Не опуская взгляда. Глава 33
— Чего вам надо? — полюбопытствовал Гарри.
Зрачки всех троих плавали, лишенные всякой связи с миром.
— Чего надо? — попробовал докричаться до них Поттер и только после этого снова обратил внимание на кровь из ушей. — А, ну да.
Наверное, не очень удобно слышать с разорванными барабанными перепонками.
— Эпискей. Эннервейт.
Стоны Эндрю стали осмысленными, как и взгляд. Дернувшись всем телом, пятикурсник задрал голову и уставился на мальчика.
— А? Что? Какого хера, Поттер?
“Он сейчас серьезно?”
Гарри не мог видеть лица Джейка за отсутствием такового, но был готов поклясться, что его альтер-эго скрестило руки на груди и закатило глаза. Ну или выполнило жест “рука-лицо”.
Кажется, Эндрю нуждался в прочистке мозгов.
— Это я у тебя хотел спросить: какого хера ты здесь забыл? — Поттер жестом фокусника выбросил из рукавов по сюрикену.
Глядя на медленно крутившиеся бритвенно-острые металлические звездочки, Эндрю приобрел бледный вид.
— Эм… Поттер… мы пришли по вопросу палочек и всего остального…
— Втроем и зашли с ломки защиты? — ласково улыбнулся Поттер, а один из сюрикенов плавно подлетел к лицу Эндрю и остановился у левого глаза.
— П-поттер… не надо… — прошептал пятикурсник, не сводя взгляда с причудливой формы метательного лезвия.
— Знаешь, а я рад, что ты заглянул, — улыбка мальчика стала откровенно хищной. — Даже представить не мог, что на каникулах здесь настолько скучно. А тут — вы! Какой славный подарок на Рождество!
И без пауз, резким и холодным тоном потребовал ответа:
— Как вы обошли Лабиринт Минотавра?
— Его снимают на каникулах, — тут же ответил Эндрю.
— Для чего? — продолжил допрос Поттер, придвигаясь к нему.
Второго сюрикена около правого глаза пятикурсник не выдержал и взвыл:
— Диагностика! На каникулах производят диагностику защиты школы и исправление найденных ошибок! Для этого все сложные системы защиты отключают!
Ух, ты! А вот это по-настоящему ценная информация. Сгонять, что ли, на третий этаж? Все равно в этой школе заняться нечем, преподавателей почти нет, основная защита отключена.
— П-пожалуйста, Поттер, только не делай это снова… — проскулил старшекурсник. — Только не снова…
— Чего ты так боишься, друг? — улыбнулся Гарри, подведя сюрикен к самому глазу. — Я после кислоты глаз отращивал все две недели, а нормально видеть начал еще через две. Тебе отрастили за сколько — за шесть дней? Не так уж и страшно.
Кстати о птичках! Гарри не задавался тогда вопросом, а потом было не до того, но тут вспомнил кое-о-чем.
— Эндрю, дорогой: скажи-ка, почему Томаса, Финнигана и Дуэйна не прессовали на факультете и в на коридорах за нападение на меня?
Казалось, дальше побледнеть нельзя, но щеки пятикурсника приобрели пепельный оттенок, а лицо покрылось потом.
— Я… мы… Чарли…
— Хватит скулить, говори по делу! — хлестнул его голосом Харальд, усилием воли раскрутив сюрикены.
— Чарли приказал не вмешиваться! — взвыл Эндрю. — Он сказал, что ты сам разберешься! А если…
И осекся, сжав губы, с ужасом глядя то на сюрикены, то на Гарри.
— «А если» — что? Продолжай. Не стесняйся, — понизил голос Поттер, не сдерживая огня в глазах.
“Дави его, дави!” — радостно подпрыгивал Джейк.
— А если… если не разберешься… это… это твои проблемы… — обреченно выдавил Эндрю. — Мол… чтобы ты… не залупался… а работал…
Очень интересно.
— И как я не понял этого раньше, — вздохнул Поттер. — Вы не рэкетиры. Вы, ребята, сраные отморозки. С вами нельзя вести дел. Вам нельзя верить. Вас, сучата, можно только прежестоко пиздить.
Раньше, до начала всей этой катавасии, у Гарри просто не было времени раздумывать, как и почему. Своих дел и занятий хватало. А ведь тревожные звоночки были, но Поттер счел, что раз здесь четыре банды — по числу факультетов, значит, они между собой договорились и уже не отморозки.
