Вернувшийся_во_мрак_Глава_17.epub
Вернувшийся_во_мрак_Глава_17.docx
Вернувшийся_во_мрак_Глава_17.fb2
Скачать все главы одним файлом можно тут
Глава 17
Великий маг Хартонис, взгляд со стороны
Он стоял во мраке, закованный в кандалы, один из многих…
Целый ряд пленников, скованных цепью — запястье к запястью, лодыжка к лодыжке, избитых, несчастных…
Они стояли цепочкой, тянувшейся вдоль тёмного тоннеля, охваченные ужасом и неведением…
Его глаза закатились в нечеловеческой панике. В голове снова и снова вертелась одна мысль: что теперь? Что теперь?!
Он мельком увидел стены, которые на мгновение показались ему золотыми, но на самом деле были сделаны из мятой соломы, веток и дёрна. Они поднимались вверх и изгибались над головами пленников, чтобы сплести вокруг их жалкой процессии чёрный коридор.
Ибо, хотя он и раскачивался неподвижно, изнывая от боли из-за своих ран и оскорблений, вереница всё-таки куда-то медленно продвигалась.
Маг даже мог мельком увидеть поверх сгорбленных в гóре и безнадёжности людей конец их пути, какое-то отверстие и поляну за ним…
Поляну, освещённую чем-то, чего он не хотел видеть.
У него не хватало зубов… Выбиты?
Да… Выбиты из его челюсти.
— Н-нет, — пробормотал Хартонис. Понимание приходило к нему, наползало, как туман.
«Деревья», — осознал волшебник.
Деревья! «Склепы», как называли их охотники за головами. Не только Зиркирту поведали эти истории.
— Прекратите! Оставьте меня! — крикнул Харт. Но ни одна из закованных в цепи теней не подняла головы в знак согласия. — Прекратите! — бушевал он. — Прекратите, или я сожгу вас и ваших сородичей! Я сделаю свечи из ваших крон! Прожгу вас до самой сердцевины!
Он откуда-то знал, что кричал не своими губами и не в своём мире.
Сдавленные крики пронеслись по коридору, звеня, словно они отражались от железных щитов.
Что-то заорало — звук был слишком громким, слишком гортанным, чтобы быть просто сигналом рóга. Без предупреждения цепи дёрнули его и всю остальную тёмную процессию вперёд, на один спотыкающийся шаг к свету… к очистке.
И хотя перед ним маячил весь ужас мира, измученный странник подумал: «Пожалуйста…»
Пусть это будет его конец.
В следующий миг Хартонис обнаружил, что уже не спит, а сидит, вцепившись костлявыми пальцами в костлявые плечи. В ушах у него звенело, чернота вокруг кружилась. Он задыхался, пытаясь собраться с мыслями. Лишь потом до его слуха донеслись другие звуки ночи. Отдалённый вой волков. Скрип в изогнутых сучьях, казавшийся разумным. Дыхание Роксмара и его тихий храп. Звук перекатывания с боку на бок от Зиркирта, который теснее прижимал к себе Аркуэнэ. Бормочущее рычание Лорса…
А ещё кто-то беззвучно рыдал… на платформе под ним.
— Н-не надо… — услышал он прерывистый, липкий голос, бормотавший что-то столь неразборчиво, столь непонятно, что приходилось напрягаться, дабы понять слова. — Пожалуйста… — пауза, а потом кто-то снова зашипел сквозь стиснутые зубы, борясь с возвращающимися волнами ужаса. — Пожалуйста!
«Норс», — понял колдун. Один из наиболее сильно пострадавших в Марзагаре. Разумом, в отличие от остальных.
Было время, когда Хартонис считал себя слабым, когда он смотрел на таких людей, как эти головорезы, с какой-то сложной завистью. Но жизнь продолжала нагромождать на него несчастья, и он продолжал выживать, преодолевать их. Волшебник во многом был таким же человеком, как раньше, слишком склонным к одержимости чем-то новым, слишком готовым взвалить на себя бремя обычных грехов. Но он больше не видел слабости в этих вросших в его суть привычках. Теперь он знал, что думать — это не значит бездействовать.
Некоторые души возвышались перед лицом ужаса. Другие сжимались, съёживались, бежали к лёгкой жизни и её многочисленным клеткам. А некоторые, как молодой Норс, оказывались в ловушке между неспособностью и неизбежностью. Все люди плачут в темноте. Те, кто этого не делал, были чем-то меньшим, чем люди. Чем-то опасным. Жалость захлестнула старого мага, жалость к мальчику, который застрял на склоне — слишком крутом, чтобы по нему можно было взобраться наверх.
Жалость и чувство вины.
А следом Хартонис услышал скрип и шарканье кого-то на платформе над ним и заморгал в темноте. Ветви упавшего дерева чернели на фоне звёзд. Луна сверкала над головой, поднявшись над горизонтом выше, чем старик когда-либо видел — по крайней мере, бодрствующими глазами. Поляна простиралась вокруг них, голая и тихая, как клочок шерсти, пропитанный абсолютными чернилами ночных теней. Элисса лежала, свернувшись калачиком рядом с ним, прекрасная, как фарфоровая фигура в голубоватом свете.
Верхняя платформа образовывала неровный прямоугольник, испещрённый светящимися тонкими линиями между брёвнами. Фигура, спустившаяся с его края, выглядела призраком, так сильно её одежда была изорвана по краям. Звёздный свет рябил на очищенных от ржавчины кольцах его кольчуги.
«Капитан», — со смутным ужасом осознал Хартонис.
Фигура скользила вдоль ствола, чёрные пряди волос колыхались. Едва Теллер ступил на край платформы Хартониса, как сразу же проворно, словно обезьяна, перемахнул на следующую. Двое мужчин встретились глазами — всего лишь на мгновение, но этого было достаточно.
«Голодный», — вот всё, о чём мог думать волшебник. Было что-то голодное в прищуренных глазах, которые сверкали от отвращения, что-то голодное в усмешке, разрезавшей заплетённую бороду.
Человек исчез из виду. Всё ещё глядя туда, где их взгляды пересеклись, Хартонис услышал, как он приземлился на платформу внизу, услышал, как нож выскочил из ножен…
— Нытик! — прошипел голос.
Последовали три глухих удара, каждый из которых сопровождался устрашающим звуком разрезаемой плоти.
Задыхающийся, удушливый хрип пронзённых лёгких. Звук каблука, скребущего по коре дерева, — слабый пинок.
А потом — ничего.
Ядовитый туман, казалось, наполнил волшебника, распространяясь от его живота к рукам и ногам — это было что-то, что одновременно обжигало и охлаждало. Не раздумывая он вернулся на своё место рядом с Элиссой и закрыл глаза, притворяясь спящим. Шум, который издавал лорд Суртон, поднимающийся обратно на свою платформу, казался ему оглушительным громом. Хартонис едва удержался, чтобы не поднять руки, защищаясь от этого звука.
Несколько мгновений старик просто дышал, стараясь отгородиться от того, что произошло — от убитой жизни, которая плакала под ним. Он сидел и слушал, как это происходит. А потом притворился, что спит. Он сидел и смотрел, как убивали мальчика во имя его лжи… Лжи волшебника, который играл в кости, сделав их из людей.
Его проклятое желание. Страсть.
«Сила», — сказал себе Хартонис. Вот оно! Вот чего требует от него судьба… Если его сердце ещё не ожесточилось до состояния кремня, он знал, что это случится до того, как закончится его путешествие. Невозможно убить так много людей и всё ещё заботиться о них.
Ждёт ли его провал или успех, он станет чем-то меньшим, чем человек. Чем-то опасным.
Как капитан.
* * *
Проснувшись утром, оказалось, что ночью случилось «таинственное убийство», о котором молчали решительно все. Догадаться в чём дело можно было с одного взгляда. Раз убили лишь одного, а не всех, то это был не скрытный налёт крикунов или «Спрутов» — тем более, что Жрица регулярно создавала чары оповещения, — а значит, это был кто-то из своих. И ежели капитан сидит с видом: «Всё просто отлично», то ответ уже известен.
— Туда нытику и дорога, — сплюнул Нарсиан, бросив взгляд на место, где ранее лежал Норс. Теперь там виднелись лишь капли крови.
Более об убитом не было сказано ни слова. Даже Элисса не осмелилась заговорить о нём. Видимо факты того, что зверство было слишком явным и произошло слишком близко, аналогично сложились в её голове.
Поэтому мы просто грызли на завтрак остатки еды и смотрели в разные стороны, изображая, что всё хорошо, пока кровь Норса высыхала на брёвнах платформы, превращаясь в запёкшуюся корку. Даже сержанту, казалось, не хотелось нарушать тишину. Впрочем, если «Гончие» и обменивались взглядами, то очевидно находили присутствие лорда Суртона достаточно угнетающим, чтобы делать это слишком уж заметно.
