Глава 9. Недобрые намерения, интересные факты и тоска короля
Фалас, Дорвинион
Никто из членов Совета не говорил правды, это чувствовали все эльфы, присутствующие на встрече. Кто-то лгал больше, кто-то меньше, но искренности не было ни в ком. Еще Таурмириону не понравилось, как жадно Волчко поглядывал на волшебников. Заметил особый интерес главы Совета к их спутникам и Леголас. Видимо то, что они внешне были похожи на обычных людей, позволяло главному дорвинионцу думать о том, что у них могут быть общие интересы.
— А вы, судари, откуда к нам приехали? — наконец, задал вопрос, давно повисший на языке, Волчко, обращаясь к магам.
— Мы потомки дунэдайн Севера, наши предки были из Артедайн, — ответил за всех Северус, придерживаясь их обычной легенды.
— Так вы знаменитые Следопыты Севера, берегущие границы Эриадора? — оживился воевода Нарес, знавший, что эти дунэдайн прекрасно владели мечом, луком и копьём. Они могли бы провести пару тренировок для дружины Фаласа.
— Нет, мы из другой ветви, что осела сначала в Пригорье, а сейчас мы живем на землях Лесного королевства. И мы не воины, — проговорил глядя на Нареса Антонин, который как раз производил впечатление тренированного и бывалого бойца, опровергая собственные слова. — Мы просто путешествуем вместе с сыновьями владыки Трандуила, пусть листья его дерева жизни никогда не пожелтеют. Всегда интересно узнать, что находится за пределами земель, где ты живешь.
Глава объединения ремесленников Вайс, в силу своего положения ведавший торговыми связями Дорвиниона, никогда ничего не слышал о дунэдайн, находящихся на службе у лесного короля. Но он и не знал о том, что у Трандуила двое сыновей. У дунэдайн была нуменорская кровь, и они жили, как минимум, втрое дольше обычных людей, если разбавляли свою кровь человеческой, а если она оставалась чистой, то могли прожить и сотни три столетий. Они могли поселиться там при его прапрадеде, или раньше, а потом о них просто могли забыть, если эти дунедайн не давали повода для пересудов, слухов или героических легенд, сложенных об их подвигах. А эти явно не стремились рассказывать о себе хоть что-то.
После быстрого переглядывания, члены Совета перенесли свое внимание на гномов, которые явно скучали на этой встрече.
— Нам очень приятно видеть у себя столь редких гостей, и вдвойне приятно потому, что мы узнали о вашем счастливом возвращении себе Эребора. Надеемся, что за дружеским застольем вы порадуете нас историей победы над драконом, — глаза Волчко блеснули.
— Прошу нас извинить, но сегодня мы не располагаем временем для такого мероприятия, — расстроил Главу совета Леголас. — У нас запланировано несколько встреч, так что застолье отложим на другой раз.
Причем, какой именно «раз», старший аранен не уточнил. Это мог быть другой день, а мог быть и другой их визит в Дорвинион. Тем более что принц и никого не обманул. Вчера им удалось узнать адрес Таэритона, о котором ему говорили авари. Он отправил письмо с мальчишкой из таверны с просьбой о встрече и получил согласие на их визит сегодня.
Фили и Кили сильно обрадовались. Они, конечно, с удовольствием здесь попировали бы, но что следует рассказывать про освобождение Эребора, не имели понятия. Волшебники тоже были довольны возможностью покинуть резиденцию Главы Совета, так как чувствовали себя неуютно, под пристальными взглядами дорвинионцев. Амрунеллин, Элладан и Элрохир собирались еще пройтись по торговым улочкам и прикупить чего-нибудь интересного для себя и на подарки.
Леголас и Таурмирион, в сопровождении Аурлора и трех его разведчиков направились в гости к Таэритону, что жил в тупике, которым заканчивался один из переулков Фаласа. Его дом ничем не отличался от соседних. Таурмирион позвонил в колокольчик, что был вывешен на красивом кованом подвесе, прикрепленном к стене рядом с дверью. В глубине дома послышались шаги, дверь открылась и на пороге показалась эльфийка в скромной тёмной одежде, единственным украшением которой была красивая заколка с самоцветными камнями стягивающая её каштановые, густые, прямые волосы в высокий, длинный хвост.
