Глава 19. "Логово зверя"
Миссис Тремблер снова принимала визитеров. В этот раз это были трое мужчин ничем не примечательной внешности, в одинаковых серых костюмах, и больших очках в роговой оправе, что делали их лица похожими одно на другое, как если бы они были братьями. Гости предъявили ей удостоверения агентов Национальной службы безопасности Объединенного королевства, сообщили, что им передали отчет из полиции, в котором содержались ее наблюдения за частью живущих в Кингс Клифф граждан. Миссис Тремблер повторила то, что рассказывала вчера полицейским. Агенты очень серьезно выслушали ее рассказ, а затем предъявили фотографии мужчин, лица которых ей были знакомы.
— К сожалению, я не знаю имен вот этих троих, — и вдова пастора указала на изображения братьев Витрие и Ремуса Люпина, — но я, определенно, видела их в нашем городке и не один раз. Они явно имеют какие-то связи, возможно деловые, с теми семьями, что живут здесь и вызывают как раз те самые сомнения. А вот этот, — миссис Тремблер взяла в руки фото Джеродда Прескотта, — однозначно один из детей папаши Джеродда. Очень на него похож.
— Спасибо, миссис Тремблер, вы нам очень помогли — сказал один из агентов и они уже собрались уходить, как в дверь неожиданно постучали. Пришедшем оказался Преподобный Кен, который сразу с порога стал выяснять, не оставили ли вчерашние бобби ей их рабочего телефона, так как он кое-что нашел в архиве.
— У меня тут господа агенты Национальной службы безопасности, они расследуют тоже дело. Можете сообщить им о вашей находке.
— Добрый день, господа! Я вчера после визита полицейских продолжил осмотр архива и заглянул не в книги учета, а в раздел записей, о странных происшествиях, что имели место в этом приходе, сделанных моими предшественниками со слов очевидцев. В основном записи похожи на плоды разыгравшейся фантазии, но в одной, упоминается фамилия Джеродд и она так тщательно описывает детали произошедшего, что похожа на правду, не смотря на ее фантастическое содержание. Вот она, — сказал преподобный Кен, доставая свиток пергамента, которому явно была не одна сотня лет.
— Не сочтите за труд, прочтите вслух для всех нас, — попросил один из агентов, а именно профессор Снейп.
— Да, конечно, — произнес пастор и начал читать…
«Записано со слов мистера Майлза и мсье Бэйли 5 октября 1780 года мною, пастором Кудроу.
Мистер Майлз, проживал в своем имении рядом с Фаайншейд вуд. Жил он на широкую ногу, ни в чем себе не отказывал, держал слуг и лошадей, был счастлив в браке. Поместье Майлза находилось на высоком холме. Третьего октября сего года полдень господин Майлз любовался великолепным видом из окна, когда вошедший слуга доложил, что пришел мсье Бэйли, француз, гостивший у друзей мистера Майлза, с которым тот приятельствовал.
Бэйли был охотником и рыболовом, а Фаайншейд вуд — прекрасным местом для этих занятий: в чистейших реках полно рыбы, а в лесах — множество птиц, оленей, медведей. Бэйли зашел, чтобы пригласить приятеля вместе выслеживать оленя. Майлз с сожалением отклонил приглашение — у него были дела. Однако с делами Майлз закончил быстрее, чем ожидал, и он решил пойти навстречу своему приятелю. Майлз быстро спускался по тропинке, ведущей в долину, и через несколько минут заметил на противоположном косогоре фигуру Бэйли, всю алую в последних лучах солнца. Чем ближе о Майлз подходил, тем яснее видел, что его приятель выглядит потрёпанным и чем-то взволнован.
