Не опуская взгляда. Глава 9
Бодрящее чувство голода не давало уставшему сознанию отключиться прямо здесь. Усталость, собравшаяся в ноющий ком ниже пупка.
И облегчение. Такое чувство, будто с плеч свалилась гранитная плита. Интересно, почему? По идее при использовании хроноворота мальчик должен был вымотаться — так отчего ему стало легче дышать и контролировать магию?
Загадка под названием «хроноворот» будоражила его все сильнее и сильнее, но Гарри объективно слишком рано касаться этой темы глубже инструкции по использованию.
О, как декан гонял его по этой самой инструкции! До глубокой ночи, пока мальчик не повторил раз сто, наверное. А потом позволил совершить первый скачок — на шесть часов.
Гарри перемещался со времени вместе с деканом. Профессор Флитвик за первые календарные сутки позволил ему совершить еще два скачка: один на шесть часов и один на целых двенадцать. Итого, вместо одного дня мальчик прожил целых два.
Было тяжело, но с каждым разом на душе становилось все легче. Как будто хроноворот вместе с маной вытягивал из него скопившуюся усталость.
По итогу профессор Флитвик озвучил, что Гарри еще рано самостоятельно использовать хроноворот, и до конца семестра декан будет прыгать вместе с ним. Поттер, конечно, надеялся на обратное, но умом понимал, что ему нужно привыкнуть к своим ощущениям, четко понимать, когда ему хватит сил на скачок, а когда не хватит.
— Добрый вечер, мадам Пинс, — Гарри поприветствовал библиотекаря, украдкой глянув на часы. Половина восьмого вечера.
— Добрый вечер, мистер Поттер, — библиотекарь цепко глянула на мальчика. — Вы хорошо себя чувствуете? Выглядите бледным.
— Просто проголодался, мэм.
Такое чувство, будто библиотекарь видела его насквозь и сразу поняла, в чем дело. Если так и было, ничего удивительного в этом нет. Наверняка мадам Пинс повидала десятки таких, как Гарри Поттер.
— Итак, мистер Поттер: что вас интересует на этот раз?
Как и учил декан, мальчик положил на стойку библиотекаря подписанное Флитвиком разрешение брать книги с собой:
— Будьте добры справочник растительных ингредиентов, произрастающих на территории Южной Европы, восьмое издание, путеводитель по рунам Агриппы и свойства металлов во втором дополненном издании?
Библиотекарь еще раз внимательно глянула на мальчика, смахнула разрешение в ящик стола и открыла зачарованный каталог.
— Так… справочника по растениям нет — последний забрали час назад, могу предложить седьмое издание. Возьмете?
Жалко, но книга нужна срочно.
— Да, мэм.
Мадам Пинс сделала отметку и продолжила:
— Путеводитель по рунам — все тома?
— Да, мэм.
— Так… свойства металлов в наличии. Я так понимаю, книги вы возьмете с собой.
— Да, мэм.
— Распишитесь здесь и здесь, — перед мальчиком оказалась его карточка. Приложив кончик палочки к указанным графам, Гарри взял тележку и направился следом за мадам Пинс.
Собрав все тома, мальчик занял свой столик (ну, как свой — один из самых непопулярных, за которым кроме Гарри никто не сидел) и приготовился сделать задание по трансфигурации.
Что-то ему подсказывало, что стоило добраться до комнаты, и сон тут же возьмет свое. Лучше сделать сейчас, потом сходить на кухню и пожрать (благо, куратор у него приличный, сразу помогла с бытовыми вопросами), а уже потом — в душ и на боковую.
Все, как и говорил профессор Флитвик: две трети выигранного времени уйдут на сон и отдых.
Мальчик переложил книги в сумку и взялся за учебник. Пробежав взглядом наискось главу, Гарри еще раз сходил к мадам Пинс: спросить книгу по теме, и приступил к заданию.
Есть хотелось просто зверски. Уже желудок начал болеть. И глаза клеились. И сил после хроноворота осталось три капли, не попрактикуешься.
