Астон отбросил в сторону обгоревший "труп" слуги, которого он мог бы назвать другом, не уделив ему никакого внимания. Сильный дождь уже приглушил запах горелой плоти, когда Сасаки начал исчезать в искрах света. — … — Он не издевался над своим противником, обратив свой безумный взгляд на связанного Геракла и его пленителя, прежде чем ухмыльнуться, с его рук капала кровь.
Рыцарь Жестокости был разрушителем, который подавал пример врагам короля Артура, вселяя страх в глубины сердец тех, кто стремился пойти по их стопам.
Дикий, действующий на инстинкте, движимый безумием, не знающим себе равных, рыцарь набросился на Золотого короля и схватил его за руку, пытаясь оторвать ее, но Гильгамеш, нахмурившись, взмахнул рукой, и из ряби пространства возникло еще несколько цепей, обвившихся вокруг ног Астона и поднявших его в воздух, — Пёс, что дало тебе право думать, что ты можешь коснуться моей плоти?
Поистине, высокомерие дворняг поражало.
Взмахнув рукой, буйный рыцарь кувыркнулся в воздухе и врезался в уже разрушенный храм, погребенный под деревянной инфраструктурой. Он застонал и зарычал, обнаружив, что Гильгамеш вернулся к наблюдению за Гераклом.
Прежде чем кто-либо успел что-либо заметить или понять, он вскочил на ноги и снова бросился на воплотившегося Арчера.
— Пока оставайся на месте, шавка, — Гильгамеш бросил косой взгляд на своего "противника", если его можно было так назвать, и нахмурился, обрушив на рыцаря шквал оружия — каждое было благородным фантомом, — от которого тот не пытался увернуться, поскольку они вонзались в его плоть, погружаясь погружаясь всё глубже, некоторые даже отрывали куски плоти.
— О… Освободить контракт.
Только тогда Король Героев приподнял бровь, поворачиваясь к Лансеру с насмешливой ухмылкой, — Хо? — Казалось, что высокомерное божество смотрит сверху вниз на глупого человека, который считает себя сильным, и готовится вынести божественный приговор за такое высокомерие.
Однако ничего не произошло, из его тела вырвалась ярко-голубая молния, с треском рассекая наполненный дождем воздух, но это было нечто знакомое даже в обычных условиях.
— Что? Это всё? — Король почувствовал разочарование, благородный фантазм легендарного героя — хотя и ничто по сравнению с его собственным — должен был стать забавным зрелищем, — Дворняга, ты обязательно заплатишь за это разочарование.
Он проигнорировал то, как рыцарь в своем безумии наклонил голову, на мгновение изобразив замешательство, прежде чем широко ухмыльнуться и расхохотаться, — П… Прошу частичного освобождения… — Его голос был едва различимым, сбивчивым, он сделал шаг вперед, приближаясь к любопытному Королю Героев медленными, но угрожающими шагами.
— Устанавливаю связь с не-местной силой.
Его голос ускорился, но стал немного разборчивее, — Успешно.
— Что ты делаешь? — Возможно, впервые в своей жизни Гильгамеш не смог сразу разобраться в том, что происходило перед его глазами.
В ответ на его вопрос рыцарь побежал к нему, сначала медленно, а затем с безумной скоростью, за которой он едва мог уследить. Последнее, что он увидел, — это как голубая молния сменилась сверкающей белизной, прежде чем, насколько хватало глаз, разверзся овраг, земля под ним по прямой линии просто пропала, сменившись темной, бесконечной пустотой, и его рука исчезла.
— Что?
Глаза Короля Героев расширились от глубокого потрясения, когда он увидел то, чего не мог понять, за чем не мог уследить.
Нечто, что превосходило его глаза.
Взрыв потряс ландшафт и столб чистой энергии поднялся к небесам, пробив дыру… нет, стерев с лица земли одну из гор вдалеке, а темные облака, покрывавшие небо, исчезли, сменившись безмятежным, усыпанным звездами ночным небом.
— Дворняга, кто ты? Что ты наделал?!
Он быстро обернулся, потянувшись оставшейся рукой к Воротам Вавилона, всё ещё находясь в процессе осознания серьезности угрозы, с которой столкнулся, — Как ты можешь быть человеком?! — Его глаза ясно говорили это, он столкнулся не с Богом или Полубогом, не с инопланетянином или Сказочным видом, а с простым человеком.
Существом, которое должно было быть незначительным, муравей, нет, даже меньше, чем муравей!
Его лицо исказилось от ярости при мысли о том, что его ранит такое существо, — Я признаю твою силу, но ты зашел слишком далеко!
Вот только вторая рука тоже исчезла, оторванная менее чем за мгновение, быстрее, чем время может охватить, а пространство — связать. На этот раз исчезла еще одна гора, и Гильгамеш только сейчас понял, что это была энергия, которую рыцарь вырабатывал, просто двигаясь. Он направил ее в небеса, в бесконечные просторы космоса, чтобы она не изменила форму планеты, на которой они жили.
— Тебе здесь не место.
Гильгамеш ухмыльнулся, взволнованный происходящим, но в то же время разгневанный до предела.
Источник энергии, природа проявляемой силы — все это не принадлежало миру людей.
Это было неестественно, не из их вселенной.
Рыцарь был отсюда, но его силы — нет. Это было что-то чужеродное.
Откуда это взялось?
Ему было все равно, Гильгамеш знал только одно: он покончит с ним прямо здесь, за тяжкий грех вторжения в его владения. Красная молния вырвалась из золотой ряби, и из нее медленно выплыл меч, не похожий на меч.
— Астон, не так ли? Ты монс…
Совершив то, что многие назвали бы актом величайшего неуважения, Рыцарь Жестокости пронзил Короля Героев насквозь, прежде чем тот успел закончить свои слова, со скоростью и силой, благодаря которым после столкновения не осталось ни единой капли крови, ни единой клетки его существа.
Вслед за этим в небо взметнулся еще один массивный столб чистой, сырой энергии, под взглядами людей, которые впоследствии сочли это галлюцинацией, порожденной недостатком сна.
Когда всё было сказано и сделано, Рыцарь Жестокости, наконец, объявил о своем появлении, стоя, слегка сгорбившись, там, где раньше был Гильгамеш. Ограниченный миром, телом из чистой плоти и отсутствием магической энергии, в которой он действительно нуждался, Король Героев в очередной раз покинул мир людей от рук монстра.
Фигура Лансера излучала чистую белую молнию, которая, казалось, искажала пространство вокруг, как и его глаза, когда он внимательно осматривал окрестности, прежде чем медленно подойти к своему зазубренному копью и вытащить его из земли. Он поднял глаза к небу и издал оглушительный, навязчивый вой, от которого потрясенная Рин Тосака содрогнулась от боли, трясущимися руками закрыв уши.
— Астон!
Голос молодой светловолосой женщины привлек его внимание, и на мгновение чудовищный облик Рыцаря Жестокости дрогнул. Он вздрогнул и сделал резкий шаг назад, как будто испугался.