Тот факт, что все молчали — в том числе и о «Спрутах» с их нападением, — говорил обо всём: новообретённая вера капитана в правила не очень-то устраивала его людей и о многом заставляла задуматься. Я подметил, что всё больше взглядов собиралось на Нарсиане, который, вроде как, играл роль оппозиции.
Но сейчас было не время и не место для делёжки власти, а потому отряд возобновил свой марш через густой лесной мрак. Отчего-то мне показалось, что сегодня путь был более пустынным, а группа более потерянной и незащищённой. Неужто всего лишь из-за отсутствия трёх недавно потерянных душ?
Мы снова двинулись по касательной к горам, вниз, так что идти стало легче и одновременно тяжелее, особенно для коленей. Конечно, большинство представителей артели представляли из себя тренированных бойцов, но… это не делает дорогу легче. «Тропа троп!» — как сказал бы Лорс.
Какое-то время мы шли вдоль берега быстротекущего притока и, в конце концов, пересекли его там, где он струился по усеянной валунами отмели. Вязы и дубы на другом берегу казались ещё более огромными.
Далее наша группа пробиралась по импровизированной тропинке между стволами — некоторые из них были такими здоровенными и седыми, что создавали ощущение, скорее, элемента рельефа, а не деревьев. Все их нижние ветви были мертвы и лишены коры. Несколько ярусов таких веток лучами расходились от ствола в разные стороны, создавая что-то вроде «скелета» кроны под самой кроной, покрытой листьями. Всякий раз, когда я поднимал на них взгляд, они напоминали мне сетки чёрных вен, извивающиеся и разветвляющиеся на фоне более высоких полотен сияющего на солнце зелёного цвета.
По мере того как день клонился к вечеру, расстояние между людьми, казалось, увеличивалось. Это стало заметно, когда наша группка: я, Нарсиан, Рокс и Гешрен, начала отдаляться подальше от Лотшиля (мы обсуждали капитана, хоть и делали это иносказательно), но вскоре осознали, что тем самым приблизились к Хартонису и Элиссе. Едва не столкнувшись друг с другом, некоторое время шли в настороженном молчании. Роксмар тихо напевал какую-то мелодию — из своей родной Антивы, подумал я. Особенно учитывая его странные интонации. Здесь так не говорят. У Ферелдена язык более… не знаю… Если бы была возможность сравнивать, я бы сказал, что у него есть что-то общее с английским, хотя это очень грубое сравнение.
— Если всё будет продолжаться так, как есть, — наконец решился продолжить прерванный разговор Нарсиан, даже несмотря на присутствие «посторонних», — к тому времени как до нас доберутся Порождения, он будет просто сидеть на куче костей.
Бывший королевский солдат говорил, ни на кого не глядя.
— Да, — разумеется согласился с ним Роксмар. — Наших костей.
— Раньше было иначе? — спросил я.
— Иначе, — подтвердил Гешрен. — Но и таких походов раньше не было.
Казалось, они не столько искали понимания, сколько признавали то, что уже существовало. Если что и доказывает, что люди рождены для интриг, так это то, что заговоры не требуют слов.
— Он сошёл с ума, — заявил Хартонис, осознав, что наша компания добровольно решила поделиться с ним своим мнением. Хотя я, честно сказать, не хотел этого. Старик казался слишком мутным. И выбирая между ним и жестоким, словно мясник, Суртоном, я искренне не знал кого выберу. Последний хотя бы понятен… И не убивал просто так. Скорее… вычищал слабых. Тех, кто и сам по себе, скорее всего, сдох бы.
Взгляд вновь упал на Арне, идущего далеко впереди. Полувурдалак дёрганно передвигал ноги, но умудрялся не отставать. С каждым днём он всё меньше разговаривал и привлекал всё больше внимания. Интересно… когда?..
От слов мага Элисса рассмеялась — звук, который можно назвать шокирующим. Со времён нападения «Спрутов» и, соответственно, смерти Косстона, девушка казалась погружённой в молчаливые размышления.
— Сошёл с ума, говоришь? — спросила она.
— Никто не переживал таких троп, — зачем-то начал пояснять ей Нарсиан.
— Да, — фыркнул Роксмар, снова соглашаясь с товарищем. — Но ведь ни у кого нет такого домашнего животного — одержимой.
А вот это уже похоже на выпад в мою сторону!
— Попридержи-ка язык, здоровяк, — холодно посмотрел я на него, подавив желание заставить кровь показаться из запястья. Не так давно я научился резать свою кожу изнутри, позволяя крови показываться наружу саму по себе. Однако сейчас я не желал столь явно демонстрировать собственный козырь: на любой приём найдётся своя управа. А «Гончие»… эти люди умели удивлять. Проще обойтись словами. Но если их будет мало… Ублюдку не поздоровиться.
Антиванец провёл языком по своим губам, но лишь пожал плечами, сделав вид, что ничего такого и не сказал. И всё-таки, это был показатель: он сдал назад.
— Здесь, в Космах, всё перевернуто вверх дном, — произнёс Нарсиан, успокаивающим жестом положив руку мне на плечо. — Это всем известно. Тут сумасшествие — это здравый смысл. Здравый рассудок — это помешательство.
Я кивнул ему, напоследок снова взглянув на Роксмара. Находясь в подобной компании, никому нельзя позволять оскорблять себя, а оскорбление моей женщины — это всё равно что плевок в лицо именно мне! Если даже в прошлом, цивилизованном мире, подобное приводило лишь к тому, что тебя начинали считать кем-то вроде шута, то какие последствия будут в этом?!
Между тем, бывший королевский солдат пристально посмотрел на Хартониса, как бы передавая ему право слова.
— В этом есть логика, — усмехнулся колдун себе в бороду, комментируя его слова. — Но что нам тогда делать?
Некоторое время глаза Нарсиана блуждали по окружающему нас мраку, а затем вернулись обратно.
— Это ты мне скажи, волшебник… — в его голосе слышались гнев и решимость задавать трудные вопросы, а взгляд Нарсиана был столь же пронзителен, сколь и тревожен. Очевидно, он требовал честности от собеседника.
Зря. Этот старый урод не умеет работать честно. Слишком много было мелких проколов, чтобы этого не понять!
— Каковы шансы, что столь маленький отряд сможет найти твою драгоценную Сокровищницу? А? — спросил он то, что мучило меня изначально.
Хартонис нахмурился. Не знаю как остальным, но мне показалось, что если его ответ не удовлетворит нас, то… маг умрёт. Он не успеет и не сможет отбиться сразу от троих… четверых.
Ха-ха, забавно! Сумасшедший или нет, лорд Суртон не выказывал никаких признаков колебания. Во всяком случае, его последние безумные поступки свидетельствовали о новой решимости. Хоть это и было не слишком приятно признавать, но Норс был для отряда обузой. Теллер убил его, позволив «Гончим» с бóльшим удобством идти дальше, к Ронгору. Однако здравомыслящие люди не могли не задаваться вопросом: что будет дальше? Кто умрёт следующим в попытке добраться до, возможно, неосуществимой цели?
— Мы едва достигли Долов, — воскликнул Роксмар, — и уже на три четверти мертвы!
И он прав. Впереди ещё долгий путь. Слишком дорогой ценой даётся он нам…
— Как я и сказал, — оскалился Нарсиан. — При таких темпах…
— Как только мы покинем Довэнские равнины, — оборвал его Хартонис со всей уверенностью, на какую был способен (у него не дрогнули ни голос, ни руки!), — то двинемся рядом с поселениями Орлея: Вал Фирмэн, Вал Гаморд, Монт-де-Глас. Путь будет расчищен. Порождений там нет. К тому же, неподалёку будет ещё и Адамант — старая и заброшенная крепость Серых Стражей. Там можно отдохнуть и подготовиться к финальному рывку.
— А Сокровищница? — спросил Нарсиан с какой-то хитрой настойчивостью, которая могла вызвать лишь подозрение. Палится мужик… — Она такая, как ты говорил?
Я видел, как Элисса следила за разговором. У неё было совершенно непонятное выражение лица. Смесь стольких эмоций! Страх, восторг, зависть, гнев… Что это? Что она знает?
— Вы вернётесь принцами, — пообещал Харт, отчего я сразу же отвернулся, дабы не показывать, как скрипят зубы. «Лапша» свисала по ушам до самой земли! Ах, хорошо бы, чтобы вернулся хоть один!
— Отряд! — раздался звучный рык капитана. И что-то такое было в этом голосе, что мы все тут же отбросили мелочные разборки и подозрения, мгновенно бросившись к Суртону. — Жрица засекла противника, — слова его были отрывочны и резки, но их в должной степени хватило, чтобы рука каждого из нас дёрнулась в направлении оружия.
— Я слышу, — подтвердила Аркуэнэ. — В той стороне, — указала она.
Я переглянулся с Раваром, который находился от них неподалёку, но эльф лишь шевелил своими локаторами и молчаливо пожал плечами в ответ на мой требовательный взгляд. А через миг, добавив в слух энергии, я понял о чём речь.
