***16***
Баки смотрел на себя в ростовое зеркало в ванной комнате и не знал, что делать. Желать стать таким, каким он привык себя видеть, и вдруг получить желаемое оказалось совсем разными вещами. Сейчас, глядя на привычное лицо, на темные волосы, на мощную фигуру и бионический протез, он понимал, что, с одной стороны, это очень хорошо — вернулась сила, навыки, возможности, а с другой… Как объяснить людям, которые знали Гилдероя Локхарта совершенно другим, что ты и он один человек? Вменяемых объяснений на ум не приходило. Решив, что лучше всего посоветоваться насчет этого с командиром Рамлоу, Баки оделся и вышел из ванной. Жрать хотелось зверски.
— Хозяин, — Лукреция появилась рядом с ним, — завтрак готов.
Она спокойно смотрела на Баки, словно не видела, насколько отличается ее хозяин от себя прежнего. Баки сел за обильно накрытый стол и отдал должное кулинарному таланту домовушки, которая наблюдала за ним с каким-то умилением.
— Лукреция, а я сильно изменился? — решил спросить Баки.
Домовушка внимательно его оглядела, но, что удивительно, взгляд ее ни на секунду не задержался на его руке, и сказала:
— Хозяин похудел за время болезни, волосы стали длиннее, и кожа бледнее. Нужно хорошо кушать, и всё вернётся.
Баки слушал ее с таким охуением, потому что удивлением это было назвать нельзя, что и словами не передать. Она описывала того Локхарта, в теле которого пришел в себя Баки в этом мире. Понять, это она так странно видит его, или и в самом деле для других он не изменился и остался Локхартом, можно было, только выбравшись в люди. Баки набросал письмо Рамлоу, в котором обещал прибыть в Хогвартс завтра, потому что увидеть командира и Нат хотелось слишком сильно для того, чтобы отказывать себе в этом. Он хотел снова почувствовать, что он не один в этом мире. Ему нужны были близкие люди.
Велев Лукреции отправить письмо в Хогвартс Гарри Поттеру, он собрался и отправился в Лондон, удивившись тому, что одежда была ему впору. Он решил, что для чистоты эксперимента навестит несколько лавок и посмотрит на реакцию людей. Как позже выяснилось, не зря он это затеял. Стоило ему появиться на той самой улочке, где он покупал себе волшебную палочку, как его заметили.
— Мистер Локхарт, вы ли это?! — воскликнула симпатичная ведьма из магазинчика готовой одежды.
— Мисс, — обернулся к ней Барнс, включая свое обаяние на полную катушку, — простите великодушно, но я вас не узнаю.
— Миссис, — поправила она его. — Миссис Малкин. Олливандер говорил, что вы пришли в себя, но ему никто не верил. Зайдёте?
— С удовольствием, — улыбнулся Баки, успокаиваясь. Он поменялся только для себя, а для остальных остался тем же Локхартом, что было очень удобно. Вот только гардероб его в порядок приведет, и можно жить дальше. А еще Баки приметил наискосок от магазина миссис Малкин кафе, в витрине которого стоял огромный торт.
Баки, попив чаю с милейшей миссис Малкин, решил, что новый гардероб ему просто необходим. У миссис Малкин, Аделии, как она просила ее называть, основной ассортимент составляла одежда для школьников, поэтому она направила его в магазин с одеждой для джентльменов с двумя заглавными «Т» на вывеске. Мсье Таттинг, хоть Баки и не понял, с чего это он мсье, а не обычный мистер. Так вот, мсье Таттинг, увидев Гилдероя Локхарта в своем заведении, обрадовался невероятно. Этот покупатель всегда выбирал у них самые экстравагантные наряды, и мсье Таттинг рассчитывал сбагрить… эммм… продать лучшее, что было в их магазине. Особенно он надеялся, что мистер Локхарт купит ту безумно дорогую мантию из шелка акромантула насыщенно-бирюзового цвета. Вообще, мсье Таттинг пытался всучить… эммм… продать эту мантию Дамблдору, но того не устроили ни цена, ни фасон, а второго такого оригинала, который купил бы сие, не находилось. И вдруг такая удача. Мсье Таттинг жестом фокусника вытащил мантию из дальнего угла и потряс ею перед Баки, приговаривая:
— Дражайший мистер Локхарт, вы не представляете, как я рад вас видеть. Недавно узнал, что вы выписались из Мунго, и специально для вас из Парижа выписал это. Смотрите, какая прелесть! — и снова потряс вешалкой с бирюзовой тряпкой перед носом Баки.
