***50***
Оставив Старка в клинике целителя Пьяцца, Мари и Брок перенеслись обратно в Башню Старка, в гостиную на том этаже, что выделили для СТРАЙКа и Роджерса. Если честно, то Мари понятия не имела, как себя теперь вести. Когда Брок портретам родственников сказал, что ее дети будут Рамлоу, она подумала, что он просто таким образом защищает ее, и не предала значения. Тем более он позже больше ничего не говорил на эту тему. А теперь, когда он при целителе Пьяцца и при Старке заявил, что он ее жених, Мари вдруг испугалась. И даже себе не могла объяснить чего конкретно. Того ли, что Брок сказал это всерьез, или наоборот, что просто брякнул не подумав.
— Я… — она хотела оставить его и сбежать домой, прикрывшись работой, крестником и прочими заботами, но Брок крепко держал ее за руку и смотрел так понимающе, что у нее начало щипать кончик носа, а глаза стали влажными.
— Детка, — перебил он ее, поднося ее ледяные пальцы к своим губам. — Я хочу с тобой поговорить, задержись.
— Брок, я всё понимаю, — зачастила она, отводя взгляд. — Ты сказал не подумав. Я не в обиде… Правда…
Удивительно, но при всех своих достижениях, званиях, умениях и прочем, в обычной жизни Мари часто была неуверенной, особенно когда это касалось личных отношений. Именно здесь ей всегда казалось, что она… не заслужила, что ли. Конечно, она могла постоять за себя, могла дать отпор обнаглевшему, как это было в случае с Ноттом, но понятия не имела как себя вести прямо сейчас.
— Выходи за меня, — снова перебил он ее.
— Что? — Мари смотрела на него таким изумленным взглядом, словно он ей предложил не замуж выйти, а на Солнце слетать.
Брок отпустил ее руку, вытащил из кармана коробочку, опустился на одно колено и повторил.
— Выходи за меня замуж, принцесса. Это сделает меня самым счастливым человеком на этой Земле. Согласна? — спросил он, открывая коробочку. Там на бархатном ложе лежало самое потрясающее кольцо, которое видела Мари. Простое, с чистыми, понятными линиями и камнем, точно повторяющим цветом ее глаза.
— Согласна? — как-то неуверенно переспросила она.
— Ты мне скажи, — улыбнулся Брок, дернув уголком губ.
— Согласна, — кивнула она и протянула дрожащую руку, чтобы он надел ей кольцо на палец.
Брок обхватил ее ладонь, поцеловал в самую серединку, согревая своим дыханием, а потом надел кольцо на безымянный палец.
— Спасибо, родная, — сказал Брок, встав и притянув Мари в свои объятия.
Она чувствовалась в его руках словно одеревеневшая. Брок немного отстранил ее от себя и спросил:
— Что-то не так? Я поторопился? Ты на самом деле не хочешь?
— Я-а-а-а, — Мари тряхнула головой, приходя в себя, и ответила: — Я рада. Ни за что не передумаю. Просто я не ожидала. Невероятно удивлена. И… У меня нет кольца для тебя, но я сделаю.
— Кольцо для меня? — теперь настала очередь Брока удивляться.
— Помолвочные кольца у волшебников носят оба, — ответила Мари. — Я сама для тебя сделаю. Подождешь?
— Столько, сколько будет нужно, — ответил он.
А потом в гостиную ввалились его парни, те, которые сегодня несли дежурство, и Баки со Стивом на буксире. Мари и Брок получили кучу поздравлений, Баки вообще смотрел на них с таким довольным видом, словно их помолвка была его личной заслугой.
— Лейтенант Рамлоу, мисс Поттер, позвольте поздравить вас, — послышался голос Джарвиса, а в двери въехал один из роботов Старка, держа в манипуляторе поднос с бокалами шампанского.
