В этом году телу, в которое я попала, исполнится тридцать два года. Меня уже никак не перепутать с юной девушкой, которой я была, только попав в это тело, годы берут своё, я стала молодой женщиной и в каком-то смысле расцвела, а в каком-то начала увядать. Все относительно, смотря с какого возраста смотреть на изменения, которые происходят изо дня в день.
На секунду задуматься, получается, что я провела в этом мире уже четырнадцать лет. В первый день своего попадания в Сумерки я думала, что мне жутко повезло — этот мир казался примитивным и простым, где не будет борьбы за свою жизнь и каждый прожитый день. Мне казалось, достаточно разобраться с Викторией, попрощаться с Калленами и зажить собственной жизнью, не обременённой никакими трудностями выживания, помимо получения образования и поиском работы, все как у обычных людей. И как же я глубоко тогда ошибалась.
Прошло ещё несколько суматошных лет в бегах и прятках от моего истинного после того памятного дня в Бразилии, где мы с Эдвардом стали ближе в физическом плане. Секса за те несколько прожитых дней в той квартире, когда я дала себе волю и проявила слабость, как такового, между нами не было, я не хотела рисковать своей жизнью. И больше подобного никогда не повторялось, тот спонтанный порыв был моей ошибкой, о которой я корю себя не один день.
Из-за мимолетного интереса, который я проявила к Эдварду, его чувства ко мне стали глубже и серьезнее, чего я никак не могла предугадать, все-таки у меня отношение к подобной близости совсем иное. Я не любила Каллена тогда, я не люблю его сейчас. И с каждым прожитым днём мое отношение к нему меняется лишь в худшую сторону. Как бы я не пыталась отгородить себя от неприятных мыслей, но они нет-нет да возвращаются.
Как сложилась бы моя жизнь в этом мире, если бы Эдвард не отправился к Вольтури? Чем бы я сейчас занималась? Я ужасно устала от бесконечной гонки и пряток, не знаю, влияет ли возраст тела, но мне все чаще хочется покоя и стабильности. Не переезжать с места на место, не бежать порой сломя голову посреди ночи, бросив всё, кроме необходимого минимума. Хочется просто остановиться.
Эдвард не слепой, замечает мое настроение, хоть и не может прочесть мои мысли или почувствовать мои эмоции, как Джаспер, но ему это и не нужно, он видит, как я реагирую на каждый наш переезд, как меня одолевает меланхолия и скверное расположение духа, что я частенько не сдерживаюсь и срываюсь на нем, капая ядом, словно змея.
Мне пока хватает выдержки не озвучивать свои мысли вслух и не обвинять его в открытую в нашем незавидном положении, но мое терпение уже на пределе. Ещё несколько незапланированных переездов, и я сорвусь. Все-таки, как бы я не хотела, не держать на него зла, всепрощение не мой конёк.
За последний год меня все чаще посещает мысль об обращении. Плюсы так и крутятся в голове, убеждая меня пойти на этот серьезный шаг. Тогда я застыну в этом возрасте и главное, мои воспоминания будут в относительной безопасности. Единственное, почему я пока этого не сделала, я боюсь исчезнуть.
Без минусов никуда. Тело всё-таки умирает, и моя душа может отправиться на перерождение, оставив здесь лишь пустую оболочку. А я не готова покидать этот мир, не добившись ответов от Аро, хотя и не решаюсь задать их ему напрямую, оставляя лишь записки на всех квартирах, где мы прятались с Эдвардом, с единственным вопросом: «Почему?». Мне действительно интересно, что сподвигло его со мной так поступить.
Эх, если бы я только знала, в какой момент жизнь сюда попал Астер. Успел ли он побыть здесь человеком, или его душу притянуло после обращения в вампира? Какие у меня есть риски? Все-таки он не обратил меня в первый мой день потери памяти, хотя определенного мог. Была ли этому причина? Или он просто хотел удостовериться и пара-тройка дней для него не играла роли? Голова пухнет от возникающих вопросов без ответов.
———
Ищейки Вольтури всегда знали на каком континенте мы находимся. Не знаю, вина ли в этом Эдварда, всё-таки у него нет моего щита, способного скрывать меня, как минимум, от Деметрия, либо просто так складывались обстоятельства, но нигде мы не могли скрыться от них надолго, обязательно через пару-тройку недель они нас находили.
