Не опуская взгляда. Глава 3
Нервно кусая губы, горничная колдовала над волосами девочки, каменным изваянием застывшей в кресле. Маска отрешенности накрыла лицо отражения, глаза смотрели без эмоций, следя за выверенными, механическими движениями служанки.
Сегодня все должно быть идеально. Сегодня Дафна Гринграсс поступала на первый курс Хогвартса, и мать выразилась ясно: нужно произвести максимально благоприятное впечатление.
— Готово, госпожа, — служанка с поклоном отошла в сторону. Девочка повернула голову влево, вправо, оценивая прическу, и кивнула, отпуская горничную. Та попыталась уйти как можно быстрее.
Они все такие. Мало кто мог находиться с ней в одном помещении дольше четверти часа. Еще меньше было тех, кто мог с ней спокойно разговаривать.
Отец даже не смотрел на нее, лишь цедил иногда с презрением что-то о чести дома и долге перед семьей, милостиво принявшей ее. Он тоже не мог долго находиться рядом с дочерью.
Мать могла. Леди Гринграсс обладала достаточно сильными ментальными способностями, чтобы врожденный дар ее старшей дочери не приносил ей неудобств, но и она относилась к Дафне ничуть не лучше.
Для нее дочь была олицетворением позора, пережитого во время войны.
Гринграсс относилась к этому спокойно. Лишь иногда в глубине души появлялась горечь. Нельзя показывать свои чувства кому бы то ни было. Даже так называемым подругам.
В дверь коротко и сильно постучали. Дафне не потребовалось прислушиваться к себе, чтобы узнать гостя. Она знала этот стук.
Бернард. Ее старший брат и наследник семьи Гринграсс. Любимый первенец ее родителей. Тот человек, служение которому является смыслом ее жизни.
Единственный, кто относился к ней не как к грязному пятну.
Брат вошел, не спрашивая разрешения. Как всегда холодный и отстраненный взгляд с незаметной другим искоркой тепла.
— Доброе утро, сестра.
— Доброе утро, брат, — привела в реверансе девочка. — Как вам спалось?
Дафне Гринграсс не было дела до сна Бернарда. Ей вообще мало до чего было дело. Жизнь сливалась в череду однообразных дней. Только постоянная учеба как-то развеивала это серое время разнообразием.
— Хорошо, — равнодушный ответ. Он прекрасно знал, что ей все равно.
— Дафна, — светло-серые глаза смотрели прямо на нее, а холодная жестокая аура надавила со всех сторон.
Девочка сдержалась, чтобы не поежиться. Брат редко обращался к ней по имени, и это почему-то нервировало.
— Не подведи меня.
— Я сделаю для вас все, брат.
Бернард кивнул и ушел.
Хогвартс. Только ради брата ей позволено поступить в школу. Отец до последнего не хотел выпускать «позор семьи» дальше порога дома, но мать настояла. Именно она была хозяйкой в этом особняке, правила железной рукой. И отец не мог ей перечить.
Слишком могущественная семья стояла за Элизабеттой Гринграсс.
Дафне было все равно. Рано или поздно она начала бы делать свое дело. Исполнять волю своего брата, расчищать ему дорогу, защищать его от других — вот ради чего она существовала.
Хлопок аппарации. Девочка повернулась к эльфу.Несуразное лопоухое существо низко поклонилось:
— Леди желает видеть мисс в малой гостиной.
Дафна кивнула и пошла. Нельзя заставлять мать ждать.
Леди Элизабетта Гринграсс была великолепна, как и всегда. И точно так же, как и всегда, окинула дочь равнодушно-оценивающим взглядом и не нашла, к чему придраться. Иначе неминуемо высказала бы.
— Ты отправляешься в Хогвартс. Надеюсь, тебе не нужно напоминать о чести семьи.
Со стороны кресла донесся смешок. Разумеется, отец не мог отреагировать иначе. Ведь его старшая дочь — худшее пятно на репутации дома Гринграсс.
— Да, мама.
— Также надеюсь, ты помнишь свою миссию. Ты живешь и дышишь ради Бернарда. Если потребуется — умрешь за него.
Снова горечь в сердце. Снова эмоции, которых быть не должно.
— Да, мама.
— Будь готова через двенадцать минут. Мы аппарируем на вокзал. Веди себя достойно, общайся с достойными людьми и, возможно, кто-то и обратит внимание на такую, как ты.
— Да, мама.
— Ступай.
Дафна послушно покинула гостиную и поднялась в комнату. Все тот же безупречный порядок. Полное отсутствие чего-то личного. Комната девочки ничем не отличалась от любой другой гостевой комнаты.
Проверив, собрано ли все необходимое, Дафна спустилась в холл. Брат прощался с Асторией. При виде младшей сестры в душе шевельнулось сожаление.
Как бы хорошо Астория ни относилась к ней, они никогда не будут семьей.
Дафну и брата провожал дворецкий в компании двух домовых эльфов. Те переправили вещи в поезд и исчезли.