Оказалось: нет. Если подумать, Блэквуд не вмешивался, пока его доходы не страдали. На остальное ему было положить.
Движение пальцем — Эндрю взвыл и обмочился, когда сюрикен вонзился в скулу на полдюйма ниже глазницы.
— А теперь — ответь на один важный вопрос, — Поттер начал понемногу поворачивать сюрикен. — Какая обычная цена на выкуп палочки?
Легкий поворот острия сюрикена превратил скулеж в осмысленные звуки.
— Двадцать! — взвыл парень. — Двадцать галлеонов!
Двадцать галлеонов. Учитывая, что эти шакалы пытались с ним сделать — цена для них будет соответствовать.
— Так вот, ушлепки: если вам так охота вернуть свои палочки — по сотне галлеонов с рыла. С тебя и Никса — по пятьсот. А своему другу Чарли передайте, что его отец может начать переговоры с моим управляющим, графом Уолтером Арчером. Фините.
Веревки исчезли. Сюрикен оставил окровавленную щеку в покое.
“Не перегнул с ценой? — задумался Джейк. — Все-таки сотня галлеонов — как-то много…”
“Нормально, у меня есть план”.
— А теперь — вывернули карманы, — велел Поттер и без перехода рявкнул во всю глотку: — Быстро!
Как и ожидалось, Эндрю где-то раздобыл палочку, но только он. Кроме палочки пятикурсник выложил складной нож с довольно-таки продвинутыми чарами наподобие Алохоморуса, средней паршивости защитный амулет — перегоревший — и какую-то штуковину наподобие металлического блюдца с тремя щупами-антеннами. Похоже, какой-то взломщик защиты — тоже истощенный, из-за чего сходу не разобраться.
Его товарищи по несчастью, все еще оглушенные и слабо соображавшие, тоже вывернули карманы. К кучке трофеев присоединились два тощих кошелька, еще пара перегоревших амулетов, пять маленьких — не больше столовой ложки* — запечатанных флаконов для зелий. И… оп-па, а это у нас что?
Гарри скривился и поднял телекинезом довольно крупный сверток, от которого за милю несло магической наркотой.
“А вот это серьезно, — подобрался Джейк. — Не хочешь запихнуть его кому-нибудь из них в брюхо?”
Гарри хотел. Очень. Увы, нельзя — слишком много шума и не исключен труп.
— Так-так-так, — мальчик встал с кровати, с некоторым удовольствием отметив, как все трое вздрогнули. — И что вы собрались с этим, — кивок на сверток, — делать у меня в комнате? Только не надо мне тут гнать, что это все для личного пользования. Уж не передоз ли собрались замутить?
Сюрикены вращались все быстрее, медленно приближаясь к троице — и один из быков Чарли взвыл:
— Это не я, это все он! — стукач ткнул пальцем на Эндрю. — Это он придумал! Это он меня заставил!
Лицо пятикурсника исказилось весьма красноречиво, но страха было куда больше, чем злобы.
Что примечательно, взвыл именно тот, у кого Гарри изъял наркотики.
— Я ничего не знал, клянусь вам! — продолжил верещать вполне здоровый парень. — Я просто купил по приказу Эндрю, он утверждал, что надо просто подбросить! Чтобы потом был обыск, и вас обвинили в хранении наркотиков!
Эндрю закрыл глаза, бормоча что-то под нос, а стукач перешел на всхлипывания и упал на колени.
В версию о покупке Гарри не верил. Мальчик очень хорошо знал, как распространялись наркотики. Кому попало такое не продадут, и “бык” Чарли точно не из тех, с кем заключают подобные сделки.
— П-пожалуйста, больше не лишайте меня глаз! Я… я не хотел, честное слово, не хотел!
Как отвратительно. И ведь ничего им толком не предъявишь. Любой мало-мальски грамотный адвокат разобьет все доводы Поттера потому, что «хранение» не равно «применение», а все сказанные слова можно списать на испуг.
Поймай Гарри их на горячем — совсем другое дело, но тогда обязательно всплыла бы резня в гостиной. Вряд ли это потянуло бы больше чем на «мелкое хулиганство», но это уже запись в личном деле и, что самое главное, нездоровое внимание прессы, которое наверняка не принесет его репутации ничего хорошего.
— Вот же крысы, — с чувством произнес Поттер. — Конфундо .
