Не опуская взгляда. Глава 36
Совершенно обычный маггловский вагон совершенно обычного маггловского поезда несся по железной дороге через Германию в сторону Чехии. Там Чарльза Блэквуда ждала пересадка на поезд в Польшу, а оттуда, недалеко от города Винница, его должны были аппарировать прямо из вагона на встречу с экзаменаторами Дурмстранга.
Парень был в ярости, но вел себя смирно, ведь напротив него дремал отец.
Проклятый сукин сын Поттер! Это все из-за него! Чарльзу только-только удалось заполучить в руки власть и сплотить вокруг себя людей, как вылез непонятно откуда этот молокосос и все пустил по пизде. Дважды — дважды! — этому малленькому удачливому членососу удалось уйти от возмездия.
Сначала подлые трюки в гостиной, где Поттер опозорил Чарли перед всей школой. Все это было щедро приправлено унижениями. Сначала Поттер унижал его в гостиной, какой-то уловкой лишив защиты, затем отнял палочку и в итоге заставил отца ползать на брюхе перед своим управляющим, Уолтером Арчером!
О, отец был в ярости. Палочку-то он выкупил, но подробно разъяснил Чарли, во что это ему встало. Блэквуд решил отомстить, забрать палочку Поттера и рассчитаться за унижение своей семьи.
Даже крыса, загнанная в угол, могла убить человека. Загнанный в угол Поттер отбивался на зависть многим и трижды достал Блэквуда: выбил глаз, вспорол паховую артерию и, будь он проклят, ранил Секусом правую руку так, что перебил сухожилия. Даже после лечения у мадам Помфри и визита к специалисту по травмам от темных заклятий пальцы правой руки почти не сгибались, а рана смыкалась очень неохотно.
Ну, ничего. Отец заверил, что в Дурмстранге ему руку быстро поправят. Главное, что Блэквуд сделал Поттера, несмотря на бирюльки, которыми Поттер обвешался. Все шло просто отлично, но тут вмешался гребанный заика и трясун Квирелл! И мало того, что вмешался — в два счета вывел его, Блэквуда, из строя. Даже так репутация была восстановлена, но ценой этому стал удар сокрушительной силы, причем не со стороны Поттера, а со стороны Дамблдора.
Чарли Блэквуда, несмотря на успехи и заслуги, исключили из Хогвартса. И вслед за ним уволили отца, непрозрачно намекнув убраться из Британии.
Но и на этом злоключения не закончились. Когда, казалось, все было решено, в Хогвартс приперся человек Поттера, представившийся как Гектор Скай. Жутко помятый, перегар такой, что постояв с ним минуту уже нельзя было садиться на метлу, от любого звука громче шепота морщился…
И от лица Харальда Поттера бросил вызов Блэквуду на поединок в связи с двухкратным тяжким оскорблением. Отец вызвался защитить его, как и положено (Чарли сомневался, что профессор Флитвик стал бы защищать Блэквуда против своего любимца даже если бы парня не исключили), готовясь раскатать похмельного мага по залу в тонкий блин…
Отец пришел в сознание только на третьи сутки. Неясно, кем был этот Гектор Скай, но он с лютого похмелья без заметных усилий искалечил не последнего члена боевого крыла Пожирателей Смерти. Если ноги папе вернули, хотя костыли с ним еще на полгода минимум, то вот удар в пах был таков, что даже Франкенштейн, снизойдя до консультации, сказал: темный целитель здесь бессилен.
Не удивительно, что отец одновременно в ярости и подавлен. Из гильдии его выперли с треском, лицензию аннулировали под первым благовидным предлогом, дом сожгли, и чисто случайно у авроров случился сбой в системе оповещения.
А Чарли Блэквуд, скрипя зубами от бессильной злобы, наконец-то осознал, каковы последствия нападения на маркиза Магической Британии.
Мочевой пузырь напомнил о себе уже в который раз. В поезде отец строго-настрого велел Чарли никуда не выходить без него, но уж отлить-то можно? Тем более, при взгляде на папу каждый раз мучила совесть.
Левой рукой Блэквуд открыл дверь в купе и осторожно прикрыл за собой. Столкнулся с проводником, тот извинился с дежурной улыбкой, неся куда-то комплект постельного белья.
