Если бы кто-нибудь спросил Дэни еще год назад, сможет ли она счастливо жить, женившись на дотракийском кхале, она бы рассмеялась в лицо этому безумцу и отвергла саму идею подобного.
Что же, сейчас всё изменилось.
Безусловно, дотракийцы были жестоким народом, совершавшим набеги, когда им это было нужно или просто хотелось. Но в них имелось и нечто большее, чем просто грабёж и убийства. Дотракийцы, её народ, обладал жестокой и одновременно прекрасной культурой. Они уважали силу превыше всего. Но не только физическую, но и силу духа, даже хитрость. И пусть всё ещё были те, кто относился к ней с опаской из-за страха перед магией, они держали эти мнения при себе. Правда, было ли их молчание вызвано страхом наказания со стороны мужа или ее самой, оставалось загадкой. Но больше всего дотракийцы уважали ее! Ее ставили на первое место. Они смотрели на нее, слушали ее и повиновались ей.
Рассмеявшись, когда один из кровных всадников ее мужа рассказал конец юмористической истории, Дэни откинулась назад и уткнулась в мускулистое плечо Дрого, наблюдая за пиршеством, происходящим вокруг них; ее рука опустилась к животу и погладила растущего в утробе ребенка.
Ее чрево начало быстро набухать и уже достигло такого уровня, что ей пришлось отказаться от большей части своей старой одежды в пользу очень свободных платьев или одеяний, которые оставляли живот полностью открытым.
«Ты будешь сильным, мой Рейго. — Подумала она, улыбаясь и продолжая водить рукой по ребенку внутри себя. — Сила твоего отца. Мощь Силы. И наследие Драконов. Ты станешь тем, кто возродит славу Валирии. В Эссосе. Пусть мой брат или Узурпатор сражаются за Железный Трон… Мне больше нет дела до Вестероса. К тому же конфронтация со старым королевством, означала войну с Ноксом. Нет уж. Я хочу создать новый дом, начав с Ваэс Дотраки и однажды распространив его на Браавос и Волантис. Я хочу вновь объединить Вольные города и превратить их в величайшую империю, которую когда-либо видел мир. И мой муж, мое солнце и звезды, согласен с моим видением. Вместе мы свершим то, чего мир не видел со времен падения Валирийской империи четыре века назад»
Но как раз, когда Дени собиралась встать, чтобы взять еще немного еды, она услышала шум у входа в дом.
— Уберите от меня руки! Я требую, чтобы меня впустили! Я знаю, что она там! И я требую, чтобы меня тоже впустили!
Дэни издала вздох, почувствовав, как ее муж напрягся, услышав, что брат зовет ее.
— Пусть идет. — Проговорила она на дотракийском, побуждая того, кто мешал ее брату войти, отойти в сторону.
Как только Визерис переступил порог дома, Дэни тут же пожалела о своём решении. Уже по одному его виду она поняла, что он пьян. И что еще хуже, он носил свой меч на поясе! В Ваэс Дотраке! Носить оружие было противозаконно. Носить его… это каралось смертью. Даже она не сможет предотвратить наказание. И хотя ее любовь к брату объяснялась лишь краткими воспоминаниями совсем ранней юности и тем фактом, что они кровные родственники, она все равно не желала его смерти.
— Визерис. — Коротко поприветствовала она, медленно поднимаясь, так как тяжесть беременности мешала двигаться.
Ее брат шатался, поворачиваясь туда-сюда в попытке увидеть, где она. Забавно. Дени была единственной к хижине, кто стоял, так что не заметить её было невозможно.
— А! Вот и она… королева-шлюха собственной персоной. — Ухмыльнулся Визерис и рыгнул, когда его взгляд наконец остановился на ней. Спустя небольшую паузу он отвесил шутливо-пьяный поклон: — Великий кхал! Я пришел присоединиться к празднованию того, что моя сестра-шлюха наконец-то произвела на свет твоего наследника.
Ее муж не особо развеселился подобным зрелищем. Дэни разделяла его испортившееся настроение.
— Можешь сесть в задней части шатра, вон там. — Кхал сказал по-дотракийски, указывая на дальнюю часть хижины, подальше от них двоих.
— Что он сказал!? — Потребовал перевода брат, делая пьяный полушаг к ней.
