⬅️ТУДА ➡️СЮДА
***34***
— Кто ты, Магда? — спросил он, крепко держа ее за талию. — Ты ведь не человек.
Она попыталась отшатнуться, но не вышло, Брок держал ее не только руками, но и своей силой. Она посмотрела на него, зрачки ее расширились, а потом усмехнулась и удивленно произнесла:
— Надо же, колдун.
— А ты? — спросил он, все еще не выпуская ее из рук.
— Не здесь, — она качнула головой.
— На пляж или в номер?
— Закажешь мне поесть? — спросила она, а Брок удивленно посмотрел на нее.
— Конечно, без проблем, — он повёл её в отдельный кабинет, быстро сделал заказ и отослал официанта, забрав у него тележку с едой.
— Вкусно пахнет, — сказала она, пододвигая к себе тарелку с закусками.
— У тебя проблемы? Нет денег? А твои друзья? — начал было Брок, но остановился, заметив, что она буквально поглощена едой. Он налил себе виски и выпил, не почувствовав ни вкуса, ни крепости напитка. Спустя некоторое время она отодвинула тарелки, омыла пальцы в чаше, где плавали розовые лепестки, долька лимона и листики мяты, а потом взяла в руки бокал с вином, откидываясь на спинку дивана и подбирая под себя ноги.
— Я вижу миллион вопросов в твоих глазах, — улыбнулась она.
— Да уж, — сказал Брок. — Миллион. Но ответь на самый главный.
— Какой? — она смотрела на него, ожидая.
— У тебя проблемы? Я могу помочь? — спросил Брок, считая, что это самое важное, всё остальное было второстепенным. Он достаточно состоятелен, чтобы содержать ее, не испытывая неудобств.
— Проблемы, — хмыкнула она. — Это мое имя, но решить их невозможно.
Брок уже хотел возмутиться, что там за проблемы такие, что он не сможет их решить? Не сможет сам, так поднимет родственников, попросил Локи и Сулеймана. Неужели толпа колдунов, бог и джинн не справятся?
— Молчи. Я всё расскажу сама. И начну, пожалуй, с имени. Дело в том, что Магда — это только одно из многих моих имен, которым я пользуюсь крайне редко и только на этой планете…
На этих словах у Брока едва челюсть не отпала. Дело в том, что колдуны и иже с ними не называли Землю планетой. У них это просто Земля. Есть магловская сторона, есть магическая, это единственное отличие.
— На самом деле меня зовут Хела, — сказала она и выжидающе посмотрела на Брока. Но тот понятия не имел, кому принадлежит это имя, слышал его, но никак не мог вспомнить когда и от кого. Не дождавшись «узнавания», она продолжила: — Я Хела Одинсдоттер, богиня смерти, старшая дочь Одина, сестра Тора и Локи.
Вот тут-то до Брока дошло со всей ясностью, с кем он повстречался. Но как?! И что сказать Локи? Как он отреагирует? И говорить ли о Локи ей? Блядь!
— Удивила? — улыбнулась она. — Вижу что да.
— Охуеть как, — выдохнул он, но тут же проглотил рвавшиеся изо рта слова, сказав: — Прости, ваше высочество.
— Нет, Брок, — она пересела к нему поближе, ластясь, как кошка. — Я не хочу вот такого отношения, потому что времени на эти реверансы у меня нет. Да и ты мне нравился именно таким, каким был со мной.
— Прости, я просто в беспросветном ахере, — сказал Брок и обнял доверчиво прижавшуюся к его боку богиню.
— Ты неплохо держишься, — усмехнулась она, отпивая вина.
— А теперь, будь так добра, объясни мне, что происходит. Ты в беде? У тебя проблемы с деньгами?
— Чтобы ты не думал, что я бродяжничаю от встречи до встречи, сразу скажу, я здесь оказываюсь только тогда, когда ты меня зовешь.
— В смысле? Как я мог тебя… Ладно сегодня, я и в правду думал о тебе, но в первый раз?
