Невидимка. Глава 14
— Ты уже знаешь, — сказал Северус Дамблдору, когда, наконец, добрался до Хогвартса. Впервые за тринадцать лет его метка ожила. Он не откликнулся на вызов, так как знал, что умрет прежде, чем сможет успеть хоть что-то сказать, если появится там. Но откуда о возрождении Воландеморта мог знать Дамблдор? Северус точно знал, что он единственный шпион. А то, что Альбус в курсе событий можно было понять, просто взглянув на старика: он выглядел так, как будто разом постарел на двадцать лет с тех пор, как они виделись в последний раз.
— Верно, — мрачно ответил Дамблдор. Он только что закончил всех успокаивать. Час назад были убраны с поля зрители; Крауч-младший еще раз был арестован. Джеймс и Лили отказались покинуть больничное крыло, несмотря на то, что родителям не разрешалось оставаться там на ночь, но учитывая обстоятельства и тот факт, что все были потрясены, вряд ли кто-то бы стал жаловаться.
Дамблдор был взбешен, когда попал в больничное крыло: Лили заставила Поппи дать Нику зелье сна без сновидений и теперь придется ждать, когда он проснется, чтобы узнать, подробности того, что произошло. Затем Альбус вернулся в кабинет. Министр вернулся в Министерство и учителя, наконец, оставили его в покое.
И вот теперь Дамблдор сидел и думал Гарри Поттере. Слова, которые сказал ему в прошлом разговоре Северус стали преследовать его. Он не замечал этого ребенка, интересуясь только его братом, и судя по произошедшему на квиддичном поле, — его семья тоже
В этой задумчивости его и нашел Северус Снейп — впервые в жизни, застигнув его врасплох.
— Как ты узнал? — спросил Северус, с любопытством, надеясь, что кто-то другой из сторонников Лорда мог также перейти на их сторону. Был ли у Дамблдора действительно другой шпион? Но, с другой стороны, даже если он и есть, то Дамблдор бы никогда не назвал его имени. Это знание было слишком опасно, особенно для него, того, кто, без сомнения, уже был во врагах Воландеморта.
— Кубок Трех Волшебников был порт-ключом. Оба близнеца Поттер взяли его одновременно, вероятно для того, чтобы победа была общей.
— Северус тихо фыркнул, если они и разделяли победу, то точно не Ника Поттера.
— Воландеморт возродился, Ник каким-то образом смог завладеть кубком и вернуться, … а Гарри Поттер был убит — сказал Дамблдор.
Северус выглядел сраженным этими словами. Он представить не мог, как его мать перенесет этот удар. Он не был глупцом и давно понял, что она полюбила этого ребенка, как сына, или внука, или что-то в этом роде. И видимо ему придется сообщить ей об этом. Первая жертва на войне — талантливый юноша, который с первого курса и любил зелья.
— Тебе бы он понравился, Северу. Ты знаешь, что он сам создал зелье, позволяющее дышать под водой? — спросил Дамблдор.
— Действительно? — спросил Северус немного приглушенным голосом, думая о том, как обеспечить безопасность Эйлин. Очень мало кто знал, что она была его матерью. Вот почему это помогало ей быть в большей безопасности в ее маленьком магазине. Еще у нее уже был порт-ключ, который вытащил бы ее оттуда в случае опасности.
— Вот, смотри, — сказал Дамблдор, передавая ему тетрадь с исследованиями. Он сам тщательно осмотрел вещи Гарри на случай непредвиденных находок, вроде дневника, полного не очень нужных сейчас семье Поттеров мыслей. И он нашел что-то подобное, но не смог ничего в нем прочесть, потому сунул его в свой ящик, не собираясь взламывать защиту. Если с Гарри обращались плохо, то он не хотел бы найти подтверждения этого в каракулях испуганного раненого подростка.
— Это очень хорошая комбинация… без сомнения, жабры даже не образовали бы. Это отличная работа! — сказал Северус, читая описание списка ингредиентов и процесса варки в записях Гарри. Это зелье, если его выпустить в продажу станет очень популярным среди тех, кто любит подводное плавание, но кому не нравится трансформация от жаброслей или неудобен головной пузырь. Его можно было использовать даже в мире маглов, потому, что внешне не было никаких признаков его применения, которые бы выдавали, скажем, на море волшебника. Если, конечно, ребенок не засидится под водой, и не вызовет сердечный приступ у маглов, которые заметят это.
