• Boosty Shared
• Илья Модус

• T

• истребление

Камрады Йож и Tlek Bakirov решили, что следует влепить еще одну внеочередную главу по этой вселенной. Иначе… просто никак. И рейф не ловится, и бобы тофа не растут.

Желаю всем приятного прочтения.

Не так я планировал провести сегодняшний вечер, плавно перетекающий в ночь. Хотя… кого я обманываю — еще два часа назад даже не знал о том, что за окном уже лантийская звезда заходит за горизонт.

Но, уверен, я точно не собирался на ночь глядя брать «прыгун», отрывать от дел свою команду и погружаться в темные воды мирового океана Лантеи. Интересный факт. Лантийцы дали название планетам в системе, но вот материк, океаны, озера, глубокие впадины и прочие примечательные объекты на планете предпочитали называть коротко и просто. По номерам.

Впадина-344, озеро-12, лес-5, равнина-9… Ну, хорошо еще, что кустарники не пронумеровали и на спинах местных ракообразных не нарисовали штрих-коды. Да, традиция давать объектам имена собственные, это Земная традиция. Лантийцам, способным в любой момент сняться с якоря и отправиться в неизведанные глубины вселенной, абсолютно наплевать на то, как называется тот или иной объект природы. Индивидуальные названия-номера у них есть, так что заблудиться сложно.

Впрочем, стоило только проникнуть в толщу воды так глубоко, что даже лучи сверхмощных осветительных приборов «джампера» казались жалкими подобиями ручных фонарей, как сторонние мысли покинули мою голову. Не до этого сейчас.

Виртуальный экран вспыхнул, демонстрируя карту местности и педантично отмечая на ней все важные метки. Так, например, парочка флагисаллусов, кружащих на глубин пары сотен метров от поверхности дна прямо под Атлантидой, явно нервировали сидящего в кресле штурмана Ихааря.

— Это просто безобидная рыба, просто большая рыба, — бубнил себе под нос старший инженер, неотрывно наблюдая за отметками местных рыб-переростков на виртуальной карте. Чем ближе мы оказывались к одному из представителей этого вида, тем больше его нервный поток слов превращался в настоящее цунами. — Наш «прыгун» прикрыт усиленными щитами, в грузовом отсеке большой и надежный наквадах-генератор…

— Ты всегда столько ноешь? — не выдержал Ронон.

— Это не нытье! — тут же, как ошпаренный, разразился потоком слов Ихаарь. Как плотина, которая выплеснула все содержимое водохранилища, как только разрушилась дамба. — Я переживаю за наши жизни! Эти флагисаллусы — несомненно хищники!

— Это рыбы, — напомнила Тейла.

— И что?! — возмутился Ихаарь. — Не бывает хищных рыб, что ли? Да он сожрет нас как только увидит!

— Эм… — Тейла хотела было что-то возразить, но замолчала. Ронон же только привычно усмехнулся.

— Ихаарь, — позвал я, не убирая руки с панели управления. — Ты вот прям уверен в том, что флагисаллусы попробую закусить нами?

— Несомненно! — Ихаарь повернулся лицом к приборной панели. — Они же огромные, и чтобы прокормиться…

Его взгляд упал на виртуальный экран. Затем, когда с тонким звуком выходящего из проколотого шара воздуха, он вжался в кресло.

— Кажется, этот парень хочет поздороваться, — прокомментировал я огромный глаз, больше напоминающий человеческий, чем представителя животного мира. Сферический зрачок, оттенки радужки.

Отчасти даже любопытно смотреть на глаз, где одна только радужка размером превышает твою собственную голову.

— Похоже, ты ему понравился, — Ронон медленно наклонился вперед, протянувшись через проход, чтобы шепнуть подначку старшему инженеру. — Ну или он безошибочно определяет трусов.

Г лазик флагисаллуса.

— Не ешь нас, — пискнул Ихаарь, судорожно сглатывая. Его лицо побелело и явно могло дать фору школьному мелу. Как ни странно, но мной ни страх, ни тревога не владели.

Полное равнодушие. Впрочем, нет. Скорее уверенность в том, что ничего критичного не произойдет.

