Глава 47
Гарри хорошо помнил прошлое заседание Визенгамота, на котором он присутствовал. Сегодня снова около пятидесяти волшебников в сливовых мантиях, с вышитой золотом буквой W на них сидели на своих местах, как и в прошлый раз. Но были и заметные отличия.
Отсутствовала Мадам Боунс со своим моноклем. Её убили Пожиратели Смерти. Она казалась такой справедливой и грозной ведьмой. Это была непоправимая утрата. Гарри знал, что Пожиратели смерти не ходят по одному. Вы могли бы быть лучшим из лучших, но в сражении против пяти шести бойцов ни у кого не было шанса. Не было и Фаджа, который совершил самоубийство не желая становиться узником Азкабана.
Гарри с любопытством наблюдал за новым Министром Магии. Он раньше не видел никого, похожего на него. В его рыжевато-коричневых волосах и густых бровях были полосы седины. У него были колкие желтоватые глаза за очками в стальной оправе, стройное тело и грация в движениях, хотя он ходил прихрамывая. Он производил впечатление проницательного и твердого мага. Судя по тому, что Гарри читал в газете, Руфус Скримджер был жестким руководителем. Он начал карьеру с уровня простого аврора и дорос до Главы Аврората. Он был тем, кого можно было назвать закаленным в боях ветераном.
— Судебное заседание по делу Лили Каллы Поттер, урожденной Эванс, обвиняемой в использовании непростительного проклятия против Гарри Певерелла, эмансипированного шестнадцатилетнего подростка в стенах школы чародейства и волшебства Хогвартс объявляется открытым! — произнес Скримджер властным голосом.
Джеймс сидел с закрытыми глазами рядом с адвокатом, которого нанял для защиты Лили. Он запретил своим детям присутствовать, не считая это подходящим для них. Поттер не хотел, чтобы дети увидели, как их мать уводят конвоиры для сопровождения в Азкабан. Однако он позволил им увидеться с Лили до суда, что было ошибкой: Ник только сильнее расстроил Лили, а Рокси, как всегда, хранила молчание.
Лили освидетельствовал квалифицированный целитель разума. По его заключению миссис Поттер не принимала никаких средств, влияющих на сознание, к ней не применялись подчиняющие чары и заклинания. Она прекрасно осознавала, что делает. Все ее действия были совершены по своей собственной воле, в здравом рассудке.
— На заседании присутствуют Руфус Скримджер, Министр Магии; Кингсли Шеклболт — глава ДМП. Протокол заседания ведет Персиваль Игнатиус Уизли, старший заместитель министра и судебный секретарь, — проговорил для соблюдения формальностей Скримджер. — Теперь обвинения! Сознательное наложение непростительного проклятия, а именно, Круциатус на ученика Хогвартса.
Северус и Эйлин были с ним сегодня, сидя по обе стороны от юноши. Гарри не хотел присутствовать на этом заседании, но Северус настоял. По словам его мастера и возлюбленного, он должен был быть здесь, чтобы отпустить прошлое и двигаться дальше, иначе оно продолжало бы влиять на него. Гарри с большой неохотой вернул воспоминания о тех днях, когда его пытали. С помощью Северуса ему удалось преодолеть страх перед теми событиями. Он больше не зависал при звучащем заклинании Круцио. Никто не накладывал его на него, просто для пробы Снейп несколько раз проговорил это слово неожиданно. Гарри сейчас был занят тем, что осваивал невербальные заклинания и выполнил первые стадии варки Ликантропного зелья. Ущерб, нанесенный ему Лили удалось нивелировать.
В зал ввели Лили, и усадили на одинокое кресло обвиняемого в передней части. Миссис Поттер выглядела плохо: её волосы были сильно растрепаны, а зеленые глаза широко распахнуты и полны страха. За её спиной стояли авроры на тот случай, если придется усмирять обвиняемую.
— Обвиняемая на месте, мы можем начинать, — горделиво произнес, вставая, Руфус Скримджер, и осмотрел всех присутствующих ястребиным взором желтоватых глаз. — Все готовы?
— Да, сэр, — ответил Перси Уизли, держа наготове перо, чтобы вести записи по ходу разбирательства.
Сейчас он исполнял обязанности секретаря, а по основной должности стал заместителем министра, и он очень гордился этим. У него было больше политических амбиций, чем у любого Уизли. Персиваль был полон решимости добиться успеха, так как хотел зарабатывать столько, сколько бы хватило на содержание семьи любого размера. У его детей всегда будут новые игрушки, новая одежда и новые вещи для школы, а не те подержанные вещи, которые ему всегда приходилось донашивать за Биллом или Чарли.
