодным и коварным. Это нормально.

Для своей страны быть — Героем, добрым и светлым. Для врагов — ужасом и убийцей.

Да даже если ты Бог — то для своего народа ты будешь лучшим Хранителем и источником тепла и света, но для иного народа — Дьяволом.

Будь Светом для своих и Тьмой для врагов. Это основной инстинкт.

Так живут все, от муравьев в земле до Богов в небе. Это истина, без прикрас велеречивых языков и понятий.

Кто и когда привил мне стыд за такие простые вещи? Кто заставил прятать это? Пытаться жить так, словно это неправда. Строить из себя то праведника, то злого лицемера?

А потом стыдиться, оправдываться перед самыми собой? Раздражаться от двуличия.

Ха. Я сам. Воспитание, окружение… Но кого я могу винить, кроме себя?

Я такой, какой есть. Я буду жить в соответствии с этой простой природой, больше не прикрываясь.

Выгоды и преимущества, сила для себя и своих! Ужас и боль, смерть для врагов и тех, кто стоит на пути!

Зло и Добро это прикрытие для интересов своих и чужих, вот и все. Просто удобные слова.

Компромиссы — это каждый раз остановка, это шаг назад, это отступление. Это враг решимости, необходимой шинигами.

Компромиссы, прежде всего в разуме, калечащие личность — это просто ложь слабых, это беспомощность равных, фиговый лист на истине. Мне он больше не нужен!

Это честно. Это свобода правды перед самим собой.

Если я хочу место Капитана, то я хочу. Этого достаточно, чтобы бороться. Если я хочу завоевать Шутару, то я могу попробовать, не стыдливо прикрываясь нашей разницей во всем, от статуса до силы.

Именно новая решимость делать шаги в будущее пробудила эту силу внутри, сдернула все пыльные шоры, которые навесились сами по себе.

Ограничивал меня не мир. Но прежде всего, я сам. Это так нелепо, но это правда.

Шагай вперед. Беги вперед. Завоюй свободу, своим руками выкуй славу! Что меня держит, кроме меня самого?

Ничего.

Глубокий вдох… Спокойный выдох. Так освежает.

Больше не нужно прятаться. Больше не нужно оправдываться.

Просто сдери с глаз ложные фильтры, смотри ясно. Мир красив, мир прост и понятен.

Я оглянулся, увидев вспотевшего Айзена, с облегчением убирающего поврежденные барьеры, что маскировали все это. Я проверил сенсорикой окружение еще раз, никто не реагирует и не мчится сюда. Мы одни.

Глянул на поврежденный берег пруда с Обелиском Памяти. Это надо будет поправить…

— Как себя чувствуешь? — с искрами интереса в глазах спросил Айзен.

— Я чувствую себя… — подбирал метафору покрасивее, но плюнул и сказал как есть: — Переродившимся. Целым.

В выражении лица друга я уловил тоску и жадность, которые он быстро спрятал спокойствием. Он больше ничего не спросил.

Я знаю, что Айзен сам долгое время стоит у порога Капитанского уровня, не находя последний ключик для замка, не получалось сделать последний шаг.

Он мог бы спросить меня сейчас, как я это сделал. Но это глубоко личное для каждого шинигами.

— Почему ты выглядишь таким смущенным, мой друг? — усмехнулся я.

— Ты знаешь почему, — огрызнулся очкарик.

— Да. Помоги мне все исправить, — кивнул я на поврежденную округу. — А пока работаем, я все тебе расскажу.

— Ч-что? — аж запнулся на слове от неожиданности.

Я не стал тянуть резину или больше смущать Айзена, просто открыл рот и стал описывать все в мельчайших подробностях. От ощущения реацу, до изменений Внутреннего Мира.

Кто, кроме меня, честно даст пример Айзену? Поможет в такой сакральной, тайной для каждой души вещи? Нет в мире такого человека.

Жалко ли мне? Может быть, стыдно за личное?

Ага.