Жаль, но магглоотталкивающие чары не натянуть — тут же заинтересуются аномалией. Чарли сомневался, что Поттер послал по его следу убийц, но отец содрогался буквально от каждого шороха. Хотя бы ради его паранойи стоило вести себя тихо.
В кабинке туалета было свободно, и Чарли позволил себе расслабиться под веселое журчание. Все-таки чего у магглов не отнять, так это умения создать комфорт.
У дверей парень столкнулся с тем же проводником.
— Простите, сэр, мы подъезжаем к остановке, — на английском заговорил проводник.
Без акцента, что характерно.
Чарли кивнул и прошел мимо, чувствуя какую-то неправильность. И внезапно осознал, что в вагоне поезда нет ни одной ауры. Магглы, конечно, не маги, но и у них есть вполне существенная аура! И уж ее почувствовать можно.
А у проводника ауры не было.
Проклятье!
Чарли пошел спокойно, стараясь себя не выдать. Чем больше он думал, тем больше неправильности осознавал: проводник двигался, как фехтовальщик, у него очень сильные ноги и широкая спина, да и запястья крепкие. И английский… на борту немецкого поезда англичанин.
Острая боль пронзила со спины. Ноги обмякли, левую руку схватили стальные пальцы, а правая рука прижала плечо к вагону.
Так и не предупредив отца криком, Чарли охнул, поняв, что ему пробили легкое и сердце.
— Наилучшие пожелания от лорда Поттера, — прошептали ему на ухо голосом проводника, после чего бросили на пол. Парень попытался потянуться к палочке, но не мог и пошевелиться — только умирать, истекая кровью.
Страшно. Холодно. Хочется жить. Мерлин и Моргана, как же не хочется умирать!
Упав щекой на примятый ворс ковра, Чарли услышал приглушенное дверью купе:
— Авада Кедавра.
Зеленая вспышка.
Вот и отец убит. Может, его пощадят? Парень попытался взмолиться о пощаде, но мог только хрипеть. Страшный холод смерти сковывал его от кончиков пальцев на руках и ногах и подбирался все выше, стремительно и беспощадно.
Дверь открылась, и вышел маг в форме машиниста.
— Готов, — коротко доложил он — похожий на проводника, как родной младший брат. — Сопляк еще жив.
Только бы спасли, только бы спасли… пусть возьмут в плен, пусть Поттер делает с ним все, что хочет. Жить, жить, дышать, существовать! Только не умирать!
— Ненадолго, — равнодушное слово разбило последнюю надежду, и сознание парня поглотила тьма.
Будь ты проклят, Харальд Поттер.
* * *
Довольно высокий мужчина немногим младше сорока снял фуражку проводника и провел чистой рукой по волосам, с раздражением отбросив ненавистный головной убор.
— Големы плоти готовы? — повернулся он ко второму — младше на несколько лет, но с такими же черными волосами и серыми глазами. По большому счету, различались они только густой щетиной на лице младшего и неровным шрамом на подбородке старшего.
— Готовы, — скривился тот, что помладше. — И какого хуя мы с этим возимся?
— Приказ, — лаконично ответил старший. — Палочку забрал?
— Конечно, — младший продемонстрировал трофей. — Что дальше, Берт?
Старший ухмыльнулся:
— Бу-у-у-ум!
— Хватит уже страдать херней! — разнесся из динамиков надтреснутый властный голос. — До столкновения одна минута сорок семь секунд, быстро заканчивайте и уносите задницы отсюда!
— Да, отец, — кисло проговорил младший. Старший промолчал, быстрыми взмахами парочки устраняя все следы своего пребывания здесь и размещая тело мальчишки на сиденье.
— Минута.
Мужчины переглянулись и аппарировали в точку сбора — заброшенный охотничий домик в лесу неподалеку от железной дороги. Вид из окошка открывался прекрасный, и братья успели подойти вовремя. С жутким грохотом столкнулись пассажирский поезд и состав с бензином, столб огня поднялся на сотню футов выше верхушек деревьев, а ударная волна выбила окна даже в трех милях.
— Хорошо горит! — оскалился старший из братьев.
— Отец! — младший вцепился в подоконник и услышал ворчливый голос:
— Только нюни не надо распускать. Все сделано, как надо? Я могу не беспокоиться?
