Не опуская взгляда. Глава 39
Кэти Белл чувствовала себя не в своей тарелке. Никогда прежде капитан и смотрящий Гриффиндора не вызывал их в свою комнату в таких резких тонах. Это пугало: слишком многое в ее жизни зависело от Оливера Вуда.
Второкурсница довольно быстро поняла свое место в этом мире. Кэти рвала жилы на учебе, старалась правильно себя вести и сумела показать себя на уроках полета достаточно, чтобы ее рассмотрели в запасной состав на первом курсе.
Для худородной девчонки из бедной семьи это был шанс. Шанс, который выпадает раз в жизни. Кэти вцепилась в него зубами и не пожалела. Она старалась выкладываться на тренировках, поддерживала должный уровень на занятиях и делала все, что от нее требовалось.
Нужно было жить с Энджи и Лисс? Хорошо. Спать с ними и с Вудом? Конечно. Тем более, Кэти быстро прониклась: или она, или ее. Пример Гермионы Грейнджер только доказывал ее правоту. Как бы Кэти ни было жаль Грейнджер, девушка решила: «Пусть лучше она, чем я». И присоединилась к своим подругам в издевательствах над беззащитной девочкой. Белл знала, что Поттер от чего-то проявлял внимание к Грейнджер, но, как и прочие, не придала этому значения.
Ну, проявлял — и что с того? Рейвенкловцу не было хода в гриффиндорское общежитие, а если слишком много себе позволять — можно напороться на неприятности. Поттер, хоть и урожденный маркиз — последний член семьи. Ни защиты, ни поддержки, только бесполезная репутация Национального Героя, а личная сила впечатляла только на фоне первокурсников, не более того.
А потом у Поттера объявился один из вассалов. Мистер Уолтер Арчер принес ему присягу, и, по слухам, рейвенеловец лично и без поддержки ее принял. Вскоре после этого Гермиона вышибла телом Энджи дверь и убежала. Поттер защитил ее, принял присягу и устроил скандал в кабинете декана.
С этого момента Грейнджер стала неприкосновенной для каждого, кто не желал вступить в прямую конфронтацию с семьей Поттер. Если раньше такая перспектива никого не пугала, то теперь предстояло столкнуться не с талантливым первокурсником, которого довольно зыбко «крышевал» ныне покойный Блэквуд, а со взрослым, сильным и опасным магом, который десять лет провел в бегах, отбивался от наемником и вернулся в Британию с поддержкой директора Дамблдора.
Скандал вылился в пренеприятнейший разговор. В такой ярости декана Гриффиндора не видел никто. Кэти до дрожи боялась исключения из квиддичной команды, но обошлось. Только ей и подругам запретили приближаться к Грейнджер и приказали призракам следить за ними, пригрозив в случае малейшей провинности исключением из команды и дисциплинарным взысканием с занесением в личное дело.
Инцидент с Энджи исчерпали, назвав это «допустимой самообороной», что подвело черту в отношении декана к магглокровке-Грейнджер.
— А со стороны мистера Поттера вас ждет вызов на дуэль, — добавила тогда профессор МакГонагалл. — Думаю, вы сами понимаете, что произойдет.
Кэти понимала, пожалуй, слишком хорошо. Ее отцу предстояло столкнуться с Уолтером Арчером, а папа — простой маг, не боевик и не аврор. Это у Энджи есть дядя из охранного предприятия, а у Лисс отец и вовсе аврор в высокой должности. Им дуэль не страшна.
Алисия, которая называла Гермиону своей любимой игрушкой, была в ярости и грозила обрушить все возможные кары на головы Грейнджер и Поттера. Вот и сейчас подруга с вызовом глядела на Вуда:
— Чего тебе надо, Оливер?
Вуд стоял к ним спиной и глядел в окно. На реплику Алисии не отреагировал. Кэти не стала бы его провоцировать — несмотря на вполне себе добрый нрав, Оливер страшен в гневе. Даже семикурсники не отваживались его задирать. Даже со Слизерина.
— Ты нас вызвал, а теперь игнорируешь? — взвилась Спиннет. — Да кем ты…
— Молчать, — велел Вуд и повернулся к ней лицом. — Надеюсь, ты не забыла слова декана.
Алисия скривилась, но промолчала, вовремя вспомнив, от кого зависело ее будущее. Для той, что мечтала строить карьеру в квиддиче, слово капитана команды факультета могло стать решающим. Кэти взяла ее за руку и сжала, но подруга вырвала ладонь.