Вот он… едва слышный протяжный крик, который можно разобрать лишь в полной тишине. Далёкий и тихий, как хриплое дыхание старика. Я обернулся на Нарсиана и Гешрена, дабы убедиться, что все это слышали.
Земля вокруг была изрезана извилистыми склонами и оврагами, но как бы ни был крут склон, кроны деревьев над ним оставались нетронутыми, и ничто, кроме тусклого дождя золота и зелени, не просачивалось на лесную подстилку. Это делало почти невозможным определение расстояния, не говоря уже о направлении криков. Но затем мы услышали раскат грома, слишком неестественный, чтобы быть чем-то иным, кроме магии. Все «Гончие» тут же посмотрели на Жрицу — рефлекс, порожденный предыдущими тропами, подумалось мне.
— Великие Космы, — хрипло произнесла Аркуэнэ, обшаривая взглядом окружающий мрак. — Деревья играют в игры со звуками… — Она подмигнула во тьму, будто бы там затаились таинственные ночные твари. — И с нами.
— Значит, нужно освободиться от них, — демонстративно размял я руки, посмотрев на вершины деревьев. — Капитан?
Суртон коротко кивнул, столь мимолётно, что можно было перепутать с дуновением ветра.
Кровь выплеснулась из моих запястий, создавая несколько длинных щупалец, которыми я зацепился за ствол ближайшего древа, а там, добавив энергии и создав новые точки опоры, споро полез вверх.
Прямо-таки ощущал, как в спину устремились удивлённые взгляды. Ещё бы! В бой со «Спрутами» я вступал находясь в скрытности, а потому мало кто имел честь наблюдать за моими победами. Сейчас же я не прятался.
Я пролез через нижнюю часть навеса из крон, цепляясь руками за мёртвые ветки, блокирующие моё восхождение, и подтягивался всё выше. Я не отвлекался и смотрел лишь вверх, выискивая наиболее удобные точки опоры. Кровавые нити, покрытые тонкими шипами, словно розы или гарпуны, позволяли занимать максимально крепкую позицию, не боясь упасть.
Путь был длинным, ведь деревья Косм имели гигантский размер. Но я не сдавался, а потому упорствовал. И был вознаграждён.
Когда остался последний рывок, я всё-таки огляделся, смотря не только вперёд, но и в стороны. Накатившее головокружение заставило живот нервно сжаться. Хоть я и был уверен в себе: что сумею зацепиться и выжить, даже если упаду, но тело, по старой памяти прошлого мира, откровенно возмущалось невозможностью этого действия. Закрыв глаза, чтобы защитить их от хлещущих веток, когда приблизился к зелени на самой вершине, я поймал себя на том, что уже начал сражаться, пусть и лишь с сетями листвы. Мысленно хмыкнув, пролез ещё выше и вот…
Резкий порыв ветра. Обнажённый солнечный свет. Я заморгал от ярких лучей, наслаждаясь мягким теплом на своих щеках. Кажется, давно уже не видел такого… Проклятые Долы и Космы…
Передо мной раскинулась столь густая листва, что создавалось ощущение, будто бы я сижу на поляне, а не торчу на высоте трёх или четырёх десятков этажей. Твою же мать…
Прикинув, что у меня было не самое удачное положение, собрал смелость в кулак и, пользуясь тем, что земли не видно вообще, заставил себя вообразить, будто бы расстояние здесь не более метра, после чего прыгнул на соседнюю ветвь, выравнивая положение длинными кровавыми жгутами, которыми цеплялся за всё вокруг, удерживая равновесие.
— Во-о-от, теперь что надо, — тихо хмыкнул я самому себе.
Всё дальше и дальше, насколько хватало глаз, до самого горизонта трепетали на ветру ярко-зелёные клочья сваленных в кучу листьев. Это можно было бы сравнить с медленно колышущейся поверхностью моря, если бы Космы не повторяли все неровности рельефа, все вершины и впадины лежащей под ними земли.
Крики стали отчётливее, но направление их по прежнему от меня ускользало. Вот только почти сразу я, краем глаза, заметил вспышку магии — на севере. Вдалеке поднимался и опускался выступ голого камня, формой напоминающего человека, спящего на боку. Добавив в глаза энергии, мне удалось весьма существенно повысить чёткость образов, двигающихся вдали. А затем я увидел их сквозь листву на резко обрывающемся краю чащи.
Люди. Охотники за головами. Бегущие от кого-то или за кем-то.
Они бежали быстро, как дети, рассеянной вереницей, мелькая между завесами листьев и могучих стволов, то появляясь, то исчезая в тени. Группа дубов-душителей, чудовищ, которые сжимали живую скалу и спускали вниз по склону откоса мотки корней, переплетая их веерами, возвышалась до середины этого крутого склона. Именно там собрались головорезы, бросая панические взгляды в сторону, откуда они прибежали. Некоторые уже начали свой опасный спуск вниз…
Вторая группа охотников внезапно появилась на откосе, чуть дальше — на его вершине. Я сперва подумал, что этот отряд последует вдоль крутой вершины, но почти сразу понял, что они выбежали из лесной чащи позади нашей артели и теперь направлялись к «Гончим»! В мою сторону!
— Дерьмо, только этого не хватало, — буркнул я.
Заметив опасный обрыв на своём пути, беглецы на мгновение заколебались, а в их бородах, в удивлении, раскрылись чёрные дыры ртов.
Похоже, — осознал я, — что бы ни преследовало их, оно было близко, слишком близко, чтобы эти люди могли присоединиться к своим товарищам среди дубов.
Онемев и моргая, я смотрел, как люди начали прыгать… крошечные человеческие фигурки падали вдоль отвесных каменных граней, исчезая под кронами.
— Твою же сука мать, — вздрогнул я. Казалось, я чувствовал, как каждое падение пронзает мои внутренности.
А затем появились они — стали подниматься из мрака, поглощая тех, кто решил остаться и сражаться с ними.
Порождения Тьмы. Беснующиеся толпы Порождений. Они были слишком далеко для моих чувств Стража, но наполненные энергией глаза позволяли рассмотреть их подробно и чётко.
Визжащие красно-серые морды. Острые обломки зубов. Зазубренное оружие.
Воздух наполнился какофонией коротких криков, человеческих и нечеловеческих. Люди рубили тварей, спотыкались, падали. Один головорез с дико взлохмаченными волосами, возвышающийся над соседями, стоял на каменном склоне, держа в каждой руке по огромному топору. Он порезал и порубил первую волну нападавших до основания, успев съёжиться за секунду до того, как в его не закрытые бронёй руки и ноги вонзились чёрные стрелы. Несколько из них были отбиты его крепкой, наполненной энергией кожей, но, увы, не все. Пошатнувшись, а затем сделав неверный шаг, великан заскользил вниз по склону утёса.
Что-то вроде толики жалости охватило меня. Очевидно, что это «Спруты», потому что я не мог представить себе других охотников за головами, которые находились бы рядом. Однако, несмотря на то, что мы пустили друг другу кровь, смотреть на то, как их терзают Порождения, не доставляло мне никакого удовольствия.
— Вот так и умирают Серые Стражи, — глухо шепнул я.
Да-а… так и есть. Вот как они находят свою погибель. Потерянными. Выброшенными за край цивилизации. Не просто насильственная смерть — безумная. Без свидетелей. Без оплакивания.
Внизу, среди дубов-душителей, охотники, казалось, успешно спасались бегством. Дюжина из них теперь цеплялись за свисающие юбки корней, отважившись на головокружительный спуск. Ещё больше беглецов столпились на краю уступа, бросая вниз то, что они несли в своих руках. Затем один из них просто перешагнул через выступ… и закрутил вокруг себя воздух, умудряясь удерживать равновесие, находясь в полёте, хотя в первый момент покачнулся и чуть не упал.
Колдун, — понял я. Похоже, тот самый, который пытался драться со Жрицей.
Я с лёгкой ухмылкой смотрел, как он пытался использовать чары ветра и бури, переделывая их на ходу (весьма продвинутый уровень!), чтобы таким образом умудриться добраться до земли, не разбившись в процессе.
Точно «Спруты», — окончательно понял я.
Получается… мне «посчастливилось» наблюдать за теми самыми людьми, которые пытались убить меня и остальных. Теперь я смотрел, как они умирали.
Приглядевшись, я увидел, как высоко на склоне уступа Порождения Тьмы ликовали среди мёртвых тел тех, кого они одолели. Некоторые из тварей устремились к оставшимся охотниками, находившимся ниже, ещё кое-кто бежал по карнизу, а основные массы хлынули по соседним склонам.
Отчего-то совесть смутно дёрнулась где-то в груди, побуждая помочь, но на это лишь резко махнул головой. Нет, я всё равно ничем не сумею помочь. А если бы и мог, то не стал этого делать. Я ведь не дурак! Эти сволочи сами и добьют меня, когда (и если) мы оторвёмся от Порождений.
Поэтому я лишь наблюдал за новыми самоубийственными прыжками и очередным раундом отчаянных, безнадёжных сражений.
