Ведьмак: Чернокнижник. Глава 86
Проходя по мерзким улочкам, обдумывая прошедшие годы и грядущие бедствия, я добрался до побитой жизнью корчмы. От неё несло, как от утопленников, а местный контингент внутри заведения успел трижды морально разложиться. Именно здесь собрались воры, убийцы и рубаки без чести и достоинства. Так что я вошёл не как лишний элемент, напротив, вполне себе достойный член этого общества. Одетый, впрочем, как Архимагистр дьявольского культа, вызывая неприятные ассоциации. Все думали, что я какой-то жрец из-за металлического колпака епископа на голове и костяной маски. А если ещё осмотреть тёмные одежды, то все признаки последователя культа Львиноголового Паука на лицо.
Но это было к лучшему, ко мне боялись подходить, как к тифозной Мэри. Все обходили стороной, позволяя подняться на второй этаж и присесть к одинокому рыцарю в полном доспехе. На дворе был день, и при свете солнца рыцарь выглядел проклятым ежом — его спасал от расправы только плотный шлем и толстые латы.
Железный Ёжик — его проклял чародей, то ли снадобьем из мочи ежа, то ли чистой магией. Я не очень хорошо знаю, как в Нильфгаарде проклинают наследников престола.
— Да славится вечное солнце, — заговорил я на чистом нильфгаардском без акцента, сразу привлекая внимание рыцаря. Он, бедный, аж к мечу потянулся с намерением зарубить потенциальную угрозу на месте.
— Кто ты такой? — сурово заговорил он, удерживая дрожащую руку на рукояти меча.
— Имя. Всем нужны прозвища, развешанные по людям как вечные ярлыки. На меня их повесили немало, многие из них нордлинги успели позабыть, разве что читающий народец ещё помнит дни минувших лет, — продолжал я разговор на его родном языке. — Величай меня просто «Друг», коль будет угодно. Я же буду величать тебя принцем, имеющим права, но оставшимся без обязанностей. Твоего отца, Императора Нильфгарда — Фергуса вар Эмрейса, убили заговорщики за его малодушную сдержанность в вопросе войны с Севером. Тебя превратили в ежа, прокляли, пинком под зад отправляя бежать в лес от стаи голодных собак. Но ты ведь не растерял амбиций, раз твои руки коснулись запретной зоны невинности дорогой Паветты?
— Мой отец, — он дернулся, а его доспехи зашумели, привлекая ненужное внимание. — Был великим человеком. И даже когда его пытали, когда превращали меня в чудовище, он не отрекся от престола. Не смей говорить о нём в пренебрежительном тоне.
— А дела трусиков принцессы Паветты Фионы Элен можно, значит, обсуждать в удобной мне манере? — рассмеялся я, вызывая у ежа приступ праведного гнева.
— Ну… она была мне обещана Правом Неожиданности. Я спас её отца в лесу, и он обещал мне то, чего не ждал, но что имел. Наш союз нерушим согласно традициям предков, — он умел избегать острых тем. — Но… Ты — маг? И если ты пришёл без стражи, и знаешь о моём прошлом и связях, то хочешь сделки. Я прав?
— Я не дьявол, — указал я на себя двумя ладонями. — А ещё не плохиш и не разбойник. Последние полвека жил мирной и беззаботной жизнью. Но ты всё разрушил. Ты и твои попытки сунуть нос в мои дела.
— О чём ты молвишь, чародей? — огрызнулся принц.
— Сразу к делу? — удивился я. — Но куда спешить, начнём сначала. То было дивное утро, как обычно. Пока не сработала магическая метка на Паветте. Сигнал от неё достиг моих ушей. Сильный, могущественный сигнал, как вой сирены в безмолвную ночь. Недолго думая, я сорвался и принялся разбираться, в чём же дело? И узнал я о порочной связи проклятого существа с драгоценной принцессой. Кто это был, кто попортил принцессу, хороший вопрос, не находишь? Я нашёл ответ, как и раскопал всю твою историю, ведущую в императорский замок, центр всего Нильфгаарда. Тут и там подёргал за ниточки: кого-то попытал, где-то покопался в головах покойных господ, даже пару чародейских яиц к сукам подвесил. В общем, постарался я на славу. И сегодня, в этот замечательный для всех час. Я лично явился к виновнику торжества, имея все козыри в рукаве, чтобы уладить все вопросы.
