Глава 48. Проблема внутри горы
Вчера пока волшебники шли к себе, Северус порекомендовал Антонину придержать язык в области психоанализа, а то война будет неизбежна. Рудольфус эту идею поддержал и рекомендовал больше ни с кем не делиться тем, что он озвучил разведчикам, ни с другими волшебниками, ни с другими эльфами, особенно, упаси Мерлин, рассказать это принцам. Долохов согласился и уже пожалел, что произнес свои мысли вслух при Аурлоре и его бойцах. Но с другой стороны — они будут бдить как никогда!
Амрот подозвал особым свистом Одина, которого отпустили летать в лес, предупредив охотников о том, что это почтовый филин и спросил его:
— Один ты сможешь отнести послание Дис из рода Длиннобородов в Эред Луин?
Филин, почему-то совершенно не удивился тому, что Абраксас-волшебник превратился в эльфа-Амрота, и, немного прислужившись к чему-то, кивнул и угукнул.
— Подожди десять минут — мы быстро! — сказал Амрот и отправился к Таурмириону, чтобы тот написал записку для Балина, что скоро у них будут гости по очень важному делу.
Отправив Одина в Эребор, Амрот велел ему ждать там, и выполнить приказ, того, кто вызовет его свистом, а сам пошел на общий завтрак, о котором всех волшебников и его семью с утра предупредили слуги по распоряжению Трандуила.
— Не успели мы закрыться от всех барьером. Слишком быстро пришли к нашим границам неприятности. Эребор еще даже не начали восстанавливать, а уже на него претендуют соседи с востока, — сказал Трандуил. — Прямо после завтрака к горе отправится наша делегация, чтобы переговорить с Дубощитом. Я предлагаю включить в нее тех, кто лучше всех знаком с гномами Торина. Принц Таурмирион, три мага и две пятерки охраны. И вы возьмете с собой тот волшебный прибор, по которому можно посмотреть воспоминания. Пока будет идти эта миссия, мы проведем сбор армии, я думаю, что пять сотен будет достаточно. Этим займутся Ферен и Леголас.
— Я бы хотел взять с собой Августуса, так как нужно проверить, как функционируют защитные чары на горе, Рудольфуса, как прекрасного переговорщика, Рабастана, у которого вроде бы сложились неплохие отношения с принцами Фили и Кили. Северус, не зову вас с нами, так как предполагаю, что целесообразнее вам провести это время с Эглерионом, чтобы обдумать целительские дела. Все же может статься, что сражения будет не избежать. Остальных прощу не бросать зачарование, стоит максимально ускорить процесс. И, владыка, простите, но никаких двух пятерок — мы будем аппарировать и туда и обратно, чтобы максимально ускорить процесс.
— Тогда пусть еще будут волшебники!
— Раз мы быстро, то я с вами, — вызвался Антонин. — И ничто не мешает взять нам с собой Аурлора и пару-тройку разведчиков. Парное аппарирование никто не отменял.
— Возьмите с собой зеркало, с осанве в горе будут проблемы, — добавил Леголас, совершенно не расстроенный, что его не взяли снова в Эрибор, а скорее обеспокоенный безопасностью брата.
После завтрака, Трандуил дал наказ быть осторожными и при первом намеке на опасность не изображать из себя героев, а аппарировать во дворец, а завтра он приведет туда армию и со всем разберется. После этого, таур отправился к себе в покои и вызвал по переговорному зеркалу Келеборна. Тот отозвался сразу, видимо был один и особо ничем не занят.
— Друг мой, что-то случилось? — благодушно спросил его вызываемый.
— Случилось. Назревает небольшой передел собственности у гномов и убийство Торина Дубощита и его племянников. А у меня с ним договор о взаимной защите интересов.
— Вот как, тогда рассказывай подробно.
Трандуил изложил что знал, начиная с полета Смауга и заканчивая вчерашним ночным допросом.
— Я не могу произнести вслух то, как меня, оказывается, перед своими гномами называет этот Даин. Я собираюсь вызвать его на поединок и убить. Но все тут же вспомнят, что я вероломный и доверия мне нет, и дальше могут быть большие последствия.
— Ты хочешь, чтобы я пришел и потом засвидетельствовал, что это был честный бой?
