Часть пятнадцатая, где почти всё, наконец, заканчивается
Карлус Поттер отправил для Вальбурги, а Абраксаса два комплекта артефактов максимальной защиты. Каждый позволял волшебнику отразить три любых самых сильных заклинания или проклятья, или одно убивающее непростительное. Это была его личная тайная разработка строго для использования членами семьи. Потому, что…
Род Поттеров в данный момент относили к светлым магам, он, и его отец, много работали над этим вопросом, чувствуя в обществе, непонятно откуда взявшееся предубеждение против темной магии и темных магов, коими являлись потомки некромантов Певереллов. Хотя — понятно. Оно было привнесено в Магический Мир маглорожденными волшебниками и прочитанных ими в детстве сказок, где темные колдуны и ведьмы всегда были злыми, делая разные плохие вещи, а добрыми были феи, с сотканные из розового эфира и блесток, с прозрачными крылышками за спиной. Или без крылышек, но обязательно в белом, розовом или голубом. В общем — в светлом. Бывали и добрые волшебники, чей образ был списан с Мерлина, и так тщательно копируем Альбусом Дамблдором, который и культивировал среди только шагнувших в мир магии детей это ошибочное разделение.
Так вот артефакты были сделаны с применением не просто темной магии, а, по мнению нынешних «светлых», наитемнейшей, потому светлой магией, которая перенаправляет проклятье обратно автору, в том числе, убивающее, назвать никак нельзя.
Закрыв за совой окно, Карлус задумался о том, что ему стоит, все-таки, переговорить самому с Дамблдором наедине, прежде чем его травить и давать действовать Дорее. Они беседовали и ранее на разные темы, но Альбус почти всегда отговаривался общими словами или умело уходил от ответов на оскольские темы.
К примеру, лорд Поттер точно знал, что главный редактор «Ежедневного Пророка», в чьих статьях постепенно происходила демонизация образа политика Тома Риддла, которым тот еще пока являлся, не перейдя в статус Темного Лорда, но чье имя то в одной статье, то в другой уже стояло рядом с этим титулом, был ставленником Альбуса Дамблдора. Он был из маглорожденных и, сменив прежнего, ушедшего на заслуженный отдых, чистокровного мага который блюл благородные традиции Магического мира и не печатал ничего из того, что могло бы кого-то оскорбить, а главное — только правду, привнес в это прежде скучное правительственное издание запах и вкус желтой прессы, для которой скандальные слухи и сплетни о членах Визенгамота, куда важнее отчетов о его сессиях. Лично ему было очевидно, чей заказ выполнял новый главный редактор в отношении Тома Риддла. Он хотел предложить Дамблдору прекратить эту компанию, а также пропаганду идей о сближении двух миров: волшебного и немагического, так как считал ее очень вредной для будущего не только Магической Британии, но и всего волшебного мира.
Все это Карлус изложил Дорее, которая весьма скептически на него посмотрела и сказала:
— Если Дамблдор услышит тебя, я научу тебя паре секретных блэковских проклятий.
— Как минимум трём, и чтобы они были действительно уникальными, — кивнул лорд Поттер, впрочем, очень сильно сомневаясь, что выиграет это пари. Обдумав, сколько времени ему понадобиться, в письме Альбусу он пригласил его на два часа раньше, чем остальных гостей.
«Вчерашний день был непростым, а завтрашний и вовсе будет трудным», — подумал лорд Поттер, но ради будущего рода он готов был даже умереть, если бы точно знал, что Джеймс станет его достойным наследником.
Готовились к завтрашнему дню и Блэки. Вальбурга и Орион провели долгий разговор с Корвусом Нерра-Блэк, к которому присоединился и его брат Арес, чей портрет висел «Твердыне Блэков», старом холодном замке, у стен которого последние три века устраивали «Турниры клинков и Магии», используя его как рыцарский фон. Последний турнир прошел при отце Ориона, лорде Арктурусе, а после была война с Гриндевальдом, когда было не до турниров, а дальше «не очень удачное время».
Оба предка более подробно рассказали о крестражах и том, что у создавшего есть единственный способ собрать душу обратно — раскаяться.
— В чем конкретно он должен раскаяться, — уточнила Вальбурга. — Вообще во всем, что требует раскаиваться в его жизни или только в том, что расколол свою душу, или в том, что расколол и для этого убивал?