Флагисаллусы повредили другой «прыгун» по причине того, что он из-за ошибки пилота оказался прямо в стае рыб. Из того, что я прочел пока мой корабль готовился к вылету, склоняюсь к мысли, что произошел несчастный случай. Не целенаправленное нападение.

В следующий момент, после слов старшего инженера, гигантская рыба, напрягая свое тело, удалилась от ветрового стекла «прыгуна».

— Надо же, — воскликнула Тейла, — он послушался Ихааря!

— Скорее рыбешке просто стало скучно, — выдал свой вариант Ронон.

— Ихаарь, — обратился я к инженеру, к лицу которого начала приливать обратно кровь. — С этого момента у тебя будет позывной «Аквамен».

— Что это значит? — прошептал Древний.

— Выдуманный супергерой в моем мире, который мог общаться с морскими обитателями, — коротко рассказал я.

— Очень смешно, — насупился доранданец. — Бояться — это вполне нормально! Я видел тех, кто не боялся. Скажу честно, их иссушенные рейфами скелеты наверняка уже обратились в пыль. Или были растащены на сувениры. Так что не стоит забывать о своих базовых инстинктах.

— Именно, — согласился я. — Аквамен как всегда прав.

Тейла сдержала улыбку, а вот Ронон беззвучно захохотал. Ихаарь, нахохлившись, достал свой компьютер и принялся в нем что-то печатать.

Машинально я подметил, что тело флагисаллуса покрыто не чешуей, а складчатой кожей, как у ящериц, например. Похоже ДНК этого вида крайне интересно.

Что еще увлекательно, так это то, что флагисаллусы в самом деле обладают определенными зачатками разума. Древние пытались изучить их язык, основанный на эхолокации, а так же стремились научить рыб собственному. В нижних отсеках города есть лаборатория, в которой занимались сим проектом.

Недалекий человек мог бы сказать, что великая раса занималась ерундой, обучая рыб языку. А я бы вспомнил опыты с собаками не побоюсь этого выражения, великого врача Ивана Петровича Павлова. Благодаря его исследованиям условных рефлексов у собак, были изучены процессы пищеварения и получен колоссальный объем знаний.

Так что, не стоит думать, будто лантийцы тратили время впустую. Флагисаллусы почти разумны. У них есть язык. Они чувствительны к изменению электромагнитного поля Лантеи — что есть первый сигнал к тому, что местное светило готово выбросить на планету коронарное вещество. Не говоря уже о том, что в сериале флагисаллус плавал вокруг упавшего в океан «джампера» с доктором МакКеем на борту — и только это позволило отыскать пропавшего ученого.

Я уверен в том, что флагисаллусы и опыты над ними не так поверхностны, как это было обозначено в сериале. Древние не ставили подобные масштабные проекты просто со скуки. Не удивлюсь, если на деле они планировали обучить флагисаллусов выполнять для них простые задания. Например, зачем гонять постоянно «прыгун» между Атлантидой и буровой платформой, чтобы передать на последнюю припасы, если можно позвать флагисаллуса и прикрепить к нему контейнер, отправив по назначению?

Или, скажем, повесить на них сверхчувствительные датчики и отправить составлять картографию океанического дна? Или вовсе поставить себе на службу и сделать из них сторожевых животных, дабы никто и никогда не приблизился к Атлантиде под водой незамеченным? Это лишь те варианты, которые я смог придумать за долю секунды.

В еще одну долю секунды я вспомнил, что единственный в жизни раз, когда я полностью называл академика Павлова по имени и отчеству, проходил на занятиях по биологии в девятом классе. А с того времени когда мне было шестнадцать, прошло, мягко говоря, слишком много времени, чтобы помнить все это.

Но, стоит мне сконцентрироваться, как я могу вспомнить то, что было написано в параграфе про условные рефлексы… Голова от этого начинает болеть, так что освежу память позднее.

Щит «прыгуна», усиленный одним из наквадах-реакторов, произведенных Чайяей, надежно отделял кораблик от толщи лантийского океана и колоссального давления, что обрушилось бы на обшивку. Мы погружались все глубже и глубже в темные пучины вод, следуя указаниям датчиков Атлантиды.

Где-то там внизу, в кромешной темноте, находились двое Древних, пролежавшие там минимум десять тысяч лет. В то, что они могли потерпеть крушение раньше, я не особо верил. Древние не могли не заметить корабли собственного производства, приблизившиеся к городу.