— Миледи, сердце поёт при встрече с вами, — церемонно склонил голову Леголас, прижав правую руку к груди, который быстрее всех среагировал на то, что дверь им открыл не тот, кого они все ожидали.
— Брат ждет вас, проходите. Оружие оставьте, в доме не принято с ним ходить, — сказала эльфийка и вернулась внутрь дома, освобождая дорогу посетителям.
Леголас, Таурмирион и Аурлор, сняли мечи и кинжалы, передав их Шаилиру, Авинлиилу и Ракслиану, что остались караулить снаружи, и вошли в просторное, немного сумрачное помещение, стены которого были обиты деревянными панелями. Эльфийка указала на лестницу, ведущую на второй этаж. Поднявшись наверх, лесные эльфы оказались почти в таком же помещении, что и внизу, но гораздо светлее за счет большого окна, из которого открывался красивый вид на Море Рун. Солнечные лучи заливали комнату своим светом, и если бы гости не были эльфами, то, наверное, им пришлось бы щуриться и прикрывать глаза после полумрака прихожей. Кроме окна в комнате был камин, над которым висел портрет, изображавший двух эльфов в боевых доспехах, привлекавший к себе внимание, низкий стол, четыре стула и множество полок на стенах, где стояли и лежали разного размера и толщины фолианты и свитки. Было очевидно, что они попали по адресу.
— Я приветствую вас, — раздался рядом незнакомый голос. Оказалось, что хозяин тоже находился в комнате, но в тени, и потому сразу не был ими замечен. — Я — Таэритон, вы писали мне вчера.
— Звезды озарили час нашей встречи, уважаемый Таэритон. Я — Лаэголас, это мой брат Таурмирион и наш друг Аурлор. Мы благодарны за ваше согласие принять нас у себя.
— Присаживайтесь гости из Лесного королевства. Весь город говорит о вас уже не один день, но я не ожидал, что у вас будет интерес к встрече со мной. Не соблаговолите ли озвучить причину вашего визита?
Принцы переглянулись, и старший брат взглядом предложил младшему пояснить, зачем они здесь.
— Мы ищем любые упоминания о Синих магах, которые могли сохраниться в каких-нибудь источниках. Мы почти уверены, что Алатар и Палландо проходили через Фалас, отправляясь дальше на Восток, но не знаем точно, возвращались ли они обратно.
— Да, в летописях Фаласа упоминаются эти майар из свиты Оромэ. Они пришли в Дорвинион со стороны Рованиона, но не задержались здесь, а проследовали дальше на Восток, собираясь вести к свету и миру степные народы, которые оказались под влиянием Темного Властелина. С ними был еще и майар Ку́румо. Это случилось после тысячного года этой эпохи, а потом было вот что… Хоть молва и утверждает обратное, но первыми на пути обратно в Средиземье через Фалас прошли Синие маги. Случилось это лет пятьсот спустя. Больше здесь их не встречали. А вот Курумо, здесь видели ещё позднее. Он собирался направиться через Бурые равнины в Гондор, и как все мы знаем, осел в Изенгарде с разрешения гондорского наместника Берена. Те, кто видел Алатар и Палландо, утверждали, что в них была искра света Валар, а вот Курумо, возвращаясь с Востока, был похож на сосуд гнева.
— Вы уверены, что Синие маги не возвращались на Восток второй раз? — с сомнением уточнил Таурмирион. Если то, что рассказывал Таэритон, было правдой, то вся картина совершенно менялась.
— Друзья мои, для того, чтобы попасть на Восток совершенно не обязательно держать путь через столицу Дорвиниона. Так, конечно, удобнее и безопаснее, но вполне возможно проехать выше Моря Рун, вдоль границ Мордора, или ниже Дорвиниона, через Железные холмы.