— Да, сэр, — коротко произнес старший из братьев, нервничая под взглядом отца — пожилого статного мага.
Тот требовательно вытянул руку — и сыновья по очереди положили в нее трофеи.
— Хорошо, — кивнул старик.
— Зачем было так усложнять? — подал голос младший. — Големы плоти, Империус на какого-то ублюдка — почему было просто не использовать магглов?
Под жестким и злым взглядом отца мужчина опустил голову, словно нашкодивший юнец.
— Потому что я так сказал, — прорычал отец.
— Не слишком ли ты много внимания уделяешь этому долгу? — задал вопрос старший.
— Не разочаровывай меня, Экберт, — отец только что не сплюнул. — Он — наш сюзерен. Он приказал — мы сделали.
— Но мы ему не присягали. Да и к черту это все, как будто у нас ангельская репутация!
— Нет, не присягали, — вторую часть фразы отец проигнорировал. — Но присягнем. Наш лорд не любит лишних жертв даже среди магглов, поэтому вы возились с големами плоти.
Полчаса — и ни один эксперт не отличит останки голема от маггловских. Раньше магам сюда не добраться. Иногда волшебники погибали в несчастных случаях вместе с магглами.
Конечно, найдутся те, кто свяжет это с Харальдом Поттером. И среди них без сомнений будут те, кто начнет копать. Только они ничего не найдут. Даже факта пропажи волшебных палочек им не установить — отец серьезно подошел к делу и нашел две палочки идентичного состава проводникам Блэквудов, снятые с мертвецов и как следствие умершие вместе с хозяевами.
Да. Пройдет совсем немного времени — и концы в воду. А даже если каким-то чудом появится ниточка — Экберт Уорспайт с удовольствием ее обрубит. Вместе с излишне любопытной головушкой, чтоб скучно не было.
Вечером следующего дня Экберт был там, где уже и не чаял появиться.
Хогсмид. Деревенька близ alma mater, в которой он провел столько веселых дней в юности. Вокруг — нормальные люди с нормальным родом занятий, а не отбросы общества, готовые воткнуть нож в шею за косой взгляд или пару медяков.
Сколько лет прошло, когда он чувствовал кожей такой упоительно родной эфир. Сколько лет прошло с тех пор, когда он мог вот так свободно выйти на улицу, не опасаясь убийц или авроров.
Однако, это не повод забывать об осторожности и расслабляться. Вся его семья до сих пор в розыске, и награды за их головы способны заставить задуматься вон ту парочку авроров, скучавшую на обходе.
Неприятности с аврорами Экберту не нужны. Совсем.
Только малолетние идиоты из их среды могли найти какую-то романтику в противостоянии центральной власти или жизни в бегах. Собственно, они обычно заканчивались гораздо раньше, чем успевали проникнуться.
Оливер — яркий пример. Первые года три Экберт только и делал, что вытаскивал этого вспыльчивого придурка из передряг. Потом братишка слегка поднабрался ума, но свою тягу к острым ощущениям не утратил и реализовывал ее в бретерстве.
В общем, Экберт страшно устал от жизни в бегах. Ему надоело подрываться посреди ночи и прятаться за занавеской, выжидая почудившегося убийцу, надоело чуть что бросать все и бежать, чтобы не попасться родственникам жертвы, конкурентам или аврорам. Отец никогда не жаловался, но и ему было тяжело. Оливер… продолжал отчебучивать всякое, что заставляло усомниться в кровном родстве.
Мужчина без спешки, но без промедлений открыл дверь паба «Три Метлы» и вошел внутрь. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как младший брат клеил какую-то студентку. Зеленая подкладка мантии — слизеринка. Аристократические замашки и довольно-таки раздраженные ответы привлекали те самые неприятности, которых пока что следовало избегать.
— … а ваши глаза подобны… чего тебе? — голос брата резко изменился, когда Олли заметил его.
— Прошу прощения, — Экберт мягко вклинился между братом и слизеринкой.
Короткий удар под дых прервал излияния младшего. Глаза зло сверкнули, но ноги ослабели достаточно, чтобы Экберт оттащил Оливера в сторону.
