Глава 28
Северус со всей осторожностью переместился с Гарретом на руках в Поттер-холл, где его уже ждали в волнении Брануэн и Сэмюэл Дэрвел, которых мастер предупредил заранее через камин, и Алин и Грун, которым рассказали наставники юноши.
Профессор аккуратно уложил Гаррета на его собственную кровать, проверил, нормально ли функционирует стазис, и лишь после этого кратко пересказал, что произошло.
— «Аeternum fons amoris», — тяжело вздохнул Сэмюэл, бывший зельеваром и целителем. — Это ужасно! Ведь от него не существует антидота!
— Что ты думаешь делать, Северус? — спросил мрачный Брануэн.
— Искать способ спасти Гаррета, что еще я могу!
— Может быть, снова в клинику? — предложил Сэмюэл. — Но цикл начнется только через неделю.
— Нет, его нельзя перемещать на дальние расстояния. Стазис мгновенно слетит, и последствия будут непредсказуемы, — отрицательно мотнул головой Брануэн.
— Я соберу все портреты в Поттер-Холле и попрошу собраться здесь же и Блэков. Расскажу им, что случилось. Возможно, с кем-то когда-то такое уже случалось.
— Я сейчас вернусь в Хогвартс, оформлю себе небольшой отпуск и направлюсь в Принц-мэнор. Мои предки водили отношения с Фламелем, возможно, кто-то что-то знает.
Авроры Уильям Харрис и Герберт Уотсон не были новичками в Аврорате и давно уяснили, что чаще всего их вызывают для острастки виновной стороны, а реальные заявления подают на одном вызове из пяти. Поэтому авроры держали эмоциональную дистанцию, стараясь казаться равнодушными.
— Мы прибыли для расследования применения запрещенных зелий, — ещё раз повторил Харрис.
С одной стороны, служитель правопорядка отметил наличие в помещении лордов Гонта, Малфоя и Дарквуда в весьма «бодром» настрое. Это обещало, что визит авроров не пройдет впустую, и тут явно произошло что-то серьезное.
А с другой стороны, Уильям заметил, что как только они переместились сюда, скандал вышел на новый уровень. Молли, которая до сего момента старалась себя сдерживать, все-таки, вокруг было много известных волшебников, с приходом авроров забыла об этой замечательной идее и ринулась в бой, доказывая, что ее не зря считают мастером в разжигании ссор и скандалов.
Начался такой тарарам, хоть уши затыкай, потому как мать пострадавшего Вадиба Лхума-Коппер (о том, кто она такая, авроры узнали чуть позднее) тоже была на язык невоздержанна, но ее как раз можно было понять.
— Замолчали все немедленно! — оглушающе прозвучал в Больничном крыле усиленный сонорусом голос Майлана Гонта.
У этого волшебника от ведьминых воплей началась головная боль, которую очень хотелось успокоить парочкой круцио обеим участницам дискуссии.
Видимо, сильное внутреннее недовольство Темного Лорда отразилось в его голосе. Неудивительно, что всем присутствующим захотелось не только замолчать, но и как можно быстрее оказаться подальше от этого волшебника. Исключение составили Люциус Малфой, который и не такое слышал от своего сюзерена, Гиппократ Сметвик, который от пациентов слышал нечто еще похлеще, а также Альбус Дамблдор, не преминувший воспользоваться ситуацией.
— Том, мальчик мой, зачем же ты пугаешь ни в чем не повинных волшебниц? — укоризненно качая головой, с выражением мировой скорби на лице выдохнул директор Хогвартса.
— Мистер Дамблдор, мне кажется, у вас начались возрастные изменения памяти, а возможно, что-то и похуже. Магловские целители душ вам бы поставили диагноз шизофрения, так как вы с завидным постоянством смешиваете в своем сознании реальность и мир, существующий только в вашем воображении.
Я — лорд Гонт, мое имя Майлан. А уж кого вы там воображаете себе на моем месте, я даже не могу представить. Мы попозже это обсудим в компании с другими членами Совета попечителей и уважаемым целителем Сметвиком.
Сейчас у нас есть вопрос, который требует безотлагательного решения. Господа авроры, проконсультируйте всех присутствующих, какое наказание обычно назначается за применение амортенции?