— А к словам декана я добавлю свои, — Оливер обвел их тяжелым взглядом. Кэти невольно опустила голову.
— Упаси вас Моргана сунуться к Грейнджер, — буквально прорычал Вуд. — И даже не вздумайте косо смотреть на Поттера.
— Что? — фыркнула Спиннет. — Ты серьезно? Мой отец…
— Заткнись! — прикрикнул капитан команды, выдохнул и заговорил уже спокойнее: — У Блэквуда тоже был отец. И что теперь? Хочешь, чтобы твой закончил также? Авада в спину — и поминай, как звали. Пойми, Лисс — я не хочу вас потерять. И если Грейнджер пострадает — хоть как-то — Поттер воспримет это как повод.
— И ты не можешь с ним разобраться? — фыркнула Спиннет.
Глаза Вуда потемнели, скулы заострились.
— Не дерзи мне, — застывший в гневе рот почти не шевелился. — Хочешь сдохнуть? Давай, иди, оскорби Поттера.
Спиннет зло кривилась, не вынося отказов вообще и подобного обращения в частности.
— Чего встала? — от голоса Вуда завибрировал даже пол. — Пошла!
— Сам и иди, — буркнула Алисия, отводя взгляд. Не могла она спокойно снести чей-то приказ. Слишком много гонору у ее подруги. Слишком много.
— То-то же, — губы скривились в презрении. — Наедешь на Поттера — тобой вытрут пол, только и всего. Но если ты оскорбишь Грейнджер — пострадаете не только вы, но и ваши семьи. И молите Мерлина, чтобы все остались живы.
Оливер отвел взгляд и несколько раз вдохнул-выдохнул, успокаиваясь. Было видно, как его злила вся эта ситуация… и как он беспомощен. В такие моменты Кэти его почти жаль.
— Я пытался разобраться с Поттером, — тихо сказал Вуд. — Говорил с ним прямо здесь, как говорил с вами. И от него я получил ультиматум. Если кто-либо посмеет подойти к Грейнджер с намерением поиметь, Поттер поимеет и наглеца, и вас троих, и меня до кучи. Чтоб скучно не было. И для всех нас это будет означать то же, что и для мистера Блэквуда.
— Нас… убьют? — выдавила Кэти, вздрагивая от страха за себя и семью.
— Не думаю, — буркнул Оливер. — Но проблемы у наших семей будут. Серьезные проблемы. Я хочу, чтобы вы мне кое-что пообещали.
— Не лезть к Поттеру и Грейнджер? — хмуро глянула Энджи.
— Не лезть к Поттеру и Грейнджер и удерживать всех прочих. Обещайте мне.
— Обещаю, — Анджелина была не в восторге, но все же склонила голову. Никак не могла простить Грейнджер того унизительного избиения, в ходе которого гриффиндорская охотница проломила череп о стену и пять дней провалялась в больничном крыле.
— Обещаю, — кивнула Кэти. Ей легко было пообещать. С Поттером у нее проблем нет и очень не хотелось, чтобы они появлялись.
Оливер смерил их взглядом и уставился на Лисс. Спиннет недовольно поджала губы — точь-в-точь как декан — и выдавила совершенно неискренне:
— Обещаю.
— Вы пообещали, — темные глаза Вуда сверкнули. — Учтите: я вас с дерьмом смешаю, если вы нарушите обещание. Ясно? Свободны.
Кэти пропустила Лисс, вылетевшую из комнаты Оливера. Джонсон от нее мало отставала. Девушка оглянулась на Вуда и остановилась.
Парень рассматривал ее задумчиво, особое внимание уделяя бедрам и заднице. Желание тихонько улизнуть было подавлено. Пусть секс — последнее, чего ей хотелось, это для Кэти — один из способов удержаться на плаву.
Оливер окликнул ее почти сразу:
— Останься, Кэти.
Дверь закрылась, легли чары приватности, поднялась защита. Капитан гриффиндорской команды подошел к девушке, на ходу расстегивая штаны.
Надеясь, что дело ограничится минетом, Белл встала на колени и собрала волосы в хвост. Казалось, у Вуда за каникулы стал на полдюйма больше. И, как всегда, капитан свято блюл чистоту.
Кэти провела ладонью по наполовину эрегированному пенису, чувствуя, как тот становился тверже и больше, и коснулась губами темно-красной головки. Нетерпеливое рычание заставило его широко раскрыть рот и сразу перейти к делу.