Когда они встретились в узкой лощине между двумя косогорами, Майлз увидел, что костюм Бэйли изорван и покрыт грязью и пятнами, похожими на кровь. Бэйли был сильно подавлен и едва дышал, так что его друг отложил расспросы и ограничился тем, что взял у охотника мушкет и сумку для дичи. Некоторое время они шли молча. Затем, немного переведя дух, но, все еще волнуясь, Бэйли рассказал Майлзу о поразительном происшествии, случившемся с ним в лесу. Бэйли пришлось довольно долго походить, прежде чем он увидел невдалеке группу оленей. Подобраться же к ним поближе, чтобы сделать выстрел, ему никак не удавалось. В конце концов, преследуя их, он зашел в чащу и почувствовал, что обратная дорога потребует немало времени. Повернув домой, охотник вдруг услышал жуткое рычание, раздававшееся из сырого, заросшего папоротником оврага. Медленно пятясь и не спуская глаз с того места, охотник шаг за шагом преодолел около полусотни метров, когда огромный волк выскочил из оврага и бросился прямо на него.
Бэйли приготовился к выстрелу, но оступился — его сапог угодил под корень — и выстрел не попал в цель. Волк с бешеным рыком прыгнул на охотника, пытаясь вцепиться ему в горло. К счастью, у Бэйли была хорошая реакция — он ударил зверя прикладом, и тот рухнул на землю. Почти сразу же волк опять вскочил. Бэйли успел выхватить охотничий нож и храбро шагнул навстречу готовящемуся к прыжку зверю. Они сошлись в смертельной схватке. Но секундная передышка и опыт помогли охотнику, он успел намотать плащ на левую руку и сунул ее в пасть зверю. Пока тот тщетно старался добраться своими острыми клыками до руки, Бэйли наносил удары кинжалом, пытаясь перерезать животному горло. Охотничий кинжал Бэйли с широким и острым, как бритва, лезвием, с огромной рукояткой был почти таким же увесистым, как небольшой топорик. Человек и зверь упали на землю и в яростном поединке покатились по листьям. В какой-то момент они оказались у поваленного дерева, лапа зверя, свирепо смотревшего на охотника налитыми кровью глазами, зацепилась за корявый ствол. В тот же момент Бэйли ударил по ней ножом и перерубил острым лезвием плоть, сухожилия и кость. Волк жутко и тоскливо завыл и, вырвавшись из объятий охотника, хромая, убежал прочь. Бэйли, залитый кровью зверя, в изнеможении сидел на земле. Плащ был разорван на полосы, но он с облегчением обнаружил, что благодаря импровизированной защите на руке остались лишь поверхностные царапины. Охотник зарядил мушкет, намереваясь найти и добить раненого зверя, но потом решил, что уже поздно и если он еще задержится, то ему придется добираться до дома своих друзей в темноте.
Можно представить, с каким волнением слушал Майлз этот подробный рассказ, то и дело, прерывая его восклицаниями удивления и испуга. Когда приятели, наконец, дошли до дома Майлза, Бэйли указал на свой мешок и сказал: «Я прихватил лапу зверя с собой, — сказал он, — так что ты сможешь убедиться в правдивости моего рассказа». Он склонился над мешком, стоя спиной к другу, так что Майлз не мог сразу увидеть, что тот вытаскивает. Сдавленно вскрикнув, охотник отшвырнул от себя мешок. Он повернулся, и Майлза поразила его смертельная бледность. «Я ничего не понимаю, — прошептал Бэйли, — ведь это же была волчья лапа!» Майлз нагнулся, и его тоже охватил ужас: на траве лежал мешок и вывалившаяся из него, по виду, недавно отрубленная кисть человеческой руки. Его ужас еще более усилился, когда он заметил на мертвых пальцах несколько перстней. Один из них, украшенный голубым топазом, он узнал. Это был перстень его сестры Амелии, которая надела его в день свадьбы своему супругу, местному сквайру Генри Джеродду.
Кое-как отделавшись от совершенно сбитого с толку Бэйли, Майлз завернул кисть в платок и, спотыкаясь, поплелся к дому зятя. Сестры не оказалось дома, зато сам хозяин, как сказал слуга, недавно откуда-то вернулся, теперь отдыхает и просил его не беспокоить. Майлза это не остановило. Он зашел в спальню, нашел зятя лежащего в кровати в бессознательном состоянии. Тот был смертельно бледен. На простынях виднелась кровь».
