Не опуская взгляда. Глава 10
Бернард был хмур и задумчив. Как и всегда, ее брат решал множество задач помимо учебы — поддержание порядка, участие в делах факультета, разрешение споров.
Вот и сейчас он сосредоточенно черкал что-то на листе пергамента. Напряжение в ментальной сфере намекало, что сейчас не лучшее время, но это дело не могло ждать.
Дафна аккуратно прикрыла за собой дверь и чинно села на стул. Она и без того поступила непочтительно, придя сюда без приглашения, ограничившись предупреждением.
— Добрый вечер, Дафна, — брат поднял на нее тяжелый, отстраненный взгляд. — Что случилось?
Не сказать, чтобы что-то случилось, но девочка решила, что событие требовало внимания.
— Грейнджер вступила в сношения с Поттером.
Взгляд брата моментально вернулся в реальность и стал колючим, неприятным. Какая… занимательная реакция. Конечно, Грейнджер и Поттер показали себя весьма сильными студентами, особенно выделялась магглокровка своей скоростью роста в условиях насилия.
Брат отреагировал неожиданно остро. Это наводило на размышления.
— Ты уверена?
— Да, — Дафна доверяла своим источникам. В первую очередь потому, что они не знали о том, что являлись чьими-то соглядатаями. — Они встретились в библиотеке, едва не сцепились, но пришли к пониманию.
— Едва не сцепились, говоришь, — задумался Бернард. — Не эту ли магглокровку насилуют на факультете?
— Ее, — подтвердила девочка.
Дафну событие заинтересовало ровно потому, что Грейнджер, раздавленная и униженная, внезапно настолько вскипела, чтобы почти броситься на Поттера. С другой стороны, это безрассудство объясняло, как магглокровка оказалась на Гриффиндоре.
Бернард нахмурился, устало смежив веки и помассировав глаза. Событие и его заинтересовало, но, похоже, по иной причине. Дафна догадывалась, по какой именно.
— Я думал, после унижения в гостиной Поттер заляжет на дно хотя бы на месяц, — негромко произнес брат. — Неожиданно, что он вылез так рано. Наглый сопляк. Решил, значит, свою группу создать.
Вся эта ситуация дурно пахла. Дафна полагала, что такой талант, как Грейнджер, ни в коем случае не стали бы опускать до такого состояния. Наоборот — ее бы холили и лелеяли, подсадили на крепкий крючок и уже после этого использовали.
Эта девчонка — новая, чистая, свежая кровь, которая разбавит застой в любой уважаемой семье. Нельзя так с ней поступать. Просто нельзя.
— Этого нельзя допустить, — решил Бернард. — Поттера нужно наказать.
Наказать. Но по какому поводу? Если слизеринцы проявят агрессию к рейвенкловцам без веской причины, особенно к первокурсникам, Чарльз Блэквуд придет к Маркусу Флинту и задаст ему неудобные вопросы. А так как эти двое — хорошие приятели по Дуэльному Клубу, Флинт не станет идти против правил и самолично разберется с Бернардом.
— Мы не можем вмешаться, — заметила Дафна.
— Пока что не можем, — уточнил брат. — Нужна провокация. Что-нибудь простое, но действенное.
Провокация, значит. Об этом следовало подумать. У Дафны есть пара идей, но на первых ролях должен быть именно первокурсник.
Будет непросто. Крикливый придурок Малфой уже обжегся, а так как он еще и трус — больше к Поттеру не полезет, не будучи уверенным в победе. Нотт? Забини?
Или использовать девчонку? Милисента Булстроуд. Но как ее столкнуть с Поттером?
Дафне не хотелось лезть в головы своим одноклассникам. Нельзя так подставляться. Малейшая ошибка — и на репутации семьи Гринграсс появится грязное пятно. Это недопустимо.
— Кроме этого необходимо разорвать связь между ними, — продолжил Бернард. — Так, чтобы Грейнджер даже не подумала о том, чтобы просто заговорить с Поттером. Достаточно того, что Поттер укрепил авторитет среди сокурсников на Рейвенкло. Недопустимо, чтобы он расширял связи и обретал влияние на других.
