Глава
35.
Путь до квартала Сенджу занял примерно пол часа. У ворот нас встретили двое шиноби с камонами Сенджу. Меня еще и какая-то Катара удивили, но она еще могла быть приемной, но двое шиноби с камонами однозначно показывали, что они принадлежат клану по крови. То есть Цунаде не единственная выжившая из клана Сенджу.
Впрочем, в отличии от моего прошлого посещения, когда я встречался с Мито-сан, сейчас на территории клан было довольно мало людей. Почти все виденные были из прислуги.
Из Сенжду было лишь несколько женщин и, с помощью сенсорики, я почувствовал несколько десятков детишек. И все. Клан не вымер, но находится на грани.
Способно ли такое небольшой количество членов клана передать мокутон последующим поколениям. Ах, да! Мокутон.
Оказывается, что мокутон может получить любой член клана Сенджу. Достаточно лишь начать управлять сенчакрой. Вот только освоение сенчакры смертельно опасно, поэтому до сих пор мокутон освоили не более десятка членов клана. Хаширама был самым известным из них, но известен он был не самим мокутоном, а скорее своим безбрежным запасом чакры.
Неизвестно кто был его матерью, но для Сенджу его запасы были не характерны. Они росли по мере его взросление даже без особых усилий с его стороны. Нет, конечно же, он тренировался, как и все и это еще больше ускоряло рост его чакры. К моменту основания Конохи его запасы чакры сравнивали с запасами биджу. Это было даже больше, чем у рядового Узумаки.
Возможно, что-то есть в каноничной истории по перерождения Индры и Асуры. Потому что Мадара тоже отличился своими запасами, хоть он и не достиг уровня биджу, но о его высочайшем контроле ходили легенды.
Впрочем, я уже не раз убеждался, что канону не стоит доверять. Даже если бы я не видел отличия своими глазами, стоит просто вспомнить само аниме. То показывают, как Наруто, еще не генин даже, ловит в простейшие ловушки десяток АНБУшников, то еще какую дичь. В начале аниме джонинам еле-еле хватает чакры на пару средних техник, а к середине уже чунины пуляют ими на право и налево.
— Сдохни, подлый враг!
С дерева, под которым мы проходили, на Цунаде спрыгнула занимательная девочка.
Цунаде перехватила ее в полете и зажав под мышкой ввинтила ей кулак в макушку.
— Ай!
Ну, мама, больно же!
— Кто раскрасил монумент Хокаге?
— Это не я! Это Наруто?
— ЧЁ!? — воскликнул мелкий.
— Наруто, а ты что здесь делаешь? — наконец заметила его девочка.
Цунаде наконец поставила ее на землю и поправила е одежду. На ней были шорты и поверх них, что-то вроде короткой юбки с разрезами по бокам. Майка с длинными рукавами и высоким горлом прокрывала, какие-то шрамы. Я не видел, но сенсорика ирьенина показывала мне что передняя часть туловища и руки довольно сильно обожжены.
А еще у нее были короткие белые волосы. Не седые, а именно белые.
— Я с дедом будем сегодня у вас ночевать.
— С каким дедом? — огляделась девчушка.
— Так вот, — и он показал на меня.
— А он не слишком молодой для деда? — спросила она через минуту разглядывания меня и размышлений.
— Катара, — зашипела Цунаде.
— Я чистокровный Узумаки, — ответил я, — мы известны своим долголетием. Мне чуть больше шестидесяти.
— Шестидесяти?
— воскликнули Цунаде и Катара одновременно, и даже Наруто вылупился на меня.
Чего это они? Ладно Катара, но Наруто и Цунаде я же вроде бы говорил о своем возрасте.
— Ого! Нашему Хокаге шестьдесят пять, но он выглядит как сморщенный сухофрукт, а вы выглядите как… — как закончить Катара не придумала.
Так за непринужденными разговорами мы дошли до ряда небольших домиков. Кажется, они специально предназначены для гостей. Один из них и выделили нам. Уже был довольно поздний вечер так что, распрощавшись Цунаде и Катара ушли, а мы с Наруто совершив вечерний моцион и мыльно-рыльные, отправились спать.
Наруто быстро заснул, а вот мне было, что обдумать. Прежде всего ожоги Катары! Цунаде же сама ирьенин высочайшего уровня. Почему она не убрала ожоги? Ответ может быть только один. Это ожоги оставлены чакрой биджу. Неужели это Наруто не сдержал свой гнев? Или это случилось в день когда родился Наруто? Так или иначе, но я бы своего ребенка не подпустил бы к носителю опасной чакры.
Или подпустил?
Вдумался/всмотрелся в себя и… да, пожалуй, подпустил бы. Хоть и боялся бы за него. Наруто, со своим кровным наследием Узумаки и влиянием лиса станет сильным шиноби и это очевидно уже сейчас, так что мой ребенок стал бы тянуться за своим другом. Он сам бы желал становится все сильнее и сильнее.
А еще интересен цвет ее волос.