— К сожалению, почему-то его таланты в зельях противоречат его оценкам по этому предмету, — грустно сказал Дамблдор, вытаскивая результаты тестов Гарри Поттера за многие годы.
— Очевидно, здесь что-то не так, — горько фыркнул Северус. Профессор зельеварения явно занижал ему баллы, но это было уже не важно. Теперь Гарри Поттеру все равно никогда не удастся реализовать свой потенциал. Северус снова задумался, будет ли хоть кому-то дело до смерти Гарри Поттера. А сколько людей в Великобритании будут радоваться тому, что погиб не Ник? Одна только эта мысль привела его в холодное бешенство. Гарри Поттер был четырнадцатилетним мальчиком, который, без сомнения, в мучениях умер от рук Воландеморта, который не понимал, зачем убивать кого-то без, хотя бы, одной-двух порций Круциатуса. Северус постарался избавиться от своих ужасных мыслей и сосредоточился на Дамблдоре. Как бы тяжело ему сейчас ни было, он ничего уже не мог сделать для этого ребенка.
— Может быть, ты вернешься к преподаванию? Тебе нужно быть в безопасности, где ты найдешь лучше место, чем Хогвартс? — умоляюще спросил Северуса Дамблдор.
— Я подумаю над этим вопросом, — сказал Северус с ноткой равнодушия в голосе.
— Спасибо, — сказал Дамблдор. Он знал, что, как и любой слизеринец, Северус будет обдумывать все варианты, прежде чем что-то решить.
Снейп в последний раз взглянул на записи человека, который однажды мог бы стать великим мастером зелий, и отложил его. Как бы он ни хотел забрать его и опубликовать самому материалы о мальчике, он не мог сделать этого и знал, что в газетах, без сомнения, будет много слов о выживании Ника и очень мало о смерти Гарри.
Эйлин услышала хлопок аппарации и вышла из своей комнаты с палочкой наготове, щелкнула выключателем, и свет залил дом. Она вздохнула с облегчением, увидев, что это был Северус, хотя раньше он так никогда е поступал.
— Что-то случилось, Северус? — строго спросила Эйлин и замолчала, когда увидев несчастное выражение его лица, как будто он собирался сказать ей то, что ей не понравилось бы. Ее обсидиановые глаза сощурились, глядя в такие же сыновьи.
— Сядь, мама, — мягко сказал Северус. Как было сказать ей такое? Гарри Поттер жил с его матерью, и никто даже этого не знал. И никто не знал, насколько сильно его мать любила Гарри, кроме него и самого Гарри тоже.
— Темный Лорд возродился сегодня вечером, — мрачно сказал Северус.
— Ты не можешь к нему вернуться! Я имею в виду твою деятельность, — сказала Эйлин с широко открытыми глазами, обеспокоенная жизнью своего сына.
— Это не все, мама. Кто-то умер сегодня вечером, когда вернулся Воландеморт, — грустно сказал Северус, не сомневаясь, что мать сама поймет кого он имеет в виду.
— Нет! Не может быть! — произнесла Эйлин голосом, полным недоверия, а слезы уже заливали её лицо.
— Прости, мама, — тихо сказал Северус, и обнял её. Он не любил тактильные контакты, но его мать нуждалась в нем прямо сейчас. Он забыл о собственном дискомфорте и помог ей, как мог.
— Этого не может быть, Северус! — прошептала Эйлин, качая головой. — Я отказываюсь верить, что он ушел.
— Но он ушел, — мрачно повторил Северус. Эйлин безутешно рыдала.
В нескольких километрах от Хогвартса девушка по имени Луна Лавгуд рыдала в собственном общежитии. Те, кто обычно издевались над ней, сочувствовали ей. В корабле Друмстранга на Черном озере юноша по имени Виктор просто смотрел в потолок. В общежитии Хаффлпаффа вместе оплакивали своего друга Седрик Диггори и Флер Делакур. Флер чувствовала себя безутешно виноватой — это она сказала ему, чтобы он продолжал. Если бы только она тогда промолчала, возможно, ее четырнадцатилетний друг был бы жив сегодня.
— Ник, приятно видеть, что ты проснулся и здоров, — сказал Дамблдор с натянутой добротой.
— Здравствуйте, сэр, — ответил мальчик, улыбаясь Дамблдору, от чего его передернуло.