Вот и задача на ближайшие пару недель: наладить режим труда, отдыха и питания.
Поттер почувствовал приближение одной лохматой гриффиндорки и поднял голову.
Блять. Про нее он совсем забыл.
Грейнджер даже не поздоровалась. Не удивительно: девчонка набрала в руки полдесятка увесистых томов, проигнорировав тележки, и едва справлялась с весом.
Подойдя к столу, Грейнджер опустила тома в одну стопку, изрядно его встряхнув.
— Фух! — Гермиона сдула прядку волос со лба. — Привет.
«Она выглядит подозрительно бодрой», — подал голос Джейк.
И правда. С утра Грейнджер даже ощущалась в конец отчаявшейся.
«Переигрывает».
«Я бы не сказал. Чего она была пришибленной на парах, а сейчас — на небольшом подьеме?»
Действительно. Аура девочки не могла солгать.
«Хороший вопрос…»
— Добрый вечер, — ответил мальчик.
Странно. Какая-то она… сытая, что ли? Как кошка, объевшаяся сметаны.
«Удовлетворена», — поставил диагноз Джейк.
Пожалуй, он прав.
— Ты же не против? — гриффиндорка уселась напротив. — Я тоже хочу позаниматься, а свободных столиков нет. Сидеть со мной… сам понимаешь.
Несмотря на попытку говорить весело и беззаботно, в самом конце голос предательски задрожал и едва не сорвался. Аура потускнела горечью.
— Пожалуйста.
Поттер вынул палочку и пробормотал несколько формул, накладывая чары приватности и отвлечения внимания. Хорошо, что не наложил сразу, а то был бы прикол: пообещал встретиться, а Грейнджер его и не нашла.
Все записывать. Все! Особенно теперь, когда в сутках резко прибавилось часов.
— Ого, — глаза гриффиндорки загорелись. — Где ты этому научился?
— Точно не в учебниках, — усмехнулся Гарри. — Как твой день?
— Не так плохо, как могло быть, — преувеличенно бодро отозвалась девочка, хотя губы предательски задрожали. — Хотя еще не вечер…
В глазах зрели слезы, руки тряслись мелкой дрожью. Уже то, что Гермиона пыталась держаться, внушало уважение.
А потом ее лицо окаменело.
— Знал бы ты, как я их ненавижу, — тихо произнесла девочка. — Каждого самодовольного ублюдка, каждую наглую суку. Я ненавижу их, пока они меня пользуют. Я ненавижу их, когда по полчаса вымываю из себя сперму перед сном. Я ненавижу их, когда они лапают меня глазами просто повсюду. Я ненавижу этих тварей каждый миг своей жизни. Отважные храбрецы… ха! Кучка шакалов, готовые измываться над каждым, кто слабее.
По лицу девочки катились слезы, но кулаки сжимались, а аура разгоралась. Поттер молчал, давая ей выговориться.
Любопытно, насколько она сможет разозлиться?
— Но больше всего… — лицо стало потерянным и полным отвращения. — Я ненавижу себя. Хочешь знать, почему?
Карие, злые, полные слез глаза уставились ему в душу.
— Я скажу, почему, Гарри Поттер. Ты, как и все остальные сочувствующие, думаешь, что я не могу сопротивляться. Нет. Я не хочу сопротивляться. Я… мне это нравится. Нравится…
Грейнджер сорвалась на шепот и всхлипывания — и изо всей силы ударила кулачками по столу, да так, что Поттер опасался, как бы она себе руки не переломала. Обошлось.
— Я не знаю, что и как… но мое тело просто сдается, когда доходит до секса. Я не рабыня, Поттер. Я обычная шлюха…
И расплакалась. Это был не рев ребенка, а тихий, полный отчаяния и безысходности плач, более присущий взрослому.
— Гермиона…
Девочка вырвала руку из его пальцев.
— Поттер… — сквозь слезы ее попытка выглядеть сильной казалась жалкой. — Тебе не мерзко?
— Тебе нравилось с самого начала?
