Глава 1. Вразумительный день
— Барин, баааарин! Надо просыпаться. Квасу холодного выпейте, али рассольчику с ледника принесть? Ужо не гневайтесь, душа-хозяюшка Настасья Николавна велели будить, пока не встанете.
Голос был одновременно и тонкий, как у ребенка и дребезжащий, как у старичка. Несмотря на то, что слышать сейчас не желалось ничего, а тем паче вставать, квасу бы волхв выпил. Холодного, большую кружку. Возможно, и рассол бы не помешал.
Разлепив не без труда веки на правом глазу, он увидел подле своей головы невысокое, не выше колена, лохматое существо. В руках оно держало резной деревянный поднос, покрытый вышитым рушником, а на нем та самая большая стеклянная кружка, чьи бока запотели от ледяного напитка внутри. А запах! Это был божественный напиток на ячменном солоде и ржаных сухарях.
— Испей, барин! — снова предложил коротышка, с поклоном протягивая поднос.
Волхв осторожно приподнялся и сел в постели, вспомнив, что это чудо — главный домовой в доме Долоховых, Евграф Митрофанович, сокращенно «Графка». Его статус подчеркивала явно качественная одежда: синие сатиновые штаны, крепко заправленные в аккуратные черные сапожки с маленькими пряжками и белая льняная рубаха, затянутая красным кушаком.
— Испей, барин! — снова настойчиво повторил он, склоняясь так глубоко, что едва не потерял равновесие. — Суседи с визитами уж прибыли. Придется вести с ними вразумительные разговоры.
Волхв неопределенно кивнул и, протянув руку, схватил кружку. Холод кваса, был настоящим бальзамом для его тела и души. Вчерашний день явно не обошелся без возлияния хмельных напитков, причем в большом количестве.
— Хорошо-то как, — промолвил он и с наслаждением потянулся.
Графка, удовлетворённый реакцией, выпрямился и, засунув поднос вместе с рушником подмышку, уперев ручки в бока, произнес с гордостью в голосе:
— Мы, домовые, знаем, что именно нужно нашим хозяевам, чтоб день начинался правильно! А вам, барин, с утра не мешало бы хорошенько умыться, собраться и рассмотреться у зерцала перед выходом.
— Кто и что там у нас, Графка? — не удержался волхв от вопроса.
— Экма, барин! Суседи же прибыли с печальными визитами, чтоб отдать свое почтение и высказать соболезнования об смертии вашего батюшки. Вчера ж похороны были.
В голове замелькали картинки похорон и местного погоста. Он находился у церкви, там же, где и имение Долоховых, на высоких холмах, в бору, при впадении Шексны в Волгу. Архипово, вот как называлось это место. Здесь вчера предали земле тело почившего Николая Матвеевича Долохова. Именно на его похороны и прибыл в Россию Антонин Долохов, вернее, Антон Николаевич Долохов. Волхв сейчас был им, а не собой, Велимудром. Он занял место потомка, слив их души и память.
— Анастасия уже вышла к гостям? — спросил он о сестре, что жила с отцом.
Сестра не имела Силы, волхвами были только мужчины рода. Да еще и с мужем не повезло, хоть вышла Настя замуж и по любви. Её супруга убили на дуэли, когда её не исполнилось еще и двадцати лет. Поединки были давно запрещены, но время от времени случались. Детей родить не успела, замуж не рвалась, вот и осталась жить при отце, когда старший брат пропадал неизвестно где.
— Душа-хозяюшка Настасья Николавна в зале. Очень вас ждут.
Пока волхв приводил себя в порядок, Графка подал одежду и помог в нее облачиться.
— ТА ВЕЩЬ там, — произнес домовой, когда его хозяин был полностью готов к выходу, кивая на резной комод. Было видно, что ему даже неприятно говорить о том, что там лежало, не только называть, и, уж тем более, подать её.
«Той вещью» оказалась волшебная палочка. Оставив традиционные для их семьи посох и перстень дома, когда Антон последовал за Томом Риддлом в Европу, а потом, на его родину, в Магическую Британию, Долохов приобрел у Григоровича этот артефакт. Вся палочка была изготовлена из тиса, но рукоять — из живого дерева, а основная часть — из мёртвого, много лет простоявшего на старом кладбище. Навершием рукояти служил миниатюрный череп. Внутри тоже было что-то неприятное.
Артефакт фонил темной энергетикой и брать его в руки волхву совершенно не хотелось.
— Где перстень мой? — спросил он у домового, а тот, услышав, что именно спросил хозяин, едва от радости не подпрыгнул.
— В ларце, в ларце, барин! Где ж быть ему!
Домовой, указал на изящный ларец из красного дерева, инкрустированный перламутром. Антон с неожиданным трепетом осторожно открыл его. Внутри, на мягкой бархатной подушечке, покоился его перстень. Он был изготовлен из черного металла. В центре находился крупный темно-зеленый камень, на котором была вырезана спираль и несколько рун.