Но я ощущал себя выше таких низких вещей. Айзен Соскэ не был вымышленным злодеем с манией величия, от которого надо закрываться и которого необходимо опасаться.

Здесь и сейчас он был мне равным, был мне другом. Был настоящим, живым человеком, просто честным и нормальным парнем, черт возьми! Он многое мне подарил, дал и обещал давать в будущем. Но главное не эта выгода на весах Добра и Зла по отношению ко мне.

Главное — это его искренняя дружба, что превзошла эти простые понятия.

Я видел вещи более ясно, более четко. Есть кое-что превосходящее инстинктивные понятия искать выгод и избегать вреда.

Доверие, узы дружбы. Вещи, не покупаемые за деньги, не зависящие от материального.

Найти равного друга, понимающего тебя человека…

Это настоящая ценность в мире, где каждый рождается и уходит одиноким. В нашем мире, где кипят битвы, где война между нами, Пустыми и иными существами не прекращается, это еще более ценно.

Потому что мы не мирные обыватели, мы можем лишиться друзей уже в следующей битве, просто потому что, просто из-за несправедливости мира.

Любой здесь смертен. В будущем даже Ямамото пал. Даже Яхве пал. Никто не бессмертный… Пока что. Пока Хоугиоку нет.

Я решил просто довериться другу и открыть свои личные переживания, передать свой опыт. Чтобы он тоже смог подняться, смог встать на одну ступень со мной.

Когда я закончил говорить, мы привели берег в прежнее состояние. Не стоит недооценивать возможности Кидо, особенно в строительном плане.

Это не время, когда Двенадцатый Отряд сможет возвести целый фальшивый мегаполис за считанные дни для битвы над Каракурой, но уж поправить поврежденный ландшафт для двух шарящих шинигами — раз плюнуть.

Прорыв или нет, я не хотел головомойки от Сугимото или косых взглядов от товарищей из-за повреждений в сакральном для Отряда месте. Да и сам бы ощущал себя неловко.

Кто ж знал, что меня прямо тут осенит прозрение?

Когда мы закончили, то тихо стояли и смотрели, как в пруду мутная вода медленно становится прозрачной.

В карих глазах за очками мелькает то понимание, то тревога, то радость. Он сравнивает сказанное мной с собой, возможно, еще и общается с Къёка Суйгецу. Спустя пару минут Айзен положил руку на рукоять Зампакто, пальцы крепко стиснули зеленую оплетку.

— Спасибо… Нет, этих слов мало, чтобы передать мою благодарность, — спокойным, немного торжественным тоном произнес Айзен. — Я чувствую, что близок, почти понял. Мне нужно несколько дней одиночества, чтобы сделать это.

— Ты уверен?

Уверенный кивок в ответ.

— Что ж, — пожал я плечами. — Тогда они у тебя есть. Я прикрою.

— Спасибо, — сказал он и осекся с неловкой улыбкой.

Слишком много благодарностей, да? Неловко, хе-хе.

— Мы друзья, — спокойно сказал я.

Взглянув на меня сложным взглядом, Соскэ еще раз кивнул и шагнул в сюнпо, исчезнув с берега пруда так быстро, как мог.

Я легко проводил его спину в сюнпо взглядом, удивляясь новым возможностям. Медленно… Но это ненадолго. Я верю в него.

Когда Соскэ исчез за деревьями, тоже быстро ушел. Мне самому нужно время, чтобы освоиться с новой силой, чтобы составить план будущих тренировок.

Новые Кидо, более мощные приемы меча, оттачивать сюнпо, все это как новый мир, открывшийся только с силой Капитана.

И главное… Улыбка сама растет на губах. Главное — это возможность Банкая.

Это уже не просто мечта. Это стопроцентная достижимая цель на будущее.

Касуми пока позаботится о делах Отряда от моего имени, просто пошлю ей Адскую Бабочку. А сам я вернусь в Отряд через пару дней.