Девушка наслаждалась процессом, быстро возбуждаясь. Сосать ей нравилось, даже очень. Больше, чем развлекаться с подружками. Вот только Оливеру этого было мало, и он схватил ее за волосы.
Кэти не любила, когда ее грубо трахали в горло. Совсем. Все, что она чувствовала — сильную тошноту и нехватку воздуха. И снова едва не поперхнулась, когда Вуд с громким стоном спустил ей в рот.
— Вставай, — хрипло велел парень, пока Кэти откашливалась. — И не смей тут все запачкать.
Белл надеялась, что на этом все закончится. Увы — нет. Когда Оливер поставил ее на четвереньки и спустил трусики, девушка постаралась думать о трансфигурации и даже предприняла попытку отрешиться, но резкая, распирающая боль в заду тут же вернула ее в тело.
Вуд взял ее, не разогрев. Спасибо уже на том, что позаботился о смазке. Кэти не могла ему сказать ни слова, не говоря уже об отказе. Сделка есть сделка: худородная Белл, будучи довольно посредственной колдуньей, попала в команду в обход старшекурсников, а Вуд пользовался ее телом, как хотел и когда хотел. Вот ей и приходилось отрабатывать место в команде не только усердной учебой и старанием на квиддичном поле.
К счастью, это тоже не продлилось долго. Кончив, Оливер отстранился от нее, переводя дух. Даже не посмотрел, коротко велев:
— Возвращайся к себе.
Кэти послушалась, быстро приведя себя в порядок и радуясь тому, что успела привыкнуть и смогла идти ровно. Впрочем, весь Гриффиндор и так знал, что с ней делал капитан.
Только в душе Кэти Белл позволила себе разрыдаться в отвращении к самой себе.
* * *
Гарри стек по стеночке на скамью, пытаясь прийти в чувство после очередного занятия фехтованием. Сердце грохотало в ушах, тело отрастило пару сотен новых маленьких и очень болезненных мышц, руки и ноги до сих пор подергивались.
На сей раз его умотала не ходьба и не стойки. Сегодня сеньор Джироламо решил устроить для них особую пытку. В фехтовальном зале их ждали… здоровенные покрышки от комбайнов. И гимнастические булавы — цельнометаллические шары на длинной, в пару футов, палке. Раздав по две булавы и распределив одного студента на три покрышки, сеньор Джироламо показал, что делать.
Казалось бы, попеременно лупить по толстой резине железной палкой с грузом суммарным весом килограмма два каждая — что в этом такого? Ага, ага, ага…
Через четверть часа те, кому повезло не вырвать себе запястье, уже завидовали травмированным. Сеньор Джироламо не останавливал пытку целый час, хлестал указкой по нежным местам тех, кто, по его мнению, прилагал мало усердия и не соблюдал технику (особо чувствительно доставалось икрам), а для недовольных всегда была открыта дверь. Правда, после ухода она закрывалась окончательно и бесповоротно.
Харальд, Гермиона и Малфой (вот неожиданность!) были единственными, кто продержался до конца. Слизеринец, что удивительно, вообще не ныл, хотя даже до скамьи не дошел и сел переводить дух прямо у стены.
Гермиона — девчонка! — перенесла тренировку лучше всех и даже улыбалась, сидя на скамейке неподалеку. Это, признаться, несколько стыдило. Вон, как кривился белобрысый, неприязненно косясь на гриффиндорку.
— Вы, трое, сегодня хорошо поработали, — снизошел до похвалы фехтмейстер. — Продолжайте в том же духе. Все свободны, следующее собрание в пятницу в то же время.
Малфой подскочил и чуть ли не бегом вылетел из зала, скомкано попрощавшись с учителем. Правда, едва не вмазался всем телом в дверной косяк, но вовремя поправил траекторию.
А если серьезно, как-то подозрительно ровно вел себя белобрысый с начала семестра. Усердно налег на учебу, почти прекратил доставать ребят из семей простых людей и вообще стал гораздо меньше трепать языком и больше работать головой. Налег на магию разума (рядом с ним мигрень Поттера обострялась), вечерами часто заходил в библиотеку и пользовался довольно-таки серьезными книгами. Поговаривали, что Малфой почти прекратил общение с младшими — даже со своими приятелями Крэббом и Гойлом, и все больше зависал в компании шести- и семикурсников.
Довольно-таки показательно, к слову. Конечно, первое впечатление оно самое сильное и стойкое, и все такое, но Поттеру внушало уважение то, как Малфой взялся исправлять свою репутацию. Если бы еще лицо попроще сделал, а то вид надменной физиономии вызывал стойкое желание своротить нос на бок.
