Глава — 1 —
Гарри сидел у окна купе Хогвартс-Экспресса, глядя на мелькающие за стеклом зелёные холмы и деревья. Пейзаж тёк мимо него, как поток мыслей в его голове, но ни один из них не приносил облегчения. Всё казалось каким-то нереальным: солнце светило слишком ярко, небо было слишком голубым, и даже смех первокурсников за дверью купе звучал неуместно. После похорон Дамблдора мир должен был стать другим — тише, темнее, тяжелее. Но этого почему-то не произошло.
Рон, сидевший напротив, с аппетитом грыз шоколадную лягушку, время от времени бросая вскользь комментарии о грядущем лете. Гермиона, как обычно, читала книгу, но её взгляд то и дело поднимался от страниц, чтобы бросить обеспокоенный взгляд на Гарри. Джинни, сидевшая рядом с ним, оживлённо болтала о том, что её мама готовит к Дню рождения Гарри. Её голос был звонким, почти восторженным, но Поттер не мог заставить себя слушать.
— Гарри, поселишься в Норе после своего семнадцатилетия? — спросила Джинни, наклоняясь так близко, что её волосы коснулись его плеча. — Мама сказала, что устроит тебе такой праздник, который ты никогда не забудешь! Представляешь? Семнадцать лет! Это ведь так здорово…
Она улыбнулась, глядя на него. Скорее всего, Джинни просто хотела порадовать Гарри, но её слова звучали так, будто ничего не изменилось. Как будто они могли просто вернуться к тому, что было до смерти Дамблдора, до этой войны.
— Угу, — только и пробормотал юный маг, не глядя на неё.
Его взгляд снова устремился в окно. Внутри всё кипело. Он уже принял решение: он не вернётся к Дурслям, он не поселится в Нору. У него был свой дом. Сириус оставил ему Блэк-Хаус. Только он пока никому об этом не скажет. Даже Рону и Гермионе. И Джинни.
"Они не поймут, — подумал он, сжимая кулак на колене. — Они будут пытаться переубедить меня. Гермиона начнёт говорить о безопасности, Рон — о том, что нужно делать то, что считает правильным "Орден Феникса". А Джинни…"
Гарри мельком взглянул на младшую Уизли. Почему-то её присутствие сейчас только усиливало его раздражение. Она смотрела на него как на парня, который только что выиграл матч по квиддичу, а не человека, который должен был убить Воландеморта.
— Гарри, ты меня слушаешь? — Джинни толкнула его в плечо, и он вздрогнул.
— Что? — резко спросил Поттер.
— Я говорю, мама устроит лучший День рождения из всех, что у тебя был, — повторила она, нахмурившись.
— Звучит здорово, — пробормотал Гарри, и подумал о том, что это не сложно. Все его предыдущие Дни рождения проходили в одиночестве, без подарков, и, конечно, без свечек на торте. — Джинни, сейчас я не хочу об этом думать, ладно?
Лицо младшей Уизли помрачнело, но она ничего не ответила. Гермиона бросила на Гарри очередной обеспокоенный взгляд поверх своей книги, но промолчала. Рон, напротив, не удержался.
— Что с тобой, Гарри? — спросил он, нахмурившись. — Все пытаются сделать для тебя что-то хорошее, а ты ведёшь себя, как… ну, ты знаешь.
— Как кто, Рон? — резко перебил его Поттер, повернувшись к нему. — Как тот, кто только что потерял дорогого для него человека? Как тот, кто теперь должен разбираться с такой кучей проблем, что и представить страшно? Да, наверное, я веду себя именно так.
Уизли открыл рот, чтобы ответить, но тут вмешалась Гермиона.
— Рон, оставь его, — сказала она тихо, но твёрдо. — Гарри, мы просто беспокоимся за тебя. Если что-то не так, ты можешь нам сказать.