— Расскажи нам, что случилось прошлой ночью? — спросил Дамблдор, садясь с обеспокоенным видом.
Лили и Джеймс мрачно сидели по другую сторону от Ника, а Альбус даже не мог заставить себя взглянуть на них.
— Кто-то наложил на меня империо, и я заставил моего брата взяться за Кубок, — начал Ник, не глядя на директора.
— Затем нас привязали к надгробию; Мне удалось удержать палочку. Гарри уронил свою, мы были вынуждены смотреть, как возрождается Воландеморт. Я смог развязать нас и мы побежали. Мой брат был позади меня, он упал, я оглянулся, а он просто лежал и не двигался. Я уронил палочку, бегая, и уклоняясь от проклятий, но мне удалось схватиться за Кубок.
— Какой ритуал он использовал?
— Кость отца, плоть слуги и моя кровь.
— Кого он использовал для плоти, что именно произошло?
— Петтигрю, он отрезал себе руку.
Затем Дамблдор ушел задумчивый.
— Я собираюсь попросить Дамблдора разрешить нам пожить этим летом здесь, в Хогварте. Не нападет же Волдеморт на школу, — категорично сообщила Лили мужу.
— Я не думаю, что это разрешат, Лили, — предупредил её Джеймс, хотя внутренне он был согласен с ней. Он хотел, чтобы его сын был в безопасности, и, возможностью учиться, чтобы быть готовым к финальной встрече с Воландемортом.
— Чем могу помочь вам? — спросил Дамблдор Поттеров с нейтральным лицом. Он не мог их сейчас начать осуждать или игнорировать, так как должен был убедиться, что Ник получает поддержку семьи, в которой он будет нуждался в битве с Воландемортом. Однако он был разочарован. Он видел письма, о которых говорил Виктор вчера вечером, когда заглядывал в сундук Гарри Поттера.
— Альбус, мы можем остаться здесь летом? Нам нужно безопасное место и мы надеемся, что некоторые из членов Ордена будут тренировать Ника вместе с нами, — сказала Лили, гордо и высокомерно. Они даже не выглядели хотя бы чуточку расстроенными, а они ведь прошлой ночью потеряли сына.
— Понятно. Я узнаю мнение Попечительского совета по этому вопросу, — сказал Дамблдор.
— Разве ты не можешь просто сказать «да»?! — возмутилась Лили.
— Не могу. Лотом всегда проводятся работы по укреплению защиты школы, а это невозможно сделать, когда кто-то находится внутри. Только я, на ком завязаны все обереги, могу быть в замке.
— Дамблдор удивлялся, посему он должен объяснять это Джеймсу Поттеру, который сам входил в Совет.
— Что ж, мы на это время можем поехать в Хогсмид, Косой переулок или навестить Молли Уизли, — сказала Лили. Она даже не знала, что Рон перестал дружить с ее сыном, настолько была поглощена собой и Ником.
— Я посмотрю, что я могу сделать, — серьезно повторил Дамблдор.
— Спасибо, — ответила Лили.
— Мы благодарны, Альбус, — сказал Джеймс.
— Ежедневный Пророк хочет, чтобы на странице объявления была фотография Гарри с его семьей, вы можете мне дат такую? — спросил Альбус.
— Мы поищем одного, но я не думаю, что у нас есть что-нибудь за последние года. Он постоянно бывал в домах друзей, м почти никогда дома, — сказала Лили, скрывая свое беспокойство. Она не думала, что у нее вообще есть хоть какая-то фотографии Гарри, она ничего не сможет передать газете — это ее немного шокировало.
— Пойдем, Лили. Я хочу вернуться к Нику, — сказал Джеймс.
Ник был немного шокирован произошедшим, но абсолютно невредим. Стол рядом с его кроватью в Больничном крыле был полон конфет и открыток от Гриффиндора, который чудесным образом помирился с ним и простил его.
Никто в Хогвартсе не видел Виктора, Луну, Седрика или Флер с тех пор, как стало известно, что Гарри погиб. Они даже не приходили поесть в Большой зал. Помона и Филиус отправили им еду, понимая, как они расстроены случившимся. Все Рейвенкловцы были в шоке — они только начали узнавать Гарри, а теперь его больше нет, и они никогда не смогут наверстать упущенное за все годы его игнорирования.