Преподобный Кен остановился. Все молчали, ожидая продолжения истории.
— Больше в этом документе ничего нет, — сообщил пастор. — Но, судя по архивным записям, Майлза убили, так как его смерть зафиксирована этой же датой, 5 октября 1780 года. Пастер Кудроу умер на следующий день, видимо, тоже был убит. Про мсье Бэйли ничего нет, так как он был гостем и приходу не принадлежал.
— Это все? — уточнил «агент» Бёрк.
— Есть еще одна история. Про нее даже писали в прессе. Вот смотрите, — пастор извлек из внутреннего кармана сутаны слаженный в несколько раз старый выпуск газеты «Нортгемптоншир Геральд» от 12 июля 1952 года и стал читать…
«Двое судей, членов магистрата Кингс Клифф, охотились в Рокингемском лесу и заблудились. Они решили заночевать на просеке, которую случайно нашли, а утром определить стороны света по солнцу и идти домой. Однако только они стали строить себе укрытие на ночь, как вдруг услышали, что кто-то крадется по лесу. Они притаились, а через некоторое время из-за деревьев показался мистер Гашель, которого они сразу узнали. Это был человек с не самой лучшей репутацией, он даже не был членом прихода Кингс Клифф, и в данный момент направлялся в их сторону.
Остановившись посреди просеки, мистер Гашель вдруг задрал голову и испустил долгий унылый вой, очень похожий на волчий, который привел спрятавшихся мужчин в ужас. Затем откуда-то раздался ответный вой. Нервы у обоих судей, сидящих в кустах и боявшихся шелохнуться, были напряжены до предела, а когда вблизи послышался явный шелест листьев, один из них едва не кинулся сломя голову наружу. Другому удалось схватить его и тем самым спасти обоих от гибели.
Из тьмы возник силуэт огромного косматого волка. Луна ярко освещала просеку, поэтому судьи видели не только его, но и других волков, выходивших со всех сторон из чащи леса. Вскоре вся поляна заполнилась ими. Из пастей зверей капала слюна, а янтарные глаза горели в свете луны. Волки утробно урчали и подвывали. Мистер Гашель же исчез. Как и куда — охотники не заметили, зато теперь в центре поляны появился огромный волк, видимо, вожак, которого окружили другие волки и громко завыли. Это было настолько ужасно, что двое спрятавшихся мужчин зажали себе уши руками и уткнулись лицом в прелые листья на земле. Когда они через некоторое время подняли головы, волки стали разошлись. Охотники подождали еще немного, убедились, что опасность миновала, и тогда, выбравшись из своего укрытия, разожгли большой костер и сидели возле него всю ночь напролет с ружьями наизготовку, не в силах поверить в свое чудесное спасение. Когда наступило утро, им удалось найти тропинку и по ней выйти к людям.
Наш корреспондент побывал в Кингс Клифф и разыскал там мистера Гашеля, который отказался давать какие-либо комментарии, вместо этого повертел рукой у виска и сказал, что «старым пердунам нужно поменьше пить виски во время охоты, а то и не такое причудится». Наш корреспондент отправился вместе с охотниками в лес, чтобы разыскать то место, где они видели стаю волков, но, увы, попытка окончилась нечем».
— Миссис Тремблер, как думаете, это тот самый Гашель, о котором вы упоминали в истории с автоаварией?
— Думаю, что да. Мне вообще кажется, что он у этих странных людей что-то вроде старосты или главы общины.
— А где он живет? — уточнил «агент» Снейп. — Нам бы с ним повидаться, тоже не мешало.
— Он живет над своим пабом, который как раз называется «Логово зверя», — сообщила супруга покойного пастора.
Агенты переглянулись, Снейп и Бёрк достали палочки и наложили Обливейт на миссис Тремблер и преподобного Кена, забрав у последнего и свиток со старой историей и газету.