— Присаживайся, Визерис. — Ровно ответила Дэни, подняв руку и указывая на дальнюю часть хижины. — Вон там, вдоль задней стенки. Если хочешь остаться, садись, ешь и делай это тихо. Если чувствуешь, что не сможешь, то уходи. И ради драконов, сними свой проклятый меч, идиот. В Ваэс Дотраке запрещено носить сталь. Ты уже должен был это запомнить.
Ее брат повернулся и с усмешкой посмотрел в сторону задней части хижины.
— Туда? Со шлюхами и слугами? Ба, это не место для короля! Я буду сидеть здесь! Скажи этому ублюдку, чтобы он подвинулся!
— Ты не король. Король.
Даже Дени удивилась, услышав, как ее муж произнес эти слова на обычном языке, а не на дотракийском. Все взгляды, даже ее братьев, были устремлены на ее мужа, который с ненавистью смотрел на Визериса.
«Пожалуйста, брат… — Мысленно умоляла она его. — Пожалуйста, уходи! У нас есть разногласия… Но мне будет больно, если ты совершишь что-то непоправимое, к чему, похоже, ты уже близок. Поэтому, пожалуйста… просто уйди»
— Я — король! — Прорычал Визерис, а затем, к всеобщему шоку, выхватил меч, обнажив живую сталь в Ваэс Дотрак. — Я — король Семи Королевств! Законный король! И мы заключили соглашение, кхал Дрого, соглашение, которое ты не выполнил!
— Брат. — Потянувшись к Силе, она подняла руку и приготовилась убедить брата уйти любой ценой. — Пожалуйста, сядь…
Ее слова и нить мыслей оборвались, когда кончик меча брата пронесся по воздуху в ее сторону и остановился прямо над вздувшимся животом и ребенком, которого она носила. Ее рука замерла, а Сила отказала повиноваться — спокойствие сменилось парализующим страхом. Страхом не за себя, а за ребенка. За будущее. За возможность возрождения Валирии. В то же время Визерис ухмылялся, толи не замечая, толи просто не обращая внимания на то, как тихо стало в хижине в тот миг, когда он сделал свой ход.
— Я хочу получить обещанное, дорогая сестра. — В голосе брата плескался яд, а холодный стальной наконечник меча коснулся ее живота. — Дрого купил тебя, использовал… но так и не заплатил. Мне нужна моя корона. Иначе я заберу тебя обратно и найду нового покупателя, который не будет возражать против того, что тебя использовали как шлюху для дотракийского кхала. Найду того, кто заплатит за то, что купит.
Делая всё возможное, чтобы оставаться неподвижной и контролировать дыхание, Дени встретилась взглядом с братом.
— А что с моим сыном? Твоим племянником?
— Моим племянником? — Визерис усмехнулся ещё шире, а кончик клинка плотнее прижался к её плоти, едва не пуская кровь. — Это… существо, которое ты носишь в себе, не имеет ко мне никакого отношения. А что касается того, что я с ним сделаю… если Дрого так сильно хочет свое отродье, то я вырежу его из тебя здесь и сейчас и оставлю ему. Мне нужна моя корона, Дени… и я получу ее. Неважно, какой ценой.
И с этими роковыми словами все чувства, которые она ещё испытывала к брату, окончательно исчезли. Н мгновение она ещё раз задумалась, действительно любит этого человека хоть за что-то помимо кровных уз.
Он никогда ничего ради неё не делал, разве что кормил, но это, как она теперь понимала, было минимальной необходимостью для того, чтобы в будущем продать её как товар в обмен на армию. Единственное, что его когда-либо волновало — это Железный Трон.
Его ничто не спасёт. Он не только обнажил сталь в Ваэс Дотраке, но и угрожал ей, кхалиси, и халакке, которого она носила в себе. Скосив взгляд, она увидела, что ее муж смотрит на нее, а рядом с ним стоит Ирри, которая, несомненно, переводит всё, что говорят она и ее брат.
В очередной раз Дэни удивилась своему мужу: на его лице замерло нейтральное выражение, граничащее с лёгкой ухмылкой. Но за этой идеальной маской… она чувствовала, как в душе её мужа закипает гнев, нет, ярость, способна посоперничать с огнём самой бездны. И всё же он сидел, ничего не предпринимая, сидел и смотрел на неё. Он ждал.