— Ну, здравствуй, — произнес Долохов, надевая кольцо на указательный палец левой руки, и сразу почувствовал, как по его телу пробежала волна магической энергии, мгновенно наполняя его уверенностью и силой. — Да, Графка, это наша Сила.
Домовой кивнул с одобрением, хотя в его глазах читалась легкая тревога.
— Сила, барин, в вас ваша как была, так никуды не делась, а вот вторая пока не признала.
— Вторая? — волхв резко обернулся.
Неужели домовик почувствовал, что его хозяин тот, да еще и не тот, кем должен быть?
— Родовая, от батюшки вашего перешла к вам. Эх, барин, Сила рода теперь ваша, это всем ясно, но она еще не признала вас. Она же, как существо живое, что требует уважения и подчинения. Вы теперь ее русло, а вона как река. Если не сможешь стать хозяином, выжжет тебя изнутри, ослабнет и беды всякие случатся…
А ведь домовой был прав! В прошлый раз Долохов уехал из России прямо в день похорон отца, не озаботившись никакими родовыми делами, а уже осенью он сидел в Азкабане, а что происходило здесь не известно. Когда он с другими Пожирателями сбежал из тюрьмы после возвращения Лорда в 1996 году, он пытался связаться с сестрой, но неудачно. Потом, после событий в Отделе тайн был повторно схвачен и заключен в тюрьму, лишь к лету 1997 года обретя свободу. До своей гибели второго мая 1998 года он так и не получил никакой весточки с Родины.
Волхв кивнул. Нужно побыстрее будет завершить встречу с соседями, и найти место, где прежде собирались его потомки, предки Антона и там принять Дар. По памяти Антона в голове уже вырисовывался образ старого могильного холма недалеко от усадьбы. Ритуал стоило провести прямо сегодня, так он был важен.
А Графка продолжал мрачно вещать, видно задумал напугать нового барина, чтобы тот и не подумал отказываться от принятия Силы.
— Будет Сила непринятая тянуть тебя вниз. Ослабнет твоя собственная, а, возможно, найдётся кто-то, кто захочет сам завладеть ею. К примеру, Кудеяр. Он такой, если почувствует слабину, то зубами вцепится, чтоб прибрать добро.
Волхв вскинул голову:
— Кудеяр? — как мог его давний знакомец, и не сказать, чтобы друг, но и не враг, волхв Кудеяр прожить так долго?
И тут память Антона подкинула ему несколько воспоминаний, чуть не заставивших его расхохотаться, а ведь день был скорбным. Домовой говорил об одном из «суседей», Кудеяре Афонасьевиче Онопко. Не зря говорят, чем меньше предков, тем громче имена.
— Я не дам этому случиться, Графка. Приму родовую Силу, а ежели понадобиться, так и завоюю нам еще какую чужую.
В парадной гостиной собрались только самые ближние «друзья дома», жившие неподалеку. Был уже упомянутый Кудеяр Афонасьевич Онопко с супругой, сыном и двумя дочерями. Прибыли и Станислав Григорьевич Твердый, Игорь Валерьевич Смоленский, Арсений Дмитриевич Остромысл. Все с семьями. Оно и понятно.
Конечно, все присутствующие были опечалены кончиной Николая Матвеевича Долохова и прибыли разделить скорбь с его детьми, но имелись и скрытые мотивы. Антон всегда был интересным объектом для дам, а сейчас, в свои сорок один*, став главой рода и вовсе выбился на самый верх списка желанных женихов Магической Руси. Сестра его тоже пока котировалась на брачном рынке. Поэтому после всех выражений соболезнований разговоры постепенно свернули на дальнейшие планы наследников.
Кудеяр Афонасьевич Онопко, обладатель густой бороды и тяжелого взгляда, первым начал эту тему. Он, облокотившись на спинку софы, и произнес:
— Эх, Антон. Тебе, теперь как главе рода, следует хорошенько укрепить свои позиции. Ох, как много трудностей ждет тебя впереди.
Станислав Григорьевич Твердый, также присоединился к разговору:
— Кстати, что вы собираетесь делать с наследством? Слышал, в Ярославле недавно появились интересные предложения по развитию старых поместий. Очень рекомендую ознакомиться, дабы не остаться на обочине прогресса, рискуя и дальше оставаться в тени своих предков.
Игорь Валерьевич Смоленский, посверкивая бриллиантовой заколкой, крепивший траурный бант на лацкане, произнес с совсем явным намеком:
— Антон, наследство — это конечно прекрасно, но ведь в нашем кругу важно положение. Достойная партия откроет двери в самое высшее общество. Не стоит слишком откладывать этот вопрос, новых знакомств и связей никогда не бывает много.
Арсений Дмитриевич Остромысл помалкивал, не без злорадства, наблюдая за происходящим.
Долохов неожиданно решительно поднялся на ноги. Все взгляды устремились на него.
— Я не планирую немедленный отъезд, — произнес волхв.
Присутствующие замерли, ожидая продолжения.
— Я собираюсь разобраться с наследством и делами рода. Хочу исполнить волю отца. Это не только мой долг как сына, но и ответственность перед всеми предками. Наш род всегда был оплотом традиций. Я желаю сохранить это, и еще и усилить его.