— Вы пришли навестить вдову своего предшественника, узнать, не нуждается ли она в чем-то. А вы, обрадовались приходу преподобного и собираетесь поить его чаем.
После, «агенты» вышли из «самого старого дома» и, спросив у первого встречного прохожего, как пройти в «Логово зверя», направились туда.
Паб был на удивление чистым и опрятным. О названии напоминала старинная кованая вывеска с названием и изображением головы волка, что украшала фасад, а также стены из необработанного камня, да мебель, вырезанная из дерева, потемневшая от времени и отполированная тысячами посетителей. «Агенты» Дуэйн, Северус и Гарри, который почти все время молчал, чтобы не мешать старшим «коллегам» собирать информацию, уселись за один из столиков, заказали себе Fish&Сhips, а также три пинты лучшего местного эля. Когда бармен, бывший по совместительству официантом, когда было мало посетителей, принес напитки, они попросили пригласить к ним хозяина паба.
Мистер Гашель подошел к столу агентов быстро. Трудно было сказать, сколько ему лет. Его довольно длинные волосы были то ли серыми, то ли седыми. Росту он был высокого, плечи широкими, а длинные ноги стройными и мускулистыми, как и руки, в которых он держал поднос с тарелками. Рукава его белоснежной рубашки были закатаны, и были видны рельефные мышцы.
— Вот ваш заказ, — сказал он, расставляя тарелки. — Чем я могу вам помочь, как хозяин паба?
— Если у вас есть время, то мы бы хотели побеседовать с вами вот о чем, — произнес Берк и развернул в руках газету, с той самой статьей, что они взяли у пастора Кена.
— Ах вот оно что, — усмехнулся хозяин паба, позвал бармена, отдал ему поднос и попросил для себя пинту Newcastle Brown Ale, после чего еще раз оглядел своих собеседников и произнес:
— Думаю, вы знаете о том, что на Британских островах нет волков. По разным данным считается, что последнего дикого волка убили в восемнадцатом веке, или вообще в четырнадцатом. Есть даже известковая скала Хамфри-Хед, выступающая в море у входа в устье Кента, считающаяся местом смерти последнего волка Британии. Если бы кто-то из их потомков был жив, что с удовольствием перегрыз бы глотки английской королеве и всем ее родственникам, ибо именно монархи способствовали исчезновению волков.
— Как именно? — уточнил Гарри, который понятия не имел об этом.
— В начала средневековья и до него, земли Британии были покрыты густыми лесами, а стаи волков столь многочисленны, что даже самые богатые хозяева стад не могли защитить своих овец от них, сколько бы работников они не нанимали. Потому местное население всячески старалось сократить численность волков. В англосаксонских хрониках говорится, что январь был известен как «волчий монат», время охоты на волков. В этот период звери были особенно уязвимы, а их шкуры — хороши. В 950 году король Ательстан наложил ежегодную дань на валлийского короля Хиуелу Дда в размере 300 волчьих шкур. Затем Эдгар Миролюбивый потребовал дань от короля Константина из Уэйла тоже в виде волчьих шкур. Также был принят закон, согласно которому, преступник, осужденный на казнь, мог откупиться от нее, согласившись ежегодно сдавать определенное количество волчьих языков.
— Какой ужас… — прошептал жалостливый «агент» Гарри.
— Такое положение сохранилось и после норманнского завоевания Англии. Норманнские короли, наделяя своих верных соратников землями, брали с них клятву, что они будут «защищать эту землю от врагов и волков». Не существовало никаких ограничений или наказаний за охоту на волков, за исключением королевских угодий. Таких как лес Рокингем.
— И, конечно же, таких, как Фаайншейд вуд, — «со значением» произнес Дуэйн.
— Да, и Фаайншейд вуд, господин маг, — подтвердил оборотень, показав, что он тоже знает, кто перед ним. — Но в остальных лесах истребление волков велось целенаправленно. Король Эдуард I приказал полностью перебить всех волков в своем королевстве. Ходили слухи, что он в детстве заблудился в лесу и эти звери его там страшно напугали. Так волки и исчезли в Британии. Поэтому любые заметки и встрече с волками не более чем разыгравшаяся фантазия под влиянием алкогольных паров.