В то же время, когда они ушли и перенастроили щит… Да, это было крайне разумной мерой предосторожности от захвата пустого города рейфами. Как-никак, а космические корабли противника могут просуществовать на дне океана десять тысяч лет, еще и восстановиться. Лежащий в тысячах километров от города крейсер Королевы Смерть явное тому доказательство.

Поставив себе мысленное напоминание — протестировать «стрелу» рейфов на предмет перемещения под водой — вернулся к управлению кораблем.

— Флагисаллусы уходят, — сказала Тейла, ориентируясь на крупные удаляющиеся отметки. Пространство под Атлантидой освобождалось от их массивных тел, словно рыбы поняли — к тем, кого они обнаружили, пришла помощь от родного вида. Единственное что не знали умные рыбы размером с БЕЛАЗ, так это то, что наша помощь могла и опоздать. Не говоря уже о том, что лантийцы, спящие на дне океана, уже заочно получили ярлыки не самых надежных товарищей, коих следует держать под прицелом.

Я более чем уверен в том, что сколько бы мы не раскрывали секретов города-корабля, коренные жители Атлантиды всегда смогут устроить нам сюрпризы, если захотят. А в то, что они захотят избавить родной город от Древних и неясного попаданца-мутанта, не говоря уже о наших добровольцах из других миров, я не сомневался.

И был готов решимости не допустить этого. Этот город и любое наследие Древних в галактике — мое. Кто хочет оспорить сей факт — подходите по одному, патронов на всех хватит.

— Михаил, — раздался в наушнике голос Чайи. — Мы отслеживаем ваше приближение к координатам жизненных сигналов.

Немудрено. Я и не сомневался в том, что сейчас минимум половина жителей Атлантиды наблюдает за нами. Виданное ли дело — нашли двух лантийцев прямо у себя под ногами. А если посмотреть за соседним камнем, там случаем не валяется немного разряженный МНТ? Нет? Точно? Ну, камней тут много.

— Принято, — ответил я. — Ларрин, вы на позиции?

— «Арес» на орбите, — подтвердила командир нашего сильнейшего линкора. — Атлантида передает нам всю телеметрию, как и ваш «прыгун». В случае необходимости, мы вмешаемся.

— Не сомневаюсь.

— А вот я сомневаюсь в том, что именно вам следовало отправиться туда, — возразила Требал, подключившись к нашим переговорам. — Ни одна из групп не смогла осмотреть место крушения так близко. Будьте осторожны.

Мои женщины уже приняли, пусть и не без внутреннего сопротивления, тот факт, что если я намерен быть на передовой, то я там буду. Кроме того, существовали и другие причины, по которым я должен присутствовать на месте крушения.

Слова о спасательной капсуле, отдельно хранящей тело и сознание, напомнили мне один эпизод из приключений землян в галактике Пегас. На орбите какой-то планеты команда Атлантида подобрала две спасательные капсулы с телами мужчины и женщины. Тела умерли, но в то же время и сознание переместилось в двух главных людей в Древнем городе. И, как оказалось, сознания пришельцев принадлежали двум старым врагам… Которые решили, что будет хорошо, если они закончат свою старую войну убив себя пока сознания окончательно не угасли.

И вот… Две капсулы, два тела, чьи сознания хранятся отдельно… Ничего не напоминает? Мне вот кажется подозрительным. И, так как я единственный, кто мог знать как выглядели те капсулы в реальности, то быть очевидцем мне необходимо.

На деле же это просто отговорка.

Мне нужно время и место чтобы подумать над тем, что произошло в нашем обществе семь дней назад. Известия об эволюции меня очень и очень насторожили. Слишком уж это напоминало два момента. Первый, как я уже упоминал, был связан с Машиной Вознесения, что привела Родни МакКея на грань смерти.

А вот вторая… Вторая история схожего толка касалась Млечного Пути, одного очень паршивого существа по имени Анубис — гуаулда, который практически Вознесся из-за ошибки одной из Древних, Омы Десалы. Так вот этот товарищ, который не друг всему живому, существовал в виде энергии, запертый между Вознесением и реальным миром. И… Он очень любил экспериментировать. Например, один из его опытов привел ко встрече землян с человеком по имени Халек.