— Магическая метка? Ты следишь за королевской семьёй Цинтры. Ты из Нильфгаарда? Кто тебя послал?!
— Зов сердца меня послал. И нет, я не слежу за королевской семьёй. Лишь за парой родословных, оберегаю их, помогаю им, защищаю от чумы, проказы, ядов и кинжала промеж рёбер. Невинность не оберегаю, лишь узнаю о её пропаже, что, кстати, меня и касается, — рассказал я белую правду, умолчав все нюансы.
На потомках Лары Доррен навешана куча чар, своего рода датчики по определению силы Старшей Крови. У ребёнка Паветты, ещё не сформировавшегося плода, оказалась мечта всех эльфов. Мать же имеет силу Старшей Крови, примерно половинную, но такая мне ни к чему.
— Я всё ещё не понимаю: чего ты хочешь?
— Оказать тебе услугу в обмен на обещание. Но это не сделка, а обмен любезностями. Не в моих интересах дёргать за нервы горделивую личность, закапывая в неё зерно обиды, — постукивая по столешнице пальцами правой руки, я принялся ожидать его ответа.
— Говори, маг, — он положил руки на стол, показывая всем телом, что готов.
— Проклятие — я его сниму. И трон Императора Нильфгаарда — твой.
— Что?! — ёжик заинтересовался. — Трон, но без армии…
— Я представился другом. Но ещё я — Архимагистр дьявольского культа — живое воплощение понятия «армия», — ухмыльнулся я, ощутив магическим сканированием природный страх у своего собеседника. — Снять проклятие. Вернуть трон. Утопить всех твоих политических врагов в крови неверных подданных, отыскать чародея, навесившего на тебя проклятие, и заставить его молить всех богов о смерти, поставить на место зазнавшуюся знать. Моя компетентность позволяет сделать все эти благие и не очень деяния.
— А в обмен ты попросишь душу?
— За душами охотится мой хороший друг. Я больше гоняюсь за любезностями, — притворно умилялся я. — Мы поступим так: я снимаю с тебя проклятие, открываю портал до столицы Нильфгаарда и помогаю тебе вернуть законное место. В обмен ты для меня сделаешь сущую мелочь: отдашь мне то, что уже имеешь, но о чём ещё не знаешь по возвращении домой.
— Право Неожиданности, — заскрипел он зубами.
— Верно. Шестеренки предназначения должны закрутиться, — ностальгически проговорил я, играя в воздухе пальцами.
— Любезно? — рыкнул ёжик в латах. — Это любезно?!
— Эмгыр, ты понял всю прелесть моей любезности? Как понял отец Паветты, пообещавший тебе что угодно в обмен на спасение от голодных чудовищ леса? Что ж, я рад, что цикл «взаимно понимающего проникновения» одарил нас в этот день, — обрадовался я, видя, как его гнев растёт. — Правда, честно признаться, король был не рад этому. Сперва пожаловался жене, та его невзлюбила и отравила. Затем принялась искать способы разорвать силы Предназначения. Но таких сил не существует среди людей, они на уровне, недоступным смертным. Калантэ Фиона Рианнон ими не владеет, к сожалению или к счастью. У неё из отличительных черт, кроме деловой хватки, только клеймо жертвы инцеста. Её мать — Адалия, напротив, имеет потенциал могущественного Истока, только толку нет, она противится принять силу магии. А возможно, приняв, смогла бы даже разорвать рок Судьбы.
— Довольно! Я понял, что назад дороги нет, — вздохнул он. — Я попрощаюсь с ней. И ты исполнишь свою часть сделки. Паветта… Она поймет.
