Дракон из Сумеречного Дола. Главы 79-80

«Просто, блять, прекрасно!»

Эйгон Таргариен Шестой вот уже год правил Семью Королевствами в полной мере, после того как в день своего шестнадцатилетия, с поста регента отошёл его столь же любимый, сколь и ненавидимый дядя. Однако именно сейчас перед юным королём впервые встала серьёзная дилемма, и, по правде говоря, Эйгон не имел ни малейшего представления, как поступить.

Согласно правилам турнира, удар в голову вполне законен, хоть и не приветствовался из-за опасности смертельных травм.

Брайс Карон как раз продемонстрировал, насколько реальна эта опасность.

С юридической точки зрения Визерис ничего предосудительного не совершил, но очевидно, что младший дядя Эйгона умышленно убил молодого лорда Дорнийских марок из ревности к сестре. Сир Ролланд стоически хранил молчание перед гибелью брата, Дейнерис же громко рыдала. Несколько приближённых лордов Карона потребовали наказать Визериса. Что касается самого принца, то его заперли в покоях крепости Дан под охраной Барристана Селми и Боррана Брамсфорта.

Когда после рокового удара к Визерису устремились гвардейцы, он яростно сопротивлялся, но смирился, едва из ложи сошёл Сумеречный Дракон. При всей своей эксцентричности и чувства собственной исключительности, Визерис боялся старшего брата до дрожи в коленях. Благодаря этому удалось избежать ещё большего скандала, чем уже случился.

И теперь Эйгон должен был как-то разрешить ситуацию.

Юный король, которого многие всё ещё величали Королём-Младенцем, сидел, сгорбившись, во главе стола в личных покоях Эйлора и массировал виски. Турнир должен был возобновиться менее чем через час; смерти на ристалищах — не редкость, и как бы трагична ни была кончина Брайса Карона и её воздействие на Дейнерис, жизнь продолжается.

Собравшиеся лорды ждали решения Эйгона, который не имел права проявить слабость. И без того слишком многие вельможи считали подлинной властью Эйлора. Бездействие истинного короля лишь укрепило бы их в этом убеждении.

Но Визерис оставался его дядей.

Каким бы чудаковатым и высокомерным тот ни был, Визерис всё равно оставался дядей Эйгона — они выросли вместе. Невозможно провести всю жизнь бок о бок с другим человеком и не проникнуться к нему хотя бы каплей привязанности. За умышленное убийство Визерис заслуживал наказания. Случайная гибель на турнире — это одно, преднамеренное преступление — совершенно другое. Но Эйгона повергала в ужас мысль казнить или сослать на Стену родного дядю, каким бы тон ни был.

Эйлор немало истин вбил в голову Эйгону, многому научил, и бесчисленное множество историй рассказал. По итогу, превыше всего в его сердце стала преданность семье.

— Так Вы приняли решение, Ваше Величество? — Эйгон даже не поднял глаз, услышав твёрдую поступь и знакомый с детства голос. Ревность, которую он так часто безуспешно пытался подавить, снова всколыхнулась в нём, когда его дядя Эйлор, знаменитый Сумеречный Дракон, подошёл к столу и сел напротив. Эйлор всегда точно знал, как поступить. Всю жизнь Эйгон слышал рассказы о величии своего дяди. А теперь, когда ему самому пора бы завоёвывать авторитет, он терпит неудачу за неудачей.

— Нет. — С тяжким вздохом отозвался Эйгон, откидываясь на спинку стула и встречая спокойный взгляд Эйлора.

Дракон кивнул:

— Я так и думал.

Губы Эйгона изогнулись в подобии усмешки:

— Считаете меня некомпетентным?

Выражение лица дяди не изменилось, а ровный голос прозвучал всё так же спокойно.

— Нет, всё проще. Я считаю, что вам сейчас приходится принимать сложное решение, с которым затруднился бы любой.

Эйгон с раздражением хмыкнул — и тут же с досадой осознал, что перенял эту манеру у сидящего напротив человека.

— Визерис умышленно убил лорда Брайса из ревности к сестре, в этом нет сомнений. Одни требуют его головы, другие — чтобы его сослали на Стену, третьи полагают, что дело заслуживает ещё разбирательства. А какой вариант, по-вашему, верный?