— Да, если можешь, хоть с небольшим отрядом, а я могу гарантировать, что сильно удивлю тебя, когда ты к нам присоединишься. Ты встретишь тут кого-то кого будешь очень рад видеть.
— Да? И кого это я могу быть так рад видеть? За мои годы мне все порядком надоели, — пошутил Келеборн и немного повернул зеркало, после чего стало видно, что он сидит на талане, свесив ноги вниз, и ест из мисочки осенние сливы.
— Мне так жаль, что я беспокою тебя.
— Да ты что! Я рад быть полезным. Сижу тут как в гнезде на ветке, слушаю как Галадриэль жалуется Арвен на тебя.
— На меня? А что я ей сделал снова?
— Сбил меня и Элронда с верного пути домашних эльфов.
При этих словах Трандуил не очень прилично громко засмеялся, почти заржал.
— Чего я такого сказал? — удивился синда, закидывая в рот еще одну сливку.
— В том мире, где был мой сын, есть такие существа, которых как раз называют «домашние эльфы» я видел, как они выглядят в специальном артефакте, куда можно положить свои воспоминания, а другие могут их посмотреть. Ты сказал про путь домашних эльфов, и я представил тебя и Элронда в виде этих существ — они такие маленькие, ростом чуть выше моего сапога, кривоногие, с большими ушами как лесные лопушки и огромными глазами. Естественно мне стало смешно!
— После того, как уладим дело с гномами — я к тебе заеду погостить. Заодно покажешь мне в том артефакте этих чудиков.
— Ты куда-нибудь в нормальное место положил ту вещь, что дали тебе волшебники? Я хочу прислать к тебе завтра Леголаса, чтобы он проложил для тебя и твоего отряда тропу прямо к Эребору, мы думаем быть там к рассвету.
— Я спрятал ту штуку под корнями нашего мэллорна.
— Жди его, когда начнет светать.
— Я скажу Элронду, где мы завтра будем, чтобы он знал, что происходит.
— Скажи. Жаль он за горами — оттуда нам его с отрядом не провести. Волшебники обещали попробовать придумать что-то вроде постоянного портала-перехода. Но это когда все уже в Средиземье будет спокойно.
Решили во избежание недовольства со стороны Торина, не аппарировать прямо в Эребор, так как внутренний маяк стоял прямо в сокровищнице, и мало ли что могло прийти в голову подозрительному гному. Благо был внешний маяк у центральных ворот, куда и перенеслись Таурмирион, братья Лестрейнджи, Руквуд, Долохов и принесли с собой Аурлора и троих его разведчиков, двое из которых были вчера в допросной, а третьего видимо просветили об оскорблениях владыки, так как глаза у всех горели недобрым огнем.
— Так, — сказал Таурмирион через минуту, после аппарации, за которую все приходили в себя, — мы не сдвинемся с этого места, если вы не объясните мне эти странные переглядки между вами (и принц кивнул на Руди с Антонином) и вами (тут он указал на Аурлора и его эльфов).
— Ничего особенного, — сказал Долохов, как бы случайно наступая на носок сапога главного разведчика и выразительно при этом смотря в его глаза.
— А я думаю, что вы решили, что-то скрыть от меня. Что-то важное. Я ведь могу и приказать, — сказал принц, глядя на разрывающегося от сомнений и боли в ноге Аурлора. — Но, вы знаете, я этого не люблю. Просто скажите мне: что произошло?
— Как у вас с лигеллименцией, принц? — спросил Рудольфус.
— Там было отвратительно. Здесь не пробовал, думаю, что смог бы посмотреть ваши воспоминания, если вы выложите на поверхность, что я должен увидеть. Но зачем такие сложности? Может быть, вы мне просто расскажите?
— Я не смогу. Такое повторить у меня язык не повернется, — мрачно сказал Аурлор, смотря злыми глазами на громадные статуи гномов, по бокам от главных ворот, разведчики интенсивно закивали, всем своим видом показывая, что они тоже не могут.
— Но вы-то можете рассказать все, что угодно, Антонин?
— Я Северусу пообещал ни с кем не делиться этой информацией. Басти поэтому не в курсе. А у вас как? — подозрительно посмотрел он на эльфов.
— Только я и эти трое. Они мои самые доверенные воины. Я лучше себе язык отрежу, чем кому-то расскажу.
— Я понял, — вздохнул Таурмирион. — Давайте попробуем, Рудольфус. Но при малейшем дискомфорте остановите меня!