Еще одни прекрасные чары широкого профиля. Довольно сложные, но крайне полезные. Можно применять точечно, можно на площадь — как сделал Гарри сейчас. Можно масштабировать под нужные задачи и получать самый разный эффект: дезориентация, внушение непроизвольного действия, искажение памяти.
Даже изменение алгоритмов магических конструктов возможно с помощью Конфундуса, хотя это очень высокий уровень владения магией в целом и этой мистерией в частности. Опасное заклинание, не просто так отнесенное к третьему классу темных чар — условно-запрещенное, применение ограничено.
— А теперь — пошли вон, — махнул рукой Гарри, открывая дверь.
Спотыкаясь и поддерживая друг друга, контуженные рейвенкловцы вывалились прочь. Дверь закрылась, Гарри вздохнул и взялся за сверток с наркотой.
Сначала отлевитировал на стол и приоткрыл. Показалась переливавшаяся всеми цветами радуги темно-фиолетовая пыльца — легкий, но отнюдь не безобидный наркотик под названием «Поцелуй Фэйре». Эффект его схож с гашишем — расслабление и веселье. Отсутствие физической зависимости и слабое развитие толерантности** сделали эту дрянь одной из популярнейших в Хогвартсе. Особенно часто грешили этим как раз рейвенкловцы, искавшие расслабления после напряженной учебы…
И зарабатывали весьма суровую психическую зависимость, которая в условиях постоянного стресса развивалась чуть ли не с первого приема.
Взвесив сверток диагностическими чарами, Гарри присвистнул. Насколько он знал, одна доза этой дряни — половина грана*** — стоила восемь сиклей (Гарри запомнил цену прежде, чем дать в нос барыге). Здесь ровно девять унций****.
По самым скромным подсчетам, здесь наркоты более чем на три тысячи галлеонов по розничной цене.
Три тысячи! И это без учета того, как бадяжат и накручивают ценник для постоянных клиентов, которым деваться некуда. Наверняка барыги играли грязно — раз Блэквуд вел себя как отморозок, остальные вряд ли от него отставали в погоне за прибылью.
Гарри провел задрожавшей рукой по волосам.
“Может, скинуть барыге? Минимум восемь сотен у нас в кармане”, — предложил Джейк.
Нет.
— Исцендио , — поднял палочку Гарри, взмахом руки открыв окно и направив дым от сгоравшего наркотика прочь.
Мальчик не знал, как именно употребляли эту дрянь, но подозревал, что в холодную и ветреную ночь дым очень быстро развеется. Особенно если ему немного помочь.
В дверь осторожно постучали. Мальчик сосредоточился и ощутил три смутно знакомые ауры. Они были… встревоженными или даже взволнованными, но не враждебными.
Мальчик открыл дверь и усмехнулся углом рта, направляя палочку на парня и двух девиц из банды Блэквуда. Гарри узнал их не по лицам, а по свежим, еще не разгладившимся одинаковым шрамам через глазницы.
Господи, его сегодня оставят в покое?
— Эм… Поттер… — неуверенно начал парень.
От всей троицы воняло страхом. Были стыд и обреченность, но страх перевешивал и казался свежим. Видимо, стычка с Эндрю уже стала достоянием общественности.
— Рожай давай, — Гарри направил на него палочку. — И в темпе. У меня мало времени.
Про головную боль им знать не следовало.
— Мы по поводу палочек, — пришла на помощь одна из девиц, но, как только Гарри глянул на нее, тут же сдулась.
— Да, пожалуйста, — махнул рукой Харальд. — По сотне с каждого — и можете забирать.
На лицах всех троих отразилось нечто близкое к шоку. И бледность, обреченность, неуверенность.
— Н-но… — снова вскинула голову та девушка… и также опустила глаза в пол, кусая губу и сжимая кулаки.
— Торговаться не буду, — отмахнулся Поттер.
Однажды мистер Моуди ему очень доступно объяснил, почему маги тратили большие деньги на выкуп палочки. «Пользоваться другой палочкой все равно, что пользоваться не своей рукой, — пояснял увечный аврор. — Вроде бы все то же самое — пять пальцев, локоть и плечо, но и длина другая, и отклик другой, сила и рефлексы тоже другие. Понимаешь?»
Тогда Гарри не понял, но как только интереса ради взял в руки палочку Дуэйна и попробовал наколдовать простой Люмос — сразу все понял. И объяснить не получалось, в чем дело, просто чертовски неудобно. Как будто вместо того, чтобы воспользоваться ложкой пальцами, Гарри привязал к спине костыль, подвесил к нему гирю и всей этой конструкцией попытался управлять ложкой.
