Гонец был одет в черно-зеленый сюртук с белым полумесяцем на правой груди.
По крайней мере, таков был изначальный окрас, однако из-за грубо перевязанной раны из-за топора, которая пришлась на правое плечо и глубоко вгрызлась вплоть, всё стало красным, почти бордовым.
Бронзовые Врата сдались быстро, без изыска, почти без боя.
Окружив большой, но примитивный в своей сути замок с огромными бронзовыми вратами, давшими ему название, Эйлор выставил перед стенами лорда Баклера и высокого, грузного лорда Брайса Роджерса, свою весьма внушительную армию. Так уж вышло, что леди Баклер приходилась сестрой лорду Роджерсу, и одновременный страх за мужа и за брата, а также настоящий ужас перед десятью тысячами верных воинов Таргариенов, окруживших её замок, сделал своё дело — пухлая женщина, такая же простая, как и Бронзовые Врата, образумилась.
Она открыла ворота, что стало концом штурма. Однако, не концом войны.
В то утро, примерно в миле от города в направлении севера, разыгралась короткая, незначительная, но при этом кровавая битва. У лорда Баклера было всего две тысячи человек, причем многие из них были необученными новобранцами. Их строй прорвали менее тысячи конных рыцарей, и многие из неопытных простолюдинов неприятеля бросили копья и обратились в бегство еще до того, как на них обрушился клин копий, возглавляемый демоном в черных доспехах с белым плюмажем на шлеме. Остальные дрогнули, когда лорд Риккер, проскользнув мимо их правого фланга и обойдя их ряды по холмам, врезался им в тыл — пехота лоялистов под командованием лордов Баквелла и Байуотера даже не успела прибыть на поле.
Только центр, укомплектованный приближенными Баклера и лучшими рыцарями, присягнувшими ему и его вассалам, оказал серьезное сопротивление. Там-то и находился Эйлор, в самой гуще событий. Почти две сотни рыцарей, половина его авангарда, погибли, сражаясь рядом с ним, но дело своё они сделали — прорвали строй штормландцев.
Зал лорда Баклера оказался квадратным и таким же простым, как и весь замок, но зато вместительным — в нем разместилось более сотни человек, и именно там Эйлор и его советники принимали пищу. Лорд Баклер с перевязанной рукой и багрово-черным от синяков лицом был заключен в свои покои вместе со своей женой Алерией и двумя маленькими детьми: шестилетним Андрусом и трехлетней Роанной. Они находились под охраной в собственном замке, что, конечно, унизительно, но им было настолько комфортно, насколько это вообще возможно для военнопленных. Лорд Роджерс, напротив, злобно проклял Эйлора после того, как выяснилось, что высокий рыцарь в серебряном плаще с единорогом, которого убил Принц-Дракон, был его шестнадцатилетним сыном и наследником, и теперь гнил в камере своего брата.
Гонец был почти втащен внутрь, уже полумертвый, но настроенный на передачу новостей.
— Ваша милость. — Прохрипел мужчина лет двадцати с трижды сломанным носом, но в остальном, с красивыми чертами лица. Эйлор тут же поднялся на ноги, забыв о скромной трапезе из оленины и картофеля, и почти бегом бросился к раненому рыцарю в цветах Дома Фелл.
— Усадите его! — Почти прорычал повелитель драконов, и тут же гонцу поставили стул, а двое дозорных, поддерживающие его, усадили мужчину так мягко, как только могли.
— У меня… у меня есть вести, милорд. — Карие глаза рыцаря побагровели от боли, но он упрямо подался вперед, прежде чем Эйлор успел ответить. — Лорд Баратеон… в Летнем Замке. Победил лорда Фелла, лорда… Грандисона и лорда Кафферена, одного за другим. Два дня назад. Лорд Фелл… мертв.
Эйлор опустился на колени рядом с тяжело раненным мужчиной.
— Твое имя.
— Сир… Роланд Роулинс, Ваша Светлость. — Сир Роланд говорил, задыхаясь; веки его опускались всё ниже и ниже. — Лорд Баратеон знает… знает, что вы приедете, мой принц. С ним только четыре тысячи человек. Остальных он соберет там, где… он.