Северус старался не смотреть на Лили, желая сохранить в памяти образ наивной маленькой девочки, которую он ввел в волшебный мир. Той, которой давно уже не было. Сейчас это была очень рассерженная озлобленная ведьма. Он даже представить себе не мог, во что превратится его подруга. Снейп знал, что она должна понести наказание, не попытаться сделать это снова. Северус мог только надеяться, что что-то из этого суда дойдет до нее, и она осознает, что сделала.
— Вы, Лили Поттер, в настоящее время преподаете и живете в школе чародейства и волшебства Хогвартс, не так ли? — спросил Скримджер, с отвращением глядя на ведьму.
— Да, — сказала Лили, и быстро пробежала взглядом по членам Визенгамота. В их глазах не было сочувствия. Она ощутила себя такой усталой и голодной. Гнев покинул ее. За неделю пребывания в камере, Джеймс навестил ее только два раза. Первый раз — как только ее арестовали, и еще один — с адвокатом. Это выглядело не очень хорошо, особенно со знанием того, что к вечеру она будет в Азкабане, и это сильно пугало Лили.
— Миссис Поттер, расскажите Визенгамоту, что вы почувствовали, когда узнали, что собственный сын оставил вас без гроша? — начал с этого вопроса свою работу адвокат Роберт Саттон.
— Я была зла, напугана, подавлена и очень обиженна. Мы остались без средств и не могли обеспечить семью, — тихо сказала Лили. — Все, что осталось — это детские хранилища сына и дочери.
— Вам пришлось использовать деньги детей для оплаты всего необходимого для Хогвартса? — уточнил адвокат.
— Да, — кивнула Лили.
— Что было потом? — задал вопрос Роберт Саттон.
— Мне пришлось искать работу. Я получила место профессора магловедения в Хогвартсе. Поскольку мы остались без дома, это был хороший вариант. Ник здесь в безопасности, — сказала Лили.
— Понятно, — сказал Роберт, — пока у меня нет других вопросов.
— Вам нравится все время в вашей речи упоминать Ника, не так ли? — спросил Лили, вставая, Кристофер Куртин, адвокат Гарри.
— Конечно, он же мой сын!
— В самом деле? А Гарри он же тоже ваш сын? — спросил Крис Лили, почти не скрывая своего к ней отвращения.
— Да, — прошептала Лили, съеживаясь.
— И вы сознательно заботитесь только об одном, полностью пренебрегая другим? — уточнил адвокат.
— Возражаю! Мы здесь не для того, чтобы обсуждать прошлое! — воскликнул защитник миссис Поттер.
— Но вы сами с этого начали ваши вопросы! — заявил Крис.
— Протест отклонен! — сообщил Скримджер. Роберт действительно первым поднял вопрос о прошлом.
— Спасибо, господин Министр! Пожалуйста, ответьте на мой прошлый вопрос, миссис Поттер, — сказал Кристофер Куртин.
— Я не пренебрегала им, — возразила Лили, бледнея и покрываясь холодным липким потом от понимания того, что сейчас вытряхнут все ее грязное белье.
— Разве? Вы отказали своему сыну в образовании. Ему приходилось в самом нежном возрасте самостоятельно изучать все, без чего бы он не смог выжить. Вы не давали ему денег на карманные расходы, у него даже не было фамильяра, который есть у большинства учеников Хогвартса. А после второго курса вы не покупали ему форму и необходимые принадлежности для школы. Маленький мальчик вынужден был работать, чтобы обеспечить себя.
Лили просто склонила голову, не в силах встретиться с кем-либо взглядом. Джеймс отреагировал таким же образом.
— А когда он стал лордом Перевеллом и получил полный контроль над финансами и имуществом Поттеров, вы достаточно сильно разозлились, чтобы применить к ученику школы, где вы были профессором непростительное заклинание? — спросил Крис.
— Возражаю! Это домыслы! — воскликнул адвокат Лили.
— Согласен. Вопрос снят, — скучающе проговорил Скримджер. Он был удивлен, что все участники процесса вели себя тихо, даже Альбус Дамблдор, который всегда быстро и эмоционально высказывал свое мнение.