— Молодой господин, — дворецкий коротко поклонился Бернарду. — Вы готовы?
— Да, — коротко ответил брат, даже не глядя на слугу семьи. Услышав это, дворецкий поклонился и поспешно аппарировал.
Бернард повернулся к ней лицом. Дафна отметила постепенно образовавшееся вокруг пустое пространство.
— Я отведу тебя к подругам.
Девочка изобразила полукивок-полупоклон, принимая его волю. Внутри поднялась теплая волна, даже показалось, что серая пелена прорвется и исчезнет… но нет. Радость отступила и исчезла, оставив пустоту.
Ее подруги уже были здесь. Трейси Девис тут же заключила Дафну в объятия. Пэнси Паркинсон вела себя более сдержанно, как и подобало дочери лорда. Они обе поприветствовали Бернарда реверансами, и брат оставил их.
Без него Дафне стало чуть легче.
— Не могу дождаться, когда наконец-то увижу Хогвартс! Роджер столько про него рассказывал!
Дафна безупречно изобразила улыбку. Возбужденный лепет подруги необыкновенно раздражал, но ее счастье с лихвой компенсировал эти мелкие неудобства. Трейси всегда была такой: яркой, солнечной и живой.
Наверное, именно поэтому Дафна, лишенная собственных эмоций, так тянулась к ней. Девис словно жила сразу за обеих.
В противовес Трейси, Пэнси всем видом демонстрировала скепсис. Как и всю ее семью, Паркинсон отличали черные волосы, зеленые глаза и откровенные расистские замашки.
Кровные родственники Дафны точно такие же. В чем-то даже хуже.
— Надеюсь, мы попадем на один факультет… — Девис мечтательно улыбнулась.
— Может, хватит уже? — Паркинсон предсказуемо не выдержала.
— Девочки, — Дафна взяла обеих за руки. — Давайте не будем ссориться.
Гринграсс любила своих подруг. Жаль, что Трейси и Пэнси друг друга не слишком привечали.
— В этом году поступает Гарри Поттер, — черноволосая хихикнула. — Будет весело!
— Ты жестока! — надулась Трейси. — Ему же достанется.
— У него полно поклонников, — отмахнулась Пэнси.
— Ты не хуже меня знаешь, на что годятся поклонники.
— Слушай, тебе что, жаль его? — Паркинсон с удивлением посмотрела на шатенку. Трейси кивнула:
— Да, жаль. Он всю семью в войне потерял.
— А я потеряла мать. И дядю.
— Тогда ты тем более должна понимать, каково ему!
Гринграсс тихо вздохнула. Голова начала болеть, пришлось собраться с мыслями, чтобы не дать стихийной магии вырваться.
Пэнси в своем репертуаре. Лорд Экберт воспитывал сыновей жестко, если не сказать жестоко, но единственную дочь любил и баловал. Примерно так же относился мистер Девис к Трейси.
Даже немножко завидно: Дафну так не баловали. Девочка должна была сдерживаться изо всех сил. Иначе ее проклятие вырвется наружу и снова кого-нибудь покалечит. Так делать нельзя. Нельзя бросать тень на имя семьи — тем более такой, как она.
— Дафна, а что ты думаешь? — Трейси схватила ее за руку.
О чем это они говорили? Ах, о Поттере.
— Думаю, врагов у него намного больше, чем друзей. И это его проблемы. Не наши.
— Но мне жаль его. Он ведь остановил Темного Лорда… — Девис понизила голос почти до шепота.
— Чушь! — фыркнула Пэнси. — Лорд — великий темный маг! Как младенец мог его остановить?
На месте Паркинсон Дафна не была бы столь категорична. Однако, ей действительно трудно поверить в то, что младенец мог остановить Темного Лорда.
— Но ведь всем известно: лорд убил родителей Гарри и вошел в его спальню, а обратно не вышел! — с жаром ответила Девис. — Ты сама говоришь, что лорд — великий темный маг! Разве позволил бы великий темный маг себе такую глупость?
— А еще там был Блэк, — Пэнси дернула плечиком. — Поттеры были сильны. Они могли ранить лорда — тем более, в родном доме. А Блэк — добить.
Наверняка не все так просто.
— В любом случае, это темная история, — Дафна решила, что пора сворачивать бессмысленный спор. — Мы ничего не узнаем. Настоящий свидетель только один, и то он был младенцем.
— Немного магии разума — и он вспомнит все вплоть до первого удара сердца, — Пэнси явно не хотела сдаваться просто так. Как всегда.
— Ага, и лишится разума, — Дафну передернуло от воспоминаний.
Разгромленная гостиная. Мычащий, пускающий слюни аврор. Испуганный плач Астории на руках у мамы. Другие авроры, направившие на нее палочки.
Первое связное воспоминание Дафны Гринграсс.
— Ну и ладно, не жалко, — отмахнулась Паркинсон.
— Он же твой жених! — удивилась Трейси.