Сир Роланд потерял сознание и упал, на что тут же среагировал Эйлор, встав во весь рост и рявкнув:
— К мейстеру его! Быстро! — Его люди поспешили подчиниться: четверо из них подхватили сира Роланда и почти бегом направились к покоям мейстера, а другие бросились искать самого мейстера, старого северянина по имени Харрион, дабы предупредить и оторвать от ухаживания за ранеными после утренней битвы.
Эйлор обернулся к высокому столу, где на него смотрели его советники, половина из которых всё ещё полулежала на своих местах от испуга, когда ворвался сир Роланд.
— Сир Барристан, — приказал Эйлор, сосредоточив взгляд. — Я хочу, чтобы лучшие из наших разведчиков отправились в Саммерхолл, нашли и выследили армию Баратеона. Я хочу знать его численность и сколько его лордов еще не объединились с ним.
— Приступаю немедленно, ваша милость. — Ответил рыцарь Королевской гвардии и уже было собирался откланяться, но Эйлор не закончил.
— Пошлите гонца для переговоров с дорнийцами, а другого — в Простор. Тиреллы, скорее всего, они ещё не успели закончить со сбором, но уже должны были приготовить сколько-нибудь значительные силы — пусть перекроют ими Королевский Тракт к югу от Королевской Гавани. Мы не можем позволить Баратеону объединиться с лордом Арреном или Старком. Нужно удержать его в границах Штормовых земель. Дорнийцы должны спешно закрыть ему путь в Дорн.
Сир Барристан кивнул и повернулся, выходя из зала и уже отдавая приказы. Лорд Риккер молча стоял, забыв о тарелке с остывающим оленем.
— Похоже, лорд Баклер говорил правду о своем своенравном вассале. — Задумчиво пробормотал Сумеречный Дракон.
Феллы присягнули Баклерам, а также Роджерам и Хастисам, но вскоре после битвы Эйлор понял, что присутствовали только двое последних. Теперь он знал, почему.
Лорд Баквелл хмыкнул.
— Однако он не упомянул Летний Замок.
— Ему было велено задержать нас здесь. Баратеон, вероятно, знал, что это невыполнимая задача, и не стал давать больше стратегически важной информации.
Лорд Донтос Байуотер из Королевского Леса, с исхудалым лицом и медными волосами, которые он держал подстриженными, потрясенно вскинул голову.
— Он пожертвовал своими людьми?
Эйлор вернулся на свое место, задумчиво глядя в тарелку.
— Ему пришлось. На его голову обрушилось десять тысяч человек, а его вассалы только начали собираться. Он должен был выиграть время, особенно при условии, что Фелл и его союзники остались верны короне. — Эйлор поднял голову и обвел рукой зал. — Это сработало. Чем дольше я здесь, тем больше у него времени на сбор войск.
Лорд Берч выгнул бровь.
— Как он так быстро добрался до Летнего Замка?
— По словам Роланда, у него всего четыре тысячи человек. Это его свита и те люди, которых он смог собрать на ходу. Он знал, что должен быстро расправиться с лоялистами, и он это сделал.
Риккер нахмурил брови в замешательстве, но тоже сел обратно и продолжил есть.
— Почему же он вдруг решил собрать свои силы в Летнем Замке, так близко от Тиреллов? Почему бы ему не вернуться в свою резиденцию?
— Потому что, если бы сир Роланд не рассказал нам о развалинах замка моего предка, куда бы мы отправились, Рен?
На лице лорда Риккера появилось понимание.
— В Штормовой Предел.
Эйлор кивнул.
— Мы напали на этот отряд по той же причине, по которой он его покинул; я не могу допустить значительных сил врага в своем тылу. Если бы мы сошлись на Штормовом Пределе, осадив замок, который считается неприступным, Баратеон закончил бы созывать своих людей и по итогу оказался бы в идеальном положении, чтобы нас поиметь.
Лорд Харт сидел рядом с Ренфредом, который, в свою очередь, находился непосредственно рядом с Эйлором, но Сумеречному Дракону всё равно было трудно расслышать первого:
— Или проигнорировать нас и пойти на объединение с лордами Старком и Арреном.