— Или если кто-то случайно заблудится и попадет в Фаайншейд вуд, — добавил «агент» Бёрк. — Хотя этого никак не должно происходить, ведь он должен быть скрыт от маглов!
— От маглов — да. Но маги неаккуратно «сеют свой овес» у маглов, что часто приводит к рождению неучтенных сквибов, на которых антимагловские чары не работают, — иронично усмехнулся мистер Гашель и поинтересовался. — Вы от какого департамента тут, господа? Мы статут блюдем. Договор соблюдаем, как я полагаю. У нас какие-то проблемы?
— Мы из Отдела тайн. Возникла ситуация, которая требует пояснения. Исходя из того, что вы скажете, мы сможем оценить, имеет ли тут место сознательное нарушение договора с неясной для нас целью или же это просто недоразумение, — проговорил Бёрк и выложил перед хозяином паба свежее фото Прескотта Джеродда и свидетельство об окончании местной школы Присциллы Джеродд, ничего не объясняя, чтобы Гашель сам начал рассказ, и поведал как можно больше, не связывая его рамками вопроса.
— Так я и знал, что когда-нибудь это раскроется. Сразу хочу отметить, что в том, что вы услышите, нет никакого злого умысла для магов. Это наши внутренние дела.
— Излагайте, а мы уже решим, — холодно отрезал Снейп.
История оказалась очень любопытной. Оказывается, что оборотни предпочитают брать в жены волшебниц, так как потомство от такого брака всегда сильное, имеет мощную магическую ауру, а дочери рождаются не оборотнями, а ведьмами, которых охотно берут в супруги самые сильные члены стаи. У старшего Джеродда образовался долг перед другой семьей стаи, и он по уговору обещал им девочку, что родится в семье, так как его жена была 100% ведьмой, что он сам лично украл из семьи волшебников, для того, чтобы его дети были сильнее его самого, чья мать была рождена в семье оборотней. Но с рождением дочери ничего не складывалось. Четверо первых детей родились мальчиками-оборотнями. Когда его жена родила пятого ребенка и в родах, так трагически сложилось, умерла, Джеродд объявил всем, что, наконец, у него родилась девочка-ведьма. Семья, перед который был долг, обрадовалась и стала ждать, пока девочка вырастет. Лет в шесть у ведьмы начались настоящие магические выбросы, что подтвердило, что она ведьма, и не оборотень, так как оборачиваться она так и не начала. Девочке пришло письмо из Хогвартса, что указывало на то, что она еще и довольно сильная ведьма и стая приняла решение отпустить ее на обучение в школу магии и волшебства. Пока девочка училась, никто ни о чем не подозревал. Когда же она сдала экзамены после окончания пятого курса, и ей исполнилось шестнадцать, семья ее нареченного потребовала закончить обучение и провести летом свадьбу. Тут-то все и вскрылось. Присцилла оказалась гермафродитом. Крайне редкий случай, когда у волков-оборотней рождаются такие детеныши. Чаще всего это встречается у вергиен (werehyenas — англ. яз., больших размеров полуволк-полугиена. Вергиены, чаще всего, являются гермафродитами). Физиологически последний ребенок семьи Джеродд являлся одновременно и девушкой, и юношей, так как имел признаки обоих полов и был волшебником, а не оборотнем. Все требования для брака были соблюдены, но жених стал отказываться стать мужем «не пойми кого», но магический договор уже связал семьи и расторгнуть его можно было с согласия обеих сторон. За позволение разорвать этот злосчастный договор, Джеродд получил прощение долга, прибыльное дело в Лондоне для свое дочери-сына с обещанием, что бывшая «невеста» никогда не ступит на землю Фаайншейд вуд и Кингс Клифф, никому никогда не расскажет о причинах разрыва брака и будет помогать семье жениха с ее делами с магическом мире. С тех пор Присцилла официально стала Прескоттом и здесь больше не появлялась. Так что Договор не был нарушен, младший ребенок Джероддов не оборотень и мог учиться в Хогвартсе.