Повисло недолгое молчание, которое Таурмирион прервал вопросом:
— Позвольте спросить, кто изображен на этой картине? — младший принц указал на портрет над камином.
— О, это очень редкая вещь, — ответил Таэритон, явно довольный самим вопросом. — Это, ваше высочество, Морвэ и Нурвэ, запечатленные неизвестным эльфийским художником еще при их жизни, но вижу, что вам не известны эти имена?
— Увы, но нет, — покачал головой Леголас.
— И я не удивлен. Морвэ и Нурвэ — первые правители Авари. Именно они возглавляли кланы, которые жили в холмах, дальше всех от Куивиэ́нен*, и отказались последовать призыву Валар, потому, что любили свободу и звезды. Конечно, об отступниках* не складывают легенд.
— Сколько же лет этому портрету? — с изумлением уточнил Таурмирион.
— Это копия, но и ей больше трех тысяч лет. Оригинал хранился у потомков Морвэ и Нурвэ, но был утрачен во время одной из войн. Как видите, я не только собираю информацию, но и разные редкости. Кстати, могу вам одну подарить. Она попала ко мне в руки случайно. Это странная монета, которой, которую, как уверял здешний меняла, оставил у него сам майар Ку́румо, спеша обратно, обменяв её на гондорское серебро. Где-то она у меня была тут…
Таэритон стал открывать одну за другой шкатулки, что стояли в разных местах меж книг и свитков, пока не нашел нужную.
— Вот! — он протянул увесистую золотую монету с неровными краями, по форме похожую на крошечную тарелочку в центре который находился какой-то непонятный узор.*
— Я так и не смог узнать её происхождение. Раз вы интересуетесь историей майар, что путешествовали на Восток, возможно, это удастся вам.
Таурмирион взял монету с благодарностью, и быстро спрятал её в свой кошель. Потому, как он торопился это сделать, Леголас догадался, что брат знает о ней больше, чем её прежний хозяин.
— Могу я угостить вас вином? А вы расскажите мне, легка ли была ваша дорога? И как обстоят дела в Средиземье? Гости редки в моём доме, а сам я тоже не покидаю Дорвинион.
Таэритон взял со стола колокольчик и позвонил. Вскоре на лестнице раздались лёгкие шаги, уже знакомая эльфийка принесла поднос с кубками и кувшином, а потом удалилась, не сказав ни слова.
— Миримэ не очень жалует чужаков. Её супруг, храбрый Иммерин, давно погиб, защищая Фалас во время одного из набегов вастаков. С тех пор она избегает общества посторонних. Так я услышу какую-нибудь интересную историю, которую смогу записать в свои хроники? — Таэритон разлил вино по кубкам и отсалютовал гостям.
Леголас кивнул брату, и Таурмирион рассказал урезанные версии битвы у Дол Гулдура и падения Гундабада. Хоть он и старался избегать подробностей, рассказ занял почти три часа и когда лихолесцы покидали гостеприимного хозяина, неизвестно, кто больше был доволен встречей: гости из Лесного королевства или сам Таэритон.
Выйдя на улицу, забрав свои клинки у заждавшихся их эльфов, Леголас спросил брата:
— Что ты знаешь об этой монете?
— Она из того мира, куда я попал. Очень старая, можно сказать древняя, но она точно оттуда, я видел изображение похожей в учебнике по истории Древнего мира.
— И как она попала к Саруману?
— Вот это очень интересный вопрос, но, боюсь, ни этой информации, ни какой-то еще, мы больше здесь не найдем. Можно возвращаться домой.