Девица прокомментировала это высокомерным фырканьем и села за стол к своим подругам. Те как раз активно обсуждали эту сцену.
— Ты совсем рехнулся? — прошипел Экберт в лицо брату, прислонив его к стеночке.
— Блять, сам не веселишься — дай другим! — рванулся Оливер, но хватка была крепкой.
— Ты блять забыл, кто мы, где мы и на каком положении? — просветительская работа для ясности подкреплялась затрещинами и зуботычинами. — Что, сучонок, на свежую сочную щелочку потянуло? Захотелось обмакнуть конец в сладкий мед юной красотки?
Тут главное сразу бить от души. А то Оливер, даром что придурок, вполне мог дать сдачи. И если разумный и сдержанный Экберт обычно воспитывал кулаками, то братишка мог и за кинжал схватиться, и за палочку.
Студенты и посетители с явным удовольствием наблюдали мизансцену. Да и похер на них, честно говоря. Но надо бы завязывать, пока Розмерта не додумалась вызвать авроров.
— Что здесь происходит? — раздался знакомый по школьным летам голос — постаревший, как и лицо, хотя привычка выставлять сиськи напоказ осталась прежней. — Немедленно прекратите!
— Мы уже уходим, — ответил за двоих Экберт и, схватив брата за шкирку, потащил к лестнице.
— Выход в другой стороне, — внезапно осмелела тетка.
Мужчина повернулся к ней и выпустил силу через глаза. Женщина явственно вздрогнула и сбледнула, ощутив сухой и беспощадный жар ауры пироманта.
— Дамочка, не лезьте не в свое дело, — тихо и с точно отмеренной угрозой произнес Экберт. — И мы разойдемся тихо. Пош-шел, чего встрял?
— Хватит уже! — рванулся брат. — Обращаешься со мной…
— Как с малолетним дебилом, которым ты и являешься! — рявкнул мужчина. — А, ну, пошел!
Внезапно Олли остановился, с легким страхом глядя наверх. И верно, на лестничной клетке стоял отец, хмуро глядя на сыновей.
— Он ждет нас, — произнес Альфред Уорспайт.
Наверх поднялись молча и без промедлений. У двери, на которой переливались в эфире защитные барьеры и мистерии конфиденциальности, отец остановился. В глазах мелькнуло отвращение, челюсти сжались.
— Хотя бы перед сюзереном не позорьте меня, — выплюнул барон.
Чары на двери изменились.
— Идем.
Дверь открылась, и Экберт вошел вслед за отцом.
Это был вполне обычный номер средней руки. В кресле у камина, развернутом спиной к стене, сидел мальчик лет тринадцати на вид.
Первым бросился в глаза широкий незаживший розоватый шрам от химического ожога вокруг левого глаза. Брови и ресниц не было, и глазница выглядела слегка вдавленной. Глазная щель, однако, была симметрична. Поверхность шрама указывала на очень глубокое поражение — наверняка глаз выращивали заново. Выглядело куда более впечатляюще, чем правильный багровый зигзаг на правой половине лба.
Выражение лица угрюмое, раздраженное. Челюсти плотно сжаты, в глазах — недовольство и сильное раздражение. Сложение худощавое, даже больше: мальчика можно назвать тощим. Пропорции, однако, правильные — Харальд явно не пренебрегал регулярными физическими упражнениями. И это в таком возрасте.
Выглядел Поттер опрятно. Ботинки из драконьей кожи начищены. Одежда хороша: сшита на заказ, с качественной рунной вышивкой и пропиткой зельями, и стоила наверняка немало. Экберт уже и забыл, когда в последний раз мог позволить себе заказать нечто подобное.
Оливер закрыл дверь и хмыкнул:
— Серьезно? Мальчишка? — и повернулся к Гектору. — Я думал, ты шутишь.
Мальчик сверкнул глазами в их сторону. Недетский, однако, взгляд. Проницательный, цепкий, очень внимательный. Быстро оглядев вошедших, задержавшись на отце, Харальд Поттер обратился к Арчеру:
— Если этот хрен с горы откроет рот снова, заткни его.
Голос вполне себе детский, но манера говорить любопытная. Речь мальчика негромкая, слова он ронял веско и медленно, интонации прочитать не удавалось. Да и мимика довольно скудная. Глаза только очень выразительные.
