— Почему мы не пошли на вершину?
Думаю, вполне естественно было ожидать подобный вопрос от Симбы. Он очень надеялся на результат нашего похода, так что изменение планов ударило по его настроению куда сильнее, чем можно себе представить. Так что наш новый приятель, хотя скорее брёл, темнее тучи в самом конце пешей колонны.
— Потому что мне не хочется устраивать очередную войнушку с пернатыми. Тем более, что этого вполне можно избежать, если запастись терпением. — отозвался я, — Мы один чёрт никуда не торопимся. Мне ещё есть чем заняться на этом острове.
— А я ещё не прочитала все книги в библиотеке. — добавила Робин, поддерживаемая согласными кивками Бонни, — Так что у тебя ещё есть пара-тройка месяцев, которые ты можешь потратить на то, чтобы усовершенствовать своё детище. Море — опасное место. Стократ опаснее, чем ты, проживший всю жизнь на этом богом забытом острове, можешь себе представить. Особенно когда дело касается Гранд Лайна.
— Вы не отговорите меня от побега! И не думайте. — категорично заявил парень, насупившись.
— А кто говорит об этом? — хохотнул я, — Наличие у тебя корабля в наших интересах. Мы не собираемся торчать в этом месте всю оставшуюся жизнь. У нас и другие дела есть. Как минимум два. Так что дело не в том, что ты хочешь покинуть дом в поисках собственного места под солнцем. Мы тут все такие в какой-то степени.
Симба поднял голову, внимательно вслушиваясь в мои слова. Видимо моя короткая речь чем-то его зацепила. Скорее всего упоминанием, что отговаривать его никто не собирается. Я бы на его месте тоже бы хотел свалить с острова, на котором мне не шибко-то и рады.
— А в чём тогда? — спросил он.
— Я ведь уже сказал. Мне не нужна война между людьми и птицами. А она произойдёт, если мы вдруг решим силой ворваться на вершину дерева. — пожал я плечами, — Мы-то свалим, а местные останутся тут, разгребать за нами. Мне подобный исход не интересен. А тебе?
Парень скривился, но кивнул, принимая мою точку зрения. Как бы аборигены не относились к нему, пацан считал их своей семьёй. Да и не было ничего особо категоричного в их взаимоотношениях. Так что кое-что тёплое он к ним сохранил несмотря ни на что.
— Я понял. И что тогда будем делать? — вздохнул он.
— Ждать. — пожал я плечами, глядя на улетающую вдаль за горизонт группу птиц. Первая партия отправилась на разведку, — Если то, что написано на понеглифе правда, то вскоре птицы полностью покинут это место, оставив его на поруку аборигенам.
Тогда, в пещере, Робин раскрыла содержимое каменного куба без подробностей. Но позже поведала мне их, на чём и было основано такое решение. Таинственное знание, которое ждали пернатые, было не просто координатами рандомного клочка суши в Калм Белте, а их исторической родины, с которой тот самый таинственный Хранитель, непонятно что хранивший, привёл их сюда, заставив охранять кубическую глыбу.
Вздох вырвался сам собой. А всё потому что вместе с уходом птиц сюда может заявиться и Мировое Правительство. Без защиты пернатых гигантское дерево станет лакомым кусочком для них. И тогда сложно представить, что будет ждать мирняк. Впрочем, этих пацифистов вряд ли станут трогать. Скорее договорятся и организуют из них дешёвую рабочую силу. Всё-таки в правительстве не идиоты сидят и должны понимать, что будет лучше для их планов.
Но, как бы там ни было, я собирался поговорить с Сянбой по поводу возможного будущего и предостеречь от различных глупостей. Жить под сенью МП или сгореть в огне войны. Думаю, понятно какой выбор был бы для них лучшим, учитывая, что воевать эти толстячки не умеют от слова совсем.
* * *
Четыре месяца пролетели довольно быстро. Даже слишком, как по мне. Погружённый в собственные изыскания и ежедневное чтение, прерываемое только беседами с девочками и Сянбой и изредка оказанием помощи Симбе. Всё остальное время я тратил на исследования Рамбл Болла, получив очень интересные результаты.
Примерно через два с небольшим месяца с того момента, как мы получили сведения с понеглифа в дупле гигантского дерева, ко мне пришёл Сянба. Мы с ним регулярно обсуждали будущее племени, и я убеждал его, что шутки с Мировым Правительством плохи. И своего добился. По крайней мере толстячки с треугольными головами были более-менее готовы к полноценному контакту и, главное, осведомлены обо всех перспективах и подводных камнях, которые можно было бы предположить. Как и о табу, вроде понеглифов.
В общем, вождь зашёл в библиотеку, в которой я в тот день находился, после чего попросил последовать за ним. И я, подумав, согласился.
Шли мы довольно долго. Практически на противоположной части острова, в небольшом по ширине, но на удивление глубокой расщелине, в которую мы спустились по подготовленному канату, расположилась пещера. Светлая и крайне просторная.
Яркие белые кристаллы на потолке и стенах распространяли мягкое освещение по всему помещению, освещая совсем не то, что можно было ожидать. Вместо грубых стен от естественной полости в толще камня, были гладкие обработанные поверхности, с вырезанными на них барельефами. А в центре, на пирамидальном возвышении, находился куб, чьи грани были заполнены угловатыми символами забытого языка. Однако он явно выделялся на фоне всего, что я знал о понеглифах, так как был не серый, или, тем более, красный, а зелёный. И о таких мне слышать не доводилось.
— Это святое место нашего племени. Здесь хранится наша история и наше наследие, передаваемое от вождя к вождю. Именно поэтому лишь самые умелые удостаиваются чести возглавить всё племя. — произнёс он, — Я внимательно слушал твои слова, тщательно их обдумал и решил. Мы пойдём навстречу чужакам, которые могут явиться сюда ради наживы. Это пойдёт на пользу племени. Но при этом мы не можем отказаться от нашего прошлого. Поэтому я хочу, чтобы ты запомнил всё, что здесь есть. И передал всё это моему племяннику, когда он станет мудрее. Вы ведь собираетесь забрать его с собой, верно?
— Скорее это он нас хочет захватить с собой, чтобы не болтаться в незнакомом море в одиночку. — пожал я плечами, разглядывая фрески. И изображение на одной из них заставило меня встряхнуться и задуматься.
Там был нарисован толстый человек с треугольной головой, одетый в юбку из травы и носящий на плечах вытатуированные глаза. Точно такие же, как у большей части взрослого населения. Подобные татуировки наносят лишь тем, кто доказал своё мастерство. А если глаз ещё и с ресницами, то значит носитель достиг вершин. Как Сянба, например.
Так вот, человек на фреске восседал рядом с понеглифом, что-то переписывая на лист бумаги в своих руках. И мне, почему-то, сразу пришла в голову мысль, что он понимает написанное и пытается составить перевод для потомков. О чём я и не преминул спросить.
— Ты прав. — кивнул Сянба, — Этот человек — наш предок. Тот, кто положил начало нашему племени. И тот, кто даровал нам знания о лекарском деле, что мы храним уже сотни лет.
— Значит ты знаешь, что здесь написано? — я кивнул в сторону каменного куба.
— Знаю. Как и все вожди прошлых поколений. И будущих. И вскоре будешь знать ты. — сказал Сянба, — Я хочу возложить на тебя заботу о будущем нашего наследия. Пусть оно не хранится в одном месте. И даже если однажды наше племя перестанет существовать, я буду спать спокойно, зная, что где-то в мире ещё есть люди, которые смогут сохранить великое знание нашего предка.