— Отставить! — рявкнул Баки, копируя интонации Рамлоу, которыми тот легко приводил в подчинение кого угодно.
Мсье Таттинг вытянулся во весь свой невеликий рост, опустив вешалку с мантией, волочащейся по полу, и посмотрел на Локхарта, который, оглядев костюмы, что имелись в продаже, спросил:
— А на заказ вы шьете?
* * *
Заключение в сундуке не прошло для Грюма даром, ведь для удержания мага в нем применялись такие артефакты, которые буквально выкачивали из людей как физическую силу, так и магическую, подавляя волю к сопротивлению. Поэтому, когда его доставили в Мунго для обследования, то Сметвик категорически отказался отпускать его.
— Лежать! — рявкнул он на дернувшегося к выходу Грюма. — На одной ноге поскачешь?
— Док, — Аластор приземлился на узкую больничную койку и с осуждением воззрился на Сметвика, — у меня обязанности есть. Я Альбусу обещал…
— Сдохнуть? — с изрядной долей ехидства в голосе спросил Сметвик.
— В смысле?
— Альбусу ты обещал сдохнуть? — пояснил Сметвик.
— Детей учить, — помотал головой Грюм.
— Так, — Сметвик сел на стул рядом с кроватью, посмотрел на Грюма и сказал: — Твой организм пребывает в крайней степени истощения, то, что ты сейчас скачешь бодрым кентавром, заслуга зелий, как только эффект кончится, ты с кровати подняться не сможешь. Поэтому я просто не имею права тебя отпустить. А Дамблдор твой перебьется, а попытаешься сбежать, напою сонным зельем, — добавил Сметвик, заметив, что его тирада не произвела никакого впечатления. А потом вызвал дежурную медиведьму и велел переодеть больного в халат и проследить за ним.
А в коридоре его ждали Скримджер и Долиш. Они сидели на диванчике, откинувшись на мягкую спинку, и тихо переговаривались, обсуждая дела.
— Ну, пройдем в мой кабинет, — предложил Сметвик, — поговорим.
— Если накормишь, — протянул Долиш.
— Накормлю, — усмехнулся Сметвик, отдавая распоряжение появившемуся по его зову домовику. Пока дошли до его кабинета, домовики уже успели накрыть стол, а сам хозяин кабинета достал из своего стола початую бутылку огневиски. Он пригласил гостей к столу и разлил по стаканам янтарный напиток.
— Спаиваешь? — усмехнулся Скримджер.
— Мерлин с тобой, — махнул на него Гиппократ, — доза-то терапевтическая, для расслабления нервной системы и пробуждения аппетита. Это я как целитель говорю.
Огневиски был отличным, а еда на удивление вкусной, и мужчины отдали должное и тому и другому. Несколько минут ничего, кроме стука столовых приборов и довольных вздохов, слышно не было. А потом в кабинет просочился патронус-бигль, который голосом аврора Уильямсона сказал: «Шеф, ты не поверишь, кто оказался под обороткой. Это Барти Крауч-младший! Мы идем домой к его отцу. Присоединишься?»
— Блядь! — экспрессивно брякнул Скримджер и посмотрел на Сметвика. — Сходишь с нами?
— Думаешь, там нужен целитель? — спросил Гиппократ.
— Понятия не имею, — пожал плечами Руфус. — Но лишним не будешь.
В доме Краучей светилось единственное окно, в котором виднелась тень ходящего взад-вперед человека. Перед невысокой калиткой стояли четверо авроров, которые ждали только их. Скримджер постучал в калитку и сказал появившейся домовушке:
— Передай хозяину, что его желает видеть глава Аврората.
Спустя пару минут открылась сначала калитка, а потом и входная дверь. В коридоре загорелся свет, и домовушка тонким голосом пригласила господ в кабинет хозяина. Крауч сидел за столом и строго взирал на столпившихся в дверях авроров.