Леди Блэк хорошо знала Тома и очень сомневалась, что даже если он решится на покаяние, муки совести, вряд ли распространятся на что-то кроме раскола души, даже если он осознает, насколько было ошибочным создание крестражей и к каким ужасным последствием оно приведет в будущем.
— Милая моя, двенадцатый век, темные времена: страна во власти баронов, к власти приходят Плантагенеты, Ричард I, известный вам, как Львиное Сердце, нуждаясь в деньгах для крестового похода, вымогал их у своих подданных посредством неслыханных жестокостей. То, что сейчас для вас неприемлемо, для нас было вполне нормально. Автор трактата и не думал, что кто-то действительно одумается и замыслит вернуть все обратно. Потому он просто упомянул о раскаянии, как способе собрать душу обратно. Без описания как именно это нужно делать, что за ритуал, есть ли какие-то особые требования.
— Годелот в «Волховании всех презлейшем» тоже ничего конкретного не написал. У нас есть экземпляр, я уже его просмотрел, — проговорил Орион. — Могу предположить, что если собрать контейнеры с частями души в каком-нибудь месте силы, и там искренне раскаяться в расколе души, обратившись к Магии с просьбой вернуть отколотые части на место и соединить, то может получиться. По крайней мере, точно не будет хуже, чем уже есть.
— Завтра узнаем ответ на этот вопрос, — кивнула Вальбурга. — Главное, чтобы Том осознал роковые последствия его действий.
Дорея следила за последними приготовлениями к празднику. Зная Альбуса Дамблдора, она была уверена, что тот утопит Карлуса в своих демагогических речах, но не откроет истинных планов, а уж тем более не пересмотрит их во имя спокойствия Магической Британии. Он уже настроился на войну и ковал одновременно, как героев, так и врагов, разводя их в разные стороны как можно дальше, чтобы потом столкнуть с наибольшей силой.
По приказу леди Поттер, в кабинет лорда был подан ирландский сливочный ликёр и бисквиты для Альбуса, а также лучший островной односолодовый виски, десятилетний Тэйлискер, для лорда Поттера. Альбус явился с опозданием на полчаса. Он всегда любил приходить, когда все в сборе, чтобы быть в центре внимания. В этот раз он был очень удивлен, увидев, что явился первым, и гостей еще нет.
— Неужели я ошибся со временем? — спросил он у Карлуса, который провел его в свой кабинет из пустой гостиной и предложил рюмку сладкого ликера.
— Нет, я хочу поговорить с тобой до того, как начнется праздник.
— Поговорить об успехах Джеймса? — уточнил Дамблдор, так как кроме этого ему ничего не приходило в голову.
— Нет, моего наследника мы оставим в покое, хотя его поведение требует моего пристального внимания, и я его сыну уделю, но после Белтайна. Я хочу поговорить о том, что происходит в Магической Британии. Альбус, зачем ты это делаешь?
— О чем ты, Карлус?
— Все эти разговоры о том, что маглы лучше и прогрессивнее волшебников, что мы отсталые, что нам нужно ровняться на обычных людей, а еще лучше, объединиться с ними. Это ты инициировал их. Зачем?
Дамблдор внимательно посмотрел на лорда Поттера, как бы оценивая, насколько тот может быть осведомлен о его делах, и до какой степени с ним можно быть откровенным, потом вздохнул и посмотрел Карлусу прямо в глаза, пытаясь ухватить поверхностные мысли, но ничего не вышло.
— Да, я сторонник единения магического мира с миром людей. Веками мы жили в изоляции, скрываясь от внимания маглов. Но сейчас настало время изменений. Пора проложить мост между нашими мирами и сделать их взаимодействие не только возможным, но и плодотворным. Магия — это исключительная и удивительная сила, но она не должна стать преградой между нами и людьми. Мы не должны смотреть на маглов свысока, а признать их достижения и успехи. Они опережают нас почти во всех областях, особенно в науке и техническом прогрессе. Объединение с ними даст нам возможность принять их знания и опыт, и достичь великих высот, воплотить наши самые смелые мечты в реальность. Хватит прятаться в тени. Пора выйти на свет и начать строить мир, в котором Магия будет сочетаться с наукой, а волшебники и люди будут жить в гармонии и взаимопонимании, мир, о котором всегда мечтали, мир, где маги и маглы будут вместе совершать великие дела.
Лорд Поттер поставил на стол стакан и три раза ударил в ладоши.
— Браво. Где собирался произносить эту речь? Или это программные тезисы для предвыборной компании на пост Министра магии?
Альбус возмущенно посмотрел на Карлуса.