Тот рассказал, что является пленником Анубиса, что ставил на нем бесчеловечные опыты. На деле же оказалось, что Халек — гибрид человека и самого Анубиса, с полным набором генетической информации от своего «отца». Более того, Анубис использовал свои передовые знания, чтобы сделать Халека человеком, обладающим экстраординарными способностями. Вроде телекинеза, телепатии, умения плавить материалы силой разума…

Ключевой особенностью Халека являлось то, что он мог достичь Вознесения с помощью оборудования Анубиса, если бы проходил специализированную терапию в лаборатории последнего. Механическое Вознесение… Никаких тебе молитв, духовного равновесия и прочего. Просто улучшай себя и каким бы ты ни был злодеем в мирской жизни, ты Вознесешься.

И никто, даже Вознесшиеся, ничего тебе не сделают. По крайней мере прямо. Но, зато всегда смогут призвать на помощь людей, потомков, которые им безоговорочно верят. Например, ЗВ-1 с Земли… Как сказали Вознесшиеся в Пегасе — известные мне герои этой вселенной гораздо более предпочтительные потомки для их планов, чем я. Интересно, почему же? Потому что земляне в лице ЗВ-1 постоянно были готовы умереть, но защитить наследие Древних или их самих?

Я же… Я же другой. Я знаю, что они ничего не смогут мне сделать прямо, а марионеток в этой галактике, способных доставить мне сильные проблемы, у них не имеется. Дорога в Млечный Путь закрыта, ЗВ-1 не прибежит, Саманта Картер не включит обаяние и мозги, Дениэль Джексон не проникнется важностью самопожертвования, а полковник О’Нил не кинется на амбразуру.

Игра в шахматы, а не в поддавки. И я точно знаю, что Вознесшимся это не нравится. Их терпение не бесконечно, они боятся недоступности Млечного Пути. И, рано или поздно их терпение лопнет. Найдется «доброволец», который придет по мою душу. Сомневаюсь, что против какого-нибудь отступника-Вознесшегося хватит самонаводящихся снарядов.

Так что игра должна продолжаться, но очень осторожно.

И вот, появляются двое лантийцев, о существовании которых я ничего не знаю. Ибо не могу вспомнить того, чтобы во вселенной их находили. По крайней в сериалах и фильмах, которые я смотрел. Вселенная была популярна, так что, возможно, лантийцы на глубине, это та часть истории, о которой я ничего не знаю. Вроде лабораторий, взрывающих планеты.

— Михаил, так как «джамперы» лежат рядом с гравитационным якорем, я прошу вас провести внешний осмотр устройства перед тем, как заняться лантийцами, — произнесла Чайя. — Нельзя упускать случай, другого может и не представиться.

— Разумеется мы это сделаем, — ответил я. — Лишние несколько минут погоды не сделают.

— Я не соглашусь, — возразила Селиза. — Возможно, что Предки находятся в опасности и каждая минута промедления…

— Пролежали десять тысяч лет на дне, полежат еще пару минут, — прервал поток возражений я. — Летим к гравитационному якорю.

Я не могу быть категорически уверен в том, что невесть откуда появившиеся лантийцы не создадут очень больших проблем. Возможно, что это тот самый ход Вознесшихся. Так что… Быть может мы просто полюбуемся гравитационным якорем какое-то время? Примерно столько, сколько нужно, чтобы жизненные сигналы окончательно прервались? Нет, это не жестокость.

Я уже общался с некоторыми лантийцами. Мне не понравилось. Сомневаюсь, что если Вознесшиеся ведут себя как отпетые мудаки, их смертные товарищи будут менее проблемными. Информацию всегда можно получить и из бортовых компьютеров — Древние умели строить.

Интересно, озадачена ли Чайя тем, что у меня возник умысел убить Древних? Считается ли это очередной ступенькой к статусу психопата?

Картина на дне завораживала.

Пока датчики «прыгуна» медленно перемещались по участку поверхности, собирая информацию, виртуальный экран проецировал ее, открывая нашему взору невероятную картину.

— Вопрос, — подала голос Ларрин. — Я вижу тоже самое, что и вы?

— Да, — сухо ответила Чайя. — Понимаю твое замешательство.