— Не так громко! — зашипела Пэнси. — Да, он — мой жених. И я не в восторге от этого, слышишь меня? Ладно бы, он рос в уважаемой семье. Но его воспитали магглы! Мне противно даже думать об этом.
— Давайте найдем купе, — Дафна поволокла подруг к поезду, пока они снова не поругались.
Помнится, Пэнси закатила грандиозную истерику, узнав, что ее жених. Какой ужас, это оказался воспитанный магглами Гарри Поттер, а не ее серебряный принц Драко Малфой.
На взгляд Гринграсс, даже неизвестно, что хуже: жить с этим самовлюбленным папенькиным сынком или с невоспитанным магглом по сути своей.
Дафна хорошо знала Малфоя. До того, как Люциус купил титул, Драко еще можно было терпеть. После он стал совершенно невыносим. Как и его папаша.
Придется терпеть его семь лет. Семь лет без возможности поставить наглеца на место! Но иначе нельзя. Слишком высоко поднялся Люциус Малфой, продав своих сторонников одним, отсыпав золота другим и вылизав третьим. Слишком ловко провернул свои делишки, наложив лапы на имущество сидевших в Азкабане последователей Темного Лорда.
Слишком тихо исчезали те, кто переходил ему дорогу.
— Дафна, сюда! — Трейси махнула рукой, и девочки заняли пустующее купе.
Нет, не пустующее. В купе сидел ее старший брат, Роджер Девис.
Пэнси слегка скривилась при виде полукровки. Дафна лишь покачала головой. Девис — сильный волшебник, один из лучших учеников Хогвартса и охотник команды Рейвенкло по квиддичу.
Несмотря на то, что квиддич — глупая игра, выступать в факультетской команде по чему бы то ни было могли только лучшие студенты на своем курсе, способные потянуть учебу и посторонние занятия. Это значило, что Роджер Девис уже был кем-то как минимум за счет усердия. Глупо относиться к нему с пренебрежением, даже если он всего лишь полукровка. Слишком много в последнее столетие полукровок, перевернувших мир с ног на голову и обратно.
Сначала они болтали с Роджером. То есть, болтала больше Трейси. Дафна задала только пару интересовавших ее вопросов. Пэнси в основном фыркала, но внимательно слушала.
Потом Девис решила вытянуть подруг на поиски «того самого Гарри Поттера». Пэнси присоединилась с мотивацией найти Драко, Дафна не хотела одна оставаться в купе.
Поттера они так и не нашли. Драко тоже. Зато повидались с будущими сокурсниками и знакомыми постарше, познакомились с Блейзом Забини — итальянцем и сыном знаменитой черной вдовы, которого дражайшая матушка отправила в Хогвартс подальше от мстителей. Довольно интересный мальчик.
До прибытия в Хогвартс они так и проболтали в одном купе с ним и его соседками — Сьюзан Боунс и Ханной Эббот.
А там стало не до грустных мыслей. Запоминающееся путешествие по озеру к замку — и ее сокурсники. Те, с кем ей придется уживаться, выстраивать отношения и налаживать связи.
Дафна собралась и сделала шаг на причал. Внутри что-то натянулось и оборвалось.
Началась новая жизнь. Жизнь, где не было мамы и папы, что следили за каждым ее шагом. Жизнь, где она сама должна была отвечать за свои ошибки. Жизнь, полностью посвященная брату.
И странное чувство легкости и умиротворения. Чувство свободы.
* * *
Гарри старался не сильно глазеть по сторонам, но как же это все впечатляло! Ночной Хогвартс выглядел просто потрясно, а внутреннее убранство и вовсе отправило воображение в нокаут. И чистота — практически стерильность. Ни пятнышка, ни соринки.
Просто отвал башки от впечатлений.
В нестройной толпе первокурсников, которую вела по замку немолодая женщина в изумрудной мантии, даже на вид очень строгая и требовательная, Гарри старался держаться ближе к левой стене и к концу.
Это не спасало: Поттер чувствовал внимание. Ну, конечно, многие его узнали. В конце концов, добрые три четверти его сокурсников друг друга как минимум знали понаслышке или виделись, а половина так вообще знакома с детства. Высший, мать его, свет.
Первой бросилась в глаза забавная троица. Плюгавый блондин с породистой физиономией сноба-любителя и два его «телохранителя» — один среднего роста, кряжистый и толстый, второй длинный, тощий, но с большими кулаками.
Блондин очень нагло указал на него пальцем, породив страстное желание повернуть этот палец раза три по часовой стрелке, предварительно хорошенько вмазав по породистой роже. Однако, при учителе он не предпринимал никаких действий.
Проходя мимо закрытой двери справа, Гарри услышал шум сотен голосов и морально приготовился увидеть студентов этой школы.
Однако, его ждал маленький облом. Женщина, названная здоровяком Хагридом "профессор МакГонагалл" отвела первокурсников в небольшое и тесное помещение, в котором едва поместились они все. Толпе первокурсников тут было тесно, и они сгрудились, дыша друг другу в затылок и беспокойно оглядываясь.