— Применение любых влияющих на сознание зелий — это уголовное преступление. Использование амортенции, относящейся к данному классу зелий, карается тремя годами заключения в Азкабане, если свершившееся правонарушение не повлекло за собой отягчающих последствий, и влияние данного зелья на сознание было прекращено. В обратном случае срок заключения определяется в зависимости от степени нанесенного урона.
В частности, если объект, к которому было применено зелье, непоправимо пострадал физически (к примеру, был вовлечен в сексуальные отношения и лишен девственности) и (или) ментально (влияние на разум не удалось до конца прекратить), срок за такое преступление исчисляется от десяти лет заключения в тюрьме Азкабан, — проинформировал всех Герберт Уотсон.
— Он сам еще ребенок! — воскликнула Молли, указывая на Рона.
Причем, сей достославный юноша был выше ее самой на полголовы и отличался атлетическим телосложением и большими кулаками, в которые он сжал свои руки, догадываясь, что это говорят о нем.
Рон, конечно, знал гриффиндорца Ндулу Коппера, но никак не мог понять, какого дракла он напоил шестикурсника амортенцией??? Мулат, конечно, выглядел неплохо, но парни Уизли-шестого никогда не привлекали. Он собирался жениться на Гермионе!
— Должен еще раз подтвердить, что действие зелья «Аeternum fons amoris» нельзя остановить или даже смягчить, — добавил мастер-зельевар Ричард Пэмбрук. — Так что вам, юноша, светит провести на острове Фэр-Айл в Северное море не меньше чем десять лет. О чем вы только думали? И где взяли это крайне редкое зелье? Фла…
— Молли, Артур! Я думаю, что вам стоит обсудить с родителями мистера Коппера помолвку и брак. Вы же не желаете, чтобы Рональд провел в этом страшном месте лучшие годы своей молодости?
Догадавшись, что больничный зельевар сейчас назовет Николаса Фламеля, Дамблдор поспешил его перебить. Ведь о том, что именно Альбус имел контакты с создателем философского камня, в Магической Британии благодаря карточкам из шоколадных лягушек знал даже карапуз, едва научившийся читать по слогам.
Директор Хогвартса проклинал про себя туповатого Рона, неожиданно перекинувшуюся на сторону зла Грейнджер, компанию Jelly Belly, которая снабжала всю Магическую Британию шоколадными земноводными. А заодно и себя, своей рукой написавшего тот короткий текст, что производитель разместил на карточке с его изображением.
Для планов Дамблдора Рон стал совершенно бесполезен. Он был полностью раскрыт Поттером и даже умудрился упустить Грейнджер. Платить ему было уже не за что. В общем, это был удачный вариант «good riddance to bad rubbish».
/Хорошее избавление от плохого мусора. Считается аналогом русского выражения «баба с возу — кобыле легче»/.
Молли, которая только недавно «потеряла свою деточку Джинни», ставшую нежданно-негаданно миссис Дож, была крайне удивлена предложением Альбуса. Тот чересчур уж легко отказался от ее сыночка, с самого первого курса исправно трудившегося на ниве шпиона и агента влияния на Поттера.
Миссис Уизли изумленно-вопросительно уставилась на Дамблдора, который медленно ей кивнул, глядя прямо в глаза.
— Молли! Конечно, мы должны согласиться! — вдруг в тишине прозвучал голос Артура.
— Мистер и миссис Коппер, вы согласитесь не подавать жалобу в Аврорат, если младший мистер Уизли сочетается магическим браком с вашим сыном, пострадавшим от его действий? — спросил Майлан.
Лорд Гонт успел пошарить в голове Рональда, где не было абсолютно никаких воспоминаний, связанных с зельем. Так что Дамблдору они могли предъявить только плохую работу персонала, в частности, декана Гриффиндора, на чьем факультете этот скандал и произошел.
— У нас нет выхода. Я забираю сына и этого, — Вадиба Лхума-Коппер с отвращением кивком головы указала на Рональда Уизли. — Они вернутся в школу через неделю.
Старшие Лхума-Коппер взяли с двух сторон под руки своего сына Ндулу, вцепившегося в Рона, и, едва слышно проговорив адрес, исчезли в камине.
— В нашем присутствии больше нет необходимости? — разочарованно уточнил аврор Харрис.
— О, нет! Все присутствующие должны остаться! — твердо заявил Люциус. — Несчастный мистер Коппер сегодня не единственная жертва этого зелья!..