Затем, пока несколько стойких воинов всё ещё ревели и сражались, неуверенно парящий волшебник развернулся и поджёг выступ скалы. Даже с такого расстояния было видно, как вокруг него дрожит воздух от применяемых чар. Уже знакомый поток огня, которым он недавно атаковал Аркуэнэ, образовался вокруг его рук. Маг выглядел словно огнемётчик, а магический огонь даже умудрялся создавать дым.
Золотое пламя извергалось из-за ощетинившегося деревьями уступа, омывало проходы между огромными деревьями, создавая горящие тени Порождений и людей. Хор криков поднялся над чашей неба.
Головорезы, свисавшие с корней, подняли руки, защищаясь от ливня горящих обломков. Вражеский колдун опустил руки и ещё больше огня омыло ковры из дымящихся мертвецов. Порождения с воем и криками отступили и скрылись в безопасности в глубине леса. Последовала короткая пауза: волшебник потерял равновесие, не справившись сразу с двумя заклинаниями, особенно учитывая, что одно (поддерживающее его в воздухе) было откровенно халтурным. Однако он всё равно до последнего пытался удержаться в небе, вот только… в какой-то момент он, казалось, споткнулся, а затем просто упал…
На краткое мгновение я застыл. Крики и вопли стихли. По всему склону уступа тлели костры, выпуская длинные клубы чёрного дыма. Километры древесных крон качались и подпрыгивали на ветру.
— Нам следует вернуться, — раздался голос из-за спины, отчего я едва не испачкал собственные портки. Признаться, это было бы тем ещё цирком!
Едва не упав, я резко обернулся. Жрица стояла в нескольких шагах позади меня, но я ничего не слышал, ничего не чувствовал! Как?!
— Аркуэнэ, чёрт тебя дери, задницу тебе отобью! — рыкнул я на неё, скорее маскируя свой страх, чем испытывая гнев.
В любой другой ситуации я был готов предугадать её реакцию: ухмылка, наклон головы. Пристальное изучение меня полностью чёрными глазами. Возможно, она подошла бы ближе и, окажись мы наедине, завладела бы моей рукой. Но… не в этот раз.
— Порождения Тьмы. Их сила растёт, — сказала нестареющая эльфийка. Её юное татуированное лицо и развивающиеся за спиной, светлые волосы, были безукоризненно идеальны. Нечеловечески прекрасны. Лучи высокого солнца играли на этих локонах и терялись в тёмных глазах.
На миг у меня свело в груди, а дыхание будто бы исчезло. Деревья Косм закачались и метнулись к горизонту где-то позади меня.
— Надо предупредить остальных, — дополнила она, а потом шагнула вниз, беззвучно падая в зелёную тьму.
Почти десять секунд мне потребовалось, чтобы в должной степени прийти в себя.
— Нет, ну в самом деле задницу нужно будет надрать. А потом трахнуть. Прямо туда… — буркнул я и последовал её примеру, направившись обратно во мрак — в зловоние мха и земли.
Пока я спускался, Жрица уже начала рассказывать то, что мы увидели, но запнулась и зависла. Похоже, воспоминания оказались сильнее её. Я закончил, изо всех сил стараясь казаться равнодушным, хотя сердце всё ещё колотилось.
— Проклятые «Спруты»! — воскликнул Роксмар, глаза которого горели созданным в его воображении хаосом. — Здесь они все эти годы убивали своих — своих! Они заслужили это! Заслужили!
— Ты упускаешь главное, — сказал Нарсиан, посмотрев на него, а потом и на меня с торжественной сосредоточенностью. Отчего-то мне вспомнился наш недавний разговор, касающийся очередного витка заговора внутри отряда.
— Рокс прав, — вмешался Лотшиль. — Ублюдки сдохли и скатертью дорога! — он обернулся, посмотрел на остальных и ухмыльнулся.
— Предлагаю догнать сбежавших! — крикнул Роксмар, махнув руками. — Изрубить, а головы закатать в тюки, — антиванец посмотрел на Лота и рассмеялся. — Отплатить им за услугу их же шку…
— Дураки! — сплюнул лорд Суртон. — Никто никуда не побежит. Никто!
Злющий гигант повернулся и посмотрел на своего капитана круглыми от ярости глазами. Пристальный взгляд Теллера, который и в лучшие времена был сердитым, сузился до убийственного прищура.
Похоже, вот-вот прольётся кровь. И я не уверен, что одного лишь роста и грубой силы будет достаточно, для победы над Суртоном.
Рука невольно дёрнулась к мечу. Интересно, а чью сторону займёт Жрица?.. Мою ведь, так? Я ведь не ошибаюсь, верно?
— Разве ты не понимаешь? — умоляюще простонал Нарсиан.
Я увидел предупреждение во взгляде, который он бросил на своего друга-антиванца, словно говоря: «Слишком рано! Ты обостряешь конфликт слишком рано!»
Вопрос был в том, видел ли эти переглядывания капитан…
Я покосился на Харта и Элиссу, которые стояли рядом, но при этом чуточку в стороне, как бы показывая, что не считают себя частью разборок нашего коллектива.
Глядя на их сосредоточенные лица, мне каким-то образом стало понятно: они тоже заметили это. Почувствовали. Были начерчены новые границы дозволенного, и они впервые подвергались испытанию.
— «Спрутов» больше, чем головорезов в любом отряде, и они сильнее, — продолжил объяснять Нарсиан. — Поэтому они и могут охотиться на таких, как мы. Если те Порождения зарубили их, то они могут зарубить и нас… — Он сделал паузу, давая всем проникнуться смыслом его только что произнесённых слов.
— Если они учуют наш запах… — задумчиво проговорил Гешрен, чему-то кивая. — Ты сказал, что твари гнались за «Спрутами» в нашем направлении? — спросил он меня.
— Почти напрямую, — припомнил я.
Намёк был очевиден. Рано или поздно Порождения возьмут наш след. Рано или поздно эти твари начнут на нас охоту. Судя по тому, что я успел узнать от Стражей, ещё в Башне Бдения, и от «Гончих» уже здесь, в отряде, запах был тем, что делало этих существ одновременно такими смертоносными и такими уязвимыми. Прокладывание троп, чтобы загнать Порождений в засады, было главным способом охоты головорезов Иджхолла. Но если твари нащупают след нашего отряда раньше, чем мы успеем в должной мере подготовиться…
— Толстая Стена, — выдал капитан после минутного яростного раздумья. — То же самое, что и раньше, за исключением того, что мы движемся к цели день и ночь. Если они нас потеряют, мы потеряют. Если нет, изрубим их там на куски!
— Толстая Стена! — хихикнул Лорс, его десны покраснели и заблестели. В последнее время ухмылки этого человека, казалось, разъедали всё его лицо. — Отхожее место Создателя!
Побег. Снова. И почему мне кажется, что его итог будет тем же, какой был в Марзагаре?..
Мы сделали марш-бросок, как это называли мои новые товарищи, а после того, как люди начали задыхаться от горящих лёгких, продолжили бежать рысью, достаточно быстро, чтобы даже самым выносливым не хватало воздуха для разговоров. Я бросил короткий взгляд на Хартониса, поймав себя на мысли, что боюсь момента, когда волшебник свалится и нам придётся тащить его на руках, как в прошлый раз. А этот момент, как по мне, весьма близок, ибо темп наш был слишком уж выматывающим. Для стариков же годы накапливались, как сухой песок: ткань их силы казалась достаточно здоровой, но только до тех пор, пока её не сжимали или не растягивали.
Сука, приходилось ещё и за Элиссой присматривать! Девчонка тоже не отличалась хорошей формой, да к тому же не могла пользоваться энергией.
К тому времени, когда Космы окутал саван вечерних сумерек, марш превратился для «Гончих» в туман мелких страданий: головокружительная одышка, боль в боку, периодические судороги ногах, уколы в задней части горла. Благо, никто не отстал. Даже Харт умудрялся держать темп наравне с остальными.
Ужин дал группе короткую передышку. Хотя судя по изнемогающим лицам, Жрица и раздача хирви были единственным, что интересовало их всех. Жаждущие, алчущие взгляды то и дело останавливались на Аркуэнэ и её сумке.
Я остановился рядом с высоким деревом, быстро забравшись метров на тридцать вверх (не вершина, где-то треть от неё) и оглядевшись. Даже с энергией в глазах обзор был крайне скудным, однако этого было достаточно, чтобы понять: горячей погони нет. Твари пока что не встали на наш след. Может и вовсе пронесёт? Нет, ну а вдруг?!
— Всё нормально, преследования пока нет, — сообщил я, спрыгнув вниз.
Нарсиан кивнул, капитан не отреагировал, хотя я был уверен, что он прекрасно слышал каждое моё слово.