Впрочем, ему удалось отвоевать немного свободного пространства.
— Добро пожаловать в Хогвартс, — профессор МакГонагалл все же снизошла до них и, что примечательно, не представилась. — Скоро начнется банкет по случаю начала учебного года, но прежде чем вы сядете за столы, вас разделят на факультеты. Отбор — очень серьезная процедура, потому что с сегодняшнего дня и до окончания школы ваш факультет станет для вас второй семьей. Вы будете вместе учиться, спать в одной спальне и проводить свободное время в комнате, специально отведенной для вашего факультета.
Ну да, ну да. Очень серьезная процедура, как же. В отличие от нормальных учебных заведений, факультеты Хогвартса не несли в себе даже тени намека разделения по специальностям.
Особенный скепсис вызвало заявление на тему «факультет — вторая семья». Мысленно отряхнув лапшу с ушей, Гарри принялся внимать дальше.
— Факультетов в школе четыре — Гриффиндор, Хаффлпафф, Рейвенкло и Слизерин. У каждого из них есть своя древняя история, и из каждого выходили выдающиеся волшебники и волшебницы. Пока вы будете учиться в Хогвартсе, ваши успехи будут приносить вам и вашему факультету призовые очки, а за каждое нарушение распорядка очки будут вычитаться. В конце года факультет, набравший больше очков, побеждает в соревновании между факультетами — это огромная честь. В зависимости от набранных вами очков вы займете свое место в рейтинге студентов. Подробнее вам расскажут ваши старосты и старшекурсники. Надеюсь, каждый из вас будет достойным членом своей семьи.
Ну, вот. Как только речь зашла о по-настоящему важном — личном рейтинге — профессор тут же свернула лавочку. Зато сделала такой акцент на «огромной чести», как будто это что-то давало для факультета.
Мистер Моуди мало знал про личный рейтинг. Это было одно из нововведений директора Дамблдора наряду с расширением школьной программы.
Ладно. Всегда можно будет попытать старосту.
— Церемония отбора начнется через несколько минут в присутствии всей школы. А пока у вас есть немного времени, я советую вам собраться с мыслями.
Взгляды, доставшиеся рыжему мальчику и его потрепавшемуся в дороге через озеро рыхлому приятелю, говорили сами за себя. Гарри быстро оправил мантию, хотя выглядел вполне прилично.
— Я вернусь сюда, когда все будут готовы к встрече с вами, — сообщила профессор МакГонагалл и пошла к двери. Перед тем как выйти, она обернулась. — Пожалуйста, ведите себя тихо.
Магглорожденные тут же начали шептаться, строя разные теории о том, как именно пройдет отбор. Кто-то заявил об испытаниях, породив волну нервозности, но Гарри отвлекся на примеченную им троицу: блондинчика и его бодигардов.
Вот и первая ласточка.
И на них тут же скрестилось внимание остальных — тех, кто не принимал участия в обсуждении распределения и не спешил развеивать иллюзии. Да, информация действительно правила миром — даже такой малостью никто из потомственных магов не делился просто так.
Вот только от повышенного внимания стало не по себе. Был бы он кошкой — уже шипел бы, выгнув спину и выпустив когти.
— Малфой, — процедил Голдстейн.
Падма и Парватти стояли чуть в сторонке, но и они напряглись.
Малфой. Фамилия много говорила Гарри. Мистер Моуди очень часто упоминал эту семейку с эпитетами, которые вызывали у мальчика с улицы восторг.
— Ты — Гарри Поттер? — сходу попер блондин, манерно растягивая гласные.
Гарри сдержал смешок.
— Я — Малфой, Драко Малфой, — с показушной небрежностью представился плюгавый сноб. — Это Крэбб и Гойл. Я знаю, ты рос не в этом мире, и я хотел бы просветить тебя о семьях, намного круче остальных. Чтобы ты знал, с кем дружить, а с кем… не стоит общаться.
— Бонд, Джеймс Бонд, — пробормотал Энтони. Близняшки Патил и несколько наблюдателей хихикнули.
— А, Голдстейн, — небрежно бросил Драко. — Ищешь себе покровителя?
Момент истины, мать ее так. Ставить себя придется именно сейчас, когда Поттер был наименее готов к этому, с одним из самых неудобных оппонентов.
— Драко Малфой, — Гарри не дал Энтони ответить, подозревая, что очередная колкость может положить начало длительной ссоре. — Ты похож вон на ту девчонку.
Поттер указал на кудрявую шатенку, что весьма нахально вломилась в его купе. Правда, теперь от ее самоуверенности и пренебрежения личным пространством других не осталось и следа.
— Что? — лицо блондина пошло красными пятнами. Возмутился, аж гласные перестал растягивать. — Ты сравниваешь меня с этой… магглокровкой? Поттер, ты что, не знаешь, кто я?
Какая-то она совсем пришибленная. Потерянная. Похоже, не на того напала и нарвалась на жесткий прессинг. Ладно, это — не его проблемы, стоило сосредоточиться на Малфое.