— Я всё объясню, — сказала Хела, поудобнее устраиваясь рядом с Броком. — Дело в том, что Всеотец запер меня в Хельхейме, это мир мёртвых. Я там что-то вроде царицы, считаюсь богиней мёртвых, но на самом деле это тюрьма, из которой я не могла выбраться.
— Но ты же здесь? — Брок даже обнял ее крепче, чтобы почувствовать ее тепло, присутствие.
— Да, здесь. Совсем недавно я почувствовала, словно дверь приоткрылась. Понимаешь, на самом деле это не дверь, это как, — она пощелкала пальцами, ища подходящее сравнение. — Как связующая нить, по которой я выскользнула, но чувствовала, что меня в любой момент могут дернуть за эту же нить обратно. Я оказалась в каком-то клубе и… Знаешь, как давно… Сколько лет я была фактически одна?
— Тысячу? — спросил Брок.
— Больше. Больше тысячи лет. В тот момент меня оглушило всё, что меня окружало. Я чувствовала себя пьяной от свободы, от тепла, от людей вокруг. А потом рядом со мной оказался ты. Когда я оборачивалась к тебе, то уже чувствовала, что мы каким-то образом связаны, что именно к тебе я смогла прийти. После нашей ночи я вернулась обратно в Хельхейм и почувствовала себя совершенно несчастной. Знаешь, единственное, чего всегда жаждало мое сердце, это битвы. Всё, чем сейчас владеет Всеотец, было завоевано мной. А потом он испугался и избавился от меня. Ненависть, жажда мщения, власти и крови. Именно эти эмоции переполняли меня. Но сейчас, вкусив несколько глотков свободы, я не хочу ничего этого. Ни головы Одина, ни Золотого трона, ни царства. Я хочу жизни.
— Ты всё это можешь получить, — начал было Брок.
— Не могу, — поморщилась она и покачала пустой бокал, в который он тут же налил еще вина. — Я переношусь назад в тот момент, когда ты перестаешь во мне нуждаться. Только секс, ничего личного.
Она усмехнулась. Думала ли она когда-нибудь, что станет «девушкой по вызову» для человеческого колдуна? Но она была благодарна за эти мгновения, которые разнообразили ее пустую, одинокую жизнь.
— А если в тебе буду нуждаться не только я? — спросил Брок.
— Предлагаешь завести еще с десяток любовников? — спросила она, испытующе глядя на Брока.
— Нет, — ответил он, а в душе едва не вспыхнул от этой мысли, которая ему совершенно не понравилась. — Но откровенность за откровенность. Ты призналась мне в том, кто ты, считаю, что и я должен сделать ответный ход.
— Удиви меня, — она улыбнулась, но, если честно, совершенно не верила в то, что ему это удастся. Колдуны не были чем-то редким на этой планете.
— Я — Путешественник, именно так меня назвал твой сводный брат Локи, — ответил Брок, решив не утаивать от Магды… от Хелы такую важную информацию.
— Кто? — она немного отодвинулась от него, чтобы посмотреть в лицо, и, не найдя там даже намека на насмешку, спросила: — Ты знаешь Локи?
Две настолько удивительные новости буквально выбили ее из колеи. Про Путешественников она, естественно, знала. Люди, удостоившиеся особой милости от мирозданья, знающие будущее, видящие больше, чем другие. А его знакомство с Локи еще больше убедило в этом.
— Удивлен, что ты его знаешь, — сказал Брок. Локи ему никогда не рассказывал о сестре, наверняка он и не знал о ее существовании.
— Всеотец был так добр, что иногда посылал ко мне вести из Асгарда. О том, что у меня много братьев, я знала, как знала и то, что он приблизил к себе двоих — Тора и Локи, — сказала Хела.
— Ясно, — Брок посмотрел на нее и предложил: — Хочешь, я позову Локи к нам прямо сейчас?
— Не знаю, успеет ли, — неуверенно начала она. Ей казалось, что она может исчезнуть в любую секунду, настолько зыбким было ощущение реальности.