— Сто галлеонов? — с отчаянной надеждой на опровержение уточнил парень.
— Сто галлеонов, — подтвердил Гарри. — Ни кнатом меньше.
Магический проводник — это не просто инструмент. Это — часть тела, безо всяких преувеличений и скидок. Чтобы в этом убедиться, достаточно посмотреть на астральное тело мага и его проводник в момент исполнения мистерии.
— У нас нет таких денег, — выдавил парень. — И… и не будет.
Конечно, не будет.
— Мы же не участвовали! — возмутилась третья. — А ты взял и…
— Замолчи! — шикнула вторая. — Замолчи, Кейт, ради Мерлина!
Гарри рассмеялся, заставив их замолчать.
— Не участвовали в чем? В том, что Блэквуд меня опускал? Разочарую: я знаю поименно всех, кто там был. И знал это до того, как подрезать всю вашу шайку-лейку. Слышали что-нибудь про коллективную ответственность? Будет вам наука, что бывает, если ради угнетения слабых прибиваться к сильному. Сильный падает и тянет за собой всех.
Помолчав с минуту, чтобы до них дошли все его слова, Поттер взмахом руки открыл дверь:
— Раз у вас нет денег на выкуп палочек — разговор окончен.
— Поттер, — прошипела девица, названная Кейт и шагнула к нему. Подруга схватила ее за локоть, но девица вырвалась:
— Да отстань ты! Поттер, если ты не вернешь мне палочку — я пойду к декану. Нет. К директору!
— Правда, что ли? — развеселился Гарри и в один миг натянул на лицо холодную, жестокую усмешку: — Понты свои сраные перед лохами кидать будешь, усекла? А теперь — шевели жопой, и чтоб я тебя не видел.
— Кейти, чтоб тебя, прекрати! — повысил голос парень, а вторая девчонка оттащила языкастую подругу назад. — Поттер…
— Мистер Поттер, — холодно и жестко поправил мальчик.
Парень облизнул пересохшие губы.
— Мистер Поттер… осмелюсь предположить, что раз вы нас не выкинули, как Эндрю и его друзей, мы можем договориться.
— К нему… — начала качать права Кейт и дернула головой, хватая ртом воздух. В глазах отразилось изумление, затем — испуг. Пальцы девицы вцепились в воротник свитера, затем скребанули по шее.
На смену непониманию пришел ужас. Рейвенкловка упала на колени, продолжая беспомощно хватать ртом воздух и уже без шуток раздирать горло.
— Кейт! — воскликнула вторая девица и замерла, со страхом и мольбой глядя на Гарри так, как могли глядеть только женщины.
“Так их, Гарри, — в голосе Джейка перекатывалось злое веселье. — Нахальные слабаки должны знать о своем месте у твоих ног”.
— Кажется, я был с вами слишком мягок, — негромко заговорил Поттер, продолжая сдавливать гортань наглой девки. — Заговорил с вами как студент со студентами, что неправильно, и вы начали забываться.
Кейт уже повалилась на бок. Глаза ее помутнели, пальцы все слабее и слабее скребли расцарапанное горло, побледневшие губы почти не двигались.
“Держи, не отпускай”.
— Прекратите! — взмолился парень. — Прошу вас, хватит!
— Не перебивай, — одного взгляда хватило, чтобы четверокурсник сжался и опустил голову.
Выждав еще немного, Гарри отпустил гортань — и Кейт начала жадно хватать ртом воздух, трясясь всем телом и обливаясь слезами и соплями. Аманда стояла рядом на коленях, обнимая ее и прижимая голову к груди.
— Ты меня слышишь? — обратился Гарри к Кейт.
Та метнула на него полный ужаса взгляд и нервно кивнула.
— Очень хорошо, — Поттер указал палочкой на парня: — На колени.
Тот подчинился.
— Хорошенько запомните свое место, — негромко произнес Харальд. — Теперь вернемся к деловому разговору. Что ты хотел мне предложить?
“Не стесняйся занимать правильную переговорную позицию, — посоветовал Джейк, почувствовав сомнения мальчика. — Они не должны забывать о разнице между вами”.
Парень замялся, нервно оглянулся на девушек и выдавил:
— Я… мы не можем заплатить вам, мистер Поттер. У нас нет таких денег.