Карие глаза блеснули… и девочка кивнула.
— Мне было больно уже потом, на следующее утро. А до этого… чтобы ты понимал, я кончила, когда меня в первый раз изнасиловали в рот. И сегодня… тоже…
«Наркотики».
Причем не из простых. Хотя… Энни как-то говорила, что под анашой не то что не так мерзко, но даже приятнее обслуживать клиентов.
Старшая сестра умерла от передоза за месяц до того, как Гарри был найден, буквально выжигая в его сознании истину: не бывает безопасных наркотиков, какую бы чушь ни задвигали в том числе и врачи. Энни тоже начала с "травки", а закончила "хмурым".
— А, все понятно, — как можно спокойнее отозвался Поттер.
— Что тебе понятно? — вскинулась гриффиндорка с неожиданной, но довольно приятной яростью. — Что я по натуре своей блядь, кончающая от изнасилования? Это тебе понятно, самодовольный ты кусок дерьма? Или ты такая же шлюха, а, Поттер?
Ух, ты, сколько агрессии! А какие слова неосторожные. Не будь девчонка ему нужна — уже получила бы заточку в печень.
«Только не прибей ее, — в голосе Джейка прозвучала легкая тревога. — Мы здесь не за этим».
«Знаю».
— Тебя накачали.
— Что? — изумилась гриффиндорка.
Ярость самую малость поутихла, но в глазах — вопросы.
— Грейнджер, тебя накачали магической наркотой, — разжевал рейвенкловец. — И это наводит на определенные мысли.
— Чушь, Поттер. Если бы это была магическая наркота, то я… — Гермиона говорила все медленнее, а в глазах начало светиться сначала недоумение, потом — понимание. — Но… ч-черт возьми, Поттер, это…
— Дорого? — усмехнулся Гарри.
Грейнджер кивнула.
— Для того, чтобы наркотики не разрушили физическое и астральное тела, нужна высокая степень очистки и аккуратное дозирование, — заговорила гриффиндорка, постепенно включаясь в режим заучки. — Тем более, что воздействие на меня было точечным. Это ведь по сути такой же фармацевтический препарат, как и таблетки от кашля. У нас достаточно лабораторий для таких фокусов, но все они под надзором преподавателей… о, нет. Только не говори мне…
Достаточно лабораторий для таких фокусов? Оч-чень интересно. Другой вопрос: откуда это известно Грейнджер? Можно ли полагаться на ее слова? Но если это так — вывод неутешительный.
— Ничего не скажу, — отрезал Поттер, холодно и жестко. — Нам не стоит туда лезть.
Вряд ли подростки откажутся от возможности хорошенько вмазаться после тяжелой трудовой недели. Стресса в Хогвартсе полно. Значит, наркобизнес цветет и пахнет, причем как бы не под контролем кого-то из преподавателей.
Очень уж много денег приносила эта мерзость.
— Плюс путь введения, — продолжила Гермиона. — Меня не поили и не обкалывали. Значит, либо втирали со смазкой, либо я вдыхала, либо путь комбинированный…
Девочка осеклась. Вспомнил, значит. А в глазах засветилась такая чистая и откровенная ненависть, что Поттер инстинктивно проверил наличие ножа в рукаве.
«Мы истощены, — напомнил Джейк. — Осторожнее».
— Спиннет, вот же сука… — каким-то образом гриффиндорка произнесла это настолько спокойно, что Поттеру стало ясно: если бы гриффиндорская охотница оказалась здесь — Грейнджер просто убила бы ее.
«А у нее есть зубки, — в голосе Джейка звучало одобрение. — Прямо как у тебя».
— Что такое?
— Каждый раз она капает мне на шею маслом и что-то шепчет. Я ни разу не замечала мистерий, но после этого, когда ко мне приводили клиентов, я прекращала сопротивляться. И еще курильницы…
Аура Грейндежр начала быстро уплотняться, наращивая мощь. Подпитывая болью и ненавистью, ее сила сияла, как никогда до этого. И Гарри Поттер недоумевал.