— Прекрасно знаю, Драко Малфой. И мне печально видеть, как наследник благородной семьи ведет себя столь же безобразно, как какая-то магглокровка.
Лицо блондинчика было таким, словно Поттер вылил ему на голову ведро дерьма. Повисла тишина. Окружающие шакальчики подобрались в предвкушении развязки.
Кажется, он перегнул палку. Херово, но отступать — еще хуже.
— Как видишь, Драко Малфой, кое-что мне известно, — продолжил Гарри. — В том числе и о событиях десятилетней давности.
Это даже не намек — практически открытое заявление о принадлежности их семей к разным сторонам конфликта.
— Это хорошо, — Малфой слегка замялся, словно сбился с отрепетированной речи. — В общем, я предлагаю тебе свою дружбу.
И протянул руку.
Поттеру захотелось отвернуть маленькому сукину сыну голову. Сделав так, он поставил его, наследника рода Поттер, в недвусмысленное положение. Или примешь дружбу, оскорбив сторону своих родителей — или ответишь отказом, оскорбив родовую аристократию.
И на него смотрят другие чистокровные. Наследники, причем отнюдь не последних семей. Невзрачный парень, похоже, Нотт, та черноволосая наглая девчонка — Паркинсон, а отрешенная блондинка — Гринграсс.
Среди прочих наверняка немало детей тех, кто выступал против их отцов. И они тоже смотрели на Поттера, ожидали его реакции.
— Я высоко ценю такое предложение, Драко Малфой, — Поттер решил импровизировать, ответив на рукопожатие. — Однако, я сам выбираю своих друзей, и выбираю осторожно. Поживем — увидим.
Раздались негромкие шепотки. Удалось ли ему выйти из ситуации — покажет время. Но белобрысый неплохо его подловил.
Секунда тишины — и Малфой справился с собой.
— Хорошо сказано, Поттер. Будь очень осторожен в выборе друзей. Многие здесь… враждебны твоей семье.
Словесные расшаркивания начинали утомлять. В конфликте Гарри привык действовать просто: прямой в нос или в глаз. Или куда прилетит. Здесь же белобрысый вроде и обозначил нежелание враждовать, но и показал, что оскорбления не забудет.
— Спасибо за совет. И да, — Гарри наклонился, переходя на шепот. — Мистер Моуди передавал привет мистеру Малфою.
Теперь улыбка надежно покинула лицо блондина, а его глаза полыхнули гневом — и страхом.
— До скорой встречи, — буркнул Малфой и ушел.
Поттер проводил его взглядом. Кажется, у него немного получалось играть по их правилам. Оставалось только надеяться, что сейчас Гарри не запорол все безвозвратно.
— Это было опрометчиво, Гарри, — тихо сказала Падма. — Его отец весьма влиятелен.
— Да ладно тебе, это было круто! — широко улыбнулся Энтони. — Красиво ты его опустил, ничего не скажешь!
Гарри почувствовал взгляд. Тот же недобрый. И нашел его обладателя. Нотт тут же заговорил с Паркинсон о какой-то чепухе, сделав вид, словно это был не он.
Краем глаза Поттер уловил движение и увидел приближавшегося к нему рыжего. Тот шел с немного идиотской улыбкой на веснушчатом лице. Разговаривать с ним не хотелось совершенно.
Внезапно воздух прорезали истошные крики, заставив мальчика дернуться, а рыжего — пригнуть голову.
Через противоположную от двери стену в комнату просачивались… наверное, призраки. Жемчужно-белые, полупрозрачные, они скользили по комнате, споря между собой и напрочь игнорируя первокурсников.
Когда один из признаков прошел сквозь Гарри… ощущение, словно на него вылили ушат ледяной воды. Только сухо.
Мерзость.
-… а я вам говорю, что надо забыть о его прегрешениях и простить его, — говорил низкий давно мертвый толстячок с выбритой макушкой и в монашьем одеянии.
— Мой дорогой Проповедник, разве мы не предоставили Пивзу больше шансов, чем он того заслужил? — отвечал ему призрак в трико и круглом пышном воротнике. — Он позорит и оскорбляет нас, и, на мой взгляд, он, по сути, никогда и не был призраком…
Тут призрак в трико замер и уставился на детей, словно только сейчас их заметил:
— Эй, а вы что здесь делаете?
А в ответ — тишина. Некоторые первокурсники были близки к панике, даже представители старых родов — и те выглядели нервозно. Гарри полностью разделял их мнение.
— Да это же новые ученики! — воскликнул призрак по имени Проповедник, улыбаясь собравшимся. — Ждете отбора, я полагаю?
Несколько человек неуверенно кивнули. Поттер почувствовал на себе взгляд призрака — жуткого сухопарого старика с пустыми глазницами, на щеках и одежде которого серебрились подозрительные разводы.
Как можно было смотреть с пустыми глазницами? Наверное, призракам можно. От такого внимания стало как-то совсем не по себе.