Гарри медленно приходил в себя, все его тело казалось, горит. Но открыв глаза юноша не обнаружил огня, — он был в каком-то подземелье. Гарри попробовал сесть, но не смог, лишь стон агонии сорвался с его губ он невыносимой боли. Больше он не хотел шевелиться, задаваясь вопросом, долго он тут пробыл и почему его не еще убили. В подземелье появился домашний эльф, он принес ему немного еды на поносе. Увидев это Гарри расхохотался: его которого кормили Пожиратели Смерти, а его собственную семью никогда не волновал вопрос поел он или нет.
— Это для вас, мистер Поттер, — сказал домашний эльф, — мне удалось украсть немного еды. Гарри, широко распахнув глаза, сильно удивившись. Было очевидно, что принести Гарри еду эльф решил самостоятельно, не зависимо от воли хозяина. Это было очень странно, так большинство домашних эльфов никогда бы не поступили таким образом.
— Как твое имя? — спросил Гарри. Его голос был хриплым и хриплым. Юноша внезапно осознал, насколько он голоден, и практически проглотил суп.
— Меня зовут Добби, мистер Поттер, сэр, — очень тихо сказал Добби, его маленькое тело дрожало, пока Гарри ел, обмакивая в суп хлеб. Обычно у Гарри было больше манер, но сейчас ему было все равно. Все болело и он был очень напуган.
— Приятно познакомиться, Добби, как долго я был без сознания? — спросил Гарри, миска была пуста, но желудок был полон. Ему было интересно, где он находится и что с ним собираются делать. Ему бы очень не хотелось умереть с голоду или быть замученным до смерти в какой-нибудь темнице.
— Вы здесь два дня, мистер Гарри Поттер, сэр, — сказал Добби широко раскрытыми глазами. Гарри резко сглотнул. Два кровавых дня, неудивительно, что он так проголодался. Но почему боль не притупилась?
— А где я? — спросил Гарри, со стоном прижавшись к каменной стене.
— Поместье Малфоев, мистер Поттер, сэр, — сказал Добби, его уши дернулись, он внимательно прислушивался и внезапно исчез вместе с подносом. Вскоре и сам Гарри услышал шаги — кто-то шел к нему.
— Что ж, Поттер, надеюсь, тебе нравятся здешние условия? — усмехнулся Люциус Малфой.
— Знаете, — неплохо. Мне комфортно и тепло, я даже не хочу двигаться, — усмехнулся Гарри, скрывая за этой бравадой свое беспокойство. — О, не волнуйся, я уверен, что ты скоро не совсем не сможешь двинуться с места, — опасно мягким голосом произнес Люциус и Гарри почувствовал, как суп взволновался в его желудке.
И совершенно не зря. После того, как Люциус ушел, Гарри не точно не мог двигаться, а даже дышать без мучительной боли. Он не знал, сколько сможет еще выдержать, — в конце концов, ему было всего четырнадцать лет. Гарри свернулся калачиком в самом углу, мелко дрожа. Сегодня с ним развлекались двое — Эйвери и Макнейр, а также Малфой тоже его навещал. Макнейр не стал проклинать его, а просто избивал и наносил ему раны кинжалом. А еще он услышал, что они решили получить дополнительное удовольствие от пленника. Если они сделают то, что он подозревал, он долго не задержится в этом мире.
Добби приходил с едой, но Гарри не рисковал что-то серьезное отправлять в желудок. Он только немного хлеба. Единственной его радостью было отсутствие Воландеморта. Хотя бы его шрам не болел, и никто не мог догадаться о том, что мальчиком, который выжил был он. Появление и исчезновение Добби навело Гарри на мысль об аппарировании. Он читал о нем и попытался восстановить в памяти, что именно. «Так… Возьмите магию из своего магического ядра; сконцентрируйтесь на том, куда вы хотите попасть. Когда почувствуете максимальную концентрацию аппарируете». Гарри несколько раз пытался аппарировать, но безуспешно. Возможно, поместье было закрыто от аппарации.
В этот момент Люциус Малфой появился в дверях, злобно усмехаясь. Гарри хотел, чтобы дожить до того момента, когда эта самодовольная ухмылка стерлась бы с его лица. Малфой притащил его в какое-то помещение, где его шрам начал свирепо гореть. Пожиратели смерти кружили вокруг него как стервятники, одетые в черное. Люциус присоединился к ним, надев маску Пожирателя Смерти и стал выглядел, как все. Гарри вновь сосредоточился на аппарировании, надеясь вопреки всему, что это сработает — это был его последний шанс выжить. Он сконцентрировался на своей магии, заставляя ее помочь ему, чтобы на мгновение не чувствовать боли ран от травм. Его магия, казалось, откликнулась, и сделала то, чего хотел Гарри, а больше всего на свете он желал вернуться домой.