— Ты мне нужна, — сказал Брок, помня о том, что ее держит на земле, — может, не каждую секунду, потому что это невозможно, но я… Вспоминал и даже скучал. Думаю, что ты задержишься, правда, если захочешь.
— Я захочу, — кивнула Хель и поцеловала Брока. Оторвавшись и полюбовавшись поплывшим взглядом мужчины, она сказала: — Зови его.
Отправлять за Локи, который наверняка был не один, патронуса было бы глупостью, могущей повлечь последствия в виде команды Обливиаторов, а это сейчас было лишним. Поэтому Брок вызвал Кричера и велел ему привести Локи, только тихо.
— Ты вырвал меня из объятий горячей красотки очень не вовремя, твое лордство, — сказал Локи, появившись в отдельном кабинете ресторана.
— Прости, твое высочество, но у меня тут…
Брок встал, и Локи увидел девушку, что сидела на диване. Она встала следом, и нечеловеческая грация заставила его напрячься.
— Кто это? — спросил Локи, вглядываясь в ее лицо, казавшееся ему смутно знакомым. Он напряг память, и перед его глазами всплыли кадры. Он, еще совсем маленький, сидел в библиотеке, где прятался от Тора и его дружков, которые жестоко шутили над ним, и листал книгу. Читать он тогда еще не умел, но в ней были очень красивые иллюстрации. Красочные. Всеотец с двумя воронами над головой и Гунгиром в руке, воины в золотых доспехах, идущие в бой на полчища врагов, и… Девушка верхом на огромном волке, держащая в руках тот самый молот, которым впоследствии так гордился Тор. Локи не знал о ней ничего, даже имени, но ее место рядом с Одином врезалось в его память. И вот сейчас он видел именно это лицо из детских воспоминаний.
— Здравствуй, Локи Одинсон, — сказала она, вставая, и сдерживаемая до этого момента мощь разлилась по комнате.
— Лафейсон, — поправил он ее. — А ты не представишься?
— Я — Хела, — ответила она.
Хела, богиня с лицом, скрытым ото всех, владычица Хельхейма, безжалостная, холодная и… совершенно не такая. Она стояла перед ним, гордо выпрямившись, и Локи понимал, что она не то чтобы боится, но опасается его реакции.
— Здравствуй, сестра, — сказал он, делая к ней шаг. — Я — Локи, твой младший некровный брат. Примешь ли ты такое родство?
— Приму, — сказала она, тоже делая шаг и поднимая руку к его лицу. Ее пальцы замерли буквально в мгновении от прикосновения.
— Вот и хорошо, — сказал Брок и, разрушив неловкость, закинул руку на плечо Локи и притянул к себе Хелу за талию. — Выпьем за воссоединение семьи?
* * *
Удивительно, но до словесного выражения благодарности Дамблдор дозрел только спустя несколько дней после того, как Долохов ему передал посылку. С одной стороны, это была вопиющая невоспитанность, а с другой, он всё это время переваривал то, что маги, которых он за людей не считал, ставя их на уровень с едва разумными животными, оказались сострадательными. Это ведь не только Долохов, это все так решили, потому что посылки пришли в совершенно другую камеру, судя по разговорам, к Лестрейнджу старшему. А значит, и к нему она шла через много рук, и любой мог оставить ее себе. И вот спустя три дня утром Альбус подошел к решетке, отделяющей его от коридора, откашлялся и сказал:
— Я благодарю вас всех за эту посылку.
— Радуйтесь, убогие, — сказал кто-то из дальней камеры. — Сам великий светлый Дамблдор снизошел с благодарностями к нам.
— Не язви, Амикус, — послышался женский голос, и Дамблдор с ужасом вспомнил, что здесь сидят и женщины. Беллатриса Лестрейндж и Алекто Керроу. Он впервые услышал женский голос за все время. — Пожалуйста, Дамблдор, очень надеюсь, что мы не пожалеем об этом.
О том, что они не пожалеют, Альбус говорить не стал, но сам себе пообещал, что никогда этого не забудет и попробует отблагодарить, ведь не вечно же ему сидеть в Азкабане.
➡️СЮДА