Мысленно вздохнув и закрепив в голове образ пьяного брата и меча, наставленного на её нерождённого ребёнка, Дэни почувствовала… ничего. Она резко кивнула мужу, и в этом кивке дала понять, что назад дороги нет. Её будущего в Вестеросе больше нет.
Волны одобрения заструились от ее мужа, и он взглянул на Визериса, прежде чем заговорить. Ирри тут же начала переводить для её брата, который так и не удосужился освоить даже основы дотракийского языка.
— Я дам тебе корону, брат моей кхалиси. Я дам корону, на которую люди будут смотреть и трепетать от страха в течении сотен лет. Я дам корону, которую ты будешь носить вечно, пока твои кости не превратятся в прах. Я дам золотую корону, которую ты так отчаянно жаждешь. И я сделаю это прямо сейчас.
Визерис широко улыбнулся; его меч отстранился от её живота и вернулся в ножны.
— Прекрасно… это всё, о чём я просил.
Дейнерис бесчувственно наблюдала за тем, как её муж встал и приблизился к ней. Короткий обмен взглядов, вслед за которым последовал приказ:
— Держите его. Опустошите котел.
Кхал отошел от нее к огню и котелку, который Ирри только что опрокинула. В этот же миг из-за спины Визериса появились два кровных всадника ее мужа, и не говоря ни слова, они схватили его, сломали руку и поставили завопившего парня на колени.
— Что… Вы не можете… Я Дракон! Дэни! Дэни, скажи им, чтобы они отпустили меня сейчас же! Скажи им, чтобы отпустили меня!
Но Дейнерис молчала. Ни когда ее брата заставили встать перед ней на колени, ни когда ее муж снял свой тяжелый позолоченный пояс, дабы бросить его в пустой котел, стоявший над огнем. Почувствовав, что кто-то подошел ближе, Дэни быстро оглянулась и увидела сира Джораха. Мужчина слегка подался вперед, встав перед ней и повернувшись спиной к Визерису, словно пытаясь закрыть её от того, что должно было произойти.
— Вы не обязаны смотреть на это, кхалиси.
Оторвав взгляд от коленопреклоненного брата, Дэни пристально посмотрела на Джораха.
— Тот, кто выносит приговор, сам заносит меч, сир Джорах. Вы, как никто другой, должны это понимать.
Джорах недоумённо моргнул, явно не ожидая подобного ответа. Тыльной стороной ладони она легонько надавила на руку Джораха, побуждая того отодвинуться как раз в тот момент, когда Дрого снял с огня котел и медленно подошел к стоящему на коленях брату.
Сквозь пьяную дымку Визериса, к нему наконец пробилась не только боль, но и осознание того, что сейчас произойдет. Он начал безумно дёргаться, безумно, но бессильно — кровные всадники Дрого удерживали его на месте.
— Дени! Дени, пожалуйста! Пожалуйста… нет! Не надо! Не дай им сделать этого!
Ответом ему служило молчание.
Дрого шагнул к ее брату, поднял котел вверх и направил его к Визерису.
— Корона для короля!
Дэни пришлось проглотить желчь, быстро поднявшуюся в горле, и молча наблюдать за тем, как Дрого выворачивает котел, выливая расплавленное золото на голову Визериса. Ее брат истошно завопил… это был крик чистой агонии, который всё длился и длился, по мере того как расплавленное золото изливалось на его голову, стекало по лицу, расплавляло кожу и сжигало череп.
Наконец оно остыло, затвердело.
Всё это время Дени усилием воли заставляла себя оставаться неподвижной. И смотреть. Даже после того, как Дрого опорожнил весь котелок и присел на корточки перед Визерисом, дабы увидеть, как в его глазах затухают последние искорки жизни, она не отвернулась.
Кровные всадники ослабили свою хватку, позволив трупу упасть на землю лицом вперед с тяжелым стуком. Дени продолжала смотреть на брата. И при этом она ничего не чувствовала.
— Кхалиси… — Начал сир Джорах, но остановился, когда она подняла руку и заставила его замолчать.
— Он не был Драконом. — Тихо произнесла она, всё так же холодно глядя на труп, который когда-то был ее братом. — Огонь… не может убить дракона.