Харальд выдохнул. Чем дольше шел второй семестр, тем четче мальчик осознавал, что не зря сцепился с Блэквудом. Чарли удалось выдворить. Плохо, конечно, что инициативный Скай решил его убить, и пришлось устроить перед ними спектакль жестокого и немного ебанутого обиженного ребенка.
Умом-то Гарри понимал: Гектор прав. Блэквуд-младший не простил бы и обязательно стал бы мстить в будущем. Его папаша тоже начал бы мутить воду против семьи. Но все же убивать их…
Правильно было бы поступить так, как советовал Арчер: заставить обоих отрабатывать. И накал отношений можно было бы снизить, и живы бы остались, и всегда на виду. К сожалению, решение Альбуса Дамблдора исключить Блэквуда не оставило иного выбора, и скорее рано, чем поздно, Блэквуды начали бы гадить его семье.
Почему директор поступил так жёстко? Харальд терялся, а Уолтер только руками разводил. Желал показать себя союзником Поттера? Для Дамблдора как-то слишком мелко. Надоело засилье малолетних бандитов в школе? Как будто Архимаг и директор не имел способа решить эту проблему тихо, не поднимая шума в прессе и не подвергая сомнению свою репутацию!
Херня какая-то. Тяжесть проступка тоже не могла спровоцировать. Ну, напал на Поттера. Ну, проклял — и что дальше? Харальд и сам неплохо так подрезал Блэквуда в ответ, что списали на допустимую самооборону. Поттер в гостиной устроил шоу гораздо серьезнее повторного нападения, объективно говоря. И его за это наказали, как положено, а именно: сняли сотню баллов. Учитывая, что Блэквуд применил к нему боевые чары, сотней баллов не отделался бы — улетели бы все триста, пинок под зад из дуэльной команды и запись в личное дело.
На самый крайний случай, если Чарли так всех достал, есть такая мера, как домашнее обучение, можно ставить знак равенства с домашним арестом, только без маячка от Аврората. Посидел бы семестр в четырех стенах без доступа к чему-то интереснее министерских учебников и возможности нормально практиковать магию, отстал бы от класса и вернулся уже не лидером, а отставшим и павшим — вот тогда, возможно, начал бы думать.
Исключение — это конец. Конец учебе, конец возможной карьере, конец любым социальным связям. Кто захочет иметь дело с настолько морально опущенным, что его даже из школы выкинули? Да никто. Чарли Блэквуду крупно повезло, что его покойный отец и директор Дурмстранга старые друзья-приятели, но даже там, Гарри уверен, Блэквуда просто затравили бы.
Почему, почему склонный к всепрощению директор Хогвартса поступил так жестоко? Даже влепить срок в Азкабане не так жестоко. Были прецеденты, когда студенты Хогвартса за особо гнусные проступки получали от трех месяцев до года Азкабана и потом успешно восстанавливались. Гарри хорошо проштудировал вопрос, пытаясь разобраться, что вообще произошло с Блэквудом.
И не разобрался. Это тревожило. Если бы Чарли так «отличился», что его гуманнее исключить с переводом, чем отдать на растерзание, что в духе Дамблдора — без сомнений, об этом знали бы просто все. Такие дела не спрятать.
Впрочем, без Блэквуда многие вздохнули спокойнее. У Харальда и вовсе жизнь наладилась. Отношения с рейвенкловцами быстро выровнялись, правда, скидки на свой труд мальчик не делал никому. Может, если будут себя хорошо вести, со следующего курса, а пока что воронята будут отрабатывать свой дурацкий бойкот монетой.
Большая часть банды Блэквуда теперь трудилась на зачаровании канцелярии, а за делом продажи теперь следила Кассандра. Она же занималась эксклюзивными заказами, и Гарри оставалось только накладывать совсем уже специфические чары. Это здорово разгрузило время, а еще дало Арчеру основания потихоньку расширять дело на магический квартал Лондона.
Работы была масса. Уолтер расписал ему заказы уже на два месяца вперед, и такими темпами за февраль забьет каждый свободный час до начала экзаменационной сессии. У Поттера, конечно, освободилось время (Книга, несмотря на недостатки — чит бесчеловечной силы), да и хроноворот позволял, но зачем? Мальчик решил уделить больше времени себе и своему пока что маленькому клубу по интересам.