Не доставая палочку, и ничего не говоря, Таурмирион приложил свои руки к вискам старшего Лестрейнджа. Сначала его лицо ничего не выражало, потом стало хмурым, а в конце побелело от ярости. Он отпрыгнул от Руди, уставился на Антонина, и хриплым голосом спросил:
— Это точно?
— С вероятностью процентов на девяносто. Всё-таки я не профессиональный психолог. Хотя в таких случаях, как мне кажется, уже требуется психиатр.
— Я отрежу ему то, что ему никогда больше не пригодится и выколю глаза, чтобы он не осквернял своим взглядом моего короля и отца. Это было уже после того, как отец ушел, как я понимаю? Никто ему не скажет! О Валар! Эти гномы, не дети Ауле, а отродья Мелькора! Как сейчас с ними говорить?
— Мне тут Сев дал на всех умиротворяющий бальзам. Предчувствовал, гад, что пригодится! — сказал Антонин.
— А нам никто ничего не расскажет? — спросил Басти за себя и за Руквуда.
— Поверь, брат, лучше вам этого не знать.
— Как скажете, — покорно согласился младший Лестрейндж, а Августус флегматично пожал плечами, и все они пошагали к входу.
— Стойте! Стойте! — раздалось откуда-то сверху, когда смешанный отряд из волшебников и эльфов вплотную подошел к воротам. — Я сейчас к вам спущусь!
Прошло минут пять, одна из створок ворот приоткрылась и оттуда выглянула седая голова Балина.
— Как я рад, что вы пришли! У нас тут очень нехорошо!
— Так мы потому и пришли, что надвигаются неприятности, — сказал Руди.
— Надвигаются? — удивился Балин. — Они уже здесь!
— Кто здесь? — не понял Таурмирион.
— Так неприятности же! — раздраженно сказа гном. — С Торином беда! Он уже несколько дней в сокровищнице. Он не спит, и почти не ест. Он сам не свой! Совершенно! Эта гора, наверное, на него так влияет. Я думаю, на ней лежит проклятье!
— Проклятье? Не думаю. Мы тут провели много времени, и ни у кого с головой проблем не было, — проговорил Антонин.
— А у дяди есть, — сообщил Фили, появляясь из темного коридора. — Я только что видел его. Он сказал мне примерно следующее: «Золото… горы золота… оно стоит пролитых слёз и крови… узри великую сокровищницу Трора, сын моей сестры… ». Что с ним такое?
— Когда это началось? — уточнил Августус. — Может быть, он нашел какой-то артефакт и надел его, не зная, какое влияние он окажет на него?
— Возможно какое-то из колец? — предположил Фили. — Или что-то другое — на нем куча всего надето, взятого здесь, в горе.
— Могли бы вы его обездвижить и проверить все, что на Дубощите надето? — сказал Руквуд, обращаясь к Антонину и Руди, — а я проверю еще одну свою идею и прошу тебя, Басти, меня сопровождать. А также кого-нибудь из гномов, чтобы потом не было никаких обвинений в мой адрес, если я окажусь прав!
Фили и двое магов, которых сопровождали два эльфа-разведчика, отправились в сокровищницу.
С Августусом остались Балин, подошедшие Кили и Двалин, а также Рабастан, Таурмирион и Аурлор и еще один эльф.
— Где Аркенстон? — спросил Руквуд.
— В тронном зале, над троном, — ответил Балин.
— Идемте все туда.
Достигнув зала, Август стал кастовать только ему одному известные диагностические и проявляющие заклинания, сам себе, кивая головой и бормоча что-то под нос. Через десять минут работы он сказал:
— Торин, я так предполагаю, частенько сидел на этом Троне?
— Да, — согласился угрюмый Балин.
— Все дело в Аркенстоне! Этот камень испускает излучение не ясной мне природы, причем оно направленное и направление — вниз, на голову, сидящего под ним. Я могу экранировать его совершенно незаметным пленочным экраном. Внешне ничего не изменится, но вредного излучения больше не будет.
— Сделайте, пожалуйста, это! Мы будем вам очень благодарны!
— Всякая работа — должна быть оплачена. Я экранирую этот камень, вы — найдете мне семь крупных ограненных бриллиантов, таких, какие в украшения не вставляют — слишком большие. Мне оны нужны в качестве накопителей магии, а не чтобы носить на шее или пальце руки.