— Как скажете, мой лорд, — на полном серьезе ответил Уолтер и поднялся.
— Ты серь…
Оливер внезапно прекратил издавать звуки и схватился за горло. Его глаза сверкнули яростью, аура вспыхнула силой.
Экберт двинул ему под дых прежде, чем младший натворил глупостей.
— Мистер Скай, — Поттер утратил к ним интерес, снова уставившись на Гектора. — Объяснитесь: что все это значит?
— Мой лорд, — немолодой маг смотрел твердо и прямо. — Я решил, что Блэквудов нельзя отпускать живыми, открылся Уорспайтам, которых ранее нанял под чужим именем, и приказал им ликвидировать Блэквудов.
— Вы не поняли, мистер, — глаза мальчишки блестели так, как если бы перед ними сдерживал гнев лорд Флимонт. — Повторюсь еще раз: что все это значит?
Модель поведения не характерна для мальчишки его возраста. Кроме того, у Харальда явные лидерские задатки. Однако, Поттер — всего лишь ребенок, нуждающийся не только в защите и обучении, но и в твердой руке.
Тем временем, Скай продолжил держать ответ:
— Я убил их, чтобы они не доставили проблем в будущем.
Однако, мальчик не был удовлетворен этим ответом. Его глаза похолодели, скулы заострились, повеяло довольно впечатляющей аурой. О, похоже, Поттер вполне осознанно ею управлял.
— Вас характеризовали как человека умного и проницательного, — медленно произнес мальчик. — Видимо, придется разжевать. На каком основании вы решили, что вправе решать судьбу моих недругов?
Экберт постарался не выдать своего интереса. Похоже, крутить мальчиком будет непросто. Не невозможно, конечно, но непросто. Харальд не боялся открыто давить на взрослого и авторитетного мага — и это в свои одиннадцать. Что будет дальше?
— Мой лорд…
— Я приказал вам убить Блэквудов? — перебил Поттер обманчиво спокойным тоном.
— Нет, но…
— Я приказывал проследить, чтобы они не доставили проблем, или что-то в этом роде?
— Нет, и все же…
— Тогда какого хера я узнаю от Арчера, что их грохнули по вашему приказу? — внезапно рявкнул мальчик. — Кто блять дал вам право решать за меня? Вот! — палец ткнулся в сторону Арчера. — Единственный человек, который ныне вправе принимать за меня такие решения! Он — мой вассал, и назначен мною управляющим семьи Поттер! А вы, сэр, пока что заявили себя только как источник ебучих проблем с законом! И не надо мне тут засирать мозг всяким «все сделано чисто» и тому подобным. Всем известно, с кем у Блэквуда был конфликт и у кого только что появились в услужении недавно разыскиваемые преступники с интереснейшим послужным списком.
Мальчик выдохнул и чуть скривился, потирая лоб. Похоже, у него разболелась голова… причем разболелась довольно сильно, а на боль Поттер реагировал по-взрослому. Нельзя отрицать: Харальд говорил по существу, и ситуацию оценивал вполне себе разумно. Если начнут копать, улик, может, и не найдут, но по меньшей мере возьмут на карандаш, как говорят у магглов, и зададут много неприятных вопросов.
— Я не потерплю оправданий, — тихо произнес Поттер. — Ни от кого и ни за что. Свои промахи вы будете искупать действиями, а не словами. Вы, мистер Скай, еще не поступили на службу, а уже серьезно облажались. Мало того, что позволили себе заявиться отстаивать мою честь после энергичных возлияний, заставив меня краснеть перед деканом и директором, так еще и двойное убийство организовали.
Определенно, Экберт не зря вернулся домой. Такое зрелище стоило риска, даже если Поттер откажется принимать их (маловероятно, ему нужны люди). Мало того, что самодовольный ублюдок Арчер выглядел приопущенным, так еще и этого наглого выродка Ская хорошенько вздрючили! За это Экберт был готов… нет, не служить верой и правдой, для таких решений нужно хорошенько присмотреться. Но кого-нибудь прикончить для Поттера — очень даже.