у Эйлора был весьма ограниченный опыт общения с Байуотером, но за это время он произвел на принца впечатление энергичного, но некомпетентного тактика, и в очередной раз подтвердил это впечатление, взяв слово:
— А Тиреллы?
Эйлор покачал головой.
— У Мейса Тирелла много воинов, но он дурак. Дурак с сорока тысячами солдат менее полезен, чем гений с пятьюдесятью.
— У них есть Рэндилл Тарли. — Отметил Риккер.
— Верно, и я искренне надеюсь, что Тирелл передал ему полное командование над войсками. Надеюсь, но почему-то сильно в этом сомневаюсь.
Лорд Баквелл всегда был приверженцем дел, а не слов, и война этого не изменила.
— Каковы наши дальнейшие действия, Ваша Светлость?
— Об осаде Штормового Предела не может быть и речи. У них будет лишь костяк войск, поскольку Баратеон уже марширует к Летнему Замку, но даже этого, скорее всего, хватит, чтобы задержать нас на длительное время. Летний Замок — это в первую очередь резиденция для отдыха, а не крепость, способная выдержать длительный штурм. Так было даже до того, как он сгорел. Следовательно, у Баратеона нет оборонительного преимущества, но не думаю, что он готовится к тому, чтобы мы шли прямо на него в лобовую атак.
— Это наш план?
— Нет. — Эйлор переждал сбивчивый бред своих советников. — В Эвенстаре нет достаточного количества судов, чтобы переправить войско в Бухту Разбитых Кораблей, они могут лишь переправиться с острова Тарт на небольшое расстояние через Тартский пролив в Дрейксгрейв, где лорд Селвин, вероятно, соберет своих вассалов с материка. Оттуда они отправятся по суше в Летний Замок.
Риккер тоже встал, понимая, к чему все идет.
— Возможно, мы сможем поймать их, когда они высадятся. У Тарта есть еще три или четыре тысячи человек.
Эйлор кивнул.
— Целью нашей кампании было рассеять войска Повелителя Бури до того, как они смогут выступить в полноценный поход. Даже если Баратеон находится в Летнем Замке, я не вижу необходимости менять этот план действий. Пока Тиреллы и дорнийцы будут держать его в узде в его собственных землях, мы сможем разбить восстание на части.
Лорд Баквелл слегка усмехнулся под своими массивными усами.
— Оторвём рога оленю.
Эйлор осушил свой кубок эля, прежде чем повернуться к выходу.
— Чертовски верно. Готовьте людей. Мы выступаем сегодня ночью.
***
О лорде Селвине Тарте из Эвенстара ходили слухи, что он весьма компетентный, разумный человек, который быстро и эффективно выполняет приказы. Поэтому Эйлор был разочарован, когда, поднявшись на гребень, увидел, что галеры всё ещё высаживают людей.
Впрочем, лорда можно было понять.
На сравнительно короткий марш от Бронзовых Врат до Дрейксгрейва должно было уйти лишь половина, от в итоге затраченного времени, но из-за бурь, давших название Штормовым землям, начались проливные ливни, которые ослабели лишь два дня назад. Даже в идеальных условиях на передвижение десяти тысяч человек требуется значительное время, а из-за бурь дороги превратились в липкую грязь, и повозки с припасами то и дело застревали в жиже, замедляя армию настолько, что Эйлор Таргариен был готов вырвать свои серебряные волосы с корнем, от порой накатывающего бешенства.
Единственным плюсом было то, что это также замедлило продвижение армии Селвина. Тартские проливы были защищены от самых сильных штормов горами одноименного острова, но только глупец попытался бы переправить через них сотни закованных в броню людей.
Селвин Тарт явно не был дураком, судя по оборонительным линиям, которые его вассалы на суше выстроили для защиты высадившихся войск, хотя они наверняка молились, чтобы они им не понадобились. Лорды должны были понимать, что двукратный численный перевес в сторону Эйлора не оставляет им шанса на победу даже с учётом обороны, а из-за расположения Дрейксгрейва, им даже бежать некуда. Они не сомневались, что Эйлор пойдет на якобы не защищенный Штормовой Предел, оставив им лазейку, через которую можно будет проскользнуть и соединиться с основной армией восстания в Летнем Замке.