— Пожалуйста, — взмахнул я рукой, одновременно с тем использовав расчёты Элис для снятия проклятия. Эмгыр почувствовал укол и немного покашлял кровью. Зато, сняв шлем и ощупав лицо, убедился в честности моих намерений. Я же не убедился в честности его. — И напоследок, — ленивым взмахом пальца я создал теневого демона, который поселился в тени будущего Императора. — Небольшой помощник, чтобы ты безопасно добрался до «дома», где спал в последний раз, и где хочешь попрощаться с «возлюбленной». Но не это главное, так? Главное избежать всякого рода встреч с разъярённой королевой Цинтры.
— Это колдовство! — громко завопил один из посетителей, приглядывавший за нашим столиком. — Тут колдун!
— Как мило было оповестить об этом всех остальных. Кровавый котел, — произнёс я на Старшей Речи, активируя цепную атаку магией крови по обитателям заведения.
Воры, убийцы, насильники и тунеядцы, таких даже трогать не хочется. Будто убивая их — делаешь миру одолжение, вмешиваясь в причинно-следственные связи, делающих его интереснее. Поэтому, дабы разбавить скуку, я не сильно их жалел. Приподнял каждого на метр от пола, зафиксировал в воздухе и приступил к кипячению крови внутри их тел, вплоть до бурлящего котла.
Криков не было — слишком быстро все умерли от болевого шока. Зато, оставив после себя бочки крови насильственно убитых. Я с помощью Мора заставил всю кровь стечь на первый этаж и принять форму пентаграммы для переноса на дальние расстояния. Нильфгаард не где-то по соседству, до него полмира.
— Восстань.
Одно слово, но как звучит и как работает. Трупы встали, а ментальные щупальца, невидимые человеческому глазу, перепрограммировали их, сделали похожими на тень себя прошлого. Каждый вернулся к тому, чем занимался, имитируя бурную деятельность.
Был паб воров, стал пабом мертвецов.
Жаль шлюх нет, они такие заведения обходят стороной — тут редко платят по счетам.
— Крепкого эля к столу! — в шутку прокричал я, заставив восставшего трактирщика разливать напитки. Мертвая служанка взяла деревянную кружку, переполненную до разлива, и дёргано принялась подниматься по скрипучим ступеням на второй этаж к нашему столу. Где были мы, простые посетители: законный наследник Нильфгаарда и Прародитель Чудовищ.
Ах, точно! Совсем забыл, мой спутник не успел отправиться по своим делам. Сейчас по его лицу стекала пара струек пота, но стоит отдать должное его стальным нервам и яйцам — он даже не пискнул. Возможно, из-за чувства самосохранения, притаился, чтобы его кровь не вскипела, а сам он избежал бы участи пополнить ряды живых мертвецов.
Печальная участь: стать безвольной марионеткой в руках спешащего некроманта. Ведь я этим мертвецам даже применение не найду: они слабы для исполнения моих планов: посадить законного наследника на трон Нильфгаарда, если повезёт, немного там отдохнуть с учениками. Или организовать филиал дьявольского культа, где мы соберёмся и пройдёмся по всем святилищам, как в старые добрые времена.
Правда, если переусердствовать, при первой возможности на меня попытаются надеть двимеритовые кандалы, чем-нибудь острым потыкать и сжечь на костре. Есть ещё «меньшее зло» — это когда тебя делают рабом на службе у Императора. А ты делаешь вид, что скован обязанностями. Взаимовыгодное использование друг дружки в корыстных целях. Такая милость, аж душу греет, чем-то горьким и едким, как от огня горящей деревни.
— Выпьешь на дорожку? — предложил я любезно, указывая ладонью на напиток. Кружка была полной, но мертвая служанка оказалась до боли криворукой и по пути половину разлила. — Говорят, дрянной эль успокаивает нервы, заставляя сомнения уйти глубоко в обдумывания дилеммы: как люди только пьют эту ослиную мочу?