— Надеюсь, вы попадете в Хаффлпафф! — продолжал вещать Проповедник. — Мой любимый факультет, знаете ли, я сам там когда-то учился.
— Идите отсюда, — произнес строгий голос. — Церемония отбора сейчас начнется.
Это вернулась профессор МакГонагалл. Она строго посмотрела на привидения, и те поспешно начали просачиваться сквозь стену и исчезать одно за другим.
Только жуткий старик не торопился. Он лишь повернул пустые глазницы к женщине, губы дрогнули в холодной улыбке, после чего снова уставился на Гарри, медленно кивнул и только после этого провалился сквозь пол.
— Выстройтесь в шеренгу, — скомандовала профессор, обращаясь к первокурсникам, — и идите за мной!
Поттер внимательно посмотрел на дверь. Точно в шеренгу? Может, в колонну? Видимо, профессор тоже заметила оговорку, но не стала исправляться, только переместила ближайших студентов в колонну по одному и повела за собой в зал.
Едва распахнулись двери, как первокурсники разом вздохнули.
И было от чего. Колоссального размера зал мог вместить, наверное, целое футбольное поле с трибунами. Над четырьмя длинными столами парили в воздухе тысячи свечей, постоянно перемещаясь в медленном и причудливом танце. Столы были уставлены роскошными золочеными тарелками и кубками, а на скамьях сидели сотни студентов в мантиях и остроконечных шляпах, с интересом и ожиданием глядя на первокурсников.
На другом конце зала, на возвышении, был другой стол, и за ним восседали преподаватели. В центре Гарри без труда узнал того седого мага по имени Альбус Дамблдор. Одно место было свободно — несложно догадаться, кому оно предназначалось.
Но поразительнее всего было ночное небо над головой. Нет, воздух был свеж, но безветрен. Не было и сырости — только луна выглядывала из-за тучи и сверкали звезды вокруг.
Мальчик немало воображал о магическом мире, но реальность превзошла все ожидания. По крайней мере, Хогвартс действительно был волшебным местом.
Гарри услышал стук ножек о камень и, опустив взгляд, увидел, как профессор МакГонагалл поставила перед ними табурет и положила на сиденье остроконечную шляпу.
Шляпа явно видала виды — вся в пятнах и разводах, покрытая заплатками. Видимо, это и есть та самая Распределяющая Шляпа.
На несколько секунд в зале воцарилась полная тишина. А затем Шляпа шевельнула колпаком, на котором появились складки, напоминавшие карикатурные глаза и рот.
Затем она запела:
Может быть, я некрасива на вид,
Но строго меня не судите.
Ведь шляпы умнее меня не найти,
Что вы там ни говорите.
Шапки, цилиндры и котелки
Красивей меня, спору нет.
Но будь они умнее меня,
Я бы съела себя на обед.
Все помыслы ваши я вижу насквозь,
Не скрыть от меня ничего.
Наденьте меня, и я вам сообщу,
С кем учиться вам суждено.
Быть может, вас ждет
Гриффиндор, славный тем,
Что учатся там храбрецы.
Сердца их отваги и силы полны,
К тому ж благородны они.
А может быть,
Хаффлпафф ваша судьба,
Там, где никто не боится труда,
Где преданны все, и верны,
И терпенья с упорством полны.
А если с мозгами в порядке у вас,
Вас к знаниям тянет давно,
Есть юмор и силы гранит грызть наук,
То путь ваш — за стол Рейвенкло.
Быть может, что в Слизерине вам суждено
Найти своих лучших друзей.
Там хитрецы к своей цели идут,
Никаких не стесняясь путей.
Не бойтесь меня, надевайте смелей,
И вашу судьбу предскажу я верней,
Чем сделает это другой.
В надежные руки попали вы,
Пусть и безрука я, увы,
Но я горжусь собой.
Как только песня закончилась, весь зал единодушно зааплодировал. Шляпа поклонилась всем четырем столам, после чего ее складки утратили сходство с глазами и ртом, и она замерла.
— Значит, каждому из нас нужно будет всего лишь ее примерить? — прошептал рыжий мальчик рыхлому неряхе. — Я убью этого вруна Фреда, ведь он мне заливал, что нам придется бороться с троллем.
Тем временем профессор МакГонагалл шагнула вперед, в руках она держала свиток пергамента.
— Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет, — произнесла она. — Начнем. Эббот, Ханна!
Насколько волнительно, настолько же и скучно. Гарри смотрел, как первокурсники выходили по одному, садились на табурет и, видимо, вступали со Шляпой в диалог, после чего та громко оглашала факультет.
Вообще, очень странно делить учеников на факультеты по личным качествам, а не по направлениям. Да и нет в Хогвартсе направлений — учат примерно одинаково. Наверное, это та самая странная традиция, которая есть в любой уважающей себя школе. Ну, или должна быть.