— А скажите, та, другая семья, куда обещали отдать его невестой, это случайно не Витрие? — уточнил Бёрк.
— Да, ее мужем должен был стать Жермен Витрие, старший из братьев. Он сейчас глава семьи после смерти родителей. Жермен давно женился и у него самого трое сыновей и дочка.
— Получается, что он женился на стопроцентной волшебнице?
— Да, и его брат тоже. После того, как был разорван союз с Джероддами Жермен стал усилено искать себе невесту и, что удивительно, быстро нашел. Той весной вообще образовалось много пар и все с волшебницами. Стая усилилась в разы против того, что была раньше.
— Той весной — это какой? — подозрительно прищурился Гарри.
— Если не ошибаюсь, это было то ли в апреле, то ли в мае 1980 года, — сообщил Гашель.
— Вас не смутило, что ваши волки где-то разом украли много волшебниц? — спросил его Снейп.
— Все в рамках «Закона о браке для магических существ». Каждый оборотень, если у него получится, имеет право украсть для себя жену-ведьму, ежели та не относится к аристократическим семьям. Щенки обычно берут маглорожденных волшебниц, потому, что никто их не ищет, только приживаются они в стае труднее, чем полукровки или чистокровные ведьмы из обедневших или незнатных родов. Уж очень своевольны, ведь в волчьем браке самец всегда выше самки, которая делает, только то, что велит супруг и не может ему совсем возражать. Девочки из магического мира привыкли полностью подчиняться родителям и потому спокойно переходят под власть к мужьям-оборотням, а маглорожденных приходится воспитывать. Тогда стае повезло, все волшебницы были нетронутыми чистокровными девицами. Сыграли одну большую шумную свадьбу на всех.
— Какой интересный закон, я и не слышал о таком, — не на шутку разозлился Бёрк. — И когда же он был принят?
— Так в январе того же 1980 года. Спасибо Альбусу Дамблдору. Он, конечно, ввел ужасный закон об обязательной регистрации, что сильно ударило по тем оборотням, что работали в Магическом мире. Но Законом о браке он реабилитировался. Не так уж нам и нужна работа у волшебников, а вот супруги-ведьмы очень нужны.
— А тогда, случайно, не приняли еще и закон разрешающий убивать волшебников? — уточнил «агент» Гарри.
— Нет, что вы. Магов убивать мы не имеем права. Все знают, что будет с тем, кто на это решится.
— Спасибо, что поговорили с нами. Действительно, нарушений в связи с учебой Прескотта Джеродда в Хогвартсе нет, — подвел итог разговору Снейп, который, как опытный шпион знал, что важно, как войти в нужный разговор, но еще важнее искусство выхода из разговора. Всегда запоминается последняя фраза, особенно если ее подкрепить невербальным беспалочковым конфундусом. Теперь Гашель будет помнить, что к нему приходили невыразимцы уточнить вопрос об учебе в Хогвартсе последнего ребенка Джероддов.
Одра и Кэтрин Норвич де Гастингс отправились на Диагон аллею в «Сhests and bags» («Сундуки и сумки») с твердым намерением не только приобрести сумочку с чарами незримого расширения и облегчения веса, но и как-то прощупать этого Прескотта Джеродда. Они еще не решили как: либо пофлиртовать, либо, наоборот, устроить скандал.
В магазине царил идеальный порядок. С одной стороны громоздились один на другой сундуки различных размеров, с отделкой кожей различных животных, покрытые лаком и вовсе без отделки. Как говорится на любой вкус и кошелек. С другой стороны были выставлены кожаные чемоданы, саквояжи, несессеры, бьюти-кейсы, портпледы и прочие виды багажа для взрослых магов и ведьм, включая даже дорожные кейсы для шляп. За спиной у продавца вся стена была завешена разными сумками из кожи и ткани, всех различных форм и расцветок. Под стеклом на прилавке перед продавцом были разложены вечерние клатчи, украшенные драгоценными камнями, золотом и серебром, кошельки, ремни, перчатки и даже карманные зеркала.