Оглядевшись, заметил, как Элисса опустилась на землю между изогнутыми корнями у ближайшего комеля, упёрлась локтями в колени и закрыла лицо ладонями. Харт сидел, склонившись головой к коленям. Создавалось ощущение, что он борется с накатывающей тошнотой. Гешрен, который казался таким же неутомимым, как Жрица или Теллер (а ведь у них нет читерных способностей управления кровью!), занялся приготовлением нашей жалкой трапезы: остатки добычи, которая была поймана ещё три дня назад. Другие плюхнулись на мягкий перегной, используя в качестве подушек упавшие ветки.
Я тоже сел, подогнув ноги. Нужно дать телу отдых. Хоть я и ощущал, что всё ещё имею неплохой запас сил, это не повод себя загонять.
Быстро порыскав глазами, нашёл Жрицу и капитана. Они снова отступили на некоторое расстояние ото всех остальных и теперь умастились на небольшом холме. Эльфийка сидела, так низко склонив голову, что казалось, будто она стояла на коленях, в то время как лорд Суртон, как это почти всегда бывало, бормотал над ней, произнося слова, которые невозможно было разобрать.
— Помогает помнить, да? — проговорил я, почёсывая висок. Знание, что девушка вернётся ко мне уже через час-два не помогал справиться с чувствами в подобной ситуации. Это не измена и, пожалуй, даже не дружба, но какие-то отношения их точно связывали. Жрица не до конца понимает, а Теллер… я не знаю, что у него на уме.
Просто одна из многих загадок…
Хм, а почему бы мне просто не подойти? Сейчас такая обстановка, что Суртон не посмеет требовать порядка и послушания на основании авторитета: мы все уже давно стали равны. А значит, ему придётся объясниться или отступить.
Глубоко вдохнув, я выплюнул остатки метафорического огня, скопившегося в лёгких, после чего бодро поднялся и направился к двум фигурам.
Аркуэнэ сидела на корточках, прижавшись щекой к коленям. Пока она слушала капитана, её глаза были пусты и черны — словно светловолосой девушке рассказывали давно приевшуюся историю. Последние лучи света, казалось, задержались на обнажённых контурах её головы и рук. Татуировка на лице, под воздействием игры света и тени, вновь жила своей жизнью, заставляя дерево терять листву и шевелить ветвями.
Кроме гетр и изодранных остатков церемониальной одежды на ней была только эльфийская тонкая кольчуга, замысловатые звенья которой каким-то образом умудрялись блестеть, несмотря на то что вновь оказались заляпаны грязью. Капитан стоял над ней, издавая всё то же еле слышное бормотание. Его волосы вяло свисали на щели между деталями кольчуги — чёрные с проседью верёвки. А плиссированная ферелденская туника, поношенная уже в начале нашей экспедиции, довольно сильно воняла — хотя до уровня Равара или Лорса ей ещё было далеко. Там вообще носили что-то давно успевшее сгнить.
Они оба подняли головы и вместе уставились на меня — одна неземным, давно привычным взором, другой не совсем нормальным, словно отдающим адским огнём.
Я вновь ощутил спиной чужие взгляды. «Гончие» выжидали и смотрели.
Лишь подойдя впритык, я осознал, что даже не придумал, что сказать. «Всё нормально?» — пф-ф! Может, просто попросить Жрицу уйти со мной? Но ведь она говорила, что ей это нужно. Выходит, я сам же усложню ей жизнь? Может, просто сесть рядом? Ха-ха, а что мешает им отойти? Бред… К тому же, этим я покажу себя ревнивым придурком.
Вот с-сука!.. Это точно из-за усталости, мозги не соображают.
— Думаю, нужно раздать хирви, — сказал я, глядя в абсолютно чёрные глаза остроухой девушки. — Люди слишком устали, чтобы ждать вечера. Старик так и вовсе, — коротко покосился я на Харта, — того и гляди, откинет копыта.
Молча кивнув и не говоря ни слова, эльфийка повернулась и принялась рыться в своей сумке — одной из немногих вещей, которые удалось унести из Марзагара. Она вытащила кожаный мешочек, и я поймал себя на том, что мысленно взвешиваю его, прикидывая, сколько щепоток там осталось на близкое и далёкое будущее. Что будет, когда наркота закончится? Сколько «Гончих» доживёт до этого момента и как будут отходить от столь долгого воздействия? Если я правильно помню, резкий отказ от наркотиков может ударить по организму как бы не сильнее, чем сама дурь.
Впрочем… как минимум трое её не принимают: я, Аркуэнэ и капитан.
Жрица развязала шнурок, а потом поднялась на ноги, находя глазами жадно смотрящий на неё народ — а если точнее, то на мешочек в её руках, — и выбрав первого.
Вот только лорд Суртон остановил её взмахом руки. Я нахмурился, пытаясь осознать суть его движения. Неужто капитан решил начать действовать? Покосившись за спину, обнаружил пристальный интерес отряда, а у кого-то, например, Харта, панику. Так-так… это из-за задержки хирви или ему есть, что скрывать? Хах, глупый вопрос.
— Сначала нам нужно поговорить, — сказал капитан. — Как одному Серому Стражу с другим.
Мне показалось, что наш предводитель усмехнулся, превозмогая презрение, которое обычно отражалось на лице этого человека. На меня будто обрушилась какая-то деморализующая волна, заставляя лишь сильнее подобраться и сосредоточиться на обороне. Теллер был быстр и очень опасен. Если он использует какой-то трюк с энергией, то не факт, что мои приёмы с кровью позволят мне выжить.
— Конечно, — сухо ответил я ему, добавив максимум энергии в собственную голову и глаза, доводя реакцию до предела. Только дай мне повод… я ведь не побоюсь использовать всё, что только умею!
— Жрица, барьер от подслушивания, — произнёс он и нас окутала тонкая плёнка, искажающая звуки.
Угу… ожидаемо… Что будет, если я попрошу её снять барьер? Хех, ладно, не стоит рисковать, когда не уверен в результате. Аркуэнэ — девочка необычная, а значит, подходить к вопросу её… скажем так, перевербовки, тоже следует максимально аккуратно.
И вот, остались лишь мы втроём. Что хочет Суртон? Его не устраивает факт моих со Жрицей отношений?
Капитан смотрел на меня своими мёртвыми глазами. Пауза затягивалась.
— Остальные, — наконец, начал он. — Что они говорят?
Ах вот оно что! Стукача, хех, значит нашёл.
Первым желанием было послать его, дерзко бросив прямо в лицо всё, что думаю, но потом заработал мозг. Теллер всё ещё капитан и в ближайшее время это не изменится. Даже недавно, когда Роксмар попытался было на него рыкнуть, его рот заткнул сам Нарсиан. Итог? Ещё рано. Не знаю для чего, но рано. А значит, после всего, что я скажу, придётся продолжать жить рядом с этим психом. Мне оно надо? Рисковать каждую ночь, что меня попросту зарежут, как Норса?
Благо, что у меня есть голова на плечах, а также знания из современного мира. Я попросту смотрел слишком много фильмов, чтобы не понимать, как действовать в подобных ситуациях. Дезинформация, вот мой лучший помощник! Деза и щепотка правды, добавленная для реализма. А ещё попытка проявить лояльность.
— Они беспокоятся, — ответил я. — Они боятся, что у нас не хватит сил добраться до Сокровищницы.
Суртон ничего не ответил. Мне казалось, что изнутри этот человек был похож на Порождение Тьмы больше, чем сами твари. Там, где у него должно было быть сердце, пульсировали пустота, угроза и скверна.
— Но какая разница? — прищурился я, отыгрывая свою роль. Капитан знал, что я общаюсь с Нарсианом, а значит, нахожусь на чужой стороне. Если я буду максимально вежлив и лоялен, это может быть воспринято не только как слабость, но ещё и откровенная ложь. Поэтому нужно было показать зубы. Но чуть-чуть, чтобы не перегнуть. — В долгом и трудном пути такие разговоры абсолютно нормальны. Люди устали, потеряли много соратников и все свои вещи. Или, — самую малость подался вперёд, — разговоры тоже нарушают какое-то правило тропы?
— Разговоры, — сказал капитан, сплюнув себе под ноги. — Мне наплевать на ваши разговоры…
Улыбка этого человека напомнила мне о мёртвых, которых довелось увидеть как в этом мире, так и в прошлом, пусть и через интернет. Например кадры полей сражений Второй Мировой. Как солнце иногда сжимало плоть на лицах павших, вызывая мертвенные ухмылки.
— Только бы вы не ныли, — добавил лорд Суртон.
* * *
Элисса Кусланд, взгляд со стороны
Порождения Тьмы. Любая достаточно тайная и удалённая от обжитых мест территория кишит этими тварями. Даже когда нет Мора, Порождения вылезают на поверхность, понемногу собираясь в стайки, ведомые Альфами. Когда они собирались в достаточно большом количестве, то разбивались на группы и периодически сражались друг с другом. Изредка с ними сталкивались войска, направленные в тот же Бресилианский лес или Дикие земли Коркари. Откуда бы им там взяться, если по словам власть имущих, твари и носа не показывают из-под земли?
«Врут», — мысленно сказала себе девушка.