Наблюдения, однако, показали, что все не так просто. Например, на Слизерине не оказалось не то что ни одного магглорожденного — ни одного чистокровного из рядовой семьи. Более того, минимум семь и девяти слизеринцев-первокурсников из дворянских семей. Блейз Забини — тот темнокожий парень — не имел наследного титула, но женщины из семьи Забини имела дурную славу «черных вдов», а мужчины являлись как минимум влиятельными магами.
Про Трейси Девис Поттер не знал ничего. Хотя, на Рейвенкло учился Роджер Девис, на четвертом курсе. Он был полукровкой. Брат или однофамилец? Даже если брат — семья не последняя. В общем, на Слизерине концентрировались преимущественно темные знатные семьи.
В то же время на Гриффиндоре собирались светлые семьи. Правда, светлых осталось совсем мало. Из шестнадцати гриффиндорцев на первый курс попали лишь два представителя — рыжий Уизли, и рохля-Лонгботтом. На первый взгляд… даже Малфой, к которому сокурсники относились как к клоуну, и то выглядел внушительнее. В остальном — простые чистокровные семьи и немало магглорожденных. Правда, из всего этого великолепия откровенно выбивалась Парватти Патил. Семейка-то отнюдь не светлая.
Хаффлпафф и Рейвенкло были ближе к характерным чертам, но и там был социальный перекос.
На Хаффлпафф попадали вообще все подряд маги, за исключением родовитых. Дворян почти нет. Зато родственники нынешней власти скапливались в избытке. Только на первом курсе учились трое детей весьма важных чиновников — Сьюзан Боунс, единственная аристократка в классе, Ханна Эббот из старой семьи, отец которой возглавлял один из отделов департамента магического правопорядка, и Эрни МакМиллан, шотландец, чей отец имел голос в Визенгамоте и был весьма заметным частным промышленником, при этом занимая немалую должность в отделе контроля за магическими существами.
На Рейвенкло собирались чистокровные, в основном безродные, но нередко встречались и дворяне. Магглорожденных здесь было мало. В классе Гарри только одна — Изабелла Кларк, маленькая худенькая девчонка с большущими фиалковыми глазами, в которых сияло искреннее восхищение.
Самому Гарри Шляпа предлагала пойти на Слизерин, причем настойчиво. Поттер хотел жить, причем желательно спокойно, а спать крепко. Поэтому он выбрал Рейвенкло — да, оказалось, что факультет при определенной настойчивости можно выбрать. На Рейвенкло он оказался с Падмой Патил (ее сестра попала на Гриффиндор) и Тони Голдстейном.
Дверь с логическими загадками удивила, пробудив желание выяснить: как это работает? Усилием воли прогнав эти мысли, Гарри попытался убедить себя, что он знает слишком мало (то есть, ничего), чтобы действительно что-то понять. Но строить догадки хотелось…
Староста зачитал приветственную речь. Речь была пространной, длинной, не слишком связной — кое-где он явно импровизировал.
Как всегда, наиболее ценная информация была спрятана между строк. В школе существовала явная межфакультетская — читай, классовая — вражда. Аристократия против угнетаемого ими населения. Слизеринцы против гриффиндорцев. Правда, магглорожденные в этой холодной войне были чем-то вроде ресурса, нежели какой-то силой.
Вторым, не менее ценным фактом, был нейтралитет Рейвенкло. Хаффлпаффцы в большинстве своем открыто поддерживали гриффиндорцев. Рейвенкловцы не поддерживали никого, но за ними была репутация заучек и зубрил, от чего другие в массе своей относились к ним снисходительно.
Ну и, конечно же, куча бытовой и учебной информации. Правда, воспринять ее было очень трудно: после долгого переезда и сытного ужина дети валились с ног от усталости и желания лечь в постель. Гарри крепился до конца, понимая, что вряд ли кто-то станет заново его просвещать.
В общем, система образования была построена не на принципе уравниловки, а очень даже наоборот. Если грубо — тебе дают столько, сколько ты можешь и хочешь осилить. Но есть обязательный минимум, необходимый для освоения. Причем не только теоретический — значительная часть внимания уделяется практике и прикладному применению магии.
Также существовала система баллов, бонусов и наказаний, о которой вскользь упоминала профессор МакГонагалл. Баллы нужны были для зарабатывания рейтинга. Первые пятьдесят учеников школы получали стипендию — от пятидесяти до ста галлеонов. Сумма впечатляющая, с учетом того, что далеко не всякий клерк среднего звена получал сто галлеонов ежемесячного жалования.
Рейтинг подсчитывался после каждой экзаменационной сессии. На него в первую очередь влияли оценки за экзамены, и они-то как раз приводили к тому, что далеко не во всякий семестр набиралось пятьдесят лучших учеников. Для того, чтобы попасть в рейтинг, требовалось иметь все оценки «Превосходно» — высшие, и не более четырех оценок «Выше Ожидаемого» в ходе сессии, а так же оценки не ниже «Выше Ожидаемого по всем контрольным в течение семестра. Но зато ученик получал право свободного посещения лабораторий и тренировочных залов — для лучших отводились специальные залы, так как в обычные, даже с учетом их численности, была плотная очередь. Кроме того, такой ученик имел право выбрать два бесплатных факультатива и, с третьего курса, свободно посещать Хогсмид. Такие привилегии были до двадцать первого номера включительно.