Золота вполне хватало для комфортного существования и запуска проектов, которые в перспективе принесут ему куда больше монет, чем личный труд, а абсолютное большинство заказов из практики превратились в скучную рутину. Впрочем, и здесь Уолтер не подводил, каждый день стараясь подыскать мальчику что-то интересное.
Харальд все чаще задумывался о том, чтобы поучить кого-нибудь. Увы. Профильных знаний катастрофически не хватало чтобы объяснить то, что у него просто получалось. Он пробовал найти кого-то среди шестерок Кассандры, пробовал научить кого-нибудь из клуба самоподготовки самому востребованному — подпитке артефактов.
Видимо, придется искать или создавать зарядный артефакт, который мог компенсировать отсутствие Дара хотя бы в самом рутинном и распространенном, по крайней мере в школе (на зарядку Гарри тратил не меньше половины от всего рабочего времени). Наметки были, но пока что все эксперименты проваливались — слишком много переменных, начиная от качества и природы материалов и заканчивая индивидуальным почерком каждого артефактора. Наделить схему и механизм особым природным чутьем Харальд полагал невозможным с нынешними знаниями и ресурсами.
Вот и работали большинство магов ритуалами, которые заряжали чуть ли не по пол-дня. С большими потерями и не всегда полностью, но достаточно эффективно и без порчи артефактов.
Вот интересно: у такого феномена как Дар есть научное объяснение? Найти не нашел, а спросить у профессоров все руки не доходили. А то магия — штука довольно странная. С одной стороны, теория магии как раз занята тем, что дает или ищет научные объяснения для самых разных явлений классической магии и не только. А с другой стороны, на том же предмете постоянно говорят о детских выбросах как о примере необъяснимого. Связь с желанием ребенка-то понятна, а вот объемы выдаваемой детьми энергии детей и расчетные показатели и для такого же действия нередко отличались на порядки.
За этими раздумьями Поттер не заметил, как оказался в не самом посещаемом коридоре на коротком пути от фехтовального зала к библиотеке. И заметил засаду только после того, как перед грудью брызгами разлетелся яркий и плотный белый луч невербального Редуктуса!
— Блять! — Поттер осознал себя перекатившимся к стене с крепко ушибленным коленом. Над ним — сразу спереди и сзади — пролетели еще два луча. Мельком опознав связывающее и парализующее, мальчик быстро огляделся.
Его зажали в прямом коридоре по двое спереди и сзади. Силуэты размытые — не опознать. Полсекунды они наводили палочки, и пространство расцветилось яркими вспышками.
Накрыли его точно, правда, атаковать перестали почти сразу, напоследок ослепив мощным Люмосом.
Поттер закрыл глаза рукавом, но все равно увидел лишь мелькнувшую за угол полу мантии.
Мальчик мысленно обругал себя: расслабился за время каникул и совсем перестал смотреть по сторонам. Хорошо еще, Дефенсер отработал, как надо, хотя накрыли его очень и очень плотно. Поттер не побоялся бы слова «убойно».
Немного успокоившись и обдумав, Харальд пришел к выводу, что нападение было довольно хорошо спланировано с учетом той его защиты, которую мальчик обычно носил. Первый удар пришелся очень мощно и очевидно сделан с расчетом на хороший артефактный щит. Прежнюю защиту Поттера… ну, не пробило бы так сходу, но парализатор и связывающее додавили бы… если бы не реакция. Потом совершенно явная попытка разобрать щит, пока Харальд лежал на полу и не сопротивлялся. Провалившись, нападающее поступили очень разумно: сбежали, воспользовавшись дезориентацией. Плюс строго невербальная и очень точная работа чарами, а на все про все у них ушло секунд пятнадцать, не больше.
Вывод: отработал коллектив старшекурсников с хорошим опытом таких дел. И… Харальд понятия не имел, кто за этим мог стоять. Из студентов, конечно, получался очень узкий круг из смотрящих факультетов, старост и двоих слизеринцев — Бернарда Гринграсса и Раймона Паркинсона.
Друзья Блэквуда отпадали сразу: Никс и Эндрю сейчас парии, с ними очень мало желающих вести какие-то дела. Конечно, Харальд мог назвать полдюжины опытных бретеров, но они все одиночки, а нанять в школе команду из четверых старшекурсников, когда у смотрящих в условном боевом крыле обычно пять-шесть человек — нет, Поттер в этом сомневался.
Чтоб его давила толпа придурков, мешавшихся друг другу — он бы поверил. А так — нет.