Флимонт сделал верную ставку. Из мальчика определенно выйдет толк… при должном воспитании. Но где же найти достаточно твердую руку? Очень хотелось стать таковым, но Экберт понимал: не получится. Нужен кто-то со стороны, и раз уж Харальд студент Хогвартса, отлично подошел бы профессор Флитвик.
Архимаг, пусть и слабый, авторитетнейший специалист, декан и, что очень важно — мужчина, не связанный родственными связями.
— Мой лорд, — твердо и тихо произнес пристыженный Скай, постарев лет на двадцать. — Я ошибся. Мне следовало согласовать с вами.
— Да, следовало, — кивнул Харальд, и глаза его сверкнули яростью. — Потому как именно это я намеревался приказать вам сделать.
Ого. Похоже, Харальд искренне ненавидел Пожирателей Смерти. Еще один плюс малолетнему маркизу. И вот еще: интересное отношение к убийству. Такое бывает только у тех, кто не только всерьез проникся, но и обладал некоторой моралью.
Как-то слишком взросло для мальчика. Ладно, опыт убийства — по слухам Харальд вырос в трущобах Лондона, где грохнул парочку наркош, спасая свою шкуру. Да и в школе устроил весьма показательные расправы: не жестокостью, а решительностью убить и умением вовремя остановиться. Вот вроде все выглядит хорошо… будь Харальду хотя бы пятнадцать — Экберт поверил бы. Но в одиннадцать… что-то здесь нечисто. Неужели его кто-то специально натаскивал — там, в трущобах? Нет, не стыкуется.
— Я понял, мой лорд, — Скай встал на одно колено и склонил голову. — Такого больше не повторится. Всю ответственность за последствия я беру на себя.
— Нет необходимости, — как-то устало отмахнулся Поттер. — Все равно трепать будут мое имя, да и все мы в одной лодке. Пожалуй, будет лучше, если вы примете ответственность за операции такого рода.
Кстати. Экберт не обратил внимания сразу, но теперь пригляделся и видел, что у мальчика весьма характерное хроническое истощение астрального тела. Так чакры и каналы выглядели у тех, кто систематически подвергал себя разносторонним нагрузкам.
С учетом нетривиального уровня сил, одной учебой сил подобного не заработать. Видимо, мальчик усердно занимался самоподготовкой, и делал это… не меньше года. Нет. Никак не меньше. Уж в своем суждении Экберт уверен: ему не раз поручали тренировать молодняк, и на такие дела глаз наметан.
И тут астральное тело словно подернулось дымкой, а мужчина ощутил на себе внимательный взгляд Поттера. В зеленых глазах — предупреждение, которому почему-то захотелось внять.
— Этого молодого человека зовут Экберт Уорспайт, старший сын и наследник барона Альфреда, — тут же представил Арчер. — У него есть привычка проявлять излишнее внимание к астральным телам.
— Я заметил, — буркнул Поттер. — Кажется, мистер Уорспайт, вы хотите у меня о чем-то спросить.
Вряд ли он обрадуется, услышав предположение о хроновороте. Экберт, например, тщательно скрывал бы обладание таким артефактом.
— Возможно, в приватной обстановке, сэр.
Мальчик кивнул в ответ, и на место Ская встал Альфред. Отец преклонил колено и положил к ногам Поттера две палочки:
— Приветствую маркиза Харальда Поттера и заверяю готовность принести оммаж.
— Приветствую вас, барон Уорспайт. Я рад вашей готовности и решительности, однако, одному из ваших я прихожусь, скажем так, не по вкусу.
Взгляды скрестились на Оливере.
— Не понимаю, чего вы так трясетесь перед мальчишкой, — фыркнул брат. — Тебе бы в школе учиться, а не лезть во взрослые дела. Оставь все Арчеру, на него я буду работать. Не на тебя.
Глаза Поттера словно лишились эмоций. Без сомнений, окклюменция. Экберт хорошо знал этот прием — без идеального освоения сокрытия намерений уважающие себя инструктора боя не допускали до спаррингов.
В исполнении ребенка одиннадцати лет даже такие начальные шаги в магии разума впечатляли. Наверняка Поттер — самоучка.
— Мистер Арчер, я так понимаю, этот мужчина — боевой маг, — обратился мальчик к Уолтеру.