— Вот результаты оценки целителем разума состояния Лили Поттер. В нем ясно сказано, что она очень хорошо осведомлена о добре и зле, что она никоим образом не была проклята и не находилась под действием зелий. Миссис Поттер наложила это непростительное проклятие по собственной воле, — сообщил Крис и передал заключение Перси, который размножил его и разослал в руки всем присутствующим.
— Я вызываю Кейт Беннетт, — продолжил адвокат Гарри, а вызванная вышла месту дачи показаний.
— Миссис Беннет, вы проверяли заклинания скастованные палочками миссис Поттер и мистера Певерелла. Вы можете назвать суду последнее заклинание миссис Поттер? — спросил Крис.
— Проклятие Круциатус, — без эмоционально произнесла Кейт.
— А предыдущие?
— В тот день с утра она использовала Alohomora и Scourgify. А прямо перед проклятьем Круциатус она использовала Cruciamentum и Torqueo.
Джеймс в полном ужасе разинул рот, а адвокат бросил на него быстрый проницательный взгляд. Он не знал, что Лили использовала еще и эти заклинания. В таком варианте не было смысла настаивать на внезапном гневе. Эта ведьма действительно хотела причинить вред своему сыну. Джеймс же внезапно очень сильно захотел убежать из зала суда. Он не мог больше это выносить, он не мог слышать все, что будет сказано дальше. К сожалению, его адвокат, почувствовавший желание Поттера, крепко схватил его за руку.
— Три пыточных заклинания подряд? — уточнил адвокат.
— Да.
— В каком временном интервале они были использованы?
— В течение одной минуты.
— А какие заклинания использовал мистер Певерелл?
— Щитовые чары Contego, Aguamenti, Stupefy, Incarcerous и снова Contego.
— Все заклинания защитные Ничто из них, конечно, не спасло бы проклятия Круциатус. Мистеру Певереллу очень повезло, что он смог уклониться.
— Да, применение непростительного не принесло результата. Это была попытка его наложить. Это говорит о том, что нельзя назначать миссис Поттер пожизненное заключение, — проговорил Роберт, вставая.
— Но она должна быть осуждена. Если вы сейчас позволите выйти из этого зала свободной, тогда нужно отменить наказание за применение непростительных заклинаний и позволить всем пользоваться ими! — категорично заявил Крис.
— Хватит! Думаю, пришло время принять решение Визенгамота, если нет дополнительных доказательств? — высказался Скримджер.
— У защиты нет, — сказал Роберт, отрицательно покачав головой.
— У обвинения, нет, сэр, — сказал Крис, успокаивающе кивнув Северусу и Гарри.
— Тогда произнесите ваше последнее слово перед тем, как члены Визенгамота приступят к обсуждению вердикта, — заявил Министр.
— Уважаемый Визенгамот! Лили Поттер совершила ужасную и прискорбную ошибку, о которой она глубоко сожалеет. Она позволила своему гневу пересилить здравый смысл, но только один раз. Она не заслуживает пожизненного заключения в тюрьме Азкабан. В этой ситуации лучшее влияние окажут общественные работы и занятия с целителем разума по управлению гневом. Не забывайте, что Лили Поттер — мать Ника Поттера. Если мы заключим ее в тюрьму, он может не захотеть сражаться за нас, — закончил свою речь Роберт.
— Если вы позволите Лили Поттер избежать наказания, которое положено по закону, ситуация может накалиться. Общество расколется на тех, кто поддерживает такое решение, тех, кто осуждает и тех, кто с палочками в руках сочтут для себя возможным попробовать непростительные заклинания, считая, что они не хуже, чем Лили Поттер. Кем бы ни являлся обвиняемый — закон одинаков для всех. Возможно, пожизненное заключение, действительно чрезмерно, но обвиняемая должна быть помещена в Азкабан, как того требует закон. Установите срок соразмерный вине. НИКТО НЕ ДОЛЖЕН БЫТЬ ВЫШЕ ЗАКОНА! — сказал Крис, четко произнося последнюю фразу по словам, чтобы оказать более глубокое воздействие на слушателей.
Члены Визенгамота наложили на свои места полог тишины и стали обсуждать варианты приговора, советуясь с юристами. Им потребовалось больше часа, чтобы принять решение. Когда это состоялось, был дан особый сигнал, призывающий всех вернуться на свои места.
— Решение было принято? — спросил Скримджер.