Северус провел последние несколько дней со своей матерью. Она не очень хорошо справлялась с потерей. Ее магазин не открывался последние два дня, и она старалась не смотреть газеты, шарахаясь от них, как от чумы. До этого Северус не понимал, как Гарри помог его матери. Он ошибочно предполагал, что его мать помогала ему. Как он выяснил, Гарри вставал каждое утро в пять, разбирал газеты и рекламные буклеты. Делил их на группы, готовил магазин к открытию, приносил Эйлин чашку кофе и далее занимался доставкой. Затем делал перерыв для ого, чтобы открыть магазин и работать там. А после у него было три часа для вечерней доставки. Эйлин же давала ему место для ночлега, кормила его и платила зарплату. Эйлин вместе с Гарри присматривала за магазином, а иногда просила дать ей перерыв и поработать одному. Северус предложил ей нанять нового работника и пожалел, что сказал это, так как увидел, какая боль сияет в глазах его матери. Она молча отвернулась от него и ушла, а затем игнорировала его, пока Северус не набрался храбрости, чтобы извиниться. Извиниться было нелегко для такого человека, как Северус Снейп. Он знал, когда ошибался, и его мать была всем, что у него было на самом деле, поэтому он подавил свою гордость и извинился.
Прошло уже три дня с тех пор, как это случилось — с тех пор, как Воландеморт вернулся и Гарри умер. Дамблдор сказал Северусу, что он зол на Лили и Джеймса за то, что они дали Нику снотворное и никто не знал, где все происходило. Они могли бы тогда хотя бы вернуть тело мальчика. А вместо этого он нашел Петтигрю и Нагини. Дамблдор не знал, что с этим делать. Северус держал в секрете от матери то, через что, вероятно, прошел ребенок перед смертью. Ему снились кошмары, что он почти не спал последние две ночи. Он боялся, что Воландеморт вернет изуродованное тело мальчика, как предупреждение Поттерам о том, что должно было случиться с Ником Поттером, там на кладбище.
Эйлин тоже совсем не спала. Он собрался идти поговорить с ней насчет снотворного, как вдруг в доме раздался хлопок. Северус немедленно оттолкнул мать за свою спину. Но вместо нападающего он увидел что-то, от чего ему стало очень плохо — это было тело Гарри, на котором, казалось, не было ни одного живого места.
Быстро шагнув вперед, он опустился на колени и пощупал пульс. Он был очень слабым, но он был! Маг, подняв палочку, призвал к себе свой набор зелий.
— Северус? — спросила ошеломленная Эйлин.
— Принеси воды и таз, — отрывисто сказал Северус, сначала его пальцы схватили обезболивающее зелье. Было трудно заставить упрямого ребенка проглотить его. Он дрожал и находился в полузабытьи, ощущая, что что-то происходит, но, не понимая, что именно.
— Спи, Гарри, ты в безопасности — мягко сказал Северус, что было очень на него не похоже.
Ребенок очевидно подвергался пыткам и, вероятно, находился в агонии в течение одного-двух дней. Гарри, должно быть, поверил Северусу, или зелье победило, потому что он полностью замер. Его лицо и тело выглядели страшно: были черными, окровавленными и опухшими. Но Северус не собирался позволять ребенку умереть. Ему даже не нужно было произносить медицинское сканирование, чтобы понять, что к мальчику многократно применялся Круциатус против которого у зельевара было собственное очень эффективное зелье. Он задавался вопросом — сам ли Воландеморт пытал ребенка или кто-то из магов принимал участие в причинении вреда четырнадцатилетнему мальчику? У большинства Пожирателей смерти были сыновья этого возраста. Ему было безмерно противно то, что они могут делать такое. Были на теле и раны, нанесенные кинжалом или ножом. Стало понятно, что в пытках участвовал Макнейр. Он был единственным, кто любил такое.
— Как он? — спросила Эйлин дрожащим голосом, наблюдая за манипуляциями сына.
— С ним все будет в порядке, — твёрдо сказал Северус.
Он не подведет Гарри Поттера, ни сейчас, ни после всего, через что ему пришлось пройти.