Минас Тирит, Гондор
Двадцать пятый Наместник Гондора, сорокапятилетний Эктелион II, был мудрым правителем, который делал всё возможное для блага Гондора и Минас Тирита. Положение города было не самым простым. Он был крайне зависим от поставок продовольствия, что означало большую заинтересованность и Наместника и всех жителей Минас Тирита в поддержании мира и стабильности в регионе, делающих безопасными караванные пути. Мордорские орки часто разоряли торговцев, что везли зерно из Южного Итилиэна и Южного Гондора, на Итилиенском тракте, а поставки из дальнего Харада всегда подвергались угрозе захвата пиратами Умбара. Поставки продовольствия из Северо-Западной житницы Средиземья, Шира, стали недоступны с тех пор, как Саруман перекрыл Врата Рохана, да и путь оттуда был очень долгий. Потому известия об окончательной победе над Тёмным Властелином Сауроном и Саруманом были лучшими новостями для всех.
Эктелион II объявил целую неделю праздников и готовился к возобновлению старых торговых связей, когда получил известие о том, что скоро в Минас Тирит прибудет законный наследник, потомок Исильдура, Арагорн, сын Араторна II. Наследник был еще мал, ему едва исполнилось одиннадцать лет, как и сыну Наместника Дэнетору, потому, с ним приезжала его мать Гильраэн со своим новым супругом, с необычным именем Рудольфус. Семью наследника в Минас-Тирит сопровождал Гэндальф Серый, хорошо известный в Средиземье маг.
Эктелион II с самого рождения знал, что титул Наместник Гондора не являлся королевским. Наместники были лишь блюстителями трона Гондора, и правили королевством в отсутствие короля. Со времен пропажи Эа́рнура, 33-го и последнего короля Гондора, им правили наместники. И, вот, пришло время снова уступить трон законному королю. Об этом он и сообщил на Совете, который, по обыкновению, выслушал доклад со вниманием, но некоторые его члены, достойные, знатные и богатые граждане королевства высказали сомнения в необходимости перемен. В красивых словах они говорили о своем беспокойстве о будущем королевства, о сомнительной стабильности и процветании с новым правителем, хотя на самом деле их волновало собственное положение и благополучие. Они привыкли, имея места в Совете, принимать решения выгодные в первую очередь для них самих, а уже затем для Гондора и Минас-Тирита. Но Наместник был тверд в своем решении, как камень среди бурного потока. Он повторял в ответ на все речи, что его долг — вернуть трон истинному королю и уступить ему законную власть.
Пришлось противникам реставрации на троне потомка Исильдура сделать вид, что Наместник их переубедил, хотя на самом деле это было не так. Основными противниками восстановления короля были Главный казначей Адунабел и начальник Стражи Цитадели, элитных войск Гондора, охраняющих Минас-Тирит, Барзагар. За каждым из них было много разных грехов, которые, скорее всего, если станут известны новой власти, не только не позволят им остаться при своих должностях, но и могут повлечь гораздо худшие последствия. Именно по этому, два важных сановника Гондора решили руководствоваться старым правилом всех казнокрадов и прочих преступников: «нет человека — нет проблемы» и предприняли для этого определенные меры.
Андуин и Осгилиат, Гондор
Почти весь путь до Минас-Тирита Арагорн и его спутники проделали по воде. Они сошли на берег у водопадов Рауроса, обойдя их по тропе, шедшей вокруг южной оконечности Восточной стены Рохана. Внизу, где вода успокаивалась, после падения с высоты, их ждал корабль, на котором рохиррим перевозили на продажу своих скакунов в Гондор. Об этом короля Тенгеля попросили заранее. Поскольку рейсы по Андуину коневоды совершали регулярно, то им было нетрудно захватить с собой будущего короля соседней страны. Более того, они посчитали это большой честью и выделили для проезда самого Арагорна и его спутников от пристани в Осгилиате до Минас Тирита лошадей и эскорт из десятка конных воинов, что плыли вниз по реке вместе с ними.
Чтобы не говорил Арагорну Руди, мальчик продолжал волноваться о том, как его примут на родине предков. Он говорил об этом так часто, что Лестрейндж даже начал шутить на эту тему, чем совершенно не помогал:
— Представляешь, прибываем мы в Минас-Тирит, а там все делают большие глаза: «Кто вы такие? Какой такой король Арагорн? Ничего о нём не знаем!»