У Хаширамы и Тобирамы разные матери. Если я не ошибаюсь меть Тобирамы была пленницей из какого-то клана из страны Молний. Оттуда же и пришел цвет волос Тобирамы, но он никак не мог передаться Карин. Неужели она дочь Джераи? Я почему-то не решился спросить кто ее отец, а вот теперь проснулось старое любопытства. Давненько я его не чувствовал.
Сосредоточившись, я начал создавать свой сон. Этот навык я принес с собой еще из прошлой жизни.
Нужно детально прорабатывать сцену. Как можно больше деталей. И мысленно удерживать сцену до тех пока она не перейдет в полноценный сом. Вот и сейчас я начал вспоминать свой дом. Ханака, Айко, Йока, дети. Как жаль, что я не встречался с Кушиной. Ну, или не помню этого.
Я сбился с настройки и сна и уже засыпающий разум сместился к мысли о Кушине.
Начал вспоминать ее из аниме и так и потек сон.
Я пришел в Коноху. Ханака только родила. В Узушио жены рожали дома. Я увидел первый раз детей уже через несколько часов после рождения. Они уже поели и спали. С Кушиной же все было иначе. Ханака рожала в госпитале Конахи. Я ждал в коридоре. Кушину вынесли из родильной палаты.
Я ожидал что она будет сморщенной, лысой и с закрытыми глазами. Но мне показали маленького человечка, который с любопытством смотрел на меня угольно-черными глазами. У нее были такие же угольно-черные волосы, как и глаза.
И такой любопытный взгляд.
А потом она улыбнулась.
На этом месте я проснулся. Спящий рядом Наруто, что-то пробурчал во сне, а у меня сработала чуйка. Я проснулся и огляделся. В чужом доме я чувствовал себя немного настороженно. Убедившись, что все тихо и спокойно вновь заснул и на этот раз снилось что-то страное.
Я был в воздухе вверх тормашками. Кажется, в высшей точке в прыжке с сальто.
Подомной проносилась широкая полоса меча. На лице мечника застыла хищная улыбка.
В этот момент я понял, что совершил какую-то ошибку. Настолько простую, что сам в шоке. Я потерял опору. В бою с опытным шиноби это равносильно смерти.
Мечник подомной резко сложил ряд печатей и сделал выпад вперед. С его меча сорвалась режущая кромка, которая тут же начала делиться. Два, пять, десять. Через мгновение в мою сторону неслись сотня полупрозрачных лезвий.
— Ксо, — только и успел пробормотать я.
Я чувствовал, что у меня осталось меньше половины от общего количества чакры. Огромная растрата.
— Футон:
Ударный Ветер, — прошипел я.
Ментоякорь понадобился, чтобы усилить удар. Да и концентрация так становится гораздо больше.
Для еще большего усиления техники я использовал сторонний концентратор, а именно свой меч. Вместе со взмахом меча, с режущей кромки клинка сорвалась огромная волна.
На пол пути между мной и моим противником техники встретились и на мгновение затормозили друг друга, после чего моя техника распалась. Впрочем, мне хватило этого мгновения.
Я создал небольшой барьер у себя под ногой и оттолкнулся от него. Все силы на ускорение, и я через миг я был в нескольких метрах позади моего противника. Моя щека непроизвольно подрагивала, а в глубоком порезе можно было увидеть отсутствие нескольких зубов. Сука! Почти снес мне голову.
Я разогнулся и уже спокойно развернулся к своему противнику.
Хоозуки.
Они легко готовы принять удар противника на свое тело. Особенно если способны при необходимости распасться на воду. Вот только даже в такой форме их возможно убить. Самый простой способ — электричество.
Неизвестный мне шиноби из клана Хоозуки. Все еще подрагивал от того количества райтона, что я выплеснул в его тело. В следующее мгновение сильнейший удар в челюсть снес меня, и я проснулся.
Оглядевшись, я понял, что это Наруто во сне докрутился до моего футона и вмазал мне в челюсть своей пяткой. Блять, как он развернулся поперек своего футона?
Уже было светло, так что вновь ложится смысла не было. Да и довольно странное гудение где-то недалеко привлекло мое внимание.
Выйдя из своего домика, я направился на звук прямо так как был в одних штанах.
Босиком и без рубашки.
Это оказалась Цунаде.
На краю квартала была небольшая тренировочная площадка, на которой тренировалась Цунаде.
Точнее она медитировала на краю площадки, а на самой площадке сейчас тренировалась Катара. Она выполняла като с шестом. Именно он и издавал такой странный звук.
Что-то легко и знакомо кольнуло меня в затылок.
Понятно.
Этот шест специально так сделан, чтобы издавать звук. Управляя им с помощью чакры Картара может вводить противника в гендзуцу. Укол был от сработавшей защитной фуин. Меня только что попытались ввести в транс.
— Просто, — сказала открывшая глаза Цунаде, — мы разбудили тебя.
Катара продолжала выполнять като. Хотя и посматривала на меня с любопытством. Уколы в затылок следовали одни за другим.
— Все в порядке. Просто звук показался странным. Решил посмотреть, что это.