Причину я даже не собирался прятать, если спросят, пусть Касуми ответит как есть.

Прятки… Это дерьмо не для меня. Интриганов и недоброжелателей у моей Семьи и меня лично хватает. Я не настолько глуп, чтобы не понимать их наличие.

Лейтенант — это сильно. Но это лишь возможность стать Капитаном, не более того. Это можно терпеть. Для соперников моего отца в Совете это неприятно, но и только… Так было.

Потенциал перестал быть возможной угрозой, а стал вполне себе реальной.

Для возможных врагов это лучший промежуток времени, чтобы остановить мое возвышение.

Шагнул до Капитанского уровня, но еще не обрел Банкай, еще не изучил мощные Кидо.

Но и что? Если есть люди, которые хотят мне вреда так сильно, чтобы убить…

Пускай эти крысы выходят на свет, пускай не остаются темными кинжалами в темноте, опасными из-за неизвестности.

Пролетая над прудами в поместье Окикиба, я увидел себя в отражении воды. Твердое и решительное выражение лица. Спокойные и уверенные глаза, выдающие внутреннее отношение. Словно ничто не может остановить меня.

Это внутреннее спокойствие, принесенное силой. Я видел такое же у Ичиго, вышедшего из Дангая на бой с Айзеном. Теперь я понимаю, откуда оно взялось.

Если не веришь в себя — то не верь в ничего, свернись калачиком в углу и плачь, слабак.

Даже если умрешь, то до последней секунды верь… Победа — моя.

Так живут настоящие сильные.

Враги? Пускай приходят.

Я сокрушу их всех.

* * *

Пять дней спустя.

Поместье Окикиба.

Я стою на пороге дома и наблюдаю, как богато украшенная карета покидает территорию. Беспомощный выдох вышел непроизвольно.

Дедушка, что стоял рядом, держа руки сцепленными за спиной, засмеялся с моего облегченного выражения лица.

— Это не смешно, дедушка, — пожаловался я так, будто мне не тридцать с хвостиком.

— Еще как смешно, — уверил меня седой шинигами, все еще посмеиваясь.

Я снова вздохнул, искренне надеясь, что это последний гость.

Враги?

Ха-ха.

Я очень недооценил не только свою опасность, но и привлекательность. Новость о том, что Окикиба Судзин шагнул на уровень Капитана всколыхнула знатный мир Сейретей как граната в озере.

Каждый и его собака хотели увидеться со мной, завести связи, подарить что-нибудь и прочее.

Такого ажиотажа не было, когда я стал Лейтенантом даже не по силе, то была война, а по должности.

Сугимото прислал мне Адскую Бабочку с сухим поздравлением и отпуском на две недели, чтобы освоиться.

Никаких советов. Нет приглашения помочь… Это уверило меня в словах Айзена.

Капитан Сугимото больше не считает меня своим преемником. Прямее выразить свое отношение он мог бы только, сказав это прямо в лоб.

Я думал, что ощущу горько-сладкое чувство потери и принятия. Но его не было.

Вчерашний Лейтенант Окикиба бы сокрушался от этого, грустил от потери связи с уважаемым им Капитаном.

Сегодняшний Судзин просто сломал Бабочку в сжатом кулаке и принял это.

— Кхе, — кашлянул в поднятый кулак Генширо. — Думаешь, на этом суматоха закончилась?

— Пожалуй, да, — кивнул я. — Кто срочно хотел и мог, уже пришли.

Немного лукавая улыбка Генширо насторожила меня.

— Это хорошо, а то тебе было бы неловко отваживать гостей.

Зная гадскую манеру деда тянуть по чайной ложке и дразнить нервы, я сказал:

— Просто выкладывай, дед, чтобы это ни было.

Лукавая улыбка в усы не исчезла.

— Капитан Ямамото будет ждать тебя в третьем додзё Первого Отряда, — дед глянул на небо, кивнул медленно со словами: — Да, примерно через пять минут. Повезло, что гость ушел сейчас. Я хотел сказать за минуту.