Она бежала от Порождений в Марзагаре, а теперь бежит от них здесь, в Космах, на территории Дола и Орлея. В замке Кусландов Элисса постоянно становилась свидетельницей разговоров об Орлее, политике и прочем. Это случалось даже слишком часто, что, наверное, было логично. Всё-таки она жила в семье тэйрнов.
Вот только когда девушка слышала названия орлейских городов и имена важных деятелей, то лишь пожимала плечами. Они казались ей далёкими и нелепыми. Отчего-то создавалось ощущение ничтожных людей, скребущих бессмысленную землю. Ей было всё равно, когда Брайс заводил разговор о конфликтах между храмовниками и магами в далёком Киркволле, о вспышке эпидемии в Неварре или голоде в Маркхэме (городе на территории Великих Марок).
Дура… вот кем она была. Жалкая маленькая девка, поверившая в то, что ухватила удачу за хвост и теперь будет жить словно принцесса. Тэйрна.
Всё поменялось слишком быстро.
Теперь души и дух путников укреплялись с помощью хирви, а артель довольно быстро бежала по качающейся земле — даже Хартонис, который, несмотря на старость, достаточно бодро шевелил ногами.
«Наверное это влияние скверны», — мелькнула у неё быстрая мысль.
Группу вновь вела Жрица, над правой бровью которой низко плавала блестящая Световая точка. Освещение вытягивало в темноту их похожие на ножницы тени, то обнажая извилистые дуги их рук и ног, то роняя их в слишком глубокие тёмные участки, где они становились неразличимыми. В Марзагаре они на каждом шагу были запечатанными в непроницаемом камне, теперь же им казалось, что они мчались сквозь пустоту, что вокруг нет ничего, кроме узких коридоров из земли, стволов и разветвляющихся перекрещенных веток. Ничего. Никаких «Спрутов»-убийц. Никаких уродливых Порождений. Ни страха, ни армий, ни охваченных паникой народов, готовящихся к Мору.
Только «Гончие» и их мечущиеся тени.
По какой-то непонятной причине Элиссу преследовали образы из прежней жизни в Хайевере. Позолоченная глупость. Чем дальше она уезжала от матери и отчима, тем более чужой становилась для себя. Она съёживалась при мысли о своём прежнем «я»: бесконечное напряжение последних месяцев, когда раскрылась правда о её незаконном рождении. Бесконечные взаимные обвинения. Слёзы в подушку. Испорченная жизнь.
Ей пришлось уверить себя в каком-то ложном моральном превосходстве…
Теперь девушка осознала, что выживание — это тоже своего рода мудрость. Мудрость охотника за головами.
Она чуть не фыркнула вслух при этой мысли. Во время бега, кажется, нет ничего более верного. Все вещи погибают. Все вещи слабы, отвратительны. Все они — не более чем тщеславие вечно обиженных.
— Улыбаешься? — услышала Элисса чей-то голос.
Она обернулась и увидела, что Лот шагал рядом с ней, прямо за спиной. Высокий кастовый аристократ. Худощавый, но широкоплечий. В порванной и мятой одежде он напоминал отвергнутого принца, о котором она мечтала в детстве, ещё в прошлой жизни. Это были серые дни, полные голода, скорби и страха. В такие моменты хотелось видеть того, кто спасёт и вытянет из ямы, куда она пала. Светлая мечта, которую Элисса сохранила, даже когда стала спать с мужчинами за деньги.
Его глаза с тёмными ресницами, кажется, смеялись. Но добродушно. Так, чтобы не было обидно. Элисса понимала, что в нём есть неумолимость, которой она не вполне доверяла. Сила, несоизмеримая с его щегольским характером.
— Мы все… начинаем смеяться… в определённый момент… — говорил он ей между вдохами.
Девушка отвернулась, сосредоточившись на тех клочках земли, которые видела между тенями. Ей известно, что на долгом и трудном пути подвернутая лодыжка означает смерть.
— Знать, как остановиться… — упорствовал молодой парень. — Именно так… в этом… настоящий секрет… тропы.
В отличие от своих подружек, с которыми она, ещё в прошлом мире, совместно отправлялась на самые разные выезды (даже в другие страны), Элисса всегда презирала таких мужчин, как Лотшиль. Мужчин, которые постоянно извинялись, делая величественные жесты и выказывая фальшивую заботу. Мужчин, которым надо было задушить свои преступления под шёлковыми подушками вины.
Она предпочитала тех, кто грешил искренне.
— Элисса… — вновь произнёс Лот её имя.
Девушка отвела глаза в сторону. Этот человек для неё ничто, говорила она себе. Просто ещё один дурак, который будет лапать её в темноте, если сможет. Прилепит свои пальцы ей между ног.
Мир то становился реальным, освещённым Жрицей, то снова изливался в небытие. Кусланд всматривалась в приближающуюся землю, которая исчезала в тени тех, кто стоял перед ней. Бег, полёт… Элисса внезапно поняла, что в этом есть покой, некая уверенность, которую она никогда не осознавала, хотя и знала её всю свою жизнь. Обе жизни. Бегство в новый мир, бегство из замка, от матери, которая не сумела помочь: всё это чревато сомнениями, тревогой и сожалением, душераздирающими упрёками тех, кто бежит, желанием скорее наказать, чем скрыться.
Но бежать от Порождений…
Её легкие бездонны. Хирви покалывал её мысли, её руки и ноги. Она всего лишь пёрышко, пылинка перед силами, которые населяют её. И в этом есть мощь, есть эротизм, являющийся игрушкой чудовищ.
«У меня есть взгляд Истины!»
Элисса Кусланд изумлялась и смеялась. К ней присоединился Нарсиан, затем Роксмар, затем остальная артель, и по какой-то причине это казалось правильным и правдивым — смеясь, убегать от Порождений через проклятый лес эльфов, уничтоженных людьми.
Затем Жрица остановилась и склонила голову в жесте, который так нравился Зиркирту. Она прислушалась, а потом повернулась к остальным. Её лицо так ярко горело под Световой точкой, что она казалась ангелом — длинноухим ангелом смерти.
— Что-то идёт сюда, — едва ли не пропела она.
Несмотря на то, что эльфийка была магом, а не воином, её чувства, такие как слух, зрение и обоняние, казались куда более отточенными, чем у остальных. Влияние демона?
«Гончие» насторожились, а потом, спустя десяток ударов сердца, охотники услышали: глухая возня и барабанный топот бегущего человека. Воздух сотрясся от звякания обнажённого оружия. «Бельчонок» тоже оказался в руке у Элиссы.
Незнакомец, сильно шатаясь, вывалился из-за деревьев. Его волосы, ранее завязанные в боевой узел, полностью растрепались, а по правой руке стекала кровь. Усталость превратила его панику в смирение — это видно по лицу. И Элисса поняла, что её бег ещё не начался. Бежать, по-настоящему бежать — значит нестись изо всех сил, целеустремлённо, как нёсся этот человек, на судорожном пределе выносливости.
Нестись, как они неслись в Марзагаре.
Мужчина упал в объятия Зиркирта, стоящего ближе всех. Начинающий следопыт тут же ощетинился кровью, жгуты которой, как у дикобраза, оказались направлены во все стороны, но его ноша не пыталась воевать, лишь кричала что-то нечленораздельное.
— Что он говорит? — рявкнул капитан на Лорса.
«Орлесианский язык», — осознала Кусланд.
— Порождения Тьмы! — хихикнул иссохший сержант. — Твари напали на них!
— Милостивая Андрасте! — вскрикнул ещё кто-то, будто не осознавая, что всё это время они бежали не просто так.
«Жрица и Зир ведь сообщили о погоне», — мелькнула мысль в голове девушки.
— Смотрите! — завопил Роксмар, вглядываясь в темноту, из которой вырвался беглец. — Смотрите! Ещё один огонёк!
Все, включая вновь прибывшего, повернулись в направлении, указанном антиванским убийцей. Сначала они ничего не видели. Но затем он материализовался — плавающая белая точка, то появляющаяся, то исчезающая за скрывающими её препятствиями. Магический свет. Когда он приблизился, стали заметны человеческие фигуры, по крайней мере, дюжина.
Ещё больше людей — выживших «Спрутов»…
Даже с такого расстояния можно было увидеть их страх и спешку, хотя что-то мешало им бежать…
«Носилки, — осознала она. — Они несут кого-то на носилках».
Небольшая толпа пробежала позади величественного силуэта дерева, и Элисса заметила человека, которого они несли — мага…
Нарсиан и Роксмар гневно закричали. Они поставили одного из скулящих и рыдающих «Спрутов» на колени, словно готовясь казнить его.
— Нет! — заорал Хартонис. — Я запрещ…
— Это «Спрут»! — замахал руками Нарсиан. Он казался удивлённым, как будто казнь без суда и следствия — это вежливость по сравнению с тем, чего заслуживала его жертва, головорез, который охотился не на Порождений, а на других головорезов и даже Серых Стражей.