Балин тут же согласился. Руквуд залез с ногами на трон, дотянулся до Камня Государя и что-то такое там начал магичить своей палочкой. В один момент сияние Аркенстон совсем пропало, отчего гномы вздрогнули. Но буквально через минуту, отблески света, снова начали преломляться в его гранях, и заливать все вокруг причудливым волшебным сиянием. В этот момент в тронный зал вошли Фили, а также Антонин и Руди, левитируя перед собой обездвиженного и завернутого в какую-то то ли штору, то ли покрывало, Торина Дубощита.
— Раздели догола, проверили каждое колечко и каждую пуговку — никаких следов магии, — отчитался Рудольфус.
— Чего обратно все не надели? — возмутился Таурмирион.
— На гномов магия действует не так сильно, как хотелось бы. Товарищ король очнулся и стал оказывать сопротивление. Видно и правда, они сделаны из камня, — ответил Антонин. — Пришлось еще раз обездвижить, но решили оставить в сознании — смотри, как зенками вращает!
— Торин, мы не хотим причинить вам вреда. Последние дни вы были нездоровы. Мы выяснили причину — на вас влияло излучение Аркенстона. Мы это излучение экранировали и теперь мысли в вашей голове будут только вашими. Вы будете полностью свободны от внешних воздействий, как и должно королю. Моргните, если вы понимаете меня, произнес принц и Дубощит в ответ моргнул.
— Мы рады, что смогли помочь, но прибыли мы не за этим. У нас для вас плохие новости: к вам движется армия гномов из Железных Холмов. Ведет ее Даин Железностоп, который решил сам стать Королем-под-Горой, а вас, ваше величество, вместе с вашими племянниками убить, — сообщил Таурмирион.
— Откуда это известно? — пробасил Двалин.
— Я лично вчера видел лагерь в Железных Холмах. Мы взяли там языка и допросили его. Завтра они будут уже здесь. Мы принесли артефакт, в котором вы можете посмотреть допрос гнома.
— А как вы так быстро обернулись туда-сюда? — поинтересовался Кили.
— Мы на Смауге летали. Это он нас предупредил о подозрительной активности в Железных Холмах. Если бы не дракон — все вышло бы внезапно! — сказал Аурлор.
Пока Августус устанавливал омут памяти, который в уменьшенном виде принес в специальном футляре, не позволяющем вылиться его содержимому, Фили сбегал за одеждой Торина, которому вернули подвижность и голос, а также напоили двойной дозой умиротворяющего бальзама. Из всего вороха вещей Дубощит выбрал штаны, рубаху и свои подкованные ботинки. После, он, Балин и Двалин нырнули головами в чашу, как показал им принц. Когда просмотр закончился, гномы, вывалившись из омута стали очень грязно ругаться на кхуздуле, при этом то Балин, то Двалин говорили Торину попеременно что-то вроде «ну я же тебе говорил».
— Эээ… Мы сейчас очень спешим. Давайте, вы потом поругаетесь. Выслушайте наш план, — сказал Таурмирион и рассказал о письме, которое нужно отправить Дис и о том, что с рассветом здесь будет армия эльфов. — Вам не успеть никого позвать на помощь, мы, как союзники по договору, придем, чтобы защитить Эребор от захвата.
Было видно, что принять помощь эльфов Торину непросто, но выхода у него не было. Балин написал под диктовку принца письмо сестре Дубощита и запечатал его королевской печатью, чтобы она не сомневалась. Все пошли на открытую галерею над главным входом. Таурмирион постарался свиснуть так, как показал ему Амрот, и филин услышал его. Один приземлился на парапет перед принцем и вытянул лапку, к которой привязали письмо.
— Как закончишь дела — возвращайся в лес, куда тебя отпустил хозяин, — сказал Таурмирион, и филин взлетел и быстро исчез из глаз.
— Думаете, он успеет? — со скепсисом в голосе произнес Фили.
— Это магическая птица, она летит не напрямую, а через изломы пространства. Думаю, ей понадобится не более трех часов, чтобы добраться до Эред Луин. Мы сейчас проверим защитные чары и уйдем к себе. Ждите нас на рассвете! — сказал Таурмирион и начал спускаться по лестнице к выходу и весь его отряд последовал за ним.