— Я пояснил тебе свою позицию. Разве ты не видишь, что я прав?
— Вижу, что ты не только не прав, а то, что замысленное тобой может привести нас к тотальному уничтожению. Какого Мордреда, Альбус! С каких пор ты стал мыслить так узко и не видишь очевидного? Объединение наших двух миров может представлять угрозу. Представим, что маглы узнают о нас. Конечно, наша магия их восхитит, откроет для них двери в совершенно новый мир. Но каково будет их отношение к волшебникам, как будут развиваться наши отношения? Я представляю себе не самые лучшие сценарии. Жажда власти и корысть приведут их к желанию использовать наши способности для своей собственной выгоды. Они будут стремиться подчинить нас, контролировать нас и лишить нас нашей свободы. Если же мы будет противиться этому, и решим снова от них закрыться, маглы будут нас искать и уничтожать, как угрозу для своего мира.
— Ты совершенно не знаешь людей! — возмутился Дамблдор.
— Зато ты, судя по тому, как стараешься привнести в наш мир магловское, хорошо с ними знаком. Твое стремление к размытию и искажению нашей системы ценностей и образ жизни ведет к утрате самобытности нашего общества, потере традиций, забвению истории. Ты думаешь, что готовишь почву к слиянию с миром маглов, а в конечном итоге, это приведет к тому, что мы станем показывать фокусы в уличных балаганах магловских городов или реализовывать эгоистичные планы влиятельных маглов, потеряв свою главную силу — связь с предками и покровительство Магии.
Дамблдор смотрел на лорда Поттера, как будто увидел его в первый раз. Он считал его своим сторонником, а тот вдруг проявил себя антагонистом его идей. Альбус бы не удивился, если бы Карлус прямо сейчас сказал, что вступил в ряды Вальпургиевых рыцарей, настолько убежденно он говорил.
— Все эти публикации в «Ежедневном Пророке» явно записаны с твоих слов, — продолжил лорд Поттер. — Я не утверждаю, что Том Риддл прав во всем, за что он выступает, но объявлять его Темным Лордом, подобным Гриндевальду ты не имеешь права. Кому как не тебе знать насколько темной была душа твоего очень близкого друга.
На слове «очень» Карлус сделал ударение, и Альбус довольно зло на него посмотрел, но быстро поправился. Он вообще не понимал, зачем Поттер его позвал. Сделать ему внушение? Это простой лорд, каких много? Ему, великому волшебнику? Победителю Темного Лорда?
— Скажи мне, что твои планы не включают разжигания вражды внутри общества. Что ты просто не понимаешь некоторых моментов устройства Магического Мира, пытаясь манипулировать им как магловским. Мы не просто маглы, что могут творить волшебство, а дети Магии. Мы абсолютно другие, Альбус. Мы не можем с ними объединиться.
Голос Карлуса звучал теперь мягко, не обвиняя, а убеждая, почти уговаривая. Он сделал паузу, ожидая какой-то реакции, но гость упрямо молчал, пряча эмоции за очками в бороде.
«Я сделал все, что хотел. Теперь моя совесть будет чиста. Дальше пусть действует Дорея», — подумал про себя лорд Поттер и произнес:
— Как хозяин поместья я чувствую, что все гости уже собрались, и ждут только нас.
Настроение Альбуса было таким, что не будь гостями Поттеров его потенциальные союзники, он прямо сейчас вернулся бы в Хогвартс. Но придется остаться, хотя бы до конца праздничного ужина.
— Скажите, Альбус, сколькими из нас и наших детей вы готовы пожертвовать, чтобы выйти победителем из конфликта с мистером Риддлом, которого вы упорно величаете новым Темным Лордом, заставляя всех верить, что он подобен безумному диктатору и убийце Гриндевальду?
Альбус замер. Мерлиновы подштанники, что сегодня за день такой? Почему Поттеры набрасываются на него, как будто он Мордред воплоти? Надо было все-таки уйти, сославшись на плохое самочувствия до того, как Карлус вывел его к гостям.
— Леди Дорея, то, что я не согласен с политическими взглядами мистера Риддла, вовсе не означает, что я желаю с ним конфликта, и, тем более что собираюсь вовлекать в него молодежь Магической Британии…
Альбус отбивался от настойчивой Дореи, пытаясь сохранять перед гостями лицо лидера света, но это удавалось с трудом. Особенно скользким стал момент, когда леди потребовала клятву. Зло подумав, о том, что он ни разу за всю свою жизнь не встретил волшебника пострадавшего от нарушенной клятвы, Дамблдор почти выкрикнул предложенный текст, к концу которого почувствовал слабость, едва смог зажечь люмос, а потом провалился в темноту…
Дальше все прошло ровно так же, как в прошлый раз и закончилось отправкой тела Дамблдора в морг Аврората.