Капитан не обращал на это никакого внимания. Вместо этого он быстро высказывал что-то Жрице, которая вглядывалась в темноту позади приближающейся группы. Элисса смотрела, как грива светлых волос эльфийки повернулась в сторону. Как улыбнулось это лицо, будто сошедшее с журналов мод. Она увидела мокрый блеск зубов.
Кусланд передёрнуло, словно она вернулась в прошлое и увидела аутиста.
«У неё не всё в порядке с головой, — словно по новой осознала девушка. — Она сумасшедшая, как и все вокруг. Как Зир может с ней… С этой…»
— «Спру-у-уты-ы-ы»! — булькал Лорс. Его глаза закатились, будто бы сержанта разбил припадок.
Приближаясь, беглецы начали кричать — надтреснутый хор облегчения и отчаянного предупреждения. В течение нескольких ударов сердца они, испуганные и истекающие кровью, наткнулись на более яркое освещение Световой точки Жрицы. Носилки упали на землю. Некоторые, побросавшие оружие и доспехи, бросились на колени, другие подняли руки, моля о милости, заметив кровожадный настрой «Гончих».
Элисса ощутила, как кто-то сжал её руку с мечом, отчего быстро развернулась, заметив Лота, мрачно стоящего рядом с ней. Девушка знала, что он хотел подбодрить её, но всё равно чувствовала себя оскорблённой. Рывком она высвободила руку.
— Нет времени! — визжал кто-то, знающий язык. Это был один из «Спрутов», говорящий на ферелденском. — Нет времени на эти игры!
Всё вокруг поглотили споры и путаница. В гуще криков и голосов было не слышно приближающегося топота. Теперь уже поздно. Они с Лотом замерли, вглядываясь и навострив уши в невидимом потоке. Треск веток. Кто-то хрипел. А кого-то пинали ногами за их спинами.
«Я уже мертва», — она знала это абсолютно точно. «Гончие» стояли в стороне, полностью поглощённые разборками со «Спрутами», увлечённо спорящие и бряцающие оружием. Они отвлеклись. Не видели, что происходило прямо у них под носом.
Элисса с Лотом стояли на периферии, в нескольких шагах от суматохи, созданной последними беглецами — и от Хартониса с его спасительными заклинаниями.
— Ко мне! — кричал старый волшебник. Послышались звуки возводимых магических каркасов, мелькнули тени и огни, пронизывающие ревущую зелёную черноту.
Но было поздно. Порождения с воем вырвались из темноты, высоко подняв своё грубое оружие и размахивая им во все стороны. С уродливыми мордами, исказившимися в хищных ухмылках, они текли между стволами непрерывным потоком. Когтистые лапы взбивали грязь и перегной.
Первый бросился на Элиссу, как собака в прыжке. Она парировала его безумный взмах, а потом сразу пригнулась, отчего он пролетел мимо неё. Следующие напали спустя всего лишь секунду. Слишком много клинков. Слишком много зубов!
Она впервые скрестила мечи с кем-то, кто столь искренне пытался её убить. Не игрался, не тренировался, не поддавался и даже не желал захватить в плен. Только убить.
«И никого вокруг…» — девушка выставила меч, делая суматошный шаг назад. Её уши уже различили крики «Гончих», которые бросились вперёд, чтобы перебить Порождений, но они не успевали. Через миг её разрубят на куски и…
Произошло нечто невозможное. Лотшиль… Его глаза блеснули пламенем, как два оранжевых уголька, а потом парень каким-то образом оказался перед ней, хотя только что стоял сзади. Неким мистическим образом он успевал парировать каждый неистовствующий удар тварей в то мгновение, когда они целили в Элиссу. Он не сражался так, как сражались охотники, сопоставляя мастерство со свирепостью, применяя силу против силы, свою скорость против дикой скорости Порождений. И не танцевал так, как танцевал Роксмар, древними письменами расчерчивая окружающий воздух. Нет. То, что Лот делал — совершенно уникально. Это спектакль, написанный для каждого отдельного момента. Он бросался и чуть ли не складывался пополам. Он двигался кольцами и линиями, так быстро, что только нечеловеческие крики и падающие тела позволяли ей следить за нитью его атаки.
И вот всё уже кончено.
«Бой, на уровне мастеров, — пронзила её мысль. — Но как такое возможно?!»
— Элисса! — кричал Хартонис. Она видела, как он, обвешанный тяжёлыми барьерами, пробивался к ней.
Старик крепко прижал её к своему боку, прикрытому лишь грязной, провонявшей шкурой, но девушка также нечувствительна к запаху, как и ко всему остальному. Она рефлекторно отвечала на его объятия, всё это время наблюдая, как Лот стоял над вздрагивающим гарлоком, глядя на неё. Оранжевый огонь медленно таял в его глазах.
* * *
— Расслабились, — сплюнул я. — Конечно, тут же «Спруты»! — даже и не думал убирать злобу из голоса.
— Иди-ка ты в жопу, Зир, — мрачно буркнул Нарсиан.
Роксмар лишь фыркнул, но отвёл взгляд. Я видел, что здоровяк испытывал нечто, что можно было бы назвать стыдом. Маленькой толикой, которая ещё могла проявиться в его чёрствой душе.
— Чего раскомандовался? — хмыкнул Гешрен, осматривающийся вокруг. — Сам повёл себя точно также, как и все остальные.
— Так нужно же хоть кому-то эту ситуацию обговорить? — улыбнулся в ответ. — Чтобы потом не повторилась.
Благо, все наши выжили, даже Элисса. Десяток тварей напал бездумно, будто бы не ожидая, что загнанная в лице «Спрутов» добыча сможет сопротивляться и посмеет огрызнуться.
«Гончих» не ждали, отчего удалось подловить Порождений. Но даже так, мы бы не избежали потерь, если бы не Лот. Каким хером этот парень умудрился накрошить в салат сразу десяток монстров?! Плевать, что среди них не было Альф и эмиссаров: лишь стандартные генлоки и гарлоки, но всё равно… Показатель. Я бы смог повторить подобное лишь вовсю используя кровь. Этот разобрался без каких-либо усилий.
— И ведь даже не вспотел, — с подозрением покосился я на него, припомнив, что в Марзагаре он таких фокусов не демонстрировал. Посчитал, что подобное «ниже его статуса»? Или решил, так сказать, прыгнуть выше головы, производя впечатление на девчонку?
Харт вообще схватился за неё двумя руками, едва не рыдая от счастья. Это вызвало толику удивления, но так… в меру. Просто нашёл это странным. Они ведь и правда не родственники. Любовниками тоже вряд ли являются. Так чего тогда столь сильно переживать?
Или я просто чего-то не знаю? А может, ха-ха, это пресловутая «дружба между мужчиной и женщиной»? Или он переживает за неё, как за ученицу? Но ведь старик не учит её!
Не люблю странности. От них появляются вопросы и непонятки. А я сейчас в таком месте, где любая непонятная ситуация может привести к гибели.
Едва мы разобрались с нападением и убедились, что новых Порождений не горизонте нет, как Суртон тут же переключился и злобно схватил одного из «Спрутов».
— Это Эшкарт, их капитан и маг, — пояснил мне Гешрен, презрительно рассматривая недавнего врага.
Этот человек был по меньшей мере таким же старым, как Теллер, но не обладал ни ростом, ни силой. Он был слишком смуглым для орлесианца, к тому же его нечёсаная борода придавала мужчине варварский, как у хасинда, вид. Плюсом оказался факт того, что Эшкарт знал ферелденский, отчего хотя бы мог поддерживать разговор. Теллер, похоже, языками не занимался. Впрочем, учитывая что за него всегда говорил Лорс, то какая разница? Видать, ему было нормально и так…
Эшкарт покачивался в руках капитана, словно тряпичная кукла. Маг был способен стоять только на левой ноге. Правая была без сапога — голая и багрово-красная. Его грязные штаны были разорваны до бедра, обнажая пропитанные кровью повязки на голени. Когда я впервые увидел Эшкарта на носилках, то решил, что тот просто ранен. Но теперь чётко видел, что нога сломана и что перелом очень сложный. Длина его правой голени была на две трети больше, чем левой.
Грёбаная жесть… И сам маг, похоже, не разбирался в лечении или некромантии, которой та же Аркуэнэ вылечила свои ожоги в Марзагаре, поглощая жизненную силу мертвецов.
— Говори! — взревел лорд Суртон. Левой рукой он держал несчастного мага не только за загривок, но и за волосы, а правой поднёс кинжал к его лицу. Тот факт, что Эшкарт едва скосил на бритвенно-острое лезвие взгляд, показал мне, что этот человек уже умирал. Иначе никто не отнёсся бы к ситуации с такой презрительной лёгкостью.
Остальные «Спруты», одиннадцать человек, замерли в шоке. Они больше походили на нищих, чем на воинов. Большинство из них сбросили свои доспехи, чтобы быстрее бежать, оставшись только в грязных порванных туниках и коротких штанах. Некоторые из них были такими худыми, что самыми выпуклыми местами на их теле были локти и колени.