— Так потребуйте у Блэквуда. Он облажался. Он за вас отвечает, — Гарри прекратил делать вид, будто ничего не понимал, и ухмыльнулся: — Или случилось так, что отморозок поступил как отморозок и вас кинул? Как неожиданно. Продолжай.
— Да, сэр, — парень закрыл глаза и с видом приговоренного на эшафоте выпалил: — Я отработаю. Даю вам слово. У меня есть сорок семь галлеонов, остальные двести пятьдесят три я отработаю. Буду делать, что вы прикажете, как вы прикажете и сколько вы прикажете. Все, что угодно. Любая работа. Только… прошу вас о милости, — парень уткнулся лбом в пол. — Верните нам палочки. Без них нам конец.
— Решил прикрыть собой девчонок, — Гарри кивнул, испытав к парню легкое уважение. — Благородно. Даже похвально. Любая работа, говоришь?
Парень сжал зубы:
— Да, сэр. Даже если вы… прикажете мне…
Гарри поднял руку, призывая к молчанию.
— Не могу понять: то ты готов жертвовать собой ради подруг, то так легко переступаешь через гордость. Нет, не годится.
— Тогда… чего вы хотите? — парень поднял голову.
Гарри с минуту помолчал, мурыжа их. Решение было принято вскоре после того, как мальчик вышел из больничного крыла.
— Я верну вам палочки с несколькими условиями, — заговорил Поттер. — Первое: будете работать на меня, все трое. Второе: вы заработаете мне не триста, а тысячу галлеонов, и тогда ваш долг будет погашен. Третье: теперь я для вас именуюсь только одним способом — «да, сэр». Четвертое: мои приказы не обсуждаются, не осуждаются и не разглашаются — они выполняются без промедлений и на совесть. Пятое: за ваши ошибки, не говоря уже о попытке меня кинуть, ответят ваши семьи.
Гамма чувств на лице рейвенкловцев даже немного смутила. Потрясение. Отчаяние. Страх. Безысходность.
Может, слишком сильно надавил?
“Да не, в самый раз”.
Парень медленно поднял голову с обреченной решимостью во взгляде:
— Что мы должны делать, сэр?
Поттер не сдержал широкого оскала:
— Все, друзья мои. Вы будете делать все.
* * *
Рождество. Из самых лучших дней в году… для нормальных детей.
Гарри не любил Рождество. Жизнь у Дурслей и приют не располагали праздничному настроению, а потому вид счастливых детей будил в нем лишь зависть и обиду. И это Рождество не грозило стать исключением.
Демонстративное игнорирование его существования несколько портилось страхом, который испытывали рейвенкловцы, и откровенной злобой Блэквуда и пары его ближайших прихлебателей, но менее раздражающим не становилось.
Ну и пусть катятся к дьяволу.
Однако, стоило ему спуститься в гостиную, где мальчик был встречен все тем же показным игнором, как дело несколько изменилось.
Рейвенкловцы перестали весело болтать, разбирая подарки под елкой. Их явно тяготило общество Гарри Поттера, а точнее — необходимость не отрываться от коллектива и продолжать бойкот. Их треп довольно быстро стал натянутым, и, стоило мальчику приблизиться, как все четверо поспешили по своим делам.
Подойдя ближе к елке и стараясь сдерживать тщетную надежду, Поттер удивился. И сильно.
Полдюжины подарков в ярких упаковках оказались помечены ярлычками с его фамилией.
— Однако, — удивился Гарри, но обманываться не стал. Вряд ли Блэквуд и его прихлебатели упустили бы такую возможность.
Подняв свертки телекинезом, мальчик отлевитировал их в свою комнату, где сгрузил на кровать Энтони Голдстейна.
Первым — самым большим и ярким — оказался подписан как «Комплимент Харальду Поттеру от Н. Тонкс», но почерк совершенно точно не хаффлпаффки.
Тонкс подарила ему другой сверток — намного меньше, размером с блокнот, и подписанный соответствующе: никак.
Не мудрствуя лукаво, Поттер накрыл подарок от недоброжелателей барьером помощнее и, открыв окно, выбросил так далеко, как только смог. “Подарок” не долетел до опушки Запретного Леса метров тридцать и исчез в сугробе. Спустя несколько секунд мальчик наблюдал красивый взрыв коричневатой жидкой субстанции, накрывший собой круг диаметром метров сорок.
