Эпилог
В Магической Британии после скандального происшествия с драконом, которое, естественно, не удалось утаить от общественности, произошли перемены.
Все началось еще прямо тогда, в Большом зале во время проводимого там разбирательства.
После того, как марокканские принцы покинули Хогвартс, Дамблдор задергался, застонал и затих. Спешно вызванные целители из больницы Святого Мунго засвидетельствовали у Великого волшебника полный паралич вызванный инсультом. Вызвал ли его шок от потери большей части магии, был ли виной тому стресс, как главный провокатор инсульта, способствовало ли его наступлению неумеренное употребление сладкого, а может и все это вместе, было не ясно. Очевидным было то, что живыми у Альбуса Дамблдора остались одни глаза.
Пришлось экстренно вызывать в школу остальных членов Совета попечителей, чтобы назначить временно исполняющего обязанности директора Хогвартса. Они настойчиво стали предлагать стать им декану Слизерина, но тот категорически отказался, да еще и сообщил, что сам покидает школу. Минерва Макгонагалл попробовала отказать ему в этом. Тогда Северус прямо из воздуха достал экземпляр своего договора и несколькими предложениями доказал, что если школа попробует его заставить остаться, то он обратится в Визенгамот. Вот только тогда, школа окажется ему должна столько, что у нее не останется средств для найма нового профессора зельеварения.
После недолгого совещания, временным директором был назначен лорд Колдер. Преподавать на этой должности не требовалось, а уж управлять одним замком, хоть и полным детьми, не сложнее чем большим мэнором. Повздыхав для видимости, зная, что его приятель, так или иначе, из Хогвартса уйдет, лорд Малфой, расторг с ним контракт от имени Совета. Люциус собирался часть тех огромных денег, что получил от принца Исмаила в виде бриллиантов, потратить на ремонт и переоборудование замка, а также на улучшение качества образования. Особых дел у него не было, а амбиции сохранялись еще со времен вальпургиевых рыцарей. Этим вложением он собирался улучшить свой политический бэкграунд, чтобы в будущем занять пост Министра Магии и претворить в жизнь те из планов Темного Лорда, которые несли Магической Британии пользу без всяких репрессий и кровопролитий.
Фэйн Клифтон попросил Северуса Снейпа до его отъезда немного потрясти память Дамблдора, чтобы проверить, не стоит ли ждать еще каких-то сюрпризов вроде Темного Лорда в чужой голове. Тот согласился не без охоты. Был у Северуса личный интерес, но то, что он узнал…
«Список чудес» был внушительным. Никакого дела против него самого заведено не было. То, чем угрожал зельевару бывший директор Хогвартса, было не более чем блеф. Но, как оказалось, ему еще повезло. Сириуса Блэка Альбус без суда и следствия запер в Азкабане. Да еще он и не был виновен в гибели Поттеров. Предателем являлся Питер Петтигрю, который совсем и не погиб, а жил в качестве крысы в семье Уизли, будучи анимагом. Палочка Дамблдора была той самой, одним из Даров Смерти, которые Альбус хотел собрать больше всего в жизни. И столько было всего еще, что у Снейпа едва не взорвались собственные мозги.
На закрытом заседании Визенгамота большая часть информации, исключая вопросы Даров Смерти и бессмертия Воландеморта, была раскрыта. Общим решением было принято решение для сохранения равновесия, не делать достоянием гласности все, что стало известно.
Сириуса Блэка освободили, выплатили ему значительную компенсацию и отправили на реабилитацию в лучшую клинику Магической Швейцарии. Его место, в той же самой камере, где он провел годы заточения без всякой вины, занял Питер Петтигрю. Визенгамот приговорил его заочно к пожизненному заключению с обязательным ношением антимагических браслетов, делавших анимагическую трансформацию невозможной.
Некоторые волшебники утверждали впоследствии, что встречали Сириуса после его возвращения в обществе какого-то незнакомца болезненного вида, что был далеко не старик, но в его светло–каштановых волосах встречалось много седых прядей. Он смотрел на Блэка каким-то несчастным виноватым взглядом.