Да. Поттер — самый слабый и наиболее уязвимый из Столпов. У него же наибольший потенциал для усиления. По сути, именно от этого мальчишки зависит, сохранится ли самобытная аристократия Магической Британии.
— Итак, Поттера нужно наказать, — повторил брат. — Отложим вариант с провокацией. Действовать нужно быстро и решительно, но так, чтобы прослеживался личный мотив.
Непростая задача. Мальчик достаточно осторожен, чтобы его нельзя было просто выловить, степень защиты исключала гипноз, а любая попытка отравления пресекалась нездоровым вниманием со стороны школьного целителя.
Кроме того, как его наказать? Кучка придурков с Рейвенкло попыталась его опустить. Результаты хорошо известны.
Нет, обычными способами Поттера не сломить и не остановить. Нужно что-то серьезнее отравления, проклятия или избиения. Травля? Для этого нужен повод, причем весьма серьезный. Какой? Дафна не знала.
— Надолго не получится. Никак. Даже если спустить на него Трэверса.
— Трэверс — одноразовый инструмент, — поморщился брат. — Этот кретин позволил декану себя поймать, и теперь повис на волоске. Кроме того, я не собираюсь отправлять Поттера в больничное крыло.
Дафна вскинулась. Она не ослышалась — это совершенно точно. И холод в глазах брата исключал возможность двойственного толкования.
— Ты намерен его убить, — Дафна быстро прикинула последствия. — Авроры школу вверх дном перевернут, а учителя им помогут.
Нельзя. Убийство — табу. Каждый несчастный случай с летальным исходом расследовался самым тщательным образом, и к делу привлекались такие специалисты, что глупо даже думать о попытке увести их по ложному следу.
Несмотря на права студентов и устав Хогвартса, дуэли до смерти не допускались. Поединки и вовсе были запрещены.
— Не его. Помнишь, где он рос?
А, магглы из приюта, с которыми Гарри Поттер рос и выживал. Это будет просто, но стоит ли?
— Все подчищено, брат. Они забыли о Поттере.
— А Поттер о них не забыл. Думаю, отрезанная голова одного из его любимых магглов убедит его не лезть не в свое дело.
Рискованно. За один месяц Гарри Поттер из середнячка стал самым сильным студентом первого курса. Нельзя относиться к нему, как к одиннадцатилетнему ребенку.
— Он отомстит. Дождется своего часа — и отомстит.
— Кто — он? — Бернард весело усмехнулся. — Пусть попробует. В таком случае я лично покажу ему, насколько он не прав. Сила — это не главное, Дафна.
Разумеется, сила — не главное. Даже навыки не на первом месте. Самое важное: иметь характер, способный эти силу и навыки направить во вред другому.
И вот с этим у Гарри Поттера полный порядок.
— Возможно, стоит дать ему шанс, — заговорила девочка. — Связать с нами, и тогда его сила будет на нашей стороне.
— Можно дать ему шанс, — согласился брат. — Но я не стану. Относительно Столпов мама высказалась однозначно.
Поттер выгодно отличался от мальчишек-слизеринцев тем, что не вызывал у Дафны отторжения. Разве что манеры оставляли желать лучшего, но это дело поправимое.
Учитывая родословную и способности, привязка Гарри Поттера к их семье могла бы значительно усилить позиции Гринграссов. К сожалению, мать враждебно настроена к старейшим семьям Британии и не допустит этого.
— Брат…
— Я прекрасно понимаю выгоды привязки Гарри Поттера для нашей семьи, — перебил Бернард. — Однако, наши друзья совершенно не заинтересованы в сохранности Столпов. Мы не можем идти против их воли.
Брат настроен серьезно. Жаль. Неужели он, как и отец, намерен жить под пятой деда?
Не важно. Это — его выбор. Задача девочки — поддерживать брата во всем. И если он когда-то выберет путь свободы — Дафна сделает все, чтобы Бернард Гринграсс одержал победу.
— Что от меня требуется? — впервые за весь разговор девочка посмотрела прямо на брата.
— Пока что — ничего, — Бернард снова сел на стол. — Веди себя, как обычно.
Он даже не взглянул на нее.