— Торин, ты должен держать себя в руках! Махал послал нам этих союзников. Без них мы завтра бы сами открыли ворота Даину, все бы умерли, и никто бы не знал где закопаны наши тела, — обратился к Дубощиту Балин.
— Нужно всем подготовиться на случай боя. Отправимся в оружейную — нам нужны доспехи и оружие! — сказал Двалин и протрубил в небольшой рог, который носил за поясом, призывая всех членов Компании собраться рядом с ним.
Оин и Глоин, Ори, Нори и Дори, Бофур, Бомбур и Бифур, пришли на условный сигнал сбора и были счастливы видеть вменяемого Дубощита.
— Потом порадуетесь! — рявкнул Торин. — Завтра здесь будет армия Даина, который собирается захватить Эребор!
— Вот khagam menu reliku pembu rukhas!!! /рожденный в орочьей норе/ И что мы будем делать?
— Нам помогут эльфы! — заявил Дубощит.
— О, я вижу, ты еще не до конца оправился. Мой узбад говорит о том, что нам помогут эльфы??? Или это я заболел и все это мой бред? — проговорил Бофур.
— Все так и есть. Здесь сейчас был принц, который младший со своими магами и эльфами. Они как-то меня привели в порядок, сообщили эти новости и сказали, что будут у нас завтра с армией на рассвете. Мы созвали всех, чтобы подготовиться к любому исходу, в том числе к битве.
Отправившиеся в Эребор не вернулись к полудню, как предполагалось. В осанве Лайкве не смог дозваться брата. А отправлять вызов через зеркало пока не хотел, — мало ли какой момент мог быть в переговорах.
/Разговор в осанве/
— Ада, почему их не так долго? там дел максимум на час!
— Йон, это же наугрим, нам, эльфам, сложно просчитать их поступки, а уж предсказать поведение Торина Дубощита невозможно в принципе.
— Через полчаса пошлю вызов через зеркало, а если он не ответит…
— Если он не ответит — значит что-то пошло не так. Бери оставшихся волшебников и столько воинов, сколько они смогут перенести, и иди в Эребор.
/Разговор в осанве — 2/
— Мири, Мири, ответь мне, Мири! Где ты, Мири?
— Лайкве?
— Лайкве??!! Я не Лайкве для тебя более, а аранен Лаэголас Трандулион, который очень зол!
— О, уважаемый аранен, простите меня недостойного. Я виноват, но тут мы попали в чрезвычайные обстоятельства и я никак не мог отвлечься. Мы будем через несколько минут, этого вам, владыка, хватит, чтобы перестать дуться на ничтожного меня?
— Я подумаю, когда услышу, что произошло.
— Вы так добры, аранен Лаэголас Трандулион, да светит Анор на ваши стопы вечно!
— Стопы? Мири, что за стопы? Хватит уже издеваться!
— Не я это начал, о светлейший…
— У тебя три минуты!
Леголас прервал Таурмириона и отключился.
Леголас стоял у дверей, когда на площадку за мостиком аппарировала команда, посланная в Эребор. «Он здесь, цел, здоров и невредим», — мысленно сообщил отцу старший сын.
— Владыка Трандуил ждет вас на доклад! — сообщил аранен и довольно посмотрел на брата.
Таур внимательно выслушал новости.
— Насчет Аркенстона я не удивлен. Лучше бы им вообще вернуть камень в гору, где они его нашли, ибо ничего не бывает просто так. Если Аркенстон направляет какое-то излучение в головы правящих наугрим, это означает, что он что-то хочет от них, а они его не слышат и излучение сводит их с ума. Можно предположить, что в дурном нраве и безумии Трора виновно было не только кольцо Темного властелина, но и излучение Камня государя, — сказал он, резюмировав изложенное. — Но все это не отменяет моего недовольства тем, что вы не связались сразу с нами и не сообщили хотя бы о том, что задержитесь по причине наличия неожиданных обстоятельств.
— Владыка, все происходило так быстро, что нам казалось времени прошло совсем немного, — ответил виноватым голосом Антонин, решив немного прикрыть принца.
— Ну, хорошо. Августус, как долго простоит ваша защита на камне?
— Ни вам, ни гномам ее не снять. Если маги не станут копаться в моем экране, то — вечно.
— Это хорошая новость, все-таки вменяемые соседи гораздо лучше, чем невменяемые, — закончил беседу Трандуил.