Гильраэн на это делала большие и строгие глаза своему супругу, тот кивал, мол, больше ничего такого, но после забывал и снова шутил над наследником. Но как только корабль пристал к причалу Осгилиата на левом берегу Андуина, все эти шуточки обернулись реалистичным фарсом.
— Вы арестованы! — сообщил им командир вооруженного отряда, поджидавшего их на пристани.
— Вы отдаете себе отчет в том, что пытаетесь арестовать наследника гондорского престола? — с угрозой в голосе уточнил Лестрейндж, совершенно не испытывая страха. Он сам был сильным боевым магом, с ним были лесные эльфы, выделенные для обеспечения безопасности, да еще и десяток вооруженных до зубов рохиррим. В таком составе, он был уверен, если понадобится, они штурмом возьмут и сам Минас Тирит.
— Нам не хотелось бы неприятностей, — мирным тоном проговорил, вставая рядом с Руди Гэндальф, хорошо известный в этих местах как могучий маг, которого Лестрейндж забыл взять в расчет.
— У меня приказ арестовать самозванца и его сопровождающих, — уже менее уверенно проговорил старший из воинов.
— Чей приказ? Неужели Наместника Гондора? — уточнил Руди.
— Нет, но это приказ Совета и моего командира, я обязан ему подчиняться.
— Вы можете этот приказ нам предъявить?
— Предъявить? Нет, это было устное распоряжение, — в голосе командира послышался намек на сомнение.
— А теперь слушайте меня внимательно. Я могу поклясться чем угодно, что сопровождаю в Минас-Тирит истинного наследника его королей. Те, кто отдал вам этот приказ, явно замыслили недоброе, раз не дали вам этого очень серьезного по значению распоряжения в письменном виде. Исполняя его, вы становитесь соучастником преступления против короны Гондора. Клянусь стрелами Оромэ, что вы будете отвечать, если тронете хоть волосок на голове наследника Исильдура.
Голос Лестрейнджа, усиленный Сонорусом звучал очень грозно и убедительно, особенно его эльфийская клятва. Руди старался заменять в своей речи Мерлина, Мордреда и Моргану, на более понятные в этом мире имена. Главный казначей Адунабел и начальник Стражи Цитадели Барзагар действительно дали только устные указания без письменного подтверждения, а становиться преступником командир не хотел.
— Хорошо, мы не станем вас арестовывать и проводим до Минас-Тирита, пусть Наместник скажет свое слово!
Стражи Цитадели отошли в сторону и не стали препятствовать схождению на берег всех прибывших на роханском корабле, с любопытством поглядывая на мальчика в сером плаще, на спине которого было вышито белое дерево Гондора в окружении Семи Звёзд Элендила. Если этот парнишка действительно законный король Гондора, то сопровождать его в столицу большая честь, а ведь выполни они приказ, то могли войти в историю совсем иначе…
Дворец Трандуила, Лесное королевство
В рассветном лесу пел кири́нки. Смертные были уверены, что эти птицы обитали исключительно в Нуменоре и при Низвержении сгинули вместе с островом, так как были неважными летунами и не смогли долететь до материка. Но это, очевидно было не так. Один из искусных певцов прямо сейчас сидел на ветке дерева кулума́льда* напротив балкона с живописным видом на красно-золотую рощу и далекую вершину Эребора и выводил красивые, но печальные трели, что соответствовали меланхоличному настроению лесного владыки. Крохотный певец так запрокинул головку с небольшой шапочкой из черных перьев, что желто-зеленое оперение встопорщилось, делая его небольшое тельце похожим на пушистый комочек.
Выводимые птичкой трели органично сплетались с журчанием Лесной, образуя неповторимый дуэт, наполняя окружающий мир завораживающей мелодией. Голос птицы проникал в шум воды, рождая чарующую песнь, способную остановить время и унести душу в прекрасную даль. Вот певец умолк и повернул свою головку, уставившись глазом-бусинкой на таура Трандуила, как бы спрашивая: «Ну как?»