Номера с двадцатого по одиннадцатый могли получить не более трех оценок «В.О.» в ходе сессии, а также у них не должно было быть дисциплинарных выговоров. Вместе с другими бонусами они получали право жить в отдельной комнате в общежитии факультета и право на ограниченный доступ в Особую Секцию библиотеки.
Номера с десятого по четвертый, помимо всего прочего, были обязаны участвовать в одной из школьных команд — квиддич, дуэлинг или фехтование. Но они же получали личного домовика, полный доступ в библиотеку и полностью бесплатные факультативы и возможность изучать один специальный предмет — правда, последнее актуально было только с пятого курса. Кроме того, у них был свободный режим занятий: это значило, что эти ученики могли свободно пропускать часть занятий при условии обязательной сдачи всех промежуточных аттестаций, выполнении всех домашних заданий и практических навыков. По словам старосты, подобное здорово помогало на старших курсах.
Первая тройка учеников Хогвартса в довесок имела личные апартаменты и могла изучать два узкоспециализированных предмета. Но у них условия сдачи были еще жестче — по результатам сессии допускалось не более двух оценок «В.О.».
Гарри предполагал, что за рейтинговые места шла нешуточная грызня с учетом значимых бонусов. Для себя он считал необходимым проверить силы и, если это будет выполнимо, попытаться выбиться в первую двадцатку. Отдельная комната подкупала.
Но было кое-что, серьезно омрачающее дело. Система наказаний. Снятие баллов в такой ситуации само по себе болезненно, а тут еще отработки, которые тратят драгоценное время. А если еще дисциплинарное взыскание схлопотать — совсем швах, о высоком месте в рейтинге можно забыть минимум на семестр.
Однако, Поттер слишком сильно устал, и с большим удовольствием плюхнулся на большую и удобную кровать.
Жили они в комнатах по четверо. Как в приюте. Только вот размеры и обстановка совершенно не соответствовали. Четыре большие удобные кровати с балдахинами, четыре платяных шкафа, четыре тумбочки и сундука для вещей, четыре рабочих стола — все это совершенно свободно помещалось в комнате, и оставалось достаточно места с проходах между мебелью и в центре комнаты. Отделка в синих тонах успокаивала и расслабляла.
А еще староста не обманул: свист ветра в окнах подкреплял действие цветовой гаммы.
— Боже, я думал, это никогда не закончится, — простонал коренастый рыжий мальчик. — Ну, теперь мы живем под одной крышей?
Признаться, Гарри был рад, что его не подселили к старшекурсникам. Кто знает, какие тут порядки. А так ему лично будет проще. Усталость не помешала ему тут же застолбить кровать у одного из двух окон, самую дальнюю от двери. Рыжий тут же застолбил вторую, на мгновение опередив черноволосого. Тот недобро взглянул на рыжего, встретил ехидную улыбку и, что-то пробурчав, занял кровать у двери.
— Ну, давайте знакомиться? — Тони все еще улыбался — он не участвовал в битве за кровати. — Энтони Голдстейн.
— Дэвид Томпсон, — отозвался рыжий.
— Майкл Корнер, — черноволосый парень, с любопытством поглядывавший на Гарри. — А ты…
— Я сам представлюсь, Майкл, спасибо, — пустил холода в голос Поттер. — Гарри Поттер.
Корнер открыл рот, но Гарри поднял руку:
— Парни, я не хочу ссоры. Но предупреждаю сразу: пусть только кто заикнется о Волдеморте или моих родителях — врежу куда прилетит и чем попадет. А теперь определимся с правилами.
— Эй, Поттер, а с чего это ты взял, что можешь здесь распоряжаться? — возмутился Корнер.
— Заткнись и слушай.
Чем раньше обломать наглеца, тем проще жить с ним под одной крышей.
— Что? Да я…
— Корнер, Поттер дело говорит, — подал голос Томпсон. — Излагай, Поттер. Только в темпе, глаза слипаются.
Гарри с легким сожалением разжал кулак.
— Первое, и самое главное: отбой. После десяти не шуметь и не сильно магичить.
— Разумно, — согласился Голдстейн, Томпсон и Корнер кивнули. Первый спокойно, второй не слишком охотно.
— Туалет и ванная здесь одни, так что отмокать и думать о вечном по часу без причины — это на мой взгляд неуважение к остальным.
Три кивка. Поттер продолжил:
— Теперь подъем. Кто встал первым — старается не шуметь. Но это правило действует, скажем, до семи часов. Чтобы за час все мы успели собраться к завтраку.
— До семи не рано? — зевнул Тони.
— Нам еще в замке осваиваться, — напомнил Корнер. — Не рано.
Поттер едва подавил зевок.
— Остальное завтра.