* * *
Старк вошел в просторную палату, куда его привела представленная Анной девушка, положил на кровать уменьшенную сумку и, смущенно улыбнувшись, сказал:
— Вы не могли бы…
— Я всё сделаю, — кивнула она, взмахом палочки увеличила сумку и сказала: — Мистер Старк, вам нужно принять душ, специальное мыло стоит на полочке. Прошу вас не пользоваться больше ничем, никаких кремов или парфюма. Целитель Пьяцца займется вами через час. Если вы голодны, то я могу принести вам сэндвичи и напиток по вашему выбору.
Тони отказался от еды, потому что и думать не мог о том, чтобы впихнуть в себя хоть что-нибудь. Его удивляло донельзя такое легкое, если не сказать обыденное, отношение магов к очень сложной, по его мнению, операции. Он знал, потому что планировал ее сделать в ближайшее время. Уже и с хирургами советовался. По их словам, это была бы беспрецедентная операция, потому что вмешательство в тело было бы очень глубокое. Да и подготовка была бы сложная. А тут через три дня выписка.
Сходив в душ, как ему и сказала Анна, тщательно помывшись их мылом, которое ему показалось совершенно обыкновенным, Тони принялся нарезать круги по палате. Постоял на большом балконе, наслаждаясь чудесным воздухом Альп, а когда зашел внутрь, там его уже ждал целитель.
— Что ж, мистер Старк, я пришел забрать вас на процедуры, — сказал он, подхватил Тони под руку и повёл на выход, а потом вдоль по коридору. Старк даже удивиться не успел, как его привели в очередной ни на что прежде виденное не похожий кабинет, уставленный мудреными приборами, а целитель указал ему на кушетку.
— Это осмотр? — спросил Тони, но место занял.
— Осмотр был в моем кабинете, а сейчас мы избавим вас от реактора… Я правильно назвал это устройство? — стоило Тони кивнуть, как целитель Пьяцца продолжил: — Так вот, избавим вас от реактора и осколков, быстренько вырастим вам новую кость взамен утраченной, пропьете зелья, чтобы вывести отраву из организма, и отправитесь домой. Ничего сложного.
— Ну да, ничего, — по инерции кивнул Тони и получил первую порцию зелья в изящном фиале из темного стекла.
— Залпом, — посоветовал ему целитель и, стоило Тони выпить, спросил: — Вы хотите наблюдать за ходом операции или вас лучше усыпить?
Тони завис самым натуральным образом, потому что и в самых радужных фантазиях не мог предположить, что за операцией такой сложности можно наблюдать пациенту, но отказываться от такой возможности не стал, потому что ну когда ему еще доведется.
— Я хочу наблюдать, — ответил он.
— Ни секунды не сомневался в вашем ответе, — усмехнулся целитель и протянул следующее зелье на этот раз в совершенно прозрачном гранёном и наверняка хрустальном фиале, которое Тони тут же выпил. — Но если захотите прекратить, то просто скажите.
— А где ваши помощники? — спросил Тони, чувствуя, вернее, переставая чувствовать свое тело ниже шеи абсолютно.
— Зачем они мне? — удивленно посмотрел на него целитель. — Это же не множественную трансфигурацию отменять. Здесь ничего сложного нет.
Тони ничего не понял, но странное словосочетание запомнил, чтобы при случае спросить у Мари, что за страшный зверь такой, эта множественная трансфигурация.
Целитель Пьяцца взмахнул палочкой, наколдовав зеркальную пленку над Тони, и спросил:
— Вам видно, или нужно изменить угол наклона?
— Прекрасно видно, — ответил Тони, который теперь видел себя как на ладони, а целитель плеснул ему на грудь из очередного фиала какого-то зелья, распределил его так, чтобы оно покрывало всю кожу вокруг реактора, и, усевшись на высокий стул, поднял руку с палочкой.