— О, ты неверно подобрала слово, — заверила командир «Ареса». — Десять тысяч лет большой срок, но разве Атлантида не пролежала на океаническом дне? Ни света, ни источников тепла. Данные о температуре не располагают к тому, чтобы тут выросла целая оранжерея кораллов! Но я их вижу.

— Не ты одна, — возразила Требал. — Похоже, что за годы нахождения на дне, Атлантида по периметру щита обросла наростами коралла. Учитывая восходящую структуру щита, неудивительно, что использование двигателя привело к обрушению коралловых наростов и повреждению того, что они скрывали.

— Пусть я и выросла в космосе, но понимаю, что кораллы не растут в воде, температура которой очень близка к температуре замерзания, — настаивала Ларрин. — Что на такой глубине делают коралловые рифы? Им нравится тепло.

— Не все виды кораллов подчиняются этому правилу, — возразил я. — На Земле есть виды, которые процветают именно в экстремальных температурных условиях. Не говоря уже о том, что Атлантида десять тысяч лет была источником тепла в этом регионе.

— Еще один вариант — кораллы могли мутировать или быть привезены на разбившихся «джамперах», — предположила Чайя. — Однако, сам факт остается фактом — на том месте, где прежде была Атлантида, сейчас минное поле огромных кусков кораллов.

— Это проблема? — спросила Ларрин.

— Нужен образец кораллов, чтобы понять насколько это может быть проблемой, — ответила Требал. — Мы не видели их по той причине, что кораллы росли у основания щита, в зоне темноты и вне зоны обзора незатопленных частей города. Сейчас кораллы могут помешать Атлантиде опуститься на дно, если это потребуется.

— Если они достаточно крепкие и способны повредить обшивку города, то от них нужно будет избавиться, — решительно произнесла Чайя. — Однако, это мероприятие не сегодняшнего дня.

А еще, вероятно, что эти кораллы могли послужить причиной нарушения герметичности город-корабля. Так что опасность они в самом деле могут представлять, причем серьезную.

Мир вокруг «джампера» прежде казался неясной массой серо-зеленых оттенков. Однако, чем ближе мы приближались к дну, тем больше захватывали буйство красок, типичное для процветающего сообщества морской жизни. Мимо проносились стаи крошечных рыб, сверкая серебром в ярком свете огней нашего корабля.

Сотни, возможно, тысячи неопознанных водных существ кружились вокруг, как рой бабочек, в то время как несколько более крупных животных высовывали головы из трещин и щелей кораллового бруствера, ровно настолько, чтобы оценить чужака, прежде чем совершить стратегический отход в пещеры, в которых они обитали.

Скользя по краю обрыва, «прыгун» вскоре подошел к острому углублению в рифе. Взгляд вниз на особенно большой объем обломков на морском дне подтвердил, что этот участок обрушился. Весьма вероятно, что это произошло в не столь отдаленном прошлом, поскольку, хотя полипы твердых кораллов еще не успели прикрепиться к срезанному участку, быстрорастущие губки и мягкие кораллы или, возможно, какая-то форма морских перьев были плодовиты.

Обрушению не так уж много времени, но все же местные жители не смогли полностью нарастить разрушенные куски. Удивительное место. Как маленькие рыбки и обитатели могут вполне комфортно себя чувствовать, находясь под таким давлением?

Впереди имелся выступ в коралловом полотне. Ниже, меньший участок коралла обрушился еще совсем недавно, оставив после себя шрам, который светился мелово-белым под их прожекторами.

Хотя я и не ожидал найти «прыгунов», аккуратно припаркованных на морском дне, присыпанных небольшим количеством щебня от подводной лавины, я также не ожидал столкнуться с тем, что видел сейчас на виртуальном экране. Древние корабли были фактически встроены в основание коралловой стены.

И это проблема.

— Значит мы были правы, — произнес Ихаарь. — Риф образовался вокруг этих кораблей, скрыв их от сканеров.

— Плотность породы кораллов должна быть запредельной, чтобы блокировать сигналы, — заметила Чайя.

— Это да, — согласился Ихаарь. — Еще один довод в пользу искусственного происхождения рифа. Кстати говоря, в виду того, что нижний щит не сплошной, именно кораллы могли прорасти и повредить нижние отсеки.