— Всё в порядке, — солгал Гарри, опуская взгляд. — Просто… мне нужно подумать.
Грейджер кивнула, но её глаза показывали, что она ему не поверила. В купе повисло напряжённое молчание. Только Невилл, который не сказал за последнее время ни слова, вдруг заговорил.
— Знаете, я думаю, что Гарри заслуживает немного личного пространства, Мы все пережили много всего, но он — больше, чем все мы вместе.
Поттер бросил на Лонгботтома благодарный взгляд, но ничего не сказал. Невилл всегда был тише остальных, но его редкие высказывания часто попадали в самую точку.
Поезд продолжал мчаться вперёд, а Гарри снова погрузился в свои мысли. Он вспоминал слова Дамблдора, о том, что Сириус завещал Блэк-Хаус ему. Дом на площади Гриммо был хорошим вариантом. Он там будет хозяином. Никто не сможет ему там указывать как и что делать. Там он, наконец, продумает план поиска крестражей. И, что немаловажно, сможет наконец почувствовать себя свободным от чужих ожиданий.
Но пока это был его секрет.
Когда поезд начал замедляться, приближаясь к вокзалу, Гарри поднялся, чтобы взять свой багаж. Он чувствовал, как напряжение в груди сменяется решимостью. Это будет нелегко, но Поттер был готов встретить всё, что приготовила ему судьба. Даже один, если потребуется.
* * *
— А ты не торопишься! — прорычал Вернон Дурсль, когда Гарри появился на парковке у вокзала, где его, привычно, ждал дядя. — Где твой сундук?
Гарри, вздохнул, оглянулся по сторонам. Он был уверен, что кто-то из орденцев, наверняка, следит за тем, чтобы он отправился в Литтл Уингинг.
— Нет сундука. Дядя садитесь, пожалуйста в машину. Заводите мотор и езжайте потихоньку. Я вам кое-что скажу и выйду в каком-нибудь неприметном месте.
— Хорошо, — произнес мистер Дурсль, оглядев Гарри маленькими, свинячьими глазками.
Гарри же смотрел на дядю, ощущая одновременно озабоченность и раздражение.
— Я больше не буду жить с вами. Это опасно, в первую очередь, для вас же, — произнес Поттер. — Та война на которой погибли мои отец и мать началась снова. И тот, кто их убил придёт за мной. Не сегодня, конечно. Но, рано или поздно, ваш адрес станет ему известен. Он будет вас сначала пытать, чтобы вы сообщили ему мой новый адрес, а потом убьет. И не важно, скажите вы ему что-то или нет.
— Пытать? Убьет? — взвизгнул дядя Вернон, и на лбу его запульсировала вена. Гарри стал опасаться за безопасность движения. Видимо Дурсль и сам подумал об этом, так как тут же припарковался у какого-то торгового центра.
— Вам необходимо как можно быстрее уехать, спрятаться. Никому не говорите, куда уезжаете. НИКОМУ!
— ЯЭто всё точно? — резко спросил Вернон Дурсль.
— Точнее не бывает, — кивнул Гарри, поймав взгляд дяди в зеркало заднего вида.
— Сколько у нас времени?
— Полагаю, что до моего Дня рождения защита дома продержится. Но лучше вам уехать до того, как она падет.
Наступило недолгое молчание… Наконец дядя Вернон выпалил:
— А как же моя работа? А школа Дадли? Я что, должен бросить все на свете?
— Если вас волнует смерть, причем мучительная, и тети, и Дадли, если вы сами хотите жить, то — да. Все придется оставить. Как минимум на год. Я вас предупредил. Как вы поступите — решать вам. Прощайте, дядя.
Гарри вышел из машины, не оборачиваясь на дядю Вернона. Он знал, что, скорее всего, больше никогда не увидит ни его, ни тётю Петунью, ни Дадли. Это его не печалило. Их миры сегодня окончательно разошлись, если они вообще когда-то принадлежали одной реальности.