Тони с удивлением наблюдал, как реактор легко и совершенно безболезненно покинул его тело вместе со своим вместилищем. Целитель Пьяцца аккуратно отлевитировал его на столик, а Тони теперь видел собственное бьющееся сердце, легкие, которые надувались и спускались в такт его дыханию, и черные разводы внутри, точно такие же, как и на коже. Целитель снова что-то пробормотал и взмахнул палочкой, как дирижер. Повинуясь его магии, в открытую рану начали вылетать осколки. Тони знал, что их много, но и не предполагал, что столько. Они кружились в воздухе, влажно поблескивая острыми гранями, а целитель все колдовал над ним, убирая все, даже самые мельчайшие инородные частицы, что попали и во время ранения, и во время самой первой операции, что сделал ему Инсен, останавливая кровотечение, сращивая поврежденные вены и нервы.
— Вот и всё, — целитель Пьяцца посмотрел на Тони и улыбнулся. — Я убрал из вашего тела все осколки, теперь вы выпьете Костерост, а грудь я вам накрою Temporalis Pellis.
— Чем? — переспросил Тони, выпивая ужасно мерзкое зелье, которое неприятно дымилось, причем Пьяцца лично споил ему целый стакан.
— Temporalis Pellis — Временная Кожа, — ответил целитель Пьяцца. — Артефакт, которым можно закрыть любую рану до ее заживления, под ней не возникнет заражения, не проникнут микробы и прочее вредное. — И, подумав, добавил с гордостью в голосе: — Мари сделала.
Целитель держал в руках что-то вроде сетки из тончайшей золотой нити с четырьмя драгоценными камнями по углам, а потом аккуратно положил ее на грудь Тони, прикрывая открытую рану.
— Сейчас вы выпьете еще одно зелье, которое подстегнет регенерацию соединительной, мышечной ткани и кожи, и уснете, — сказал целитель, спаивая Тони что-то кисло-сладкое, от чего сразу нестерпимо захотелось уснуть. Противиться он не стал, провалившись в царство Морфея, а целитель Пьяцца, прикрыв его простыней, вышел из кабинета и велел Анне перенести пациента в его палату.
* * *
Хорошее самочувствие у министра Пирса, которому он так радовался, через несколько дней сменилось глубокой апатией, что было ему совершенно не свойственно. Он перестал интересоваться тем, как выполнялись его приказы, прекратил контролировать работу всех подразделений, и это, естественно, не могло не сказаться на общей производительности.
Люди везде одинаковые. Будь они маги или маглы, военные или гражданские, бедные или богатые. Стоило Пирсу немного ослабить вожжи, как всё пошло вразнос. Подчинённые тут же почувствовали слабину. И если на министерстве обороны это так сильно не сказалось по простой причине — начальников там много, а министр для обычных военных фигура скорее декоративная, чем начальственная, то в Гидре — организации изначально нелегальной — каждый стал тянуть одеяло на себя. Так и получалось, что один не полностью выполнил приказ, второй урезал смету, третий доставил только половину груза, а на выходе получался проеб. А контролировать некому.
Когда Мари говорила, что неважно — главная Пирс «голова» Гидры или нет, она была и права, и не права одновременно. Права в том, что это было действительно неважно, потому что каждая «голова» в Гидре считала себя главной, основной, той, которая решает. А не права… Пирс на самом деле был той самой главной «головой», и его слабость почуяли все, как хищники чувствуют раненую дичь. Каждый стал пытаться ухватить кусок власти от теряющего ее Пирса. Они ошибались, подставляясь при этом, и сами топили свою организацию. Идейных в Гидре было мало, основная масса — обычные наемники, что военные, что финансовые, что научные.
На очередном заседании, на котором главы присутствовали виртуально, все заметили, что Пирс отстранен. Он даже про «Озарение», над которым работал в последнее время, словно забыл. Но сместить его было пока нельзя, да и поставить на его место было некого. Единственный кандидат — глава Британского отделения мистер Мэйсон — был найден убитым в своем кабинете. Следов взлома обнаружено не было, как и следов киллера. Этот факт тоже сдерживал желающих встать во главе, потому что на фоне стремительно теряющего власть Пирса убийство Мэйсона выглядело как устранение конкурента. Становиться следующим в списке не хотелось никому.