— Было и второе обрушение, — заметил я. — Вот в тех местах линии обломков достаточно свежие. Им всего несколько дней, но не месяцы, что прошли с момента подъема Атлантиды.

— И этот свежий обвал как раз вблизи «прыгунов», — добавил Ихаарь. — Что ж, понятно. Даже если б у нас были работающими датчики, мы бы все равно вряд ли б обнаружили «прыгуны» раньше.

— Может быть, — уклончиво избежала дискуссии Чайя. — Я правильно вижу — ветровое стекло ближайшего «прыгуна» разбито?

— Да, — Ронон подался вперед. — Внутри все затоплено, тел не видно.

— Жизненные сигналы идут из одной точки рядом с вами, — подсказала Требал. — Вероятно, они в одном из трех других «прыгунов», а не в разных.

— Разберемся, — ответил я. — Факт остается фактом — если выжившие в одном корабле, то где те, кто управлял тремя другими?

Вопрос остался без ответа, потому как никто сейчас не мог на него ответить. Даже мы, непосредственные участники событий, зрители первого ряда.

Следующий выступ принес нам некоторое огорчение.

— Второй «прыгун» развернут к нам кормой, — сообщил я в тот момент, как стая потревоженных рыбок закрыла обзор. — Люк закрыт, передняя часть корабля погребена под метрами кораллов. Простым осмотром тут не отделаешься, нужно ломать риф.

— Позже, — решила Чайя.— По уточненным данным, нужный вам «прыгун» находится в десяти метрах левее. Именно оттуда идут сигналы.

— Вижу его, — я направил машину на следующий выступ. — Маловероятно, что именно из этого корабля. Видишь что с ним стало?

— Мы усилили датчики, — возразила Чайя. — Этот раздавленный «прыгун» и подает признаки жизни.

— Или тот, что рядом с ним, — предположил я. — Сейчас осмотримся повыше и поймем что тут… О, кажется я нашел причину сплющивания третьего «прыгуна».

— Мы видим, — холодно ответила Чайя. — Это просто совпадение.

— Которое превратило целый «джампер» в очень маленькую кучку полезных запчастей, — вздохнул я. — Что ж, по крайней мере мы нашли гравитационный якорь города.

Под пугающим углом возвышалось простое, чудовищно внушительное сооружение. До сего момента я не задавался вопросом как выглядит гравитационный якорь города-корабля. Что ж… Воображение рисовало нечто элегантное, но реальность зла.

— Расскажи кому-нибудь на Земле, что «пятиэтажки» можно использовать в качестве якоря космического корабля, меня засмеют, — оценивая данные сканирования устройства, произнес я.

По самым скромным прикидкам, колоссальных размеров монолитный блок, был размерами с пятиэтажную «хрущевку». Именно это устройство и удерживало Атлантиду в одной точке пространства на поверхности воды, не давая городу-кораблю отправиться в свободный дрейф.

— Мы не могли знать заранее, — поежился Ихаарь. — Якорь сбрасывается автоматически, как только город появляется на поверхности. Нижняя часть засверливается в земную кору примерно на половину, после чего установка магнитного координата запитывается геотермальной энергией. Нужно не так уж много, а буры являются и приемниками тепла. После чего магнитная составляющая включается и удерживает город по принципам магнетизма.

Свою лекцию он прочел за то время, что я облетал конструкцию вокруг и сверху. Ни одного повреждения, ни одного сварного шва. Как будто кто-то отлил этот кирпич целиком. Со всеми механизмами внутри. С другой стороны — даже если этот выйдет из строя, у Атлантиды есть запасные. И, что-то мне подсказывает, что рядом могут быть еще якоря. Логично делать то, что может пролежать в воде тысячи лет, предельно герметичным.

— Похоже на то, что якорь вызвал повреждения рифа в этой части, — предположил я. — И повторный оползень, тот самый, недавний, обрушился на третий «прыгун», повредив его. Здесь нет ничьей вины.

— И там точно нет спасательных капсул, — добавил Ихаарь. — Третий «прыгун» сплющило до полуметра. Там ничто не могло уцелеть. Похоже, что сигналы идут все же из четвертого корабля. И он где-то очень близко. Возможно повыше…

— Пониже, — поправил я, опуская наш корабль глубже, практически до самого донного основания. — Выше с раздавленного «прыгуна» только обломки, между которыми не сможет поместиться еще один корабль. А вот ниже раздавленного явно много кораллов и там может укрыться… А вот и он!