В глазах авроров снова загорелся огонек. Супруги Уизли, недоумевающие, зачем далее нужно было их присутствие, переглянулись. Гонт, Дарквуд и Трант вопросительно уставились на Малфоя. А по спине Дамблдора побежал холодок. Близнецы где-то прокололись и были кем-то пойманы?
— Кто еще его применил и к кому? — уточнил аврор Уотсон.
— Фред и Джордж Уизли посягнули на жизнь и свободу полноправного лорда двух родов. От их действий пострадал лорд Поттер-Блэк.
— Штооооооссс? — возмущенно прошипел Майлан Гонт.
— И юноша пребывает сейчас в коме, так как кроме зелья к нему был применен артефакт «Вампирский зов», с действием которого он долго боролся, практически исчерпав весь свой магический резерв, — трагичным голосом произнес Малфой, одарив горящим от ярости взглядом чету Уизли и Дамблдора.
— Мои слова могут подтвердить главный целитель больницы Святого Мунго Гиппократ Сметвик и мастер-зельевар Ричард Пэмбрук, которые были вызваны в Хогвартс лично мною для спасения лорда Поттера-Блэка, потому они и оказались тут. Инцидент с мистером Коппером был для нас неожиданностью.
— А где сейчас мальчики Уизли? — задал очень волнующий его вопрос Альбус.
— Они в надежном месте. Вам не удастся повлиять и на них! — презрительно бросил директору Люциус.
— Что вы имеете в виду, лорд Малфой? — спросил Уильям Харрис.
— Мистеры Уизли утверждают, что зелье и артефакт им дал директор Дамблдор, так сказать, благословив их на это преступление. А его будут квалифицировать именно как покушение на жизнь и свободу лорда двух родов. Это совсем другое дело. Пожизненное заключение или поцелуй дементора, если только не будет доказано, что они действовали под руководством другого волшебника. Но это не сильно им поможет, так как они оба совершеннолетние маги и полностью отвечают за свои действия.
— О, нет! — совершенно сокрушенная всем происходящим Молли осела на стул, который стоял позади нее.
— Я считаю, что нужно немедленно пригласить сюда главу ДМП, чтобы она санкционировала арест мистера Дамблдора! — заявил лорд Дарквуд и, тут же вызвав патронуса, стал наговаривать ему сообщение.
— Я требую разрешить мне самому переговорить с мальчиками, чтобы узнать, зачем они наговаривают на меня! — сверкнул очками Альбус.
— Сядьте куда-нибудь и дожидайтесь Амелию Боунс, — рыкнула Патрисия Трант, которой был очень симпатичен молодой Поттер-Блэк, а действия директора — омерзительны.
— Авроры, изымите палочку у мистера Дамблдора. Как бы он не причинил вреда присутствующим, — заметил Майлан, и оба аврора двинулись в сторону Альбуса.
А тот, присев на табурет возле окна, посматривал сквозь стекло с безмятежным видом, соединив вместе кончики пальцев.
— Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, временно сдайте свою волшебную палочку! — произнес, не веря тому, что он действительно делает это, аврор Уотсон. — Просьба не создавать затруднений служителям правопорядка.
— Мне очень жаль, — виновато сказал Дамблдор, — но боюсь, что без затруднений никак не обойтись. Дело в том, что вы заблуждаетесь, полагая, что я — как это говорится? — отдам вам свою палочку по-хорошему. Я вовсе не собираюсь делать по-хорошему ничего, господа авроры. У меня нет абсолютно никакого желания сидеть в Азкабане. Конечно, я мог бы оттуда сбежать, но зачем тратить время? Скажу вам честно, что могу придумать миллион способов провести его с гораздо большей пользой.
В комнате словно вспыхнула серебряная молния; раздался грохот, точно выстрелили из пушки, и пол содрогнулся. Тут же сверкнула новая серебряная вспышка. Издал пронзительный крик Фоукс, видимо, призванный директором, и в воздух поднялось облако пыли.
Все присутствующие стали кашлять, кто-то с шумом упал. Послышался вопль, звук удара. Затем кто-то воскликнул: «Ай!» — и сразу за этим раздался звон бьющегося стекла, чьи-то поспешные шаркающие шаги, стон… и наступила тишина.
Пыль в воздухе постепенно оседала. Все присутствующие пытались отдышаться.