Однако, несмотря на их уверенность в благоприятном раскладе, Эвенстар они оставили готовым к бою.
Перед Эйлором было море знамен:
Скрещенные белые перья на коричневом фоне; желтый стог сена на оранжевом фоне; желтый павильон на синем фоне и зеленые лавровые ветви на белом фоне. Последний принадлежал дому Масгуд из Дрейксгрейва, чей маленький замок и город стояли в нескольких сотнях ярдов позади авангарда штормландцев, почти у самой воды пролива, где люди Тарта спешно покидали галеры.
Две полувырытые траншеи зияли на поле перед ними, и воины штормовых земель спешились, дабы выстроить щит за ними.
Эйлор Таргариен мчался на своем черном жеребце, уже четвёртом по счёту. Предыдущий погиб у Бронзовых Врат. Увы, но Эйлор знал, что, скорее всего, этот тоже разделит незавидную участь, ибо такова одна из неприятных деталей рыцарства: кони, твои братья по оружию, умирали прямо под тобой с жалобным ржанием. Тебе же остаётся смотреть на умирающее животное с чувством горечи в груди, а если хватит духу — оборвать мучения. Но это в лучшем случае. В худшем же, тебя придавит твой скакун и обречёт на смерть. Или ты сдохнешь в следующем бою.
Если так подумать, жизнь рыцаря в смутные времена имеет подозрительно мало преимуществ…
— Формируй клин! — Приказал Сумеречный Дракон, и в тот же ми голоса и боевой рог разнесли эту команду по всему строю. Это был тот же строй, который он использовал в Бронзовых Вратах.
«Наверное, я неоригинален. Но не нужно чинить то, что хорошо работает, а сейчас и вовсе не время проявлять излишнюю изобретательность. Он стянул почти всю свою кавалерию, пятнадцать сотен рыцарей, на передовые линии, оставив две сотни в качестве резерва»
— Рен, возьми левую сторону. Крепкий щит.
Ренфред Риккер ударил исхудавшим кулаком в свой нагрудник.
— Сильнее меча. — Крупный мужчина закрыл козырек шлема, а затем пришпорил своего жеребца, направившись к его флангу.
— Сир Барристан, вы направо. — Королевский гвардеец кивнул и поскакал выполнять свое задание. — Следите за стрелами со стен замка! — крикнул Принц-Дракон своим ближайшим соратникам. — Лорды Баквелл и Байуотер, на вас лежит пехота. Мы врежемся в них, а вы заполните трещины в рядах неприятеля. Если понадобится, загоните их всех в одну дыру; мы возьмем эти галеры, понятно? — Оба человека кивнули и повернули коней. — Лорд Берч, вы держите резерв. Как только представится возможность, воспользуйтесь им. Врагу некуда бежать, кроме этих галер и замка, и я не хочу, чтобы они добрались до первого или второго.
Лорд Клейтон опустил козырек своего шлема.
— Они не доберутся, Ваша Светлость. — Он пришпорил коня.
— Аларик, мой шлем. — Высокий, долговязый оруженосец Эйлора тут же протянул рыцарю шлем с белым огненным гребнем, и Повелитель Драконов натянул его на свои серебристые волосы. Аларик послушно передал ему щит и копье, а затем сел на своего мерина. — Держись рядом со мной. Я буду прикрывать твою спину, а ты — мою. Ты со мной?
Аларик Лангвард натянул на голову свой шлем, — простенький, из серой стали, который Эйлор подарил ему перед битвой у Бронзовых Врат, — и резко кивнул, давая понять, что за спинами воинов отсиживаться не намерен.
«Хороший парень. Будет жаль, если умрёт. Надо купить ему доспехи получше»
— Я последую за вами до смерти и даже после неё, если потребуется, Ваша Светлость.
Эйлор почувствовал прилив гордости за молодого человека, которого он едва знал, но который уже проявил себя с очень хорошей стороны. Найти верного, храброго оруженосца — редкость. Найти прямо перед тяжелыми битвами, и при этом не потерять его в первом же сражении — ещё большая редкость.