Приметив пару знакомых лиц, вначале нахмурился, пытаясь осознать, откуда я мог их знать, а потом сообразил: это были те самые люди, которых я видел спускающимися с утёса.
— Вылезли из-под земли, — тихо говорил раскачивающийся маг. — Объединились с наземными лесными кланами… Новый вождь, убивший других Альф. Поэтому их теперь много… очень много… Ещё и агрессивные. Не сражаются друг с другом. Сразу напали на нас и не отставали, будто бы их кто-то направлял.
— Только этого не хватало, — пробурчал Нарсиан. Однако в его голосе явно читался страх и я его понимал. Обычно Порождения, даже во время Мора, действовали разрозненно, группами по сто-двести особей. И в Долах, как мне объяснили, тварей хоть и было дохера и больше, но они распределились по огромной территории леса, курсируя туда-сюда, а потому имелся хороший шанс попросту проскочить незамеченными. «Имелся», да…
На мгновение воцарилась тишина.
— Возможно объединились, — поправился Эшкарт. — Я предполагаю на основе того, что вижу.
— Так разве бывает? — спросила Элисса. — Я думала, что объединение тварей — это Мор, который начинается в Ферелдене!
— Обычно это так, но по большей части Порождения объединяются во главе с лидером — сильным Альфой, — пояснил Хартонис. — Зачастую они даже воюют друг с другом, но когда твари объединяются… это может создать проблем.
— Скорее всего это вина Мора, пусть и косвенная, — высказал я своё мнение. — Порождения активизировались, начали выползать из всех нор. Вот и результат.
— Может и так… — задумался старик.
— Объединение тварей — самый большой страх охотника за головами, — тихо произнёс Роксмар. — Против таких орд обычная артель не устоит — сметут и не заметят. Приходится работать несколькими группами, с ловушками и крепким планом.
— Там был утёс… — Эшкарт с трудом переводил дыхание. — Некоторые спустились вслед за нами… те, кого ты уб-бил… — он перевёл взгляд на Лота. — Но все остальные… отступили… я думаю.
— Такие, как ты, — с отвращением процедил капитан и откинул голову назад, чтобы показать хаос в своих глазах, — прибежали сюда, спасаясь от законов и правил, не так ли? От Круга, от Серых, от королевской власти. Прибежали установить свои порядки? Жить на широкую ногу, как разбойничий атаман?
— Н-нет! — закашлялся человек, которого он держал.
Суртон поднял кинжал, рассматривая испачканную рукоять и остро-наточенное лезвие, будто драгоценный камень, а затем с небрежной злобой всадил его капитану «Спрутов» в гортань.
Кровь испачкала ладонь Теллера и потекла на землю. Волшебник захрипел и задёргался. Его глаза испуганно, но с долей смирения, смотрели на Теллера.
Все мы стояли и смотрели, как труп колдуна упал на землю, словно куль молока. Точно также он начал исторгать из себя жидкость, только не белую, а красную.
Но это оказался не конец. Капитан, что бы и кто бы ни говорил, обладал цепким умом. Мужчина присел на корточки, склонившись над мёртвым Эшкартом. Суртон казался не более чем обезьяньей тенью, учитывая мельтешение вспышек света, оставивших в моих глазах лишь контур его фигуры. Теллер ещё раз воткнул остриё кинжала в шею волшебника, а потом умело дёрнул локтем, разрезая, разрывая и разламывая. Через несколько секунд от поднял голову Эшкарта, словно отрубленную у Порождения. После этого капитан встал, свирепо глядя на всех, кроме Жрицы.
— Что он делает? — с какой-то тревогой прошептал Равар, встав рядом со мной. Едва уловимо поморщился от его вони, но то уже был привычный, с какой-то стороны, запах. Знакомый.
— Набирает подкрепление, — произнёс я, ощутив, как дрогнули руки. Стоит признать, это был блестящий тактический ход.
Почему-то в голове крутилась мысль, что точно также заканчивали все остальные враги Суртона. Все, кто что-то замышлял против него, оказывались мертвы, а их головы отделены от тела. Поэтому, как бы ни презирал я этого мёртвого колдуна, я не мог не чувствовать некоторого родства с этим человеком. Ничто так не укрепляет братство, как одинаковые слабости.
Лорд Суртон бродил вокруг беглых головорезов, разглядывая их с безразличием работорговца. Какими бы жалкими ни казались «Гончие», «Спруты» выглядели ещё хуже. Голодные, раненые и совершенно перепуганные.
— У вас, собак, есть выбор, — проскрежетал он. — Вы можете позволить судьбе бросить игральные кости, решая ваши жалкие судьбы… — Редкая ухмылка, зловещая для убийцы, мелькнула в его глазах. — Или можете позволить сделать это мне.
И после этих его слов «Спруты» перестали существовать, а «Гончие» вновь возродились. И теперь новоявленная артель снова была полностью верна своему капитану.
Не сделал ли я ошибку, примкнув к группе «мятежников», во главе с Нарсианом?..
Много времени мы не теряли, а едва только разрешилась эта ситуация, как бросились бежать, спасаясь от возможного — более чем возможного! — преследования.
Новоявленная артель мчалась, и серебристый пузырь света кружился в черноте древесных колонн.
Деревья, казалось, цеплялись за нас с неподвижной злобой, замедляя и намекая на слабость и близкую гибель. «Спруты», у которых не было хирви, чтобы поддержать силы, время от времени кричали, умоляя остановиться или хотя бы замедлить шаг. Но никто, даже Хартонис или Элисса, не слушал их, не говоря уже о том, чтобы отвечать на их мольбы. Это была самая тяжёлая работа из всех возможных. Чем скорее они это поймут, тем больше у них шансов выжить.
Этот урок оказался очень дорог. Двое из «Спрутов» отстали, и больше их никто не видел.
Мы бежали без остановок и постепенно рассвет разгорался всё более яркими зелёными полосами. Непроницаемая чернота уступила место мраку глубоких лесных лощин. Мы столкнулись с бурлящей рекой, которую охотники называли Горлом. Эта река буквально бушевала от весеннего таяния, вода в ней была коричневой от отложений и извергала белые струи там, где течение разбивалось о валуны, которые оно сталкивало с гор. Солнечный свет, разливавшийся над потоком, был желанным — чего нельзя было сказать о дыме вдалеке.
— Пограничная крепость Толстая Стена, — объяснил мне Гешрен, указав рукой. — Она горит.
Негромко выругавшись, я понял, что мир, судьба, бог или кто там ещё, готовит мне очередной «приятный сюрприз».
Нашей группе пришлось пройти несколько километров по грохочущему руслу реки, прежде чем нашли переправу. Даже теперь артель умудрилась потерять ещё одного «Спрута» из-за бушующих вод.
А на другом берегу мы нырнули обратно в Космы, в храмовый мрак леса, и покрытая мхом земля хрипела у нас под ногами. Как всегда, предчувствуя опасность, я ловил себя на том, что вытягивал шею из стороны в сторону, словно пытаясь заметить какого-то тайного наблюдателя. При этом мне достаточно было взглянуть на остальных, дабы понять, что они страдают от того же мучительного чувства, что и я сам — как будто мы были изгоями, как племя долийцев, решивших поселиться в Денериме.
Какие-то хитрые извилки тропы привели группу обратно к Горлу, на этот раз напротив того места, где мы впервые вышли к реке, и Жрица призвала всех приостановиться.
— Слушайте! — крикнула она, перекрывая рёв водного потока.
Добавив энергии в уши, я сразу же всё осознал. А вскоре, как и все остальные, сумел увидеть… На дальнем берегу, сквозь завесу листвы, сложенной у края навеса, показались бегущие тени. Их были сотни, и они шли по той же тропинке, что и мы раньше — вниз по реке.
— Это Порождения Тьмы, мальчики! — воскликнул Лорс с булькающим смехом. — Их целая толпа! Разве я не обещал вам мясорубку? Э? Э!
Вполголоса ругаясь, мы продолжили путь, взбираясь вперёд и вверх. Уступы порой были такими крутыми, что ноги, несмотря на подпитку энергией, горели от жгучей боли, и люди периодически заходили сухим кашлем, задыхаясь от нехватки воздуха — слишком быстрый темп был взят.
Периодически оглядывая своих старых товарищей («Спрутов» за них решительно не считал, во всяком случае пока), я понял, что если бы хирви не подхлестнул «Гончих» стремительно двигаться вперёд, это, несомненно, сделал бы даже мимолётный взгляд на Порождений, которые нас преследовали. Несмотря на глубокое изнеможение, вид солнечного света, пробивающегося через галерею деревьев впереди, открыл второе дыхание абсолютно у всех.
Вскоре мы очутились у мерцающего края Косм и, прищурившись, стали смотреть на склон, усеянный поваленными лесными гигантами.
Вот она. Толстая Стена. Старая пограничная крепость Орлея, возведённая ещё во времена войны с эльфами.
* * *
Примечание автора: понравилась глава? Не забудь поставить лайк вот здесь и конечно же буду ждать твой комментарий :))