Те, кто приказали Спиннет, должны были видеть эту силу не менее ясно, чем он. Рейвенкловец слишком многого не знал и не сомневался, что каждого из них в тот первый вечер вдоль и поперек просканировали.
«Уверен, что это — не ее инициатива? Я про Спиннет».
Гарри был уверен. Алисия Спиннет — охотник квиддиччной команды Гриффиндора и запасной охотник сборной Хогвартса. Ее отец — глава не последнего по важности отдела в Аврорате. Чистокровная семья, не знатная, но старая.
Слишком велика сила Гермионы Грейнджер. Слишком важна личная сила в мире магов. Спиннет не осмелилась бы на подобное без давления извне, причем давления, которое многократно перевешивало связи ее отца.
А вот те, кто мог оказать такое давление, как раз заинтересованы в ломке этой девочки. И все равно — слишком расточительно. Должны же они понимать глубину демографической ямы, в которую угодили маги после двух войн!
— Теперь мне все понятно, — гриффиндорка встала и выпрямилась. — Я убью ее.
А вот это опасно. Гарри очень хорошо знал, на что человек способен в таком состоянии. Если Грейнджер не остановить — ей самой придет конец. Нет, Спиннет умрет — здесь мальчик не сомневался. Но и сама Гермиона после такого долго не протянет. У Гарри Поттера не то что недостаточно сил для защиты — нет их вовсе.
— Сядь, — тихо сказал Поттер, заставив девочку прислушиваться, чтобы разобрать.
— Что?
Яркие и твердые зеленые глаза столкнулись с полными гнева и жажды отмщения карими омутами.
— Я сказал: сядь, — так же тихо и четко произнес Гарри Поттер.
Аура Гермионы Грейнджер мягко засияла вокруг белым светом, приподнимая наэлектризованные волосы. Энергия сгустилась до предела, готовясь сорваться и уничтожить все на своем пути.
«А она сильнее, чем я думал, — в голосе Джейка прозвучала озабоченность. — Слишком быстрый рост. Аномально быстрый».
— Ты меня останавливаешь? — раздельно проговорила девчонка, уставившись на него с легким недоумением.
— Да, — мальчик не повышал голоса, продолжая говорить так же твердо, хотя инстинкты буквально кричали о том, чтобы точно так же выбросить свою магию и надавить.
Почему, почему аристократические ублюдки решили сломать источник такой силы?
— Хочешь, чтобы я тебя уничтожила? — сузила глаза гриффиндорка.
В день первой встречи она была слабее близняшек Патил втрое, в то время как сам Гарри почти им не уступал. С тех пор Поттер тренировался, как одержимый: подобрал комплекс упражнений, тщательно соблюдал режим труда и отдыха и постоянно расходовал энергию до чувства легкой усталости — так, как научил его профессор Франкенштейн.
Гриффиндорка вряд ли делала что-то кроме стандартных упражнений.
Даже если сделать скидку на то, что у Поттера травмы астрального тела, которые не позволяли как следует разогнать энергию — и не позволят еще минимум года полтора — Грейнджер росла с аномальной скоростью. Даже подавляемая психическим и физическим насилием, она выросла настолько, что уступала ему совсем немного и уж точно превосходила всю «золотую молодежь» минимум первого курса.
— Сядь, — Поттер не пошевелился, лишь позволил магии течь через глаза.
Зрение обострилось, проявив магические потоки и показав астральное тело гриффиндорки.
Мальчик надеялся, что Грейнджер все еще достаточно соображала, чтобы провести привычные параллели. Рейвенкловец понимал: он подавит ее, не дав разнести тут все.
Однако, это сломало бы об колено ее уверенность в себе — единственное, что кое-как удерживало ее от того, чтобы сломаться.
Гриффиндорка медленно-медленно села обратно, закрыла глаза и глубоко вдохнула.
— Проклятье… — тихо произнесла девочка. — Я думала, что сильнее… я думала… о, боже, прости меня…
Поттер вздохнул.