— А, — Цунаде поморщилась, — это работа Орочимару. Катара хочет пойти по пути гендзюцу. Вот и упросила его сделать ей что-то для усиления гендзуцу. Он сделал ей сначала флейту, но ей захотелось, что-то такое, чем можно будет и ударить.
Вот от и сделал ей шест.
— Забавно, — пробормотал я.
— Что? — заинтересовалась Цунаде.
— Гендзуцу с помощью звука. Это что-то новенькое. Раньше я подобного не испытывал.
— Как на счет спарринга, — предложила Цунаде с хитрой улыбкой.
В ответ я только кивнул.
На тренировочной площадке были два круга. В одном тренировалась Катара, и Цунаде встала и пошла во второй.
Вчера я не обратил внимание, но сейчас, с таким бойцом как Цунаде, я отчетливо вижу, что моя скорость существенно превосходит ту, что была у меня на момент операции в стране Неба. Я был немного быстрее Цунаде. Да и запасы чакры были процентов на двадцать больше. Впрочем, даже если я и знал новые техники, от я их не помнил.
Я не хотел побеждать Цунаде на глазах у дочери. Уж очень восторженно и гордо она на нее смотрела. Пришлось только мягкими движениями отводить ее удары.
Принимать их на жесткий блок я не решился.
Когда мы начали спарринг Катара остановилась и начала наблюдать за нами, но через несколько минут она начала хмурится. Судя по всему, она ожидала, что ее мать быстро меня уделает. Может и уделала бы если бы мы бились в серьез, но все же я не зря основной упор в развитии делал именно в скорость.
Еще через несколько минут Катара вновь начала движения с шестом. Нет, в ней не проснулось излишнее рвение к тренировкам. Просто она решила помочь матери. Она решила восстановить справедливость и поставить меня на место.
Сначала шли легкие уколы от фуин. Это была гендзуцу по области. Цунаде на нее никак не реагировала. Возможно тоже имеет, какую-то защиту. Но уже через пару минут, я почувствовал, как Катара накапливает чакру в шесте.
В миг, когда чакра устремилась узким, направленным импульсом в меня, я перехватил Цунаде за руку при очередном выпаде, и чуть потянул на себя. Она сделала всего шаг, но этого хватила чтобы попасть под импульс Катары. Цунаде лишь на мгновение качнулась, даже не оступившись, но мой кулак запер в миллиметре от ее гортани.
— Молодец, — обратился я к Катаре, — в твоем возрасте уже управлять чакрой на таком уровне это настоящее достижение.
— Катара! — воскликнула Цунаде, наконец понявшая, что произошло.
— Все в порядке, — успокоил я ее, — ребенок лишь не хотел видеть поражение мамы.
Не волнуйся Катара. Мы хе с Цунаде просто спарринговали, а не всерьез бились.
Катара хмуро смотрела на меня, а Цунаде так же хмуро смотрела на Катару.
— Да ладно, Цунаде, — хмыкнул я, — согласись твоя дочь настоящий гений. Она применила гендзуцу настолько тонко, что ты этого даже не заметила, до того момента как попала под технику.
— Она не должна вмешиваться в чужой спарринг, — поморщилась Цунаде.
— Вы заметили? — одновременно с Цунаде воскликнула Катара.
— Конечно он заметил, — по-доброму улыбнулась дочери Цунаде, — ты думаешь, что шиноби может дожить до такого возраста и не научиться каким-нибудь фокусам?
— Прощу прощение за любопытство, — не смог удержать я язык за зубами, — но кто отец Катары?
— У нее нет отца, — глаза Цунаде полыхнули яростным огнем, и она так сжала кулаки, что я услышал, как хрустнула чья-то шея.
Катара на это лишь тяжело вздохнула и опустила плечи.
— Хм, так… — здесь я уже собрался и наконец заткнулся.
Мне очень хотелось спросить не замужем ли такая красавица, и можно ли к ней подкатить, но все же я решил не спешить. Я пока не разобрался, что у меня с женами. Так что еще какие-то отношения пока рана заводить. Но как посмотрю на эту сорокалетнюю красотку так прям… сердечко быстрее начинает биться.
— Что? — удивленно спросила Цунаде.
— Нет. Ничего, — с трудом отвел я взгляд от ее груди.
— Тебя звал к себе учитель, — с подозрением глядя на меня Цунаде.
— Эм… А ты про Хокаге?
— Да.
— Хорошо. Когда?
— Да хоть сейчас.
— Он так рано уже работает.
— Да. С твоим появлением появилось много проблем.
На это я лишь вопросительно изогнул бровь.
— Ты — Узумаки, — пояснила Цунаде, — у нас с твоим кланом, итак, отношения не особо хорошие, а теперь получается, что один из шиноби Конохи десяток лет держал тебя в плену. При всем желании учителя просто свалить всю вину на Орочимару будет трудно.
— Понятно. Ну спасибо, что хоть не прикончили при обнаружении моего тела.
— Старик не мог бы такого сделать! — воскликнула Катара.
— Конечно, — грустно улыбнулся я.
Цунаде с такой же грустной улыбкой смотрела на ребенка.