— Я поняла. До встречи, брат.
Гринграсс ушла к себе. Возможно, стоило принять некоторые меры? Если брату не удастся задуманное, у Дафны останется возможность втереться в доверие к Поттеру и переманить на свою сторону.
Нет. Это невозможно. Она служит Бернарду и должна исполнять его волю, даже если это казалось ей неправильным.
Пэнси была в комнате. Подруга лежала на животе и болтала ногами, читая какой-то бесполезный журнал.
— Привет, — на секунду отвлеклась Пэнси.
— Добрый вечер, — Дафна сбросила туфли.
Как же приятно дать свободу ногам! Пушистый ковер с длинным ворсом ласкал пальцы, против воли на лице выступила слабая улыбка.
Девочка подошла к своему столу. Защитные чары привычно кольнули ауру, признали ее и пропустили. Спина на секунду почувствовала пристальный взгляд Пэнси, защита отмела слабый сглаз.
Паркинсон такая Паркинсон. Завидовала ее успехам в учебе, лежа на кровати и болтая ногами от безделья. Любопытно даже, сколько она продержится в Хогвартсе?
С приходом Альбуса Дамблдора Хогвартс претерпел упадок. Усилилось влияние Министерства на школу, что в контексте отгремевшей войны против Гриндевальда привело к сокращению учебной программы.
Это привело к тому, что во время очередного восстания Вальпургиевых Рыцарей под предводительством нового Темного Лорда обыватели оказались практически беззащитны. Недавно Дафна узнала, что сокращение программы Хогвартса произошло не без вмешательства ее дедушки. Они же повесили на Альбуса Дамблдора одновременно и пост председателя Визенгамота, и пост главы Международного Ковена Магов.
Это дало свои плоды: каким бы одаренным ни был Дамблдор, даже он не мог справиться с такой нагрузкой одновременно, что дало им возможность готовить общество Британии к перевороту и разгрому. Не только школа — все сколько-то важные структуры Британии потерпели серьезный удар. Особенно Аврорат, превращенный в коррумпированную организацию. Но школа была важнейшим достижением анти-британской коалиции.
Когда Альбус Дамблдор получил возможность что-то менять, было уже поздно. Поднял голову новый Темный Лорд, его соратники постоянно ставили ему палки в колеса… близилась горячая фаза восстания.
У них почти получилось. Вальпургиевы Рыцари исправно кошмарили целое поколение обывателей, которые попросту не знали не то что «как защититься» но и «где узнать, как защититься». Конечно, по итогу Темный Лорд сорвался с крючка, но, пока он действовал в нужном направлении, его не трогали.
Эти слова дедушки Дафна расшифровала как «не нашли управу на взращенного ими же темного Архимага устрашающей силы». Во всей Западной Европе был только один маг, способный соперничать с Темным Лордом: Альбус Дамблдор. И… он был грамотно связан школой, необходимостью защищать детей.
Уже в те времена Дамблдор активно пытался что-то менять. Под предлогом военных действий все его инициативы рубились на корню, да и организация сопротивления оказалась более важным делом, чем образование.
А в восемьдесят первом, когда они были буквально в шаге от победы, все внезапно закончилось. Темный Лорд, начавший сходить с ума по непонятной причине, решил, что для него важнее прихлопнуть младенца, про которого что-то там сказали в пророчестве.
Дед был склонен предположить, что за всем этим стоял Дамблдор. Пророчество, подслушанное агентом Темного Лорда, ловушка в доме Поттеров, немедленно начавшийся пиар годовалого младенца — герцог просто не верил, что темный Архимаг мог убиться о младенца, единственным достоинством которого (и то сомнительным) была пробудившаяся еще в утробе матери магия.
И на волне пиара Гарри Поттера Дамблдор не только сплотил Британию, переиграв их всех, но и начал продвигать образовательную реформу с такой силой, что попечители, так или иначе нахлебавшиеся во время войны, могли только грустно кивать и соглашаться раз за разом вывернуть карманы на благое дело. Особенно старался Люциус Малфой, стараясь реабилитироваться.