А я все еще в обычном дворянском кимоно, вообще не готовый… Секундный ступор сменился стоном.

— Какого Меноса, дедушка?

Генширо, наконец, широко улыбнулся.

— Сюрприз?

— Ты дьявол, дедуль.

— Хе-хе, я знаю.

Я исчез в сюнпо.

* * *

Большое додзё, даже больше, чем то, где я учился в Академии. Выглядит немного старым, но тщательно убранным. Пол блестит чистотой.

В углах стоит необычное дополнение, курильницы с воткнутыми ароматическими палочками. Они испускают тонкий дым, из-за чего в зале терпко пахнет лавандой.

Впереди, с видом на все додзё, стоит сам Главнокомандующий Готей 13, Капитан Первого Отряда, Ямамото Генрюсай Шигекуни.

Основатель и бессменный лидер Готей 13.

Я видел его на Собраниях Капитанов, но ни разу не был под его личным вниманием. Это не было давлением реацу, я уже не слабая душа, чтобы рухнуть от такого. Просто взгляд.

Но чувства сенсора просто сходят с ума от внимания Великого Шинигами.

Он лишь слегка приподнял веки, но я чувствовал это так, будто Огненная Бездна смотрит на меня. Трудно выдержать такой давящий взгляд.

Невольно встав смирно, я вдруг осознал, почему двенадцать Капитанов стоят по струнке на Собраниях под взглядом Ямамото. Это что-то бессознательное.

— Вы готовы?

Он обратился не только ко мне. Вокруг моего тела, выстроившись полукругом, стоит два десятка шинигами с бокенами в руках. Я тоже держал один такой.

Это напомнило мне сцены обучения Кемпачи Зараки. Вот только теперь я оказался на его месте.

Я уже знал, что Ямамото призвал меня для обучения. Обычно такой чести удостаиваются только действующие Капитаны. И то, если попросят сами.

Не учитываем Кемпачи, который вообще нулем пришел и был обязан пройти хоть какую-то подготовку… Недолгую.

Для меня же… Что ж, спасибо дедушке Генширо. Он договорился за меня.

Вот почему я совсем не обижаюсь на его редкие шутки надо мной. Это мелочи, пусть старик порадуется. Потому что он правда любит меня и готов вкладывать все в мое процветание.

Кто еще может выбить своему внуку шанс на обучение у самого Главнокомандующего?

Пускай это и будет всего один день. Я возьму от него все, что смогу!

— Я хочу увидеть чистое мастерство меча, ничего лишнего, — приказывает Ямамото, обращаясь больше ко мне. — Снизь свою силу до минимума, никакого реацу.

Голос Главнокомандующего обладает магнитной двойственностью старческого дребезжания, но властной твердости. Почему-то от этого только появляется больше доверия и уважения к его командам.

Я всегда представлял так голос какого-нибудь старого, мудрого генерала. Но Ямамото был куда круче любых смертных генералов и героев.

Просто разговаривать с ним — это честь для любого шинигами. Особенно не из Первого Отряда.

Я кивнул, вставая в стойку. Моя аура сворачивается внутрь, сила понижается, пока я больше не могу стать слабее. Бокен, что ощущался пушинкой в руках, стал ощутимо оттягивать запястье.

Я вровень или даже слабее, чем окружающие меня рядовые Первого Отряда.

— Начали! — резко хлестнул приказ Ямамото.

Все шинигами рванули на меня! Бокены со свистом рубят воздух, ища мои уязвимые точки или целясь куда попало одновременно. Они били всерьез, изо всех сил, даже в голову.

Я вовсе не выглядел удивленным или напуганным. Пальцы изящно сжали рукоять бокена, принимая более привычную форму хвата для меня.

Глаза резко пробежали по всем вражеским позам, ударам, увидели траекторию поражения. Вы ребята…

Слабы.

Меч поднимается в ответ.