Гости стали тихо исчезать в пламени камина. Когда в доме остались только Поттеры, Карлус предложил, глядя на расстроенного Джеймса: — Идемте, разожжем огни Белтайна?
Но им пришлось отправиться совершенно в другое место, оставив сына дома. Прилетела сова с запиской, где именно их ждут и зачем.
Том Риддл снова сидел напротив Вальбурги в библиотеке Малфой мэнора.
— Я была знакома с Томом Риддлом, главой ордена Вальпургиевых рыцарей, который выступал за реставрацию старой Магической Британии с её устоями и обычаями, за магический мир без влияния маглов. С тем, за кем пошла наша аристократия.
— Почему «была знакома»?
— Потому что того монстра, в кого ты превратишься в ближайшем будущем из-за своей расколотой души, я не знаю. Из-за тебя погибнет мой младший сын, а старший двенадцать лет проведет в Азкабане. Умрет Орион, умру и я. Это то, чем ты отплатишь за нашу дружбу в Хогвартсе? Как ты вообще решился на создание крестражей?
— Откуда ты знаешь? Кто еще в курсе? — в руке Тома мгновенно оказалась его волшебная палочка.
— Подожди разбрасываться проклятьями. Я предлагаю тебе самому заглянуть в свое будущее.
— И как я это сделаю? — иронично произнес Риддл, немного остывая, но, не опуская палочки.
— Поверишь ли ты мне или нет, но сейчас, здесь находятся два путешественника во времени и они сгрузили для тебя самые яркие свои воспоминания в Омут памяти.
Вальбурга щелкнула пальцами, и на столике между их креслами возник малфоевский омут.
— Я дам тебе клятву, что не только не причиню тебе вреда, пока ты будешь смотреть воспоминания, но и не дам этого сделать другим. Этого будет достаточно?
— Будь по твоему, но потом ты мне расскажешь, как узнала мою тайну, о которой не мог знать никто!
Том нырнул в Омут. Естественно, на него сейчас никто не собирался нападать. Это было не в их интересах.
Воспоминаний было много, поэтому Риддл провел в своем, еще несостоявшемся будущем, больше получаса, и вывалился из него, задыхаясь, с невидящими ничего глазами, и когда Вальбурга просто шевельнулась, ударил ей в грудь зеленым лучом: — Авада…
— Петрификус Тоталус! — в данный момент Вальбурга была в лучшей форме, чем Том и, обездвижив его, произнесла: — Скажи спасибо, идиот, что не успел договорить. Мне бы ничего не было, а сам бы умер. На мне эксклюзивный артефакт от Поттеров, возвращающий все атакующие нападающему. Будешь вести себя прилично?
Поскольку из непарализованного у Тома остались только глаза, понять по ним, что он думает было сложно, но леди Блэк посчитала, что с него достаточно.
— И это все из-за крестражей? — сразу же уточнил Том.
— Из-за раскола души, — ответила Вальбурга. — Ты же маг, как ты мог забыть, что наша сила — это отражение нашей души. Наша душа и наша личная магия неразрывно связаны. Раздел души на части обрекает на потерю нашей истинной сути, погружает в состояние, которое мы не можем контролировать. Душа, разделенная на части неспособна испытывать истинные чувства, разум теряет связь с нашим внутренним «я», а собственная магия становится неуравновешенной. Чем сильнее расколота душа, тем более неполноценным становится маг, со временем в пустую оболочку, наполненную хаосом и яростью, так как оставшийся в теле осколок души полон гнева, за то, что произошло с душой мага.
— Я уже понял, как сильно заблуждался. Знаешь ли ты способ, как все вернуть назад?
— Ты должен раскаяться.
— В чем конкретно? В расколе души?
— Думаю да.
— Я могу еще покаяться в том, что убил для создания крестражей двух маглов и Хепзибу Смит. Мне жаль и Миртл Уоррен, она вообще погибла случайно. Боюсь, однако, что искренне покаяться в убийстве моего биологического отца и его родителей я не смогу. Это была осознанная месть за смерть матери, за мое детство в приюте, за нищету, голод и страх.
— Сколько же всего ты создал крестражей? — в ужасе прошептала леди Блэк.