Никого из первокурсников из Хогвартса не отчислили. С Роном Уизли, Дином Томасом, Шеймусом Финниганом и Гермионой Грейнджер были проведены беседы, а их поведение было взято на контроль Авроратом. Каждому разъяснили, что их будущее в Магической Британии теперь напрямую зависит от их же благоразумия. Совету вняли все, даже Рон Уизли, так как теперь у его семьи не было покровителя, которым ранее являлся бывший директор Хогвартса, и ему было страшно представить, чтобы сделала его мать, если бы его отчислили из школы.
Хагрида уволили, но в Азкабан не отправили. Его заставили переловить всех акромантулов, которых обнаружили в запретном лесу, когда стали проверять окресности школы на наличие другой нечисти, подобной Черной Анис. По предложению лорда Малфоя, для пополнения бюджета, на основе этой колонии была создана ферма по выделке паучьего шелка, а бывший хогвартский лесник стал её первым работником. Погиб только Арагог, который до конца боролся со свою свободу.
Джастин Финч-Флетчли, Эрни Макмиллан и Драко Малфой долго были героями школы. Шутка ли: им удалось не умереть при встрече с драконом и Чёрной Аннис. Летом они все отправились в гости к Хайри, который сообщил им, что теперь будет учиться в Instituto de Magia de Sevilla и в этой школе магии есть программы по обмену с остальными магическими учебными заведениями.
— Я поспособствую, чтобы для вас выделили через год места, а вы за это время должны хорошо освоить испанский язык, — сообщил Хайри. Мальчики были очень заинтересованы и воодушевлены такой перспективой. Им всем очень понравилось в Марокко, но кроме всего, что они здесь увидели, их еще сильно впечатлил бывший декан Слизерина, который, как оказалось, жил в том же дворце, что и марокканские принцы и сам выглядел не хуже чем они.
Хайри шепнул им по секрету, что зимой намечается свадьба профессора с одной из троюродных внучек его деда. Невеста была хороша фигурой и лицом, умна и довольно современна, но при этом умело, как и все восточные женщины, добавляла сахар во всё, что она говорила своему жениху, и убирала соль из всего, что он говорил ей. При характере Северуса, который теперь почти всё свое время проводил в лаборатории, занимаясь новыми разработками, это было очень и очень полезно.
Принц Хайри вместе с дедом еще раз побывал в Магической Британии, чтобы назначить управляющего делами рода Поттер. Он был нужен для присмотра за всем имуществом до того времени, пока Хайри не вырастет, не женится и у него не родится второй сын. Вот он и станет новым лордом Поттером, а самому принцу было хорошо и в Марокко.
Руководителю Отдела тайн удалось при помощи информации полученной из памяти Дамблдора и того, что удалось вытянуть из Воландеморта, определить способ, которым Темный Лорд планировал добиться бессмертия. Невыразимцы собрали все крестражи, освободили их от филактерий, которые вместе с тем, что обитало в голове Квиррелла, отправили за грань. Реликвии основателей теперь хранились в Зале наград Хогвартса, а воскрешающий камень вместе с бузинной палочкой были убраны на вечное хранение в тайники своего отдела. Все равно без мантии-невидимки, что уехала далеко от Лондона вместе с её владельцем стать Повелителем смерти не сможет никто.
По решению Визенгамота за свои преступления перед обществом и многими волшебниками Альбус Дамблдор был лишен всех званий, наград и привилегий, в том числе пребывания в больнице Святого Мунго за счет казны. Когда его собственные средства закончились, его аккуратно переместили в специальный магловский социальный приют для одиноких стариков, требующих ухода.
В приюте ко всем больным относились одинаково хорошо. У парализованного Тома Смита, такое имя дали неопознанному старику, когда он сюда попал, был всего один сосед. Он был тихий и мирный, но страдал старческой деменцией. Этот старичок повсюду таскал с собой яркую детскую книжку с волшебными сказками и несколько раз в день читал её вслух своему молчаливому соседу, периодически прерываясь на реплики: «Тебе интересно, Том? Неужели такое бывало, Том? А, правда, Том, было бы здорово, если бы и мы были волшебниками?»
Дамблдор внутренне вздрагивал каждый раз, когда кто-то называл его Том, и очень хотел проклясть любого, кто упоминал рядом с ним магов или волшебство. Было ли все это злой шуткой судьбы, или возмездием от Магии, или это была такая тонкая, но жестокая форма мести от кого-то, кто мог себе такое позволить, оставалось неизвестным.