— Да, мы приняли решение, — сказал Альбус Дамблдор, которого заставили поклясться, что он будет рассматривать дело непредвзято, в противном случае его дисквалифицируют. — Визенгамот признал Лили Поттер виновной и назначил ей следующее наказание: один год заключения в тюрьме Азкабан. Надзор после освобождения еще на четыре года. Это означает, что обвиняемая должна будет каждый месяц предоставлять для проверки свою палочку. Мы также решили назначить ей еженедельные встречи с целителем разума, начиная с этой недели и в последующие годы до тех пор, пока целитель разума не посчитает, что Лили Поттер больше не представляет угрозы.
Дамблдор настоял на заключении в Азкабан, напомнив другим членам Визенгамота о Законе Мерлина, по которому, Лили, вероятнее всего бы лишилась магии, не назначь они ей адекватное наказание. Закон Мерлина был непредсказуем. Сама магия карала при помощи него. Он хранился в одном из самых нижних хранилищ Гринготтса под усиленной охраной и лишь единицы видели его. Этот закон наказывал человека болью, частичной потерей магии потерей, полным ее лишением или даже смертью, в зависимости от того, насколько плохой поступок совершил волшебник. Маги называли результат его действия магическим откатом.
— Да будет так, — сказал Скримджер. — Авроры, заберите ее!
— Джеймс, помоги мне! — воскликнула Лили, когда ее стали выводить из зала.
Поттер даже не взглянул на свою жену. Не было смысла что-то предпринимать. Он мог бы только добиться срока в Азкабане и для себя, за нападение на конвой в зале суда. Ему предстояло заботиться о детях — это все, что у него осталось.
— Ты точно хочешь, чтобы я это сделал? — уточнил Северус у Гарри.
Тот кивнул. Он определенно не хотел близко подходить к Поттеру. С этого дня он собирался полностью очистить свою жизнь от прошлого и посчитал, что для этого нужно кое-что сделать. Но желание юноши не сбылось. Джеймс сам приближался к нему.
— Гарри! — тихо сказал Джеймс, с выражением боли на лице.
— Оставь его в покое, Поттер, ты достаточно причинил вреда! — сказал Северус, загораживая юношу собой.
— Я просто хочу извиниться, мне так жаль, — придушенно произнес Джеймс.
— Вам жаль? Вы хотите извиниться? Вы думаете, что это сотрет тринадцать лет долбаных страданий?! — прорычал Гарри. — Вы представить себе не можете как я жил! Что, по-вашему, чувствует ребенок, когда вся его семья, раз за разом уезжает развлекаться на целый день, оставляя малыша одного в поместье? Я ненавижу вас, и всегда буду ненавидеть!
Северус обвил его руками со спины, удерживая от того, чтобы броситься на Джеймса, который поник от слов сына. Все его лицо побелело.
— Отправляйтесь домой, — сказал Северус матери, подведя к ней Гарри, протянув порт-ключ и активировав его. Эйлин с Гарри исчезли. — Он не желает твоих извинений, Поттер, он просто хочет выбросить тебя из своей жизни, чтобы он мог двигаться дальше и быть счастливым. Вы и так причинили ему много боли, изломали психику так, что не все можно исправить.
Северус скривил от отвращения губы, но был вынужден, выполняя поручение Гарри продолжить стоять перед Джеймсом. Он вытащил большой конверт и всунул его в руки Поттера.
— Это тебе. Если у тебя есть хоть немного совести, в чем я лично очень сомневаюсь, просто оставь его в покое!
После этих слов Северус пошел к выходу из зала суда, а его мантия драматично развевалась вокруг него.
Джеймс открыл конверт и резко вдохнул. Там были документы на Годрикову Лощину и Поттер мэнор. Ключи от хранилищ на имя Ника и Рокси, к которым они получат доступ на семнадцать дней рождения. Ключ от основного хранилища Поттеров, в которое была положена большая сумма галеонов.
Рыдание вырвалось из горла Джеймса, а слезы потекли из его глаз. Судорожно вздохнув, он наложил на себя чары гламура, не желая, чтобы все видели, как он расстроен. Поттер не хотел сейчас быть один. Он отправился к Ремусу и Сириусу. Он только что отправил жену в тюрьму, его сын наорал на него и, несмотря на ненависть, вернул ему большую часть денег и два дома.
Слова Снейпа эхом отдавались в его голове, когда шел к каминам в Атриуме. Облегчение, печаль, ненависть к себе — все смешалось, заставляя его голову кружиться. Его сын оказался лучшим человеком, чем он. Он никогда бы не отдал ни кната тому, кого ненавидел. Все это тому, кого ненавидел. Это убивало его.