"Пусть уезжают, пусть скрываются, — думал Гарри, шагая к входу в торговый центр. — А я наконец смогу сосредоточиться на главном".
Торговый центр был шумным, залитым светом, с запахом еды и гулом голосов. Гарри прошёл мимо витрин, лавируя между покупателями, пока не нашёл узкий, тёмный коридор рядом с туалетами. Здесь было пусто, только слабый свет лампы мерцал под потолком. Он на всякий случай огляделся, затем вытащил свою палочку и глубоко вдохнул.
— Аппарейт, — шепнул Поттер, рассекая воздух палочкой.
Мир вокруг него закрутился, словно кто-то схватил его за пояс и резко дёрнул. Через мгновение Гарри оказался в узком, тёмном переулке, выходящим на площадь Гриммо. Перед ним возвышались покосившиеся дома, грязные стены которых были покрыты трещинами. Он оглянулся, проверяя, не заметил ли кто-нибудь его появление, но вокруг было пустынно. Сердце его замерло, когда он понял, что видит дом номер двенадцать. Дом Сириуса.
Гарри подошёл к двери. Она выглядела так же, как он её запомнил: массивная, чёрная, с дверным молотком в виде головы змеи. Он протянул руку к ручке, но дверь не поддалась. Даже не шелохнулась. Гарри нахмурился, потом попробовал постучать. Тишина. Ни шороха, ни скрипа внутри. Он постучал сильнее, но результат остался прежним.
Тогда Поттер достал палочку.
— Алохомора, — произнёс он, направляя её на замок. Но заклинание не сработало. Замок даже не дрогнул.
"Как странно, — подумал Гарри. — Это ведь мой дом. Почему он не открывается?".
Он снова постучал, но и в этот раз ответа не последовало. В этот момент он вспомнил Дамблдора, их путешествие в пещеру. Там директор использовал свою кровь, чтобы открыть проход. Может, это тоже часть какой-то древней магии? Возможно, дом Блэков должен его "принять" или как-то еще опознать в нём хозяина?
Гарри легким Секо рассёк ладонь. Кровь выступила мгновенно, капли заструились вниз, оставляя красные следы на его пальцах. Ладонь саднила, но Гарри не обратил на это внимания. Он ухватился за дверную ручку окровавленную рукой.
— Ну здравствуй, Дом, — сказал он чётко. — Прими и впусти своего хозяина.
Мгновение ничего не происходило. Но затем щёлкнул замок, ручка заметно дрогнула, а затем дверь медленно распахнулась.
Гарри сделал шаг внутрь. В доме было темно. Он закрыл за собой дверь, и тишина окутала его со всех сторон.
— Спасибо, — пробормотал он, глядя на свою раненую ладонь — кровь всё ещё капала с пореза, но он не стал залечивать рану. Вместо этого он опустился на ступеньку в прихожей, чувствуя, как напряжение дня наконец отпускает его.
— Я дома, — сказал он вслух, прикладывая окровавленную ладонь к деревянной панели, которыми была обшита прихожая. И в этот момент к нему пришло чувство того, что Дом, действительно, принял его, обещая стать его крепостью, его убежищем.
Гарри встал со ступеньки, где провёл несколько минут, собираясь с мыслями. Дом был тихим. Даже слишком тихим. Обычно в таких местах даже воздух казался живым: скрип половиц, шепот сквозняка, какое-то движение в тени. Но здесь, в доме Блэков, всё застыло. Казалось, что даже время внутри этих стен текло иначе.
Он поднял палочку, произнёс:
— Люмос.
Свет наполнил пространство, вырывая из тьмы знакомую прихожую. Гарри пошёл по коридору, его шаги глухо звучали в пустом доме. Всё казалось застывшим, покрытым слоем пыли и воспоминаний. Он прошёл мимо портрета леди Блэк, её занавески были плотно задернуты. Гарри не стал их трогать, не хотел слышать её крики. Вместо этого он поднялся по лестнице.