В результате реформ Хогвартс полностью вышел из-под контроля Министерства Магии, став, как в старые добрые времена, автономной областью на территории Британии. Серьезно обновлена база, открыты дополнительные кабинеты для внеклассных занятий. Были наняты новые преподаватели, причем, помимо амбициозной молодежи, в Хогвартс пришли и настоящие титаны магии.
Самый яркий пример — Виктор Франкенштейн, который хоть и называл себя магистром, но все прекрасно знали, что он — полноценный Архимаг, которому недосуг проходить формальную аттестацию и которого признали коллеги.
Декан Рейвенкло, профессор Филиус Флитвик, недавно стал Архимагом. И тут многие были удивлены. За улыбчивым полугоблином, который преподавал в школе вот уже лет сто, не водилось ни подобных амбиций, ни, казалось, подобных способностей. По крайней мере, публично Флитвик ничего эдакого не проявлял, и три года назад потряс Британию, став аттестованным Архимагом.
Официальная власть Магической Британии, аристократические семьи и старые кланы, цеха и гильдии — все были вынуждены утереться и прекратить совать нос в дела Хогвартса. Даже сейчас, когда еще не все задуманное было применено и опробовано, уровень выпускников заметно вырос, что еще больше укрепило репутацию как школы, так и Дамблдора.
Ценник за обучение тоже вырос. Появилось много платных факультативов и курсов для желающих, причем для студентов, проявивших себя, была возможность попасть на них бесплатно. Казалось бы — прекрасно, учитесь, развивайтесь. Но не все так просто.
Далеко не все студенты могли себе позволить учиться в Хогвартсе. Даже на Слизерине таких было меньше половины, чего уж говорить про остальные факультеты. Многие, особенно магглорожденные, брали кредиты на обучение от школы или от министерства, заключая кабальные контракты на работу.
Выбора у них не было — или так, или учится в муниципальной школе без шанса получить нормальное образование. Или вовсе запечатывание ядра и медленная гибель. Необученный маг — бомба замедленного действия. Обученный основам маг без серьезных знаний мало чем отличался от маггла.
Контракт со школой был даже хуже министерского. Если в случае с Министерством Магии было вполне понятно, где выпускнику предстояло провести половину своей взрослой жизни, вкалывая за нищенскую зарплату, то контракт со школой означал, что по усмотрению администрации или совета попечителей выпускника могли устроить куда угодно. Де-факто — рабский контракт. Выпускников продавали любому, кто мог заплатить. Многие попадали на предприятия попечителей и их друзей, где отрабатывать им приходилось до конца жизни чуть ли не за еду.
Были и другие способы оплатить учебу. За потомков ремесленников платила гильдия, но в гильдиях кабала была лишь чуточку мягче, чем министерская. Те студенты, которые сумели пробиться и впечатлить состоятельных граждан, получали плату за обучение от них, но это тоже мало чем отличалось от рабства. Еще меньшему числу студентов везло, и они становились личными учениками одного из преподавателей школы — такие освобождались от оплаты и даже находились в более-менее приемлемом правовом положении.
Но настолько впечатлить кого-то… на данный момент в школе два студента, добившихся личного ученичества. Оба происходили из семей, которые вполне позволили себе учебу здесь.
Понимание ужаса ситуации приходило к юным магам довольно быстро. Кто-то отчаивался, но продолжал грызть гранит науки — деваться некуда. Вылететь из Хогвартса означало повесить весь этот долг на родителей.
Многие начинали крутиться юлой в поисках возможности заработать, пользуясь тем, что пока маг учился, проценты по кредиту были довольно приемлемыми. Причем больше всего крутились те, кто мог рассчитывать на помощь родителей.
На этом фоне Дафна могла рассматривать действия Артура Уизли только как подвиг. Глава небогатой семьи, начальник непопулярного отдела в министерстве, этот человек пожертвовал собственными карьерой и достатком ради возможности отучить всех семерых детей в Хогвартсе, не заключая для них кабальных контрактов.
Говорить об этом вслух на Слизерине не рекомендовалось. Уизли — Предатели Крови, а Артур взял и переплюнул больше половины чистокровных семей. Кроме того, семь крепких, здоровых, магически одаренных детей — показатель здоровой и по-настоящему чистой крови.