Эйгон раздражённо вскинул руки:

— Я не знаю! Мой дядя преднамеренно лишил человека жизни из-за чувств к Дейнерис — это требует правосудия. Но он всё ещё мой дядя, пусть и чудаковатый. Он — кровь дракона. Шестнадцать лет назад такой проступок означал бы смертный приговор. Должен ли я теперь сделать то, что когда-то не смог Роберт Баратеон, и казнить Визериса? — Король Железного Трона с отвращением покачал головой. Он знал — власть короля не сласти да утехи. Но юный монарх надеялся столкнуться с чем-то столь серьёзным, лишь окрепнув на троне. Он вновь хмыкнул с досадой: — Дейнерис не хочет быть с Визерисом в том смысле, в каком он желает её. Он это прекрасно осознаёт. Почему же тогда не отступает и не идёт дальше?

Эйлор откинулся на спинку кресла, копируя позу Эйгона. Снова раздражённо хмыкнув, король понял — это ещё одна манера, подсмотренная у Дракона из Сумеречного Дола.

— Любовь толкает людей на поступки, непостижимые для остальных. Да что там, она заставляет совершать то, в чём сам человек себе не может дать отчёта.

Юный монарх иронично изогнул бровь.

— Говорите из собственного опыта?

Эйлор скупо пожал плечами, хоть в его глазах и полыхнули искры.

— На своём веку вы ещё многому научитесь, прежде чем отправитесь в последний путь. А уж что любовь способна превратить вполне рассудительного мужчину в слюнявого идиота — так это я постиг довольно рано.

На миг Эйгон захотел задать вопрос, мучавший его много лет — о его матери и Эйлоре. Ходили слухи об их запретной связи, о том, как второй сын вожделел жену старшего брата. Но, как и всегда, Эйгон сдержался и свернул на другую тему:

— Всю жизнь я слышу о безумии, одолевавшем моего деда и, возможно, отца… А когда-то — и Вас.

Эйлор слегка усмехнулся.

— Когда-то?

Король продолжил как ни в чём не бывало:

— Я вижу в Визерисе навязчивую идею заполучить не желающую его женщину, чувство собственного превосходства над всеми в мире, убеждённость в божественном праве делать всё, что ему заблагорассудится… Неужели и меня это тоже ждёт?

Некоторое время Эйлор молчал, глядя племяннику в глаза. Затем вдруг наклонился ближе, внимательно всматриваясь в его лицо, и тихо произнёс:

— Безумие живёт в нас всех, Эйгон. В твоей сестре, брате, кузенах. Во мне. И в тебе точно так же. Рано или поздно каждый Таргариен сталкивается с ним лицом к лицу, и немногим хватает сил одержать победу. Цена победы — вопрос другого толка.

Откинувшись обратно на стул, Эйлор всё так же не отводил взгляда от короля:

— Вот уже три столетия наш род держит власть над королевством и противостоит всем врагам и потенциальным угрозам, как внутренним, так и внешним. Когда-то мы опирались на драконов, но их уже давно не осталось. После гибели последних мы стали править, внушая людям то, что раньше внушали наши драконы — страх. Страх, что любого, кто перейдёт дорогу династии Таргариенов, будь то внешний враг или представитель самого же нашего рода, постигнет гнев дракона.

— То есть, по-вашему, мне следует казнить Визериса?

— Я ещё не закончил. Я правил Семью Королевствами от вашего имени шестнадцать лет, и все они выдались мирными. Но меня не любят, Эйгон, я это прекрасно знаю. Я удерживал власть мечом страха. Эти годы оказались мирными лишь потому, что знать опасалась моего гнева, а не потому, что была довольна правлением Таргариенов. Даже в этом городе, столь преуспевшем под моей эгидой, меня величают Жестоким, Демоном или Кровавым. Половина Семи Королевств жаждет моей смерти.

Эйгон нахмурился в замешательстве.

— Прошу прощения, но какое все это имеет отношение к Визерису?

— Сейчас объясню. Если бы решение всё ещё было за мной, меня уже величали бы убийцей родичей. Ибо все уверены — я бы непременно собственноручно казнил брата, несмотря на то, что всю жизнь посвятил сохранению рода Таргариенов. Но, в отличие от меня, вас могут полюбить, Эйгон. Единственная причина, по которой вы до сих пор не вынесли вердикт, кроется в том, что вы пытаетесь подражать мне. И как бы вы ни презирали моё влияние, в глубине души вы хотите лишь одного — чтобы такое же влияние было и у вас. Вы знаете, как поступить правильно — знали с того момента, как увидели, как Визерис приподнимает копьё. И всё же медлите, потому что пытаетесь поступить так, как поступил бы Сумеречный Дракон, а не Эйгон Шестой.

Король стиснул челюсти от ярости, хоть голос его и остался спокойным.

— К чему вы клоните, дядя?