Анастасия, сидя немного в стороне и внимательно слушая разговор, не могла сдержать волнения. Её серо-стальные, такие же, как и у старшего брата, глаза, прежде пустые и грустные, наполненные живым светом и заблестели. Антон не оставит ее одну прямо сейчас, с грузом ответственности, что легла бы на её плечи после утраты если бы брат уехал.
— Антон! Я так рада и так горжусь тобой! — её голос звенел от волнения. Она встала и подошла ближе к брату, положив руку ему на плечо. — Ты не один! Я всегда буду рядом.
Игорь Валерьевич, приосанился, и важно проговорил:
— Это мудрое решение, Антон. Мы все будем в твоем распоряжении.
Волхв чувствовал, что он на верном пути, но в то же время он осознавал, что просто так отсидеться дома не получится. Ему нужно было освободиться от вассальной клятвы, чей знак, будто черным огнем горел на его плече.
Проводив всех, заверив их во всем, в чем только можно, Долохов, наконец, остался один: сестра удалилась к себе, ей требовалось отдохнуть после всех печальных событий. Проводить ритуал принятия Силы на старом могильном холме волхв решил на закате. Осознавая, насколько важен предстоящий ритуал, он решил подготовиться как физически, так и духовно.
Долохов начал с очищения своего сознания. Он зажег специальные травы — полынь и шалфей, которые помогали устранить негатив и очистить пространство вокруг. Затем волхв взял в руки родовую книгу, нашел описание ритуала и внимательно его изучил. После, взял пучки мяты, ромашки и лаванды. Каждый огладил, произнося про слова благодарности за то, что они помогут ему в предстоящем испытании.
Как только солнце начало садиться, окрашивая небо в насыщенные оранжевые и бордовые тона, волхв почувствовал, что время пришло. Он обрядился в традиционную одежду: длинную рубаху, вышитую рунными знаками, собрал всё необходимое: деревянную чашу, бутыль с водой из священного источника, и жертвенные плоды, травы. Волхв почувствовал давно забытое единение с природой, и, улыбаясь, направился к могильному холму.
Он был уверен в себе и готов принять Силу, что изменит его жизнь навсегда.
Долохов шел медленно, сердце его колотилось в ожидании.
Вечерний ветер шептался с листвой на деревьях, как будто провожая его. Могильный холм всегда был сакральным местом для его рода — здесь покоились многие из предков. Приблизившись к вершине холма, волхв заметил, что облака начали сгущаться, а небо темнеть. Он расстелил ткань, которую принес с собой, и в центре разместил травы. Затем достал свечи и зажег их, расставив вокруг.
Встав на колени, Долохов закрыл глаза и стал повторять слова, запомненные из родовой книги, они сливались с его дыханием. В какой-то момент волхв почувствовал, что земля колеблется под ним. Это было предвестием того, что его услышали. Вдруг пришел в движение, пламя свечи затрепетало, но не погасло, наоборот, стало выше гореть и ярче светить. В этом свете начали проявляться фигуры его потомков, предков Антона.
— Мы слышим тебя, наш первый и наш последний, — произнес один из духов, старец с длинной бородой. — Ты пришёл принять Силу. Мы готовы тебе помочь.
Долохов кивнул, и почти сразу почувствовал, как по венам и жилам хлынул мощный энергетический поток. Он стремительно возрастал, наполняя собой каждый уголок его существа, каждую клеточку. Волхв закрыл глаза и сосредоточился на ощущении того, как Сила проникает в него, наполняясь чувством уверенности.
— Ты принял её, — пронесся над его головой шепот, и подул прохладный ветерок.
Когда Долохов вновь открыл глаза, духи уже исчезли, и он остался один на холме. Тучи ушли, на небе засияли звезды. Волхв упал на спину раскинув в стороны руки лицом к небу. Ночь смотрела ему в лицо, а Сила бурлила внутри него.
===========
*Про возраст. Хочу правдоподобно немного омолодить ГГ. Исходя их того, что в 1956 году Альбус Дамблдор стал директором Хога, и где-то в обозримом будущем ТЛ приходил к нему якобы просить о должности профессора ЗоТИ. Допустим это был 1960 год. До этого он странствовал по миру, где и зацепил своими идеями Долохова. Будем считать, что он был на тот момент молод. Пусть ему было 20 лет. Приходим к допущению, что годом рождения Антона мог быть 1940. Таким образом в 1981 году ему 41 год. Люциусу тогда было 27, Руди 32, Белле 30, Басти 24, Северусу 21. Таким образом, на момент гибели Поттеров, Долохов был самым старшим из клейменых ПСов. Это важно.
*Про язык. То что волхв общается и думает на современном русском/английском языках, есть художественное допущение. Представьте, если бы все это происходило на старославянском? Звучало бы примерно как текст «Слово о полку Игореве» без перевода: «Полечю — рече — зегзицею по Дунаеви, омочю бебрянъ рукавъ въ Каяле реце».