Не удивительно, что Малфой так не выносил Уизли — завидовал, не иначе. Если так подумать, Уизли не любили именно по той причине, что они проповедовали идеи интеграции уже семьдесят лет и вполне себе держались на плаву, не прячась от потрясений. Они в полном составе выступили сначала против Гриндевальда, затем — против Вальпургиевых Рыцарей. Не отказались от своих идей, даже будучи изгнанными из высшего общества — и раз за разом утирали носы чистокровным.
Иногда, слушая тезисы из уст отца и матери, слушая дедушку, Дафна своими силами пыталась оценить тенденцию в Британии и задавалась вопросом: может, Уизли правы, а они все — нет? По крайней мере, результат налицо: никто из чистокровных Магической Британии не мог похвастаться хотя бы тремя сильными детьми подряд.
Сама Дафна — исключение, в ней де-факто нет крови Гринграссов, но даже Астория гораздо слабее Бернарда. У Уизли минимум шесть детей из семи в силе заметно выше среднего чистокровного.
А ведь в последнее столетие погибли тысячи магов. Десятки семей прекратили существование, сотни — обескровлены. Из четырех оставшихся Столпов, что еще в начале двадцатого века своей суммарной мощью превосходили все прочие семьи Британии, остались все четыре. Но их состояние…
Последний Блэк сгниет в Азкабане. Последний Поттер лишен семейного воспитания. Старый лорд Хеллфайр доживал свой век в обветшалом замке, а его единственную наследницу — девчонку на год старше Дафны — никто не воспринимал всерьез. Бладриверсы допустили ряд ошибок, из-за чего при всей их многочисленности были устранены от политической жизни Британии и Западной Европы.
Сейчас полукровок и магглокровок все больше. Чистокровных просто не хватало, чтобы удерживать прежние позиции. Казалось бы, выход простой: нарожать еще больше детей, тем более, что наложниц и консортов никто не отменял. Но, опять же, проблема силы крови никуда не девалась. Исчезающе редко таким путем удавалось получить потомка, не уступавшего чистокровным наследникам.
— Дафна! — крикнули в самое ухо. Гринграсс дернулась и оглянулась на Пэнси. Соседка по комнате выглядела встревоженной, а теперь на лице появилось облегчение.
— В чем дело?
— Фух, ожила! Напугала ты меня. Ты уже полчаса сидишь с пером в руке, уставившись в одну точку.
Дафна пожала плечами:
— Задумалась.
— Ага, задумалась. Ты дышала раз в минуту!
Вот серьезно: какое ей дело? А вообще, интересная врожденная способность — выбешивать всех вокруг. Даже Гринграсс — и та испытывала раздражение.
— Отстань, Пэнси.
— Ладно, — Паркинсон наконец-то оставила ее в покое. Как только соседка по комнате отошла на пять шагов, раздражение сразу растворилось.
Нет. Это определенно какая-то способность. Наверное, что-то из области ментальной магии.
Дафна тряхнула головой. Пора заняться учебой. Домашняя работа саму себя не сделает.
* * *
Сталь встретилась со сталью. В грудь пришелся ослепительно болезненный удар. Гарри скособочился, отступая на шаг, неуклюже попытался отбить следующую атаку и тихо охнул, складываясь пополам.
Записавшись на факультатив по фехтованию, мальчик не ожидал такой «ласковой» встречи.
— Надеюсь, однажды вы запомните, — вещала слизеринка Эмилия Яксли. — Фехтуют не руками, фехтуют ногами. А именно — задницей. Итак, господа первокурсники, все те, кто не занимался раньше — забудьте про спарринги. Ваша задача на ближайшие полгода — научиться двигать задницей. Поттер, отдыхать будешь у себя в кроватке. Поднимай свой филей и возвращай рапиру на место.
Почему ими занималась студентка? Потому что, как сказала сама Яксли, сеньору Джероломо недосуг возиться с малолетками.
Зато ей, видимо, нравилось ломать ребра. Дышать больно. И под дых зарядила так, словно ему втащил Моххамед Али.