— Мой старый дневник, кольцо Марволо Мракса, медальон Слизерина, чаша Хельги Хаффлпафф, диадема Ровены Рейвенкло. Всего пять.
— Удивительно, как ты пока еще сохраняешь разум, и, надо отметить, ты не мелочился, выбирая контейнеры. Когда все закончится, подаришь артефакты Хогвартсу.
— Вот это нет, чтобы Дамблдор наложил на них лапу?
— У меня есть очень сильное предчувствие, что Альбус не переживет сегодняшний день. А предчувствия меня никогда не обманывали.
— А есть у тебя предчувствие, переживу ли я соединение души?
— Уверена, что да. Такие как ты крепко держаться за жизнь, — ухмыльнулась Вальбурга. — Где держишь крестражи?
— Я уже спланировал, какой, где спрячу, но не успел пока этого сделать. Они здесь, со мной.
— Сегодня Белтайн, хорошее время для нового начала. Мы решили, что ты должен обратиться на закате к Магии в месте силы. Ближайшее к мэнору Малфоев ты знаешь.
— Мы? Кто входит в это «мы»?
— Сейчас аппарируем на место, там и увидишь, но сначала нужно всех оповестить.
Закат над Стоунхенджем полон красоты и магии. Солнце, склоняясь к горизонту, мягко скользило своими лучами по древним камням, создавая причудливую игру света и тени. Тихий ветерок, что-то тихо шептал рассказы о давно ушедших днях. Маги, собравшиеся здесь, в этот час испытывали смешанные эмоции. Они ощущали благоговение перед мощным местом силы, осознавая мимолетность собственного бытия в присутствии вечности.
Том осмотрел всех присутствующих. Все их взгляды тоже скрестились на нём. Это была очень странная компания. Абраксас Малфой и какая-то смутно знакомая по внешности ведьма, Орион и Вальбурга Блэк, Карлус и Дорея Поттер, и, неожиданно, два подростка, один точно был сыном лорда и леди Блэк, так как был очень на них похож, а второй — ребенком волшебницы, что стояла рядом с Малфоем. У обоих были жуткие черные глаза и запоминающиеся носы. Принц! Точно, это… как же её звали… Элли? Эмма? Эйлин!
— Эйлин? — спросил он осторожно.
— Удивительно, что вы меня помните, мистер Риддл. Когда я поступила на Слизерин, вы уже перешли на четвертый курс. Вы были впечатляющим студентом и отличным старостой для факультета.
«Вот как, — подумал Северус. — Как он раньше не подумал о том, что его мать могла хорошо знать Воландеморта? Чего он от нее хочет?»
Снейп неосознанно сделал шаг вперед, прикрывая собой мать, на что пока еще несостоявшийся Темный Лорд усмехнулся.
— Полагаю, вы все в курсе, зачем мы здесь. Не станем откладывать неизбежное, — Том вытащил из сумки и разложил на камне, в центре все свои крестражи. Лорд Поттер удивленно поднял бровь, когда понял, куда поместил осколки своей души этот неординарный волшебник, а он точно таким был, раз сумел найти все эти реликвии основателей.
После Том простер над крестражами руки и мысленно воззвал к Магии, горячо убеждая её, что даже не мог себе в страшном сне представить, к каким последствиям приведет то, что он сделал. Видимо сила его раскаяния в разрыве собственной души и того, что могло произойти в будущем, была действительно велика. Когда лучи заходящего солнца осветили крестражи, все они взмыли в воздух, охваченные сиянием, и быстро-быстро закружились вокруг Риддла, а потом все разом впечатались в его грудь. Том громко закричал, видимо, испытывая сильную боль, а потом рухнул на землю. Рядом с ним попадали и все вещи, служившие контейнерами осколков его души, теперь уже освобожденные от них.
Вальбурга взяла Тома за руку — пульс был слабым, но был.
— Жив, — констатировала она. — Очень надеюсь, что мы все проснемся уже завтра, первого мая.
==========
Островной односолодовый виски. На разных островах Британии (Шотландии) производится односолодовый виски (упрощенно говоря, тот, что изготовлен на одной винокурне из местного ячменя) с разными оттенками вкуса: торфа, водорослей, соли, ароматного дыма, вереска или дегтя, в зависимости от особенности местности, где рос ячмень для его производства. Всем известные Johnnie Walker или White Horse — это купажированные сорта виски, т.е. полученные путем смешивания разных марок солодового и зернового виски.