— Брат, ты должен кое-что знать, — сказал младший принц, увлекая старшего в свои покои, где он разместил на столе омут памяти и поместил в него заключенные в фиал воспоминания Антонина. Леголас уже имевший опыт работы с артефактом поместил свое лицо в чашу, а когда он из нее вывалился, то начал грязно ругаться, но почему-то на квенья, видимо на синдарине не было адекватных его настрою фраз:
— Uvanimа ulundo! Auta miqula orqu, nyeno atahanca! Да я ему…
— Лайкве! Предлагаю украсть этого ulundo и запытать его до смерти! Просто убить, я считаю, не достаточно. У меня есть мантия-невидимка, если правильно выбрать момент…
— Не вздумай предпринимать что-то без меня!
— А я, почему пришел к тебе, как ты думаешь?
— Кто еще знает? — вдруг Леголаса посетила ужасающая мысль о том, что все это станет общеизвестным.
— Северус, Антонин, Рудольфус, Аурлор и те разведчики, что были сегодня со мной в Эреборе. Все дали клятву молчать.
— Слава Эру! Отец бы не пережил таких сплетен…
— Завтра, все решится завтра. Будем держаться поближе друг к другу, и будь готов действовать в любой момент!
В дверь постучали. Таурмирион прикрыл омут памяти покрывалом, а Леголас вышел посмотреть, кто там желает их видеть. За дверью обнаружились сияющие от радости встречи Элрондионы.
— Вы здесь, откуда, — удивился Леголас.
— Ада, как узнал, что завтра возможно будет заварушка с гномами, сам хотел к вам напроситься, но мы настояли, что послать нас будет лучшим вариантом. Связались по зеркалу с твоими магами — раз-два и мы тут! Пара лошадок у вас для нас найдется? — бодро вывалил кучу информации в уши принцу Элрохир.
— Что значит: «Ада узнал» — ему таур сообщил? — уточнил Леголас.
— Не будь таким серьезным, Лайкве! — хмыкнул Элрохир.
— Ему сказал дед, он завтра сам собирается к Эребору, — добавил Элладан. — Вот ему — сказал ваш ада.
— Вот как? — удивился Таурмирион. — Ну ладно.
— Ну ладно? — передразнил его Элрохир. — Мы увидим Эребор! Возможно, потанцуем с наугрим, или хотя бы посмеемся над ними. А как насчет полетать над лесом?
— Стоп! — прервал поток возбужденного сознания Элрохира Леголас. — Сначала вы дадите нам одну клятву, иначе я отсюда прямо сейчас отправлю вас обратно в Ривенделл. Мири мне поможет.
— Какую клятву? — с интересом спросил Элладан.
— У нас в гостях семья Амрота, вы с ними встречались дома. Сейчас вы пообещаете нам, что не подойдёте на три стрелы к эллет Итилиэль и эллет Антродонель! — серьезно сказал Леголас.
— Оу, братец, похоже, мы что-то с тобой пропустили за последние дни! — подмигнул Элладану Элрохир.
— Паяц! — буркнул старший принц Мирквуда. — Я вчера получил согласие ада на ухаживание за Антродонель. Хоть одно слово или взгляд…
— Все-все, мы поняли. У вас все серьезно. Мы и без клятвы бы не стали, но если нужно, я, конечно, клянусь! — успокоил Леголаса Элладан.
— А больше свободных эллет не осталось? — уточнил Элрохир. — Ада уже не первый десяток лет намекает. А сейчас, как везде порядок наведем, он точно с нас не слезет, а еще дед теперь тоже включился в процесс. Хорошо, что бабке нет до нас никакого дела. Ее в жизни интересуют только четыре эльфа: Келеборн, ее супруг, Арвен, внучка, Келебриан, дочь и, как не странно, таур Трандуил. Сколько мы с ней виделись, столько она обязательно хоть раз да поминала его имя в разговоре.
Таурмирион и Леголас странно переглянулись, а потом второй произнес со вздохом:
— Да что вообще на Арде происходит?!
Приложение:
Uvanimа ulundo! «неблагословенное неестественное порождение тьмы» коротко — грязный извращенец.
Auta miqula orqu, nyeno atahanca! «Иди, поцелуй орка, козел, не имеющий рогов!» — аналог можете выбрать свой))