Перед их глазами возникло совершенно разгромленное Больничное крыло.
Стол мадам Помфри был перевернут, большинство кроватей опрокинуты. Исключением стала кровать в дальнем углу за ширмой, где лежал и крепко спал напоенный зельем сна без сновидений Невилл Лонгботтом. Все фиалы с зельями, что стояли на полках и в шкафчиках, разлетелись вдребезги.
В помещении, кроме спящего студента, отряхиваясь от пыли и от нее же откашливаясь, пребывали Майлан Гонт, Брайан Дарквуд, Патрисия Трант, Люциус Малфой, Гиппократ Сметвик, зельевар Пэмбрук и два аврора. Альбус Дамблдор отсутствовал.
— Где он? — воскликнул лорд Малфой, поднимаясь с пола.
— Не знаю! — ответил Дарквуд Люциусу, поднимаясь вслед за ним.
— Он не мог аппарировать?! — удивился аврор Уотсон. — Даже директор Хогвартса не может такого!
— Фоукс! Его вынес огненный феникс, который не знает никаких преград для перемещений, — «порадовал» всех лорд Гонт, углядевший пламенную птицу среди устроенного Дамблдором представления.
В этот момент зашумел камин. В Больничном крыле, удивленно оглядываясь, появилась глава ДМП с двумя своими сотрудниками.
— Что, ради Мерлина, здесь произошло? — спросила Амелия Боунс.
— Мистер Дамблдор отказался сдать на время свою палочку и, так сказать, эффектно покинул нас, — объяснил ситуацию аврор Харрис.
— Вы знаете, господа, наши с Дамблдором взгляды во многом расходятся… Однако нельзя не признать, что у него есть стиль, — с ухмылкой сказал лорд Дарквуд.
— Люциус, а где Гаррет? — негромко спросил Гонт Малфоя.
— Северус перенес его в Поттер-Холл. Это необходимо, я чуть позже вам поясню.
Дом рода Лхума, Новый Орлеан, Луизиана, Северная Америка
Род Вадибы Лхума был матриархальным и восходил по прямой к Марии Лаво — «мамбо» луизианского вуду, верховной жрице Нового Орлеана, одной из самых влиятельных его жительниц своего времени, ещё при жизни называвшейся «Королевой вуду».
Лаво была волшебницей, которая никогда не посещала никаких школ магии и волшебства. Она обладала неплохими магическими способностями, имела дар к прорицанию и целительству и была при этом самоучкой.
Лаво прожила долгую жизнь. А когда умерла, ей наследовала дочь Нкирука, а той внучка Марии Узома, бабушка Вадибы. Мать Вадибы звали Мванаджума. Она не слишком одобряла идею дочери переехать в Магическую Британию, но была уверена, что та рано или поздно вернется.
Когда сегодня посреди гостиной сработал международный порт-ключ, и там возникла Вадиба, держащая каждой рукой по юноше, один из которых был внуком Мванаджумы, та совершенно не удивилась. Мамбо вообще никогда и ничему не удивлялись. Если в мире что-то происходило, значит, так было нужно.
Сгрузив усыпленных ею сына и Рона Уизли на диван, Вадиба поздоровалась с матерью, а затем рассказала ей о том, что случилось с Ндулу.
— Не будем тратить время попусту на причитания и проклятья. Отменить действие этого зелья мы, конечно, не сможем, но в наших силах сделать перенос по крови.
— Ты хочешь убить этого негодяя, выкачать из него кровь и потом поднять как зомби? — ужаснулась Вадиба.
А ее мать смачно выругалась на креольском, затем достала бутылку рома и сигару. Плеснула себе в стакан на два пальца любимого напитка и задымила.
— Наверное, у тебя в твоем сыром Лондоне мозги заплесневели. Мы возьмем кровь нашего мальчика и этого, кто будет его мужем. Смешаем их и вольем обратно в тех частях, как хотим распределить чувства. Можно сделать полный перенос, но тогда наш мейса /парень/ будет вынужден жить с тем, кто ему совершенно не нравится. Тоже плохо, да?
— Оставим в два раза меньше, чем вернем этому.
— Пойдет.
Через полчаса прямо на газоне за домом лежали два обнаженных юноши. А рядом стоял стол, на котором мамбы уже закончили изготовление кукол для обряда.