— Ты справилась с собой — это главное. Но допустила одну очевидную ошибку. Знаешь, какую?
В ответ раздалось высокомерное фырканье. Пара уколов в нежную гордость заучки привели ее в себя.
— Ну, просвети меня.
Мальчик позволил себе улыбку.
— Не считай себя самой-самой в чем бы то ни было. Всегда найдется тот, кто лучше.
— И этот «кто» — ты? — вздернула бровь Грейнджер.
— А хоть бы и я, — спокойно ответил Поттер.
В голове щелкнуло: они не сломать ее решили. Не только сломать. Создать устойчивую психическую связь между сексом и экстазом, сохранить всю врожденную силу, подавить волю не болью, но удовольствием — и на выходе получить послушный живой инкубатор.
«А ведь верно, — оживился Джейк. — Все складывается. Эй, ты только не делай глупостей!»
— Что такое? — гриффиндорка внимательно следила за ним и, видимо, уловила отражение мыслей на лице.
— Кажется, я понял, — тихо сказал Гарри, беря мимику под контроль.
Это гораздо глубже и тоньше, чем могли бы сделать обычные чистокровные ублюдки из «золотой молодежи» этого мира. Мельком пообщавшись со слизеринцами первых трех курсов, Поттер пришел к выводу, что два из трех — такие же придурки, как и «золотая молодежь» простых людей, если не хуже.
— Что ты понял?
Но такая комбинация, в существовании которой Поттер больше не сомневался, под силу только умному человеку. Умному, осторожному, умелому, опасному. Тому, кто способен обходить табу школы и выходить сухим из воды.
— Что тебе уготовали, — мальчик посмотрел ей в глаза.
— И что же? — выдохнула Гермиона.
Поттер ответил не сразу. Требовалось взять себя в руки. И без того он поднял слишком много шума с Хоупом и его сворой.
— О фашистских настроениях ты, думаю, в курсе. Как и то, что фашизм изобрели в нашей стране. Тот же Волдеморт может показаться типичным фанатиком, но это не так. Он просто взял идеи Гриндевальда, подретушировал под аудиторию аристократов и бросил семена в благодатную почву. Суть аристократии в осознании своего превосходства над другими. Причем не какого-то эфемерного, не связанного с достижениями предков — а такого, которое можно продемонстрировать лично.
— Ты о наследовании таланта к магии, так?
— Именно, — Гарри слегка развел руки. — Я — наиболее яркий пример среди наших однокурсников. Наполовину разорвав свое астральное тело неаккуратной беспалочковой магией еще до поступления в Хогвартс, я без значительных усилий стал лучшим на курсе.
«Ну, да, без значительных, — фыркнул Джейк. — Как же, как же».
— Но твоя мать — магглорожденная, а идея чистокровности в том, чтобы… — Гермиона замерла, осененная идеей. — Евгеника.
— В точку. И знаешь, некоторые провели определенные параллели между ней и тобой.
— Сила.
— Совершенно верно. Обычно сильных магглорожденных ломали просто и жестко, ведь они — живое опровержение фашистской теории правящего класса. Присмотрись — увидишь то же самое. Но мою мать не сломали. Там сошлись несколько причин, обеспечивших избраннице семьи Поттер надежную защиту. А потом получился результат — я.
— И увидев результат… — Гермиона замолчала, а потом ее перекосило в отвращении и страхе. — Нет, нет…
— Потом появилась ты, — продолжил Гарри. — Сильнее, чем моя мать. И с известным результатом. Это увидели все заинтересованные. Твои дети — сильные полукровки. Учитывая серьезный демографический провал в среде аристократии, видя скорость твоего развития не смотря на давление, люди с глазами и мозгами пришли к очевидному выводу: заполучить тебя и усилить свою кровь. И способ, признаться, подобран верно.