Пока он ходил, нестройную толпу первокурсников разделили на две части. Первая отправилась в другой зал, ведомая старшекурсником с Гриффиндора — шкафообразным парнем по фамилии Айронвуд с запястьями толщиной с бедро Поттера.
Мальчик присоединился к оставшимся, встав между Патил и Бутом.
— Ближайшие месяцы вы будете учиться ходить так, чтобы не путаться в собственных ногах. Потом — возможно — я допущу вас к отработке основных приемов. Если кого-то что-то не устраивает — выход вон там.
Никто не шелохнулся.
— Очень хорошо, — усмехнулась слизеринка, трансфигурируя рапиру в длинную деревянную указку.
Азартный блеск в глазах Яксли, прямо скажем, пугал. А вид указки прозрачно намекал, как будет проходить обучение.
— Начнем.
Два часа спустя самые везучие первокурсники ковыляли прочь, хромая на обе ногии подпирая тех, кто уже не мог стоять. Меньше всех досталось Гермионе, но и гриффиндорка шла по стеночке. Даже Падма, которая, по ее словам, кое-чему училась — и та была безжалостно избита, почему-то бросая недовольные взгляды на Терри.
— Гарри… я ног не чувствую… — простонал Бут, тяжело опираясь на плечо.
— Терри, у тебя их нет!
Ноги тряслись. Била Яксли со знанием дела: прямиком по костям. Причем так ловко, что Поттер даже не понимал, откуда ему прилетало.
Стоило отметить, что такой подход давал результат. К концу занятий однокашники двигались заметно лучше, правда, битья меньше не стало.
Руку кольнуло: зачарованный таймер дал о себе знать. А вокруг — полно народу.
— Давай-ка пошевелимся, — Поттер потащил Бута в сторону гостиной Рейвенкло. — У меня еще дела остались.
— Какие к чертовой матери дела, Гарри? — Терри старательно переставлял онемевшие ноги. — Я сейчас способен только на одно: упасть и сдохнуть.
— Забыл, что завтра — защита? Снейп обещал тестовый контроль.
Бут застонал. Гарри мог его понять. Уроки защиты — стресс для всех и каждого. А уж манера Снейпа внезапно озадачить каверзным вопросом в самое неудобное время уже вошла в легенды.
Впрочем, Снейп всегда подробно разъяснял ошибки и давал рекомендации, как их избегать. Если бы еще отбросил дурную манеру не стесняться в выражениях — его уроки стали бы лучшими в Хогвартсе после уроков профессора Флитвика.
— Брось меня, Гарри. Дай спокойно умереть.
— Давай, шевели жопой. Сдохнешь не раньше, чем доберемся до общаги.
Дотащив Бута до кровати и с наслаждением избавившись от его присутствия, Гарри прихватил с собой пару склянок с мазями и покинул общежитие Рейвенкло.
Теперь оставалось найти укромное место. Благо, в замке их полно.
Завернув за угол в не освещенный светильниками коридор, который вел к одному из ходов в подвалы и старым классам чар, Гарри почти не удивился при виде декана.
— Опаздываете, мистер Поттер, — мягко попенял Флитвик и бросил взгляд на ноги. — Фехтование?
Как декан находил его — непонятно. Наверное, домовики постарались.
— Да, сэр.
— Вы взяли с собой перекусить?
Уменьшенный сверток с сэндвичами и термос покоились во внутреннем кармане мантии.
— Да, сэр.
— Хорошо.
Декан открыл шкатулку и взял в руки хроноворот. Цепочка удлинилась, накрыв шеи им обоим.
— Какой это будет скачок за день?
— Второй, сэр.
— Продолжительность?
— Двенадцать часов, как и предыдущий.
— Допустимо ли будет совершить еще один скачок?
Гарри мысленно оценил состояние астрального тела.
— Часа на четыре, сэр, не больше.
— Хорошо. Двенадцать часов, мистер Поттер, и на сегодня будет достаточно.
Мальчик взял хроноворот и под присмотром декана сделал двенадцать оборотов. Снова нахлынула легкая слабость, а вслед за ней — странное облегчение. Мелькание вокруг прекратилось, пространство стало устойчивым.