Даже с такого расстояния в ноздри ударила острая вонь, и мальчик поспешил закрыть окно, радуясь тому, что это не рвануло в комнате, и взял в руки подарок от Тонкс.
В свертке оказался не блокнот, а кожаный пенал с шестью маленькими флаконами из темного стекла с разноцветными пробками, способный легко поместиться в карман. Кроме флаконов внутри нашлись инструкция и короткая записка: «С Рождеством. Надеюсь, это тебе никогда не пригодится. Н. Тонкс».
В глазах защипало от той заботы, которую Гарри ощутил от, казалось бы, постороннего человека. Во время совместных занятий Тонкс не раз упоминала о тревожной тяге Поттера находить приключения на свою задницу — и вот, подарила ему полевую аптечку. По два флакона универсального антидота, очищенного экстракта бадьяна и укрепляющего зелья были помечены маленькой печатью гильдии, а значит, зелья в нем минимум отменного качества.
На этом фоне подарок для Тонкс — улучшенный защитный амулет, способный держать Эфирные Доспехи четверть часа — смотрелся убого.
Гермиона подарила ему книгу «Государь» за авторством Николло Маккиавелли, к которой прилагалось длинное душевное поздравительное письмо с алым отпечатком губ вместо фамилии. Мальчик улыбнулся, представляя, как хихикала гриффиндорка, оставляя такую подпись.
Рон прислал набор фигурок для волшебных шахмат, Энтони — профессиональный набор по уходу за волшебной палочкой, а Падма — поющую шкатулку для медитаций.
Арчер прислал книгу без названия в потертом красно-коричневом переплете и с желтыми страницами, от которой на милю несло старым и достаточно могущественным артефактом. Назвать это «подарком» язык не поворачивался: к книге прилагалась поясняющая записка.
Мальчик не обманывался длинным поздравительным письмом. Он уже достаточно разбирался в маскировочных чарах, чтобы понимать: поздравительное письмо, как и подарочная упаковка с весьма изящными чарами одной руки, совмещенными с устрашающей мощи ментальной бомбой, были не более чем элементами маскировки.
Мальчик поморщился, проколов иглой палец, и позволил капле крови упасть на пергамент. Невидимая рябь магии прокатилась по эфиру, строки неуловимо изменились:
«Приветствую вас, мой лорд. Перед вами — Книга, один из обучающих артефактов семьи Поттер. Зная вас, искренне надеюсь, что вы не открывали Книгу. Рекомендую не пытаться открыть ее в одиночку. Несмотря на то, что артефакт создавался для ситуаций, подобных вашей, при ее первом использовании требуется страховка со стороны. Если вы считаете, что вашего уровня ментальной магии достаточно, заверяю: это не так. Конечно, вас фамильный артефакт не убьет, но провести в коме несколько дней до возвращения соседей по комнате вам не понравится, так?»
На этом моменте мальчику показалось, будто бы Арчер испытывал какие-то сомнения. Впрочем, полистав немного разные хроники в библиотеке, Гарри уверился, что зачастую у предков было весьма специфическое и без сомнений прекрасное чувство черного юмора. Самым банальным была требовательность к намерению и решимости. Мгновение колебания, малейшая слабость — и семейная реликвия с удовольствием устраняла претендента. И хорошо, если просто убивала, а не поглощала с порабощением души.
«Далее. Как вы, наверное, уже догадались сами, я получил доступ к хранилищу Поттер-мэнора. В связи с этим прошу вас о встрече завтра в одиннадцать утра в пабе «Три Метлы», это в Хогсмиде. Заранее прошу меня простить за задержку в передаче вам семейных атрибутов, но такое дело я не могу доверить кому-то кроме себя. Также я подготовил для вас кое-какую информацию. Счастливого Рождества. Управляющий делами семьи Поттер, граф Уолтер Арчер».
Гарри отложил письмо и внимательно посмотрел на Книгу. Та в свою очередь внимательно посмотрела на него. Сразу семью глазами разного цвета и размера, открывшимися на обложке и корешке. Каждый глаз выражал разную гамму ощущений: отвращение, любопытство, интерес, похоть, жадность, злоба и боль.
Убедившись, что от таких прекрасных впечатлений Поттер примерз к стулу и почти не дышал уже где-то минуты полторы, не решаясь даже взгляд отвести, Книга удовлетворенно моргнула семью глазами (вразнобой), и обложка снова стала совершенно обычной на вид.