— Нет…
— Тебя превращают в нимфоманку. Закрепляют в подкорке связь между действием и удовольствием. Когда закрепят достаточно…
— Не нужно будет наркотиков, ментального давления и банального принуждения, — тихо продолжила Грейнджер. — Я сама раздвину ноги, стоит только поманить. Разовью потребительское отношение к телу и соглашусь быть подстилкой для какого-нибудь аристократа. А он найдет, что предложить мне взамен. Меня выкупят, позволят получить столь нужное мне образование, а я буду плодить им детей, защищать их и служить их интересам.
— Ты знаешь, что ты восхитительна? — прямо сказал Гарри.
И с удивлением отметил, как в лицо девочки бросилась краска, а в глазах заиграло смущение.
— Т-ты правда так считаешь?
Поттер не ожидал, что так ее зацепит. Девчонки, что с них взять. Даже Грейнджер с ее выдающимся умом все еще девочка.
— Разумеется. А теперь к делу. Скажи мне, Гермиона Грейнджер — чего ты хочешь?
Девочка посмотрела на него с подозрением.
— А что тебе с моих желаний, Поттер? Ты пришел сюда не ради меня, а ради каких-то своих интересов.
— Так чего ты хочешь?
Гриффиндорка внимательно на него посмотрела. Интересно: она пошлет его к черту, как очень хочет поступить — или все-таки последует совету разума и выслушает? Ведь только он, Гарри Поттер, протянул ей руку помощи. Другие, кто мог ей помочь, не желали связываться с теми, кто положил на нее… нет, не член (пока что) — глаз. И девочка это понимала. А потому не хотела идти на конфликт.
— Я хочу быть сильной, — тихо ответила Гермиона и закрыла глаза. — Чтобы меня никто не мог тронуть безнаказанно…
— Хм, — Поттер наклонил голову, глядя куда-то перед собой. — Ты понимаешь, что не станешь сильной за день? Понимаешь, что у меня тоже нет сил на то, чтобы оградить тебя?
— Я все прекрасно понимаю, Поттер, — в голосе девчонки прорезалось раздражение. — Не надо меня щадить. Потому что у тебя есть и свой шкурный интерес, так? Только не говори, что помог мне ради доброты душевной — не поверю.
А вот это даже обидно. Слегка.
— Ты будешь удивлена, — усмехнулся мальчик. — Но что бы мне помешало просто спокойно нарастить силу — а потом опередить ублюдка, который это с тобой сделал? Ты бы стала моей послушной сучкой, рожала бы детей для Поттеров и выполняла бы мои приказы. А я бы просто нашел повод для поединка и убил конкурента, воспользовавшись его трудом в своих интересах. Шкурный интерес? Тут ты права. Вот только ты не являешься для меня жизненной необходимостью. Хочешь знать, что у меня на душе? Что я чувствую? Хорошо.
Поттер наклонился вперед, с внутренним удовлетворением отмечая, что слегка ошарашил эту девчонку, заставил вжаться в спинку кресла. Он чувствовал, как сила текла в его глазах и теле, наполняя и изменяя пространство.
— Я протянул тебе руку потому, что с меня довольно, — процедил он сквозь зубы. — Меня тошнит от вида изнасилованного ребенка и кулаки сжимаются от мысли, что есть ублюдки, способные делать это безнаказанно. Я не хороший человек, Грейнджер. Мне плевать на тринадцати-пятнадцатилетних магглокровных дур, которые позволили себе оказаться на твоем месте по слабости и глупости, даже если они довольно сильны магически.
— Я уже не ребенок, Поттер, — уронила голову девочка. Волосы скрыли лицо, но Гарри не сомневался: по щекам потекли слезы.
— Вот поэтому я и взбешен, — отрезал рейвенкловец. — Тебя лишили невинности. И я найду того, кто за этим стоит, и собственной рукой вырву ему сердце. Никому не позволено посягать на детей.
«Громкое обещание», — заметил Джейк.
Громкое. И выполнимое. Сила — дело наживное, тем более для такого, как он.
Гермиона смотрела на него большими мокрыми глазами — и неожиданно для себя Гарри увидел в них сострадание. Девочка протянула руку и сжала его пальцы.