— Будем надеяться, что в таких крайностях не будет нужды.
Ободряюще улыбнувшись, он повернулся к своим людям — плотные ряды стали и конской плоти, ожидающей его слова. Впрочем, Эйлору не нужно было много слов; идея казалась ему вполне очевидной.
— Я не умею произносить красивые речи, поэтому даже пытаться не стану. Давайте просто вырежем этих ублюдков! — Он поднял копье в воздух, и его рыцари сделали то же самое, ответив ему ревом. Даже те, кто находились относительно далеко и не мог его слышать, повторили этот жест.
— За Таргариенов!
— За Дракона из Сумеречного Дола!
— За принца Эйлора!
Все эти выкрики заполнили его уши, равно как и множество других, схожих по смыслу. Забавно, что «за короля Эйриса» ни разу не прозвучало.
Эйлор пришпорил своего жеребца, и они понеслись вперед, оглушив мир вокруг грохотом копыт, который был громче, чем гром бури, сотрясавшей землю всего несколько дней назад. Эйлор шёл на острие клина; его черно-белое копье гармонировало с черными доспехами, на нагруднике которых были выгравированы сражающиеся белые драконы, а шлем сверкал на солнце белым пламенем. Он был уверен, что это великолепное зрелище.
«А еще это делает меня мишенью. Красота требует жертв…»
Справа от него нёсся Аларик — очень почетное место, особенно для оруженосца. Но по мнению Сумеречного Дракона, парень его заслужил, поскольку он до сих пор жив, даже в мясорубке при Бронзовых Вратах не дрогнул, не повернул назад и не умер, а ведь там многие опытные рыцари пали. Сир Балман Берч в своих великолепных зеленых доспехах ехал слева от него, а рядом с ним — его брат Морган с боевым топором.
Потребовалась целая вечность, — по факту менее минуты, — чтобы добраться до первой траншеи, которую Эйлор без труда перемахнул, и то же самое проделал со второй. Повелитель драконов знал, что многие из его людей всё же будут задержаны траншеями, а некоторые кони, несомненно, споткнутся на неглубоких земляных насыпях, сломают копыта и будут растоптаны наступающими сзади людьми.
Неизбежные потери, которые каждый командир вынужден научиться принимать.
Шок от сотен закованных в броню рыцарей, летящих в ряды штормландцев, напугал многих новичков, и даже в хаосе боя он увидел, как некоторые теряют спокойствие и обращаются в бегство. Еще большее их число опустило копья; его рыцари сделали то же самое: сотни отточенных стальных остриев устремились к колеблющимся людям Тарта.
Они врезались в строй, подобно бронированному кулаку в живот.
Эйлор насадил на свое копье человека при оружии — под напором коня древко наполовину вошло ему в брюхо. Потеря первое оружие, Сумеречный Дракон бросил его вместе с мясным грузом, обнажил меч и принялся за грязную работу, которая ему до ужаса нравилась. Его жеребцу каким-то образом удалось избежать леса копий на линии фронта, и он продержался дольше, чем его предшественник. Многим лошадям его людей повезло меньше, и воздух наполнился пронзительным ржанием десятков умирающих скакунов.
Его собственный зверь не останавливался, пробиваясь сквозь плотное скопление вражеских бойцов, а меч поднимался и опускался, неся смерть с пугающей скоростью. Прежде чем Принц успел понять, что вообще вокруг происходит, он вырвался из тыла первого строя штормландцев и ворвался во второй, обезглавив первого встречного и вскрыв горло другому всего секунду спустя. Его жеребец снова уклонился от копий, самостоятельно резко дёрнувшись в сторону, и Эйлор мысленно воздал хвалу умному животному, а также взмолился, чтобы он и дальше смог прорваться, прямо до конца строя. Обернувшись, Эйлор увидел, что сира Балмана больше нет слева от него, его сменил рыцарь в сине-белой форме то ли Ренфреда, то ли лорда Байуотера, — он не мог сказать наверняка, да это и не было важно, — но Аларик, вопреки всему, остался рядом, ведя своего мерина вровень вместе с Эйлором.