Все правильно. Пока они не назначены, семья Уорспайт — чужая группа. По понятиям Поттеру не к лицу лично отвечать на наезды шестерки. Харальд показательно обратился к Экберту только после того, как Арчер представил его.
— Оливер Уорспайт, наемный бретер, — коротко отрекомендовал Арчер. — Вас интересует что-то еще?
— Да, — Харальд смерил брата удивленно-недоуменно-брезгливым взглядом. — Как этот кадр дожил до своих лет?
Не в бровь, а в глаз. Будь обстановка попроще, Экберт даже похлопал бы. Вон как братишка разъярился, хотя язык сдержал. Только смотрел с лютой злобой, и энергия потрескивала статикой между пальцев.
— Осмелюсь предположить, что барон Альфред и мистер Экберт приложили для этого немало усилий, — ровным тоном заметил Арчер, откровенно издеваясь над Оливером.
— Мистер Скай, — обратился Харальд к Гектору.
— Мой лорд? — встрепенулся Гектор.
— Ваше первое задание — приглядывать за Оливером Уорспайтом. Малейшее подозрение на неблагонадежность позволяет вам делать все, что сочтете нужным. Барон Альфред, если ваш сын поставит семью Поттер под удар, вы как глава дома Уорспайт обязаны будете совершить правосудие.
— Всенепременно, — на полном серьезе ответил отец.
— Мистер Арчер, — мальчик повернулся к Уолтеру. — Решите вопрос с Ремусом Люпином.
— Окончательно?
— Если сочтете нужным — да, но предварительно выясните все о моей семье. Друзья, хорошие знакомые, неприятели, враги. Полагаю, нам пригодятся любые возможные связи.
Хорошо, что ему хватило ума об этом подумать. Если Экберт верно оценивал сложившуюся ситуацию, даже по такой ниточке можно раскопать немало полезного. Вот только Ремус Люпин… Уорспайту не довелось лично познакомиться с оборотнем-магом, но был наслышан. Складывалось впечатление, что Люпин — трус, который боится собственной природы.
— Думаю, вы и без меня это прекрасно понимаете, и все же озвучу, — взгляд мальчика мазнул по Оливеру. — Не встревайте в неприятности, пока ваше положение не упрочнится в достаточной мере.
Младший брат тихо кипел от гнева, но предупреждающий взгляд отца заставил удержать язык за зубами. Надолго ли?
Затем мальчик провел ритуал оммажа. Дважды подряд: для Гектора и для отца. И оба раза все сделал сам, без поддержки Арчера. Даже для взрослого мага подобные ритуалы трудны, а уж для ребенка…
— На этом все, — было видно, что Поттер устал, но держался вполне достойно. — Если у вас нет вопросов — закончим нашу встречу.
— Если будет позволено, — вновь заговорил Арчер с предельно серьезным видом. — Проявите осторожность. Во время визита в Хогвартс по вопросу повторного нападения на вас я исследовал ментальное тело покойного Чарльза Блэквуда и обнаружил следы вмешательства в эмоциональную сферу. Может, это не связано с делом, но не исключено, что кто-то подтолкнул его к нападению на вас.
Мальчик о чем-то задумался и кивнул:
— Приму к сведению.
И ведь действительно принял к сведению, а не отмахнулся. После короткого прощания Харальд быстро собрался.
— Рад был повидаться, — сказал напоследок Поттер и закрыл за собой дверь.
Никто не пошевелился, чтобы проводить его.
— Как впечатления? — хитро блеснул глазами Арчер.
Скай поморщился. Видимо, воспринял устроенный мальчиком разнос близко к сердцу. Оливер фыркнул, но под жестким взглядом отца не стал открывать рта.
Экберт… не определился с оценкой. Конечно, мальчик весьма силен и вроде не дурак, раз освоил такие приемы самостоятельно. Да и взгляд специфический. Подозрительный, угрюмый, недоверчивый. И все же… что-то здесь не стыковалось. В другой ситуации имело бы место подозрение о весьма качественной подмене.
— Раз срочных вопросов ни у кого не возникло — предлагаю отправиться домой, — поднялся Уолтер.
— Домой? — поднял бровь отец, внимательно разглядывая предложенный портал — замкнутую серебряную цепочку.
— В Поттер-мэнор.