— Ты такой же, как и я. Ты тоже лишился невинности. Скажи, как это произошло.
Поттер чувствовал странное успокоение от теплых пальцев поверх его сжатого кулака.
«Не делай этого. Ты ее не знаешь!»
«Я устал держать все в себе».
— Скажу. Начну, пожалуй, немного издалека. Ты знаешь, что способности обычно проявляются лет в семь-восемь. Иногда — раньше. Иногда — позже. Исчезающе редко сила проявляется после десяти. Так вот. Моя сила проявилась очень рано. Раньше, чем я могу осознавать себя. После гибели родителей меня спрятали у родственников моей матери — обычных людей и тех еще мразей. Тетя меня ненавидела, видя семя ненавистной сестры. Дядя терпеть не мог моего отца, жестоко над ним подшутившего. И они оба дружно боялись магии до исступления. За каждый магический выброс меня наказывали. Избивали, морили голодом, запирали в чулане. Хочешь знать, как я лишился невинности? Я скажу тебе. Когда мне было семь или около того, сошлись, что называется, звезды. Дядя был крепко пьян — сорвалась какая-то крупная сделка — а я случайно перекрасил волосы учительнице. Он и трезвым был не подарок, а уж пьяным начинал тиранить все и вся.
Поттер взял паузу. Он никому об этом никогда не говорил, и воспоминания оживали с болезненной ясностью.
— Я думал, он меня убьет. Потом я вдруг оказался в десятке ярдов от дома, объятого белым пламенем. Это выдали за взрыв газа, но газ не сжигает двухэтажный кирпичный дом до горстки золы. Я попал в приют и четыре года день за днем видел одно и то же: как маленькие дети лишались невинности самыми отвратительными и жестокими путями.
Гриффиндорка выглядела смущенной.
— Гарри… я… прости. Я сомневалась…
— И имела на это право, — немедленно откликнулся Поттер.
— Но… как мне стать прежней?
— Прежней ты не станешь никогда. Ты можешь только принять случившееся и обратить себе на пользу. Ты должна пройти через это сама — только так обретешь желанную силу. Я же буду рядом и поддержу тебя.
Гораздо разумнее было бы предложить дружбу Малфою. Однако, Поттер не считал, что допускал ошибку. И Джейк помалкивал, хотя он-то часть Гарри.
— И тебе не противно связываться со шлюшкой-Грейнджер?
— Снова за старое. Не ты выбрала этот путь. А даже если бы и выбрала — это твое право. Ты можешь делать все, что угодно, пока остаешься человеком.
— То есть, тебя это не беспокоит.
— Ни капли. Девчонки, заменившие мне мать и сестер, тоже продавали себя — ради того, чтобы мы, младшие, не померли с голоду.
— И даже если я останусь на этом пути — тебя это не будет беспокоить, так?
Поттер только вздохнул.
— Говорю же: нет. Главное, чтобы ты следила за здоровьем.
— Уж в этом-то не сомневайся. Так, что мне нужно сделать? Принести клятву верности? Получить клеймо на ауру?
— Пока что достаточно твоего обещания.
— А если я не сдержу слово?
— Сдержишь. Я тебе верю.
На этом они и закончили, начав готовиться к занятиям, и дальнейший разговор касался только учебы.
Поттер следил за гриффиндоркой — и был доволен тем, что Грейнджер снова стала собой. Спорила, отстаивая свою точку зрения до последнего, с удовольствием выдавала целый ворох информации на любой вопрос. Карие глаза горели так, как ни разу до этого. И, на прощание, Грейнджер сказала одно слово:
— Спасибо.
— Всегда пожалуйста, — искренне улыбнулся рейвенкловец.
После ее ухода Гарри надолго не задержался. Быстро закончил с трансфигурацией и потопал в общежитие Рейвенкло.
Гермиона сильная, она справится. А он в свою очередь сделает все для того, чтобы найти и сокрушить виновника. Первые шаги Гарри уже наметил: заглянуть на кухню, принять душ и отоспаться. А с утра — предметно обо всем подумать.