Смотрящие. Оливер Вуд имел к нему претензии. В конце концов, разговор насчет Грейнджер получился очень и очень резким. Поттер неправильно вел себя. И такие разборки вполне в его стиле, учитывая, что враги Вуда серьезно отгребали и не могли доказать причастность обидчика.
Маркус Флинт — с ним отношения ровные, как и с новым смотрящим Рейвенкло Роджером Дэвисом. Поттер просто не пересекался с ними.
Диггори? Вот уж точно мутный типчик. Этот мог, правда, Харальд никак не мог припомнить, что в их мелких и очень редких склоках могло бы стать причиной для такой агрессии.
Паркинсон. С этим все ясно — любит сестру и опекает так, что о них распускают грязные сплетни. Пэнси могла ему настучать, а он выждал время прежде, чем донести послание. Но его подчиненные в основном ребята с третьего-пятого курсов, не сказать чтобы выдающихся талантов. Талантливые пробивали себе дорогу сами в том смысле, что платили дангельд, а не служили мальчиками и девочками на побегушках.
Гринграсс. Неужели решил закончить дело папочки? Довольно сомнительно, честно говоря. Он, конечно, по слухам тот еще подонок: насильник, сволочь и редкостная мразь. Но подонок сильный и опасный — родственникам своих жертв на дуэлях раздавал очень серьезно. Говорили, что свою сестру-бастарда он держал при себе для утех, но Поттер полагал, что Гринграсс — умная и дальновидная девочка — настоящий мозг в их команде. Хотя, одно другому не мешало, Дафне с ее расстройством наверняка класть с прибором на интимную сферу.
Это нужно будет аккуратно проверить. Жаль, поручить некому, но собрать слухи, попытаться выяснить, кто именно в это время пропал из поля зрения, вычислить из них виновников и предметно с ними побеседовать — это возможно. Вряд ли он получит доказательства, но не исключено, что подтвердит или опровергнет подозрения.
Еще раз оглядевшись, Поттер бодро похромал вперед в поисках ближайшей лавки — сесть и втереть в колено мазь от ушибов. Повторного нападения он не опасался: вдвое меньший напор магии Дефенсер, скорее всего, даже не заметит. Гениальное творение, жаль рефлексы по привычке тянут на уклонение. Ну, это — дело поправимое. Нужно будет озадачить Книгу на подобные сценарии.
* * *
Ночной Запретный Лес прекрасен, особенно в ясное зимнее полнолуние. Очень хорошо это было видно из бойницы четвертого этажа Астрономической Башни, расположенной прямо напротив лестницы.
Хэнк Байерс преклонил колено и опустил взгляд в пол, созерцая лишь полы мантии своего господина. О его личности, как и о личности своих соратников, Хэнк не знал — на деле каждый носил серебряную полумаску, скрывавшую ауру, внешность и голос.
Среднего роста силуэт в балахоне любовался видом Запретного Леса. Он мог в равной степени принадлежать кому-то из учителей или студентов, парню или девушке.
Сколько раз Хэнк жалел, что связался с господином! Тогда, в конце пятого курса, безродному чистокровному отпрыску бедной семьи это казалось билетом в жизнь. Теперь Байерс подозревал, что его сделали слугой. Слишком многим он повязан. Слишком опасно просто уйти.
— Докладывай, — прозвучал безликий голос.
— У него очень сильная защита и быстрая реакция. Редуктус Второго был полностью проигнорирован, а затем Поттер перекатился в сторону. Он недостаточно тренирован и ушиб колено, из-за чего не встал быстро, но даже вчетвером мы не смогли поколебать его щит. Пятый принял решение уходить.
— Я и не ожидал, что вы одолеете его, — в безликом голосе чувствовалось пренебрежение. — Достаточно того, чтобы он снова начал ходить с оглядкой и не совал нос, куда не следует.
Разве Поттер совал нос, куда не следует? На взгляд Хэнка, он действовал строго наоборот — старательно оградился от всего, кроме учебы и своего кружка по интересам, где и проводил время с приятелями.
Господин молчал довольно долго, множа нервозность в геометрической прогрессии. И, когда Хэнк уже сжался в ожидании пыточных чар, перед носом плюхнулся глухо звякнувший мешочек.
— Следующая цель — Гермиона Грейнджер, — огласил новый приказ господин. — Возьмете ее также, после фехтования. Подруг — оглушить. Грязнокровке передадите послание так, чтобы она запомнила свое место. Можете с ней развлечься. Свободен.