В какой-то момент меня посетила идея разделиться с Калленом, и каждому из нас идти своей дорогой. Но от этого решения меня останавливали такие прозаические вещи, как деньги, связи и безопасность. И если с деньгами Эдвард бы мне помог, я не сомневаюсь, да и со связями особых проблем бы не возникло, то последнее являлось решающим фактором, который заставлял меня молчать в тряпочку и плыть по течению, оставаясь с вампиром.
Если бы я только могла находиться в цивилизованном обществе, где безопасность граждан стояла превыше всего, но увы. Стоит мне оказаться в каком-нибудь крупном городе, как камеры слежения тут же отследят мое местоположение по фотографиям или видео. Один раз мы уже так попались, полагая, что Аро не будет пользоваться услугами обычных людей. Какой-то человек выложил фото улицы, где на фоне было видно мое лицо, и этого хватило, чтобы Эдвард услышал в городе мысли ищеек Вольтури.
———
Мне нравилось в нашей квартире, где мы сейчас живем. По сравнению с предыдущими местами нашего проживания, она какая-то светлая, от неё веет домашним уютом и домом, хозяйка явно заботится о своих апартаментах, и что не маловажно, в ванне стабильно есть горячая вода, а в комнатах электричество. Жаль, что находиться в ней более рискованно, за счёт того, что она расположена не в таком бедном районе, какие мы обычно выбираем, но я не хотела ее менять в ближайшее время. Возможно этот выбор и стал основной причиной нашего провала.
Нас снова находят, но в этот раз мы сильно прокололись с выбором жилья, и у нас нет времени бежать и прятаться. Эдвард смотрит на меня виноватыми глазами, подталкивает меня к дальней стене и заводит за свою спину, когда входная дверь отлетает в конец комнаты, и на пороге не оказывается несколько красноглазых вампиров с улыбкой на лице.
— Пташка на месте, — говорит кому-то по телефону один из вампиров и пристально смотрит не меня, будто чего-то ожидая.
А я понимаю, что достигнута критическая точка в нашем бесконечном побеге, и решение только одно, как бы я не противилась становлению вампиром, иного выхода нет. Сжимаю рукой предплечье Эдварда, он оборачивается и все понимает по одному моему отчаявшемуся взгляду, отворачивается с легкой улыбкой и блеском в глазах, он наверное безумно счастлив, ведь последние годы только и мечтал о том, чтобы меня обратить.
Я, тем временем, скрытая его широкой спиной, достаю из потайного кармана чехол со шприцом, наполненным ядом Эдварда, и после секундного колебания вкалываю его себе в вену. Ещё секунда мне нужна, чтобы нажать на поршень, и сделать рискованный шаг в никуда, молясь всем известным мне богам, чтобы моя личность пережила обращение. Стоит только яду оказаться в моем теле, как я падаю на пол, как подкошенная, и единственное, что ощущаю, это душераздирающая боль по всему телу, которая не даёт мне осознавать происходящее за пределами моего тела.
———
— Обращание началось, скоро доставим ее, — отчитывается кому-то все тот же неизвестный вампир, но Эдвард не слышит, что тому отвечают, либо ответа просто нет.
И после этой странной фразы Каллен замечает, что не может разобрать о чем думает мужчина, стоящий перед ним. Он слышит какие-то обрывки фраз, слова на неизвестном языке, но общее понимание происходящего не приходит. И почему ищейка доложил об обращении таким тоном, будто это было уже предрешено? Что черт возьми происходит?
Остальные вампиры, которые стоят по бокам от, судя по всему, главаря, думают лишь о том, что им хорошо заплатят, и в награду позволят сожрать пару человек. Мысль «С какого перепугу теперь для вампиров убивать людей — это награда?» не покидает голову Эдварда. Ощущение, что он попал в пьесу, где он не знает своей роли. Следующие слова главного заставили насторожиться и крепче прижать к себе дрожащее тело Миры-Беллы, которое он успел поймать при падении и прижать к груди.
— А что с Калленом делать?