Когда он врезался в уже паникующих воинов, каждым взмахом отнимая жизнь, мысли Эйлора достигли максимальной ясности. Он не мог понять, что именно, но что-то его настораживало…
«Что-то не так. Где рыцари, которые укрепили бы новобранцев? Где командиры, которые удержали бы их в узде?»
Его замешательство было рассеянно в следующее же мгновение.
— Мой принц! — Крикнул безымянный рыцарь рядом с ним, указывая булавой, с которой капала кровь и мозговое вещество. — Пехота!!!
Эйлор привстал в стремени и глянул поверх голов скота, которое всё это время рубил. Он увидел, как его пехотинцы устремились в рукопашную, в которой он сейчас участвовал. Им во фланг и в тыл летели неслись сотни рыцарей штормовых земель, тоже выстроившихся в клин, со знаменем оленя Баратеона и Дома Тарт.
— Проклятье! — Прорычал Эйлор, проклиная себя за глупость.
«Похоже, я не единственный, кто умеет заходить с фланга»
— Пехота, вперед! — Он погнал своего скакуна вперед, не обращая внимания на бедняг под ним и рубя всех, кто стоял у него на пути. — К флангу, к флангу!!! — Остервенело кричал он, направляя всё больше и больше своих рыцарей на реальную угрозу.
По итогу про галеры позади вражеского войска все забыли, ибо рыцари Штормовых Земель, несмотря на свою малочисленность, нанесли урон его пехоте, а новобранцы Эйлора, — столь же неопытные, как и штормландцы, — сделали то же самое, что и новобранцы лорда Тарта — обратились в бегство.
Во второй раз ему потребовалось гораздо больше времени, чтобы пробиться через две линии штормландцев, чем в первый, ибо поле боя было усеяно трупами убитых людей и лошадей, причем некоторые из них еще были живы и даже пытались убить его.
Он поскакал к новой горячей точке сражения и хладнокровно оценил ситуацию.
Резервы рыцарей лорда Клейтона уже неслись навстречу угрозе, а его люди и более храбрые новобранцы разворачивались, чтобы наброситься на конницу мятежников. Безымянный рыцарь в бело-синем уже исчез, — Эйлор успел заметить, как его конь пал, — но Аларик Лангвард, как всегда, был рядом. Впереди и позади него оказались другие рыцари с передовой, а те, кто находился в тылу, уже были на пути к отражению фланговых атак.
Для штормландцев это была самоубийственная миссия, и Эйлор понимал, что они знали об этом.
Когда он наконец достиг противника, атакующего фланг, то дал волю своей ярости, сбив человека в желто-оранжевой форме Дома Эррол… чудом уцелевший жеребец как будто разделял обуявшую ненависть своего хозяина, и когда воин Эррола падал, умудрился лягнуть его копытом в голову, оставив на шлеме жуткую вмятину.
Сумеречный Дракон издал рёв, достойный своего титула и продолжил рубить людей направо налево по мере того, как всё больше и больше его солдат сходилось с угрозой.
На периферии зрения мелькнуло что-то опасное… копьё. Лишь благодаря долгим тренировкам и отточенным рефлексам Эйлор успел выгнуться назад и пропустить острие перед лицом, затем инстинктивно обхватил его и дёрнул на себя. Рыцарь, которому принадлежало оружие, оказался не готов к такому развитию событий, а потому слетел со своего коня — тут же на него набросилась пехота Таргариена, как канюки на падаль. Почему-то это зрелище вывело Эйлора из оцепенения, и он понял, что рыцари-самоубийцы смыты пали, раздавленные красными и черными цветами его Дома.
Он повернул коня в сторону океана, и сердце его ухнуло вниз, когда он увидел, что галеры снялись с якоря и отходят в море. Войны Штормовых Земель оставили на поле сотни убитых, но Эйлор знал, что лорд Тарт и его самые важные вассалы вместе с рыцарями уцелели, и сейчас находятся на борту этих кораблей, уходящих всё дальше и дальше.
— Проклятье! — Прорычал Принц Драконов. — Будьте вы все прокляты!!!