Глава 3
На первый взгляд, у Уильяма Кросса было достаточно много общего с Люциусом Малфоем. Оба богатые и влиятельные, они стремились к власти, но не рвались быть на первых ролях, их устроило бы положение властителя фактического, тайного. Оба до безумия любили своих жён и позволяли тем баловать сыновей, но Уильяму в этой сфере жизни повезло гораздо меньше, чем Люциусу.
Боль Уильяма от потери жены Люциус прекрасно понимал, и далеко не только от того, что видел все его воспоминания изнутри. Гибель Нарциссы была самым страшным кошмаром Люциуса Малфоя, и он благодарил высшие силы за то, что кошмар этот не сбылся. А о том, каково было самой Нарциссе после его смерти в том мире, малодушно старался не думать, надеясь лишь на то, что беременность и последующее рождение ребёнка смогли её отвлечь от тяжёлых мыслей.
И даже в том, что Уильям сотворил с собственным сыном, Люциус не мог того винить. Маленький паршивец слишком умело манипулировал отцом, на любой запрет корча жалостливую мордашку и приговаривая «а мама бы мне разрешила». Эта фраза била точно в цель — Уильям после этих слов проявлять строгость был не в состоянии. И к тому же он действительно любил сына, и даже без его манипуляций был готов ради него на многое.
Остальных представителей рода человеческого Уильям Кросс не любил. Сестру считал выгодным ресурсом, как и племянника. Племянницу, милую, но несколько оторванную от жизни принцессу Мишель, перестал воспринимать всерьёз после клятвы о безбрачии, которую король потребовал от дочери. Подобную глупость Уильям осуждал, будучи уверенным, что выгодный брак — это единственное, на что может сгодиться дочь короля страны, в которой наследуют только мужчины, но повлиять на ситуацию никак не мог, так как управлять безумным королём можно было весьма условно и далеко не во всех сферах.
Но углубившись в воспоминания своего предшественника, Люциус достаточно быстро осознал, что похожи они с Уильямом не во всём. Идиотское стремление получить как можно больше денег даже путём разрушения страны, в которой живёшь, Люциус понять не мог. Для него деньги всегда были исключительно средством, тогда как для Уильяма Кросса они являлись целью, более важной даже, чем власть.
То, что как захват страны вражеским государством, так и раскрытие его махинаций одинаково могут привести к необходимости покинуть страну и лишиться привычного комфорта, Уильям в расчёт не брал, и это заставило Люциуса считать своего предшественника менее умным, чем в самом начале изучения воспоминаний.
Внешность… Никакое другое лицо, кроме собственного, Люциуса не устроило бы на сто процентов, но то, что он успел подсмотреть в воспоминаниях Уильяма, было признано терпимым. Бежать в панике к магловским пластическим хирургам желания не возникло, и на том спасибо. В планах было отпустить волосы, нанять косметолога и пересмотреть гардероб, но всё это только после полного выздоровления — Люциус прекрасно понимал, что падение с лестницы могло оставить следы на теле и лице, которые без магии убрать будет весьма сложно, а значит для начала нужно было дождаться снятия гипса и оценить степень ущерба.
Открытым остался лишь вопрос собственно падения с лестницы. Уильям оставался в сознании до момента удара головой о ступеньку, то есть начало падения в памяти сохранилось, и Эндрю его действительно не толкал. Но и несчастным случаем это назвать было сложно — слишком отчётливо в памяти отпечаталось удивление Уильяма от того, насколько скользкой оказалась ранее весьма надёжная лестница, и это требовало дополнительного изучения. Люциус знал из памяти Уильяма, что в доме установлены камеры, но смотреть их собирался в одиночестве. Даже если сын — теперь точно его сын — виноват, то это совсем не значило, что Люциус позволит решать его судьбу посторонним.
Принц Джек… Родной племянник, близкий по крови и спасший его, уже Люциуса, от гибели в переломанном теле, которое без посторонней помощи долго не протянуло бы. Люциус признал Долг Жизни, но помимо этого испытывал жалость к этому солнечному мальчишке, которого ненавидел собственный отец, а мать едва терпела. Уильям планировал использовать парня в собственной игре, но имел помимо этого кучу запасных планов. Люциус же собирался сделать на Джонатана Бенджамина основную ставку. Из парня выйдет куда лучший король, чем Сайлас, а Люциусу места за троном будет вполне достаточно.
Джек навещал его каждый день, рассказывая новости. В основном принц говорил про Эндрю, будучи уверен, что Уильяма больше всего волнует сын, как было и раньше. Кросс-младший сидел под домашним арестом, но к нему пришлось пригласить врача, который теперь дежурил в особняке круглосуточно, а также Джек усилил охрану. Причина был достаточно банальной, но от этого не менее неприятной — у Эндрю началась наркотическая ломка. Он скандалил, бросался на охрану и требовал наркотики, но Джек был непреклонен. По-хорошему Эндрю следовало положить в клинику, но Джек не хотел брать ответственность на себя, а Люциус, немного подумав, отклонил эту идею.
Если Уильям считал наркотики слабостью сына и способом справиться с горем, то Люциус относился к этой дурной привычке весьма однозначно — собственноручное одурманивание себя и отказ от помощи ничем иным, кроме самоубийства, он считать не собирался, а право любого человека добровольно уйти из жизни признавал нерушимым. И именно поэтому, несмотря на проснувшиеся родительские чувства по отношению к Эндрю, Люциус не планировал спасать его против воли, положившись на судьбу.
В дворцовых новостях же фигурировал Дэвид Шепард. Король был от бывшего фермера без ума, королева тихо злилась, но делала вид, что лишённый манер юноша очарователен, а принцесса Мишель не придумала ничего лучше, чем благосклонно принять ухаживания героя. Джек получил от отца распоряжение развлекать капитана Шепарда, и принц психовал, но выполнял приказ.
На фронт Джека не отпускали, так как планировалось расследование гибели его отряда, но Люциус, как и сам Джек, прекрасно понимал, что дело было лишь в желании Сайласа поиздеваться над сыном. Подобного отношения Люциус не понимал, тем более не понимал причины ненависти короля. И тем сильнее он укрепился в уверенности, что ни к чему хорошему такой король страну не приведёт, а значит ради собственного благополучия с переворотом придётся поспешить.
Но сперва необходимо было наладить отношения с Джеком, без которого этот переворот не будет иметь никакого смысла. И начать стоило с выяснения причины, по которой Джек воспылал то ли жалостью, то ли непонятным интересом к дядюшке, которого раньше не торопился назначать любимым родственником. И для этого совсем не обязательно было играть в иносказания, поэтому первый вопрос, заданный Джеку, сразу после того, как челюсть Люциуса освободили от гипса, был предельно прост:
— Почему ты здесь?
_____