Каждый шаг отзывался в ушах глухим эхом. По пути Гарри мельком заглянул в комнаты: гостиная, спальни, пыльная библиотека. Всё выглядело так, словно дом замер в ожидании. Но он шёл дальше, пока не остановился перед дверью, которую так хорошо помнил. Комната Сириуса.
Он замер перед дверью, вдруг почувствовав, как тяжело дышать. Ему казалось, что если он войдёт, что-то изменится. Может быть, он снова почувствует присутствие Сириуса, услышит его смех или голос. Но это была глупая мысль. Гарри знал, что Сириус ушёл навсегда.
Он открыл дверь.
Пыльный воздух, застоявшийся в комнате, ударил ему в лицо. Всё оставалось на своих местах. Кровать, покрытая старым покрывалом. Полки, заставленные книгами и безделушками. На стене висели фотографии, одна из них была знакома Поттеру — Сириус и его друзья, молодые, улыбчивые, полные жизни.
Гарри медленно вошёл, прикрыл за собой дверь и оглядел комнату. Здесь всё пропитано было духом Сириуса. Его запах, его вещи… Даже воздух казался другим, чем в остальном доме. Гарри подошёл к кровати, сел на край и опустил голову в руки.
— Почему ты ушёл? — прошептал он, чувствуя, как в груди сжимается боль. — Почему ты оставил меня одного?
Слёзы подступили к глазам, но он сдержался. Сколько можно плакать? Сириуса не вернуть. Но всё равно, эта боль, эта пустота внутри… Она разрывала его. Гарри вспоминал их разговоры, его шутки, способ, которым он делал мир вокруг себя чуточку легче, даже когда всё было ужасно. Он был не просто крестным отцом. Он был семьёй. Единственной настоящей семьёй, которую Гарри когда-либо знал.
Он наклонился вперёд, опершись локтями о колени, и вздохнул.
— Ты бы знал, как мне тяжело.
В этот момент Гарри услышал слабое шорох, будто кто-то осторожно ступил по полу. Он поднял голову и обернулся. В углу комнаты стоял Кричер. Маленький, морщинистый, с огромными глазами. Он не издал ни звука, просто смотрел на Гарри.
— Здравствуй, старик, — тихо сказал Гарри, глядя на домовика. Его голос был хриплым от сдерживаемых эмоций. — Остались мы с тобой вдвоём, да?
Кричер моргнул, медленно наклонив голову набок. Он шагнул вперёд, изучая Гарри так, будто видел его впервые. В доме что-то изменилось, и Кричер понимал это. Его магия, связанная с домом, чувствовала это. Хозяин принял Дом, как это делали древние маги, кровью. Даже если сам мальчишка этого не осознавал, он выполнил ритуал, который связал его с Домом.
Но больше всего Кричера поразило другое. Он видел всё: как Гарри вошёл в комнату, как смотрел на вещи Сириуса, как страдал. Это было искренне. Кричер не мог вспомнить, чтобы кто-то так переживал о смерти его непутевого последнего хозяина.
— Хозяин Гарри, — наконец, тихо произнёс домовик. Его голос был хриплым, но в нём не было злобы, только странная смесь уважения и удивления.
— Слушай, Кричер, — начал Поттер, опустив взгляд на свои руки, — я не знаю, что теперь будет. Но я обещаю… Обещаю быть достойным Хозяином. Хотя может статься и не долго.
Домовик молчал. Его плечи немного расправились. Он снова посмотрел на Гарри.
— Дом принял Мастера Гарри, — пробормотал Кричер себе под нос, кивнув. — Кричер продолжит служить роду Блэк.
Гарри поднял удивлённый взгляд на него.
— Спасибо, Кричер,.
Тишина вернулась, но на этот раз она была другой. Не пугающей, не давящей.