Последним закрылся глаз, полный боли. На мгновение Гарри почудилось, будто в глазу промелькнуло искреннее сочувствие.
Трогать фамильный артефакт и вообще как-то взаимодействовать с ним резко расхотелось. С чувством юмора своих предков мальчик не знаком и знакомиться не хотел совсем. Хватит с него слухов.
Мальчик не помнил, как оказался в ванной комнате, где трясущимися руками ополоснул лицо холодной водой и уставился на обтекающего себя в зеркало.
— Ну нахер, — вслух произнес Поттер.
— Не выражайся! — ответило ему отражение.
— Пошел ты! — Гарри показал зеркальному двойнику средний палец.
Глаза двойника блеснули алым, сквозь губы мелькнул шикарный частокол клыков, и в ответ отражение показало сразу четыре средних пальца. На четырех левых руках.
Поначалу такие фокусы хогвартских зеркал пугали до усрачки. Хорошо, что от мелкой (и далеко не безобидной) нечисти вроде таких слабых зеркальщиков вполне себе спасали обычные защитные амулеты.
— Придумай что-нибудь получше, — посоветовал мальчик зеркальному духу и направил на зеркало палочку. — Экзорцио!
Не успел Гарри произнести первый звук заклятия, как слабенький зеркальщик с паническим писком исчез, а на его место тут же встало вполне нормальное отражение.
Белая вспышка заклятия отразилась от зеркала и ударила по Поттеру, безвредно рассеявшись.
— Удрал, сволочь, — беззлобно произнес Поттер, опуская руку.
Отражение показало ему язык, но стоило палочке дернуться обратно вверх, как мигом сбежало.
Вообще, в Хогвартсе полно такой нечисти. Вычищай, не вычищай — они постоянно возникали снова.
Планарники, фэйре, духи, магические существа бесконечной вереницей тянулись к месту силы, в котором постоянно бурлил хаос детских энергий. Спустя семестр напряженной учебы Гарри подозревал, что учителя нарочно не слишком-то старались справиться со всеми потусторонними подселенцами, чтобы держать студентов в тонусе. А еще было подозрение, что на место изгнанной мелочи могло заявиться что-нибудь серьезное, вроде того теневика, вспоминать о котором мальчик очень не любил.
Хвала профессору Флитвику, научившего Гарри такому сложному приему как заклятие изгнания. Экзорциус обычно проходили на четвертом курсе, но овладевали им далеко не все.
Гарри вернулся к комнату и взялся за последний подарок — от директора Хогвартса. “Незадолго до своей гибели твой отец одолжил мне эту вещь. Настало время вернуть ее законному владельцу. Используй ее с умом. Счастливого Рождества. А.П.В.Б.Д”.
Ну, ладно, не подарок — возвращение имущества. Но почему именно на Рождество? Неужели старый хрыч хотел, чтобы за возвращение семейной реликвии (а что еще отец мог одолжить Архимагу?) Гарри чувствовал себя обязанным?
От прикосновения палочкой сверток раскрылся, освобождая серебристую ткань.
Что это за ощущение такое? Так тепло… как будто Гарри прикасался к чему-то родному, давным-давно утраченному и наконец-то возвращенному. Чему-то, что испокон веков было с ним. Чему-то… родному.
Но что это такое?
“Возьми, не бойся, — подал голос Джейк. — Твоя кровь откликнулась на зов семейной реликвии”.
“Я не боюсь”.
Гарри взял в руки тонкую ткань и почувствовал волну тепла и силы, пронизавшую его с головы до пят. От сердца навстречу мантии хлынула встречная волна, и мальчик почувствовал формирование почти неощутимой, но прочной связи.
“Ты принял наследие семьи, — прозвучал голос альтер-эго с нотками торжественности. — Интересно…”
Да… Гарри смежил веки, слушая, что семейный артефакт рассказывал о себе. И правда интересное ощущение — словно он вспоминал что-то давно забытое.
“Поздравляю, Гарри, ты — обладатель вечной мантии-невидимки”.
* Здесь и далее все меры массы и объема — аптекарские. 1 столовая ложка — 14,79 мл.
** Толерантность — “привыкание” организма к препаратам, включая наркотики и лекарственные препараты, требующее повышать дозу для сохранения эффекта.
*** 1 гран — 64,8 миллиграмма.
**** 1 унция — 28,35 грамм или 437,5 гран.