Взгляд Эйлора был абсолютно невозмутим:

— К тому, что вам пора прекращать. Вы не я, и не должны мной быть. У вас есть потенциал стать величайшим из Таргариенов — превзойти отца, меня и даже самого Примирителя. Вы знаете верное решение, потому что верным будет то, что сочтёт верным Эйгон Таргариен, а не Эйлор, сын Эйриса Безумного. Меня не любят, вас же могут полюбить, если будете править как Эйгон, а не как Эйлор. Я сплотил семью — верно. Но при этом допустил несчётное число ошибок, причинивших немалый вред. У вас есть шанс их исправить. Вы так отчаянно стремитесь вырваться из-под моей тени? Сделайте это. Будьте мужчиной, которым вам суждено было стать.

Не сказав больше ни слова, Сумеречный Дракон развернулся и вышел. В тот миг Эйгон не знал — ненавидит он дядю или боготворит. Но зато точно знал, как должен поступить.

Король решительно направился к покоям Визериса.

— Борран. — Бросил он младшему из двух гвардейцев, стоявших на страже. — Бегом на пристань, найди любое судно, идущее в Вольные Города. Передай капитану, что у него появится новый пассажир — принц королевской крови, за благополучие которого он в ответе передо мной и которого ему велено таскать на руках. Иначе весь флот Вестероса обрушится на его голову!

— Слушаюсь, Ваше Величество! — Белый плащ тут же помчался исполнять приказ.

— Барристан, отыщи Манфреда и Ролланда, вместе приведите сюда Визериса.

Спустя пару минут, Визериса выволокли из покоев Ролланд Шторм и Манфред Дарк под неистовые вопли принца. Король Железного Трона хладнокровно наблюдал за происходящим. К тому времени как они добрались до пристани, — прошмыгнув через малые задние ворота во избежание внимания двора, — Визерис почти охрип и лишился голоса, а Эйгон Шестой обрёл свой.

— Визерис Таргариен, ваши действия на Турнире в Сумеречном Доме покрыли позором ваше имя! За умышленное убийство лорда Брайса Карона на ристалище, где должны царить честь и слава рыцарства, я, король Эйгон Таргариен, приговариваю вас к пятилетней ссылке в Вольных Городах Эссоса! По прошествии этого срока, но ни днём ранее, вы сможете вернуться в Вестерос и занять ваше законное место в Летнем Замке! Любая попытка вернуться без моего помилования ранее положенного времени будет караться смертью!

Визерис негодовал, отчаянно пытаясь вырваться из хватки двух мужчин:

— Я — кровь дракона! Вы не посмеете!

Эйгон проигнорировал его, повернувшись к коренастому средних лет мужчине с раздвоенной зелёной бородой — тирошийца или пентосца, судя по виду:

— Ваше имя и порт приписки, капитан?

— Алеку Гарантис, Ваша милость, из Вольного Тироша. — Церемонно поклонился тот.

Эйгон кивнул.

— Вы доставите принца Визериса в Тирош, а затем каждые три месяца будете возвращаться в Сумеречный Дол, чтобы передать ему от короны золото, а мне — донесения о его деяниях. Уклонение от этих обязанностей будет расценено как измена. Измена — это преступление, за которое весь Королевский Флот начнёт по пятам гнаться за вами и вашим кораблём, дабы перебить всех членов команды без исключения. В то же время, за верную службу будет щедрая плата. Вы меня поняли, капитан?

Мужчина поспешно закивал, не испытывая ни малейшего желания спорить с королём.

— Разумеется, Ваша Светлость!

Эйгон снова повернулся к дяде, подойдя ближе и отцепив от пояса кошелёк с золотом, взятый из крепости Дан. Со злостью швырнув его Визерису, он процедил, с трудом удерживая формальный тон:

— Вот ваше первое содержание. Не смейте промотать его, денег от короны больше не получите в течении следующих трёх месяцев! И не забудьте моё предписание: дядя вы или нет, пренебрежение моим указом карается смертью!

Махнув гвардейцам, Эйгон остался молча наблюдать за тем, как они насильно волокут принца Летнего Замка по трапу на торговое судно. Визерис всё ещё возмущённо кричал.

Напоследок дав отмашку Алеку Гарантису, Эйгон отвернулся и двинулся обратно к крепости Дан, сопровождаемый Барристаном. Пора возвращаться на турнир, время возобновления которого давно настало. Турнир и так несколько часов простаивал из-за короля, но ему простительно, недаром монарх.

В нескольких футах позади стоял Эйлор Таргариен.

Наставник и ученик на миг встретились взглядами — фиолетовыми, как у всех Таргариенов.

Сумеречный Дракон едва заметно кивнул…

Следующий фрагмент

Предыдущий фрагмент

Оглавление