— Чему обязан? — спросил он, нервно постукивая пальцами по столу.
— Сегодня был арестован твой сын, Бартемиус, — ответил Скримджер, подойдя к столу и опершись на него ладонями.
— Чушь, — резко ответил Крауч. — Мой сын мертв, и ваши шутки неуместны. А теперь попрошу оставить меня, много работы, знаете ли.
Сметвик смотрел на Крауча не так, как это делали авроры. Он смотрел как целитель. И именно поэтому заметил и легкий тремор, и нервные движения, и странную мимику. Складывалось такое ощущение, что он если не проклят, то находится под воздействием. И чтобы проверить свою догадку, он бросил в Крауча простенькие чары из-за спин авроров. Легкое свечение, практически невидимое, но для целителя его уровня абсолютно явное и ясное, подсказало причину странных симптомов.
— Он под Империо, — шепнул он Долишу. — Вяжи аккуратно.
Ошеломляющее заклинание у Джона было такой силы, что Крауча едва не снесло вместе со столом и стулом, а наколдованные веревки, связавшие его, нельзя было снять простой Финитой.
— Нахуя? — спросил Руфус, оборачиваясь к Долишу.
— Док сказал, что Крауч под Империо, — пожал он плечами.
— Так, забираем его в Аврорат и вызываем взломщика проклятий, — решил Скримджер и посмотрел на Сметвика. — Зайди к нам завтра к обеду. Дашь показания.
— Непременно, — кивнул Сметвик, вышел из дома и аппарировал домой. День был суматошным, и следующий обещал стать не легче.
А Скримджер и Крауч под конвоем звезды авроров отправились в Аврорат — ночь обещала быть долгой.
* * *
Утром Брок поймал рыжего не-друга на выходе из душа, привычно заломил ему руку, услышав скулеж, и сказал:
— Еще раз я увижу, что ты роешься в моих вещах, урою. Понял.
Боль в вывернутой руке была нешуточной, да и угроза в голосе настоящей, поэтому рыжий струхнул и закивал головой.
— Я больше не буду, мне просто нужна была карта! И вообще, это мои братья тебе ее подарили.
— Похуй, теперь она моя. И сундук, в котором она лежит, тоже мой.
— Гарри, что случилось? — со своей кровати спросил Невилл, а Симус и Дин следили с удивлёнными лицами за происходящим со своих кроватей, но не вмешивались в разборки.
— Уизли копался в моих вещах, — ответил Брок. — Вы бы и свои сундуки проверили, может, что-то пропало?
— Я не вор! — вскинулся Рон, которому было до слёз обидно услышать такое обвинение. Да, он взял карту у Поттера, но совершенно не считал, что сделал что-то такое, что делать нельзя. Да, они сейчас в ссоре, но это же ничего не значит. Рон как-то резко позабыл все свои нападки на якобы своего лучшего друга, все злые слова, всю ту зависть и ненависть, что он изливал, а помнил только о том, что они ведь дружили, значит, он имел право взять их общую вещь. Представив, как отреагировал бы Поттер, если бы он взял не карту, а мантию, Рон содрогнулся и посмотрел на Поттера. Тот с таким безразличием встретил его взгляд, что до Уизли со всей ясностью дошло, что в этот момент ставится жирная точка в их дружбе.
— Хуже, ты предатель, — с презрительной усмешкой сказал Брок и отпустил его. А потом демонстративно забрал пергамент из сундука, закинув его в сумку, а на сам сундук накинул заклинание от воров, которое им совсем недавно показывал профессор Флитвик.
Спустившись из спальни, он дождался Нат, и они пошли на завтрак. По пути он рассказал ей о происшествии.
— Понятия не имею, что это за штука, позже проверим.
А за завтраком к нему подлетела небольшая сова, принесшая письмо. Брок принял послание, накормил почтальоншу кусочком мяса и сказал:
— Полетай пока, ответ заберешь позже.
Письмом эту записку назвать было сложно. Зимний писал, что прибудет завтра утром, и чтобы он — командир — не удивлялся. Брок перевернул записку, но обратная сторона была чистой, показал ее Наташе и пожал плечами на ее вопросительный взгляд. Он понятия не имел, чему не нужно будет удивляться.