— Это было прекрасно! — произнес лесной владыка, отсалютовав ему кубком с вином, который держал в руке.
Птичка дернула головкой, изображая поклон, и, вспорхнув с ветки, исчезла в лесу, куда который день тянуло таура. Он давно спокойно не бродил по своим владениям. В последний раз еще до того, как зло начало расползаться со стороны южных границ. Он скучал по деревьям, зверям и птицам. По кажущейся глухой тишине под зелеными сводами, по мягкому зеленому мху, по мелкими нежным лесным цветам с тонким ароматом…
Трандуил достал из специального кармашка сквозное зеркало и вызвал Амрота, который, почти сразу ему ответил.
— Что-то случилось с нашими путешественниками?
— Все с ними нормально. Сегодня встречаются с членами Совета, вечером узнаю подробности. Я по другому вопросу. Попроси Итилиэль и Фенумириель пригласить к себе Антродонель и Арвен.
Супруга младшего сына таура и невеста сыновей Элронда были внучками Амрота, поэтому сейчас проживали у деда в Лориэне. Жена его старшего сына Антродонель и собственная невеста Арвен скрашивали одиночество лесного владыки.
— Мне нужно побыть одному.
— А повод для приглашения?
— Не знаю, любой! Устрой какой-нибудь праздник в Карас-Галадоне.
— И какой же? — серебристо рассмеялся в зеркале Амрот.
— Какой угодно. Фестиваль лесных мотыльков, бал в честь цветения ли́ссуин*… Придумай что-нибудь! Главное, чтобы леди были осведомлены, что без них подготовка празднества никак не возможна.
Амрот молчал, задумавшись. В его воображении уже мелькали картинки, где жители Лориэна собирались на таланах, что были ближе к Нимродели. С них открывался сказочный вид на речную долину, где капельки росы на заливных лугах, раскинувшихся по берегам тихих заводей, искрились под светом звезд в тёмном небе, а в водах реки было четко видно отражение семи крупных звёзд Серпа Валар. Вот эльфы поют и играют на арфах, а танцовщицы в венках из цветов лиссуин легко кружатся под чудесный мотив.
Идея с праздником была хороша. Еще не прошло и года, как Амрот вернулся домой и снова стал правителем Лориэна и такой праздник стал бы дополнительным звеном, укрепляющим связи правителя и его народа.
— Это будет ночной бал! — наконец проговорил владыка Лориэна. — Сейчас пойду и обрадую девочек, а то они как раз скучают, а незнающая, чем себя занять Фенумириель это само по себе небезопасно…
— Спасибо, гвадор! Буду тебе должен! — с лёгкой улыбкой сообщил Трандуил и попрощался с Амротом.
Впереди у него было много свободного времени для прогулок по лесу, а, возможно, и для приятной и долгой беседы со Смаугом. Только он и лес, он и дракон, и никаких юных эллет, что, конечно, украшают жизнь, но иногда так хочется побыть одному…
===========
Cuiviénen («Воды Пробуждения») — крупный залив в западной оконечности моря Хелькар на востоке Средиземья, на берегах которого пробудились Старшие Дети Илуватара — эльфы.
Морвэ и Нурвэ существовали в одной из первых версий «Сильмариллиона». Потом Профессор переписал историю, и в окончательную редакцию Морвэ с Нурвэ не попали.
… крошечную тарелочку … Самые известные древние кельтские золотые монеты были отчеканены в форме маленьких тарелочек и вошли в историю под названием «радужные мисочки».
Клянусь стрелами Оромэ, О́ромэ — один из Валар, научивший эльфов создавать оружие, чтобы они могли защитить себя от слуг Мелькора.
Дерево кулумальда — дерево с красно-золотой листвой. Оно не упоминается самим Профессором в его произведениях. О нем говорится в Приложении к «Сильмариллион» Кристофера Толкина.
Lissuin — сладко пахнущий цветок, «чей аромат приносил лёгкость сердцу». Этими цветами был украшен свадебный пир Алдариона и Эрендис.