— Отпустить, — теперь же Эдвард услышал ответ, но голос ему оказался не знаком и картину происходящего никак не прояснил.
— Судя по его выражению лица, просто так отпускать нас с грузом он не планирует, — усмехается неизвестный в трубку, ожидая дополнительных указаний и контролируя взглядом каждое движение находящихся в помещении вампиров.
— Может ехать с вами, воссоединится с семьей, — хмыкают на том конце провода и кладут трубку.
Если бы Эдвард был человеком, по его телу определённого пробежала бы дрожь ужаса. Неужели его семья в заложниках? Как давно они в заточении? Паника на секунду накрыла его сознание, стоило ему подумать, как Джейн пытает его родных.
Видимо, какая-то дикая эмоция и смесь отчаяния отразились на его лице, что его поспешили успокоить.
— Все в порядке с твоей сестрой, а теперь пошёл за мной, — командует вампир, — и поаккуратнее с грузом.
— Она не груз! — Эдвард находит в себе смелость зло возмутиться такому отношению к самому дорогому для него существу.
Значит у Вольтури только один из Калленов, и скорее всего Элис, остальным просто нет смысла быть там, логически размышляет Эдвард. Возможно с ее помощью Аро и находил их постоянно. Черт, что же делать. Будь он один, он без проблем бы сбежал от трёх вампиров, но на руках с Мирой в процессе обращения — без шансов.
Оказавшись на борту частного самолета, ещё пара неизвестных вампиров забрала тело Беллы, как бы не хотел Эдвард ее не отпускать, ему просто не позволили бы взойти на борт на таких условиях. Он не знал, что ей вкололи, но она перестала бессознательно пытаться навредить себе и просто расслабилась, лишь по стуку ее сердца можно было сказать, что она жива, настолько ее дыхание и сердцебиение замедлилось. Казалось, будто она просто уснула и спит.
Каллен пытался спрашивать, что ей вводят каждые несколько часов, но ему не удосужились ответить. А в мыслях вампиров не было нужной информации, лишь обрывки о том, что это каким-то образом облегчит процесс обращения.
———
Италия встретила их пасмурной погодой и мелким проливным дождем под стать настроению. Стоило зайти в замок Вольтури, как вся процессия двинулась в тронный зал. Там их уже ждали. Эдвард не успел рассмотреть старые и новые лица, как был сбит напором Элис, которая обнимала его и не могла поверить, что брат наконец-то вернётся домой, в семью. По крайней мере она надеялась на это, что не возникнет никаких новых трудностей.
Каллен краем глаза следил, как Аро, или точнее будет сказать Астер, неуверенно подошёл к Мире и ласково провёл рукой по ее лицу, что-то шепча на незнакомом языке. От наблюдения за этой картиной Эдварда прервал голос сёстры под ухом.
— Теперь мы можем уходить? — неуверенно спросила Элиас, и после ее слов Аро наконец-то оторвал свой взгляд от тела Беллы.
— Одну минуту, — нежная улыбка, с которой он смотрел на обращающуюся, пропала с его лица, вернулся сосредоточенный взгляд, застывший на Эдварде. Элис напряглась от его слов, но не стала ничего предпринимать.
— Позволишь? — спросил глава Вольтури у Эдварда, протягивая ему руку для прикосновения.
Он явно хотел посмотреть всё своими глазами.
— Брат, — одно слово дало понять, что ему не стоит противиться.
Стоило Аро взять в свои руки воспоминания обо всех прожитых днях Эдварда вместе с Мирой, как его лицо исказила настоящая злоба. Он сжал руку вампира так сильно, что по предплечью Каллена пошли трещины. Элис молча стояла рядом и вещала в мыслях, чтобы он просто потерпел и не сопротивлялся.
Спустя минуту молчания, все ещё находясь в отвратительном состоянии духа, Аро нашёл в себе силы выдавить из себя.
— Я держу своё слово, провидица. Можете уходить, но не смейте возвращаться. Если я увижу твоего брата в Италии, его ждёт смерть.
Эдвард хотел возмутиться и бороться до последнего за возможность быть рядом с Мирой, но сестра вцепилась в него мертвой хваткой и буквально выволокла из зала, внутри себя моля брата послушать ее и дождаться объяснений в другом месте.