— На этом — все, мистер Поттер, — декан забрал хроноворот. — До завтра.
— До свидания, сэр.
Гарри выдохнул и выглянул в коридор. Никого не было, только спина профессора Флитвика завернула за угол. Хорошо, можно идти.
Мальчик быстро нашел заброшенный кабинет, смахнул заклинанием пыль со скамьи и закатал штанины.
Ноги от колена до стопы превратились в сплошной синяк. В нескольких местах указка Яксли рассекла кожу, хорошо хоть неглубоко.
Первое прикосновение густой и холодной мази отозвалось болью, но эта боль стремительно шла на спад. Выдохнув, Гарри втер почти всю склянку себе в ноги и несколько минут просто сидел, откинувшись на стену.
Ушей коснулся чей-то почти неслышный шепот.
«Джейк?»
Шепот стал чуть отчетливее, в нем слышались одновременно смех и плач. По спине тут же пробежали мурашки размером с кошку, а на лбу выступил холодный пот.
«Это не я», — тут же отозвалось альтер-эго.
Поттер выдохнул облачко пара и поднялся. Палочка прыгнула в руку.
— Поиграй со мной… со мной… со мной… — раздался со всех сторон детский голос, отдававшийся эхом.
— Люмос Максима.
Яркий свет вмиг залил пустой класс, выцепив небольшую зыбкую тень, с тонким воплем метнувшуюся за комод. Поттер угостил его усилившимся лучом света, не дав спрятаться. Тень отбросило к дальней стене, сделав ее гуще и насыщеннее.
И злее. По крайней мере, оскал, прорезавший черню дымную голову, был отнюдь не по-детски кровожадным.
Крепкий, однако, темный дух. По словам профессора Снейпа, большинству стихийно возникших призраков достаточно хорошей прожарки лучом света.
— Мне больно… больно… больно… — жалобно завыло нечто уже совсем не детским голосом, продолжая скалиться. — Почему ты такой злой… злой… злой…
«Врежь-ка по нему изгоняющим», — посоветовал Джейк.
Гарри приготовился к рывку — и не прогадал. Едва иссяк поток света, как тень бросилась на него размытым пятном.
— Экзорцио.
Прозрачная волна сорвалась с кончика палочки и настигла тень. В вибрирующем, высоком крике не было ничего человеческого. Поттер вспотел, с трудом удерживая в руке вибрировавшую палочку, пока тень в корчах истаивала.
Вообще, изгоняющее заклятие изучали на третьем курсе, но профессор Флитвик настоял, чтобы мальчик изучил и как следует отработал эти чары.
Теперь Поттер на своем опыте убедился, что в школе магии полно укромных мест, где могла встретиться всякая нечисть. Не слишком опасная (в том плане, что не убьет и не покалечит), но все же есть. Особенно много самых разных духов.
Наконец, тень истаяла. Гарри выдохнул, опустил дрожавшую руку и снова сел на стул.
Второе, что он хотел сделать после перемещения во времени — вздремнуть часика четыре. Спать расхотелось совсем, как и оставаться здесь.
Самое время поискать какое-нибудь другое укромное место. Но для начала Гарри оставил в ежедневнике пометку: «Взять мазь от ушибов».
Фехтование оказалось занятием более травмоопасным, чем уроки полетов и физкультура вместе взятые. Несмотря на крайне неприятные впечатления от первого занятия, Гарри не собирался отступать.
Мистер Моуди старательно вбивал ему в голову, что маг должен быть развит всесторонне, включая рукопашный бой и бой с оружием. Гарри был с этим согласен, а так как он имел очень плохо поставленную базу уличной драки с поножовщиной, эту базу требовалось выправить в правильное русло. Приемы бокса и борьбы были в программе физкультуры, а вот фехтование стояло отдельным факультативом, куда принимали далеко не каждого.
Старательно избегая людных мест, Гарри добрался до седьмого этажа и с облегчением выяснил, что примеченный им кабинет рядом с одной из аудиторий по чарам был свободен.
Запирающие чары на дверь, отработанная до автоматизма трансфигурация парты в спальный мешок — и сон, настигший мальчика, едва он принял горизонтальное положение.