Как и предполагалось, последний звездолет расположился ниже и чуть дальше раздавленного, фактически прикрываемый им. Похоже на то, что третий кораблик исполнил роль демпфера, так как его последний «собрат» имел куда как меньшие разрушения.

— Садимся, — кораблик направмился к поврежденной парочке. — Ихаарь, откалибруй наш щит как, чтобы он отталкивал только воду. Нам потребуется принять часть рифа под щит, чтобы расположиться как можно ближе к кораблю.

— Уже делаю, — отозвался инженер. — Дополнительная мощность пошла… Так, я написал программу, мы сможем расширить щит в два раза, без потери его целостности. У нас будет место, где можно расположиться.

— На дне океана, — произнесла пораженная Тейла. — Под сотнями метров воды.

— Не внушает оптимизм, что нас защищает только тонкая пленка силового поля, — добавил Ронон.

Ихарь, нацепив на лицо гаденькую гримасу, повернулся к сатедианцу:

— Как славно, что работы по подготовке этого «прыгуна» к погружению, провел я лично, не так ли? Теперь вы можете быть уверены в том, что ничто не откажет и не сломается.

— В противном случае мы все тут погибнем, — пожал плечами Ронон, поднявшись с кресла. — На твоем месте я бы перепроверил все дважды.

Сглотнув, Ихаарь уткнулся в ноутбук.

Наш корабль расположился передней частью к корме пострадавших кораблей, высвечивая их силой своих прожекторов. На дне шевелились десятки попавших в силовую ловушку морских обитателей, чье обличье сверкало и бликовало.

Дно превратилось в небольшую реку, по которой текла вода из кораблей и рифов, заполняя выемки и трещины.

— Люк четвертого корабля приоткрыт, — произнес я, адресуя слова Атлантиде. — Входная группа деформирована в результате удара, но сквозь щели можно увидеть два предмета, похожие на ящики. Света и щелей не хватает, чтобы рассмотреть все с такого расстояния. Как только Ихаарь закончит, мы осмотрим корабль более тщательно. Ронон, у нас в рундуках есть немного инструментов для работы по разрушению Древних механизмов?

— Один такой у меня с собой, — Ронон вынул из кобуры свой «частотник» и крутанул его на пальце, как ковбой на Диком Западе. — Выставлю на полную мощность и испарю остатки люка.

— С ума сошел? — ощерился Ихаарь. — Кто знает что тогда произойдет с капсулами? Я уже регистрирую, что у них практически не осталось заряда. С такой тенденцией — не более часа, или около того.

— А главное, как точно описано время дедлайна, — пробормотал я. — Особенно мне нравится слышать от инженера величину «или около того». Хорошо, что хотя бы не в степень возвел…

— Шестьдесят две минуты и три секунды, — выпалил Ихаарь. — Если деградация сигналов будет происходить с той же скоростью — вот сколько у нас есть времени на то, чтобы извлечь их, удостовериться в безопасности транспортировки и доставить в лазарет для реанимации.

— Или, — подал голос сатедианец, — всегда можно выставить «частотник» на режим «Испепеление» и решить проблему заранее.

В кабине «джампера» возникла мертвая тишина. Даже в моем наушнике все замерло, как будто никто на Атлантиде не нашел что сказать на это предложение убить двух, возможно последних, Древних.

Я посмотрел на Ронона долгим внимательным взглядом.

— Что? — невозмутимо спросил он. — Мы все знаем кем они были и что делали. Я не верю в то, что в этих капсулах могут быть разумные, которые не попробуют нас убить, изгнать из Атлантиды или устроить очередной кошмар. Проще убить их сразу и пусть Ихаарь копается в своих механизмах. Явно там можно найти полезную информацию.

Поразительно длинный словесный логичный вывод. От немногословного сатедианца услышать такой монолог, как «Войну и Мир» по радио прослушать. Включая перевод французских речей.

— Интересная мысль, — произнес я. — Но, не искушай меня раньше времени, друг мой. Могу и согласиться…

Судя по звукам в наушнике, на стороне Атлантиды разбилось что-то хрупкое. Не надежда ли на мою эмпатию, случаем?