Прескотт Джеродд, а был это именно он, не узнал Одру, которую видел давно и мельком, но она его хорошо запомнила и дала знак Кэтрин, что это тот, кто им нужен.
— Мистер, — произнесла Одра с выраженным американским акцентом, все-таки они столько лет прожили за океаном, что сделать это ей не составило труда. — Моей маленькой сестричке нужна сумка. Особая сумка, — томно протянула она, кокетливо поправляя локон, выбившийся из затейливой прически.
— О, мадам прибыла издалека? — уточнил Прескотт, заинтересовавшись симпатичной и стройной покупательницей.
— Да, мы приехали из Америки посмотреть Лондон. Столько всего купили, а сумки с расширением нет, чтобы сложить туда всякую мелочевку. И я не мадам, а мисс, — уточнила она для Джеродда.
— В моем магазине самый большой выбор таких сумок. Выбирайте любую.
Выбор затянулся на целых полчаса. То Кэтрин не нравился цвет, то форма, то замок, то отделка, то подкладка Ремешок был или слишком длинным или слишком коротким. Чары расширения были недостаточно большими, а облегчения веса не таким сильным, как хотелось. Прескотт же под разными предлогами отказывался переделывать что-то из продаваемого ассортимента прямо на месте, скрывая то, что не он зачаровывает свой товар, предлагая другие модели. В итоге договорились, что он «вечером усилит чары» на выбранной сумке и девушки зайдут за ней завтра.
— Завтра, когда будем оплачивать сумку, попросим его выписать гарантию продавца на тот срок, что по его заверениям должны держаться чары. Это стандартная процедура для таких изделий, он не может об этом не знать, но и выписать тоже не может, так как не является хозяином лавки. Посмотрим, что он на это скажет, — резюмировала Одра.
К завтрашней свадьбе Билла все было готово, но передать приглашение Гарри Поттеру никак не удавалось — все совы возвращались обратно.
— Что же делать? — простонала Джинни, у которой болели руки, ноги и спина, после того, как они с Гермионой всю гоблинскую «смену» отдраивали пол, стены и мебель в пабе "Голова Борова", где должна была проходить свадебная вечеринка.
— Надо что-нибудь придумать! — сказал Рон и охнул, держась за спину: он сегодня убирал двор паба, красил стены и забор, перекладывал камни дорожки.
Никто из работников и не подозревал, что Аберфорт-Дамблдор сдал своё заведение Биллу под свадьбу бесплатно, с условием, что он приведёт в порядок паб и его двор, а сам на время уборки и свадьбы отбыл в неизвестном направлении, чтобы его, не дай Мерлин, не узнал никто из гостей.
Уильям взял приглашение и отправился камином к себе на работу, зашел в кабинет поверенного рода Поттер и передал Грипхуку приглашение для Гарри.
— Я уверен, что у вас есть возможность передать это приглашение мистеру Поттеру.
Грипхук раскрыл конверт и прочел то, что было написано в приглашении.
— Мистер Уизли, что же вы так нарушаете этикет. Разве можно посылать именное приглашение на одно лицо? А если юный Поттер имеет с кем прийти?
Да, это был прокол. Билл просто не подумал, что приглашая Поттера нужно соблюдать обычный этикет, ведь он, наверняка, придет один и будет проводить все время с Джинни.
— Прошу прощения за мою небрежность, — проговорил он вслух, добавляя под словом приглашение указание «на два лица». — Так вы передадите его Гарри?
— Так уж и быть, передам, — прокаркал Грипхук, сдерживаясь, чтобы не засмеяться. Эти маги и правда думают, что они такие умные и хитрые, а все их мысли просматриваются в делах, их даже в головах читать не нужно.