Вадиба взяла кровь у каждого и отдала матери. Половину крови каждого та смешала в чаше, остатки крови Рона уничтожила, а две трети крови Ндулу вылила на куклу «Рон» и треть на «Ндулу». Затем положила каждому на грудь его обрядовое изображение и стала ходить вокруг бессознательных тел, окуривая их специальными травами, разбрызгивая повсюду их смешанную кровь и читая обращение к высшим силам.
Вадиба в это время натерла лица юношей заговоренным костяным пеплом. Затем наложила на них маски бвонсамди, а на груди каждого написала кровью жертвенного черного петуха, кто кем вступает в брак, а также знаки призыва лоа для закрепления переноса эффекта от зелья и брака. Мстительная мамба обозначила Рона как младшую жену, чтобы тот даже слова не мог сказать поперек ее Ндулу.
Мванаджума остановилась и жестом запалила огненный круг, в центре которого остались лежать Рон и Ндулу в ожидании вселения в них лоа, о чем стали просить обе мамбо.
И вот глаза под масками открылись и загорелись потусторонним огнем. Лоа, занявший тело Ндулу, быстро подмял под себя лоа в Роне и провел жесткое закрепление всех ритуалов.
Благодарные волшебницы бросили в огонь для лоа жертвы в виде еды, алкоголя и сигар, после чего он мгновенно потух, а духи покинули тела новых супругов.
Поручив слугам отмыть молодых людей и уложить в кровать в гостевой спальне, мать и дочь отправились отдохнуть, уверенные, что все прошло как надо, раз духи откликнулись и приняли участие в ритуале.
На следующее утро за завтраком Рон взирал на Ндулу с обожанием и никак не мог найти удобное положение на стуле. А его супруг смотрел на это с добрым снисхождением, довольный тем, что одной проблемой в Хогвартсе для него теперь будет меньше.
Амелия Боунс со своими сотрудниками допросили Фреда и Джорджа Уизли, а также Невилла Лонгботтома, который стал невольным соучастником их преступления, но, по свидетельству очевидцев, тоже оказался жертвой бесчестных и коварных братьев.
Глава ДМП была шокирована тем, что рассказали ей Уизли. Которые, впрочем, выглядели плохо и отказывались садиться, давая показания стоя.
Амелию предупредили, что к близнецам пришлось применить некоторое воздействие, чтобы они сознались, что именно сделали с Гарретом. Потому после допроса Фреда и Джорджа Уизли отправили в специальную охраняемую палату Больницы Св. Мунго, а не в камеры Аврората.
В прессу решили пока информацию не давать и объявлений о побеге Дамблдора не печатать, чтобы посмотреть, как он сам себя поведет.
Портреты пока ничем Гаррету не смогли помочь, расстраиваясь и возмущаясь не меньше магов.
Брануэн и Сэмюэл Дэрвелы перебирали книги и гримуары на полках у Поттеров. Гермиона зарылась вместе с Люциусом в библиотеке Малфоев. Северус переговорил с портретами в своем мэноре и теперь изучал труды в библиотеке Принцев.
Майлану пришлось осторожно рассказать о произошедшем Блэку, которого он посадил в Поттер-Холле присматривать за Гарретом, а сам погрузился в чтение литературы в библиотеке Блэков.
Гаррет лежал на своей кровати с совершенно умиротворенным лицом. Если бы не легкое дыхание, то его можно было бы принять за очень красивую восковую куклу наподобие тех, которые Сириус видел в магловском Лондоне в каком-то музее.
— Ну что же ты, Сохатик, удумал! Лежишь тут, отдыхаешь, а я остался один среди змей. Да еще и беременный. Кто бы мне рассказал раньше — ни за что не поверил бы. Снейп сказал, что ты, есть такая вероятность, можешь слышать, что вокруг происходит, и велел мне с тобой разговаривать и читать тебе книги. Он, конечно, тот еще гад, но умный. Я ему верю. Вот, нашел в комнате Джеймса магловский роман. Называется «Граф Монте-Кристо». Наверное, интересный.
Сириус повозился в кресле, устраиваясь поудобнее, и начал читать.
— Часть первая. I. Марсель. Прибытие.
Двадцать седьмого февраля 1815 года дозорный Нотр Дам де-ла-Гард дал знать о приближении трехмачтового корабля «Фараон», идущего из Смирны, Триеста и Неаполя…