Вопрос, как говорится, риторический, так как догадки в моей голове имелись. Всё-таки известный на весь мир шичибукай по прозвищу Тиран, являющийся папашей нашей розовласки, им на самом деле не был.
Девушка, что была матерью Бонни, родила её в рабстве. И отцом, судя по всему, являлся кто-то из тенрьюбито. Однако, когда матушка нашей мелочи заболела Сапфировой болезнью её, попросту выкинули с Мари Джоа, места где живут Небесные Драконы, как испорченный материал, оставив на произвол судьбы мать с едва родившейся девочкой.
Перед своей кончиной Джинни, как звали маму Бонни, успела лишь связаться с тем, с кем рядом прожила большую часть своей жизни, попросив позаботиться о дочери. А появившийся после Кума застал лишь хладный труп и плачущую малышку.
И вот, теперь вдруг выясняется, что происхождение у мелкой не такое уж и простое, как могло бы показаться. И с этим связана какая-то тайна.
— Тебе не важно это знать. — проронил птах, — Просто передай мои слова девочке.
— Как скажешь. — пожал я плечами. Хотя лично мне казалось, что пернатый и сам не знал. Просто делал то, что должно. Хотя одно мне было интересно. Как они вообще поняли, что Бонни та самая?
Впрочем, свою часть сделки я выполнил и начал переводить, вдумываясь в каждое сказанное птицей слово. А спустя двадцать минут мы покинули пещеру, гружённые тем же самым здоровенным рюкзаком, который на этот раз был заполнен различными травами.
Тот самый болтливый и резко настроенный против людей птиц, который хотел вытурить меня из дупла, нехотя позволил сесть ему на спину, после чего спустил нас к подножью дерева. И всё это время мы с мелкой молчали, переваривая всё услышанное.
Если подытожить, то ей было нужно дать этим птицам «знание». Какое именно, что именно оно из себя представляет и к чему это приведёт было неизвестно. Хотя догадки имелись, так как стоящий посреди зала понеглиф тонко намекал на происходящее. Тем не менее ответов на вопросы не знали и сами птицы. Единственное, что их волновало — это тот факт, что у члена моей команды были розовые волосы, сапфирового цвета глаз и «сладкий аромат свободы». Это цитата, если что, потому что я от мелкой ничего необычного не чувствовал.
Тогда-то мне и пришла в голову мысль, что, возможно, происходящее связано далеко не с неизвестным папашей, а с самой Джинни. Чёрт его знает, как выглядит тот тенрьюбито, что стал донором семени, но внешностью Бонни точно пошла в мать. По крайней мере из того, что мне о ней известно, а это крайне малая доля информации, но розовые волосы и сапфировые глаза точно были наследованы не от биологического папаши. Как и непомерный аппетит.
На самом деле нас вообще не хотели выпускать из того дупла, пока то самое «знание» не будет передано. И мне понадобилось время, чтобы убедить пернатых в том, что у нас нет того, чего они хотят. И не будет какое-то время. Только после этого нас отпустили, не забыв выполнить свою часть сделки.
— Тони. — позвала меня вдруг мелкая, глядя на меня с растерянным видом, — Я… Что вообще происходит? Кто такой Хранитель и что он хранит? И как это вообще связано со мной.
— Я знаю не больше твоего. — пожал я плечами, — Но как-нибудь разберёмся. В этом можешь на нас с Робин положиться. Только сначала нашу первую помощницу капитана нужно вылечить. Так что давай поспешим. Без неё нам в этом деле точно не справиться. Всё-таки я врач, а не гениальный археолог.
— Угу. — кивнула Бонни со всё тем же потерянным видом и ускорила шаг. Как и я.
* * *
В деревне племени нас встречали с овациями в буквальном смысле. Стоило аборигенам понять, что в моём рюкзаке не тот блестящий хлам, который они нагрузили ранее, а требуемые лекарственные травы и съедобные растения, то меня едва ли не на руках начали таскать. Как и Бонни, которая от такого радушия даже растеряла всю свою сосредоточенность на собственных мыслях и просто радовалась наравне со всеми, пусть и не понимала причин.
После нас отвели в один из пустующих прежде домов, где накормили, напоили и спать уложили. ПО крайней мере Бонни, так как лично я воспротивился такому распорядку и попросил отвести к Робин, а также показать, как именно готовиться лекарство, что вызвало недоумение у Сянбы и других. Благо пояснения, что я и сам доктор было более чем достаточно.
Вообще местные мне показались какими-то излишне наивными, что ли? Верили каждому моему слову, радовались простым мелочам, да и в целом были весьма простодушными кадрами. Словно человеческая жадность и прочие не самые лучшие качества людские им попросту неведомы. И пользоваться таким радушием было даже несколько неудобно.
С другой стороны, я оказал им огромную услугу, так что, можно сказать, что своими знаниями они делились в оплату моих действий. И даже тот факт, что раз в год им придётся делиться с пернатыми всяким блестящим добром был для них доброй вестью. Пацифисты, что с них взять. Готовы стелиться, лишь бы не драться за свои интересы. Хотя такое их поведение мне только на руку.
Короче говоря, мне показали и рассказали всё, что знали о Каменной Лихорадке и её лечении. После чего я в течении трёх дней просидел рядом с Робин, пока она пребывала без сознания, самостоятельно готовя для неё лекарства и следя за её состоянием, пока она не очнулась. Благо все мои инструменты и наработки, даже книги, смогли спасти с затонувшего корабля. Хотя с последними было не очень. Вода в принципе бумаге добра не несёт.
Впрочем, это всё мелочи. Главное, что моя первая помощница наконец пришла в себя и семимильными шагами двигалась в сторону полного выздоровления, что сняло с моих плеч груз вины и ответственности. Ведь если бы я не потащил её сюда, то всё могло бы сложиться совершенно иначе.
— Сянба. — позвал я вождя, впервые за последние три дня выходя из помещения, где содержали больных. Всё это время я безвылазно проводил рядом с Робин.
— О, Великий Лекарь! Ты наконец вышел! — воскликнул здоровяк, широко улыбаясь и раскинув руки в стороны, — Как твоя подруга?
— Как ты меня назвал? — с сомнением спросил я. Вот уж какого титула я точно не заслуживаю. Хотя, приятно, что уж там.
— Под твоим надзором выздоровление твоей подруги и всех остальных происходит в пять раз быстрее, чем у остальных. Причём без осечек. В обычной ситуации как минимум треть всё равно бы не пережила болезнь. Но с твоей помощью… — выдал он, заставив меня задуматься.
— Так и знал… — вздохнул я. Этот факт я подметил ещё в первый день. Препарат будто не усваивался полностью. И процент этот разнился от пациента к пациенту.
Вообще, дух Жизни был тем, кто больше всех трудился за эти три дня. Он непрестанно сканировал тела Робин и пациентов и когда я заметил, что лекарство не отличается особой эффективностью, я принялся за эксперименты. Пришлось переступить через верещащую совесть, взявшись за попытки заставить тело усвоить все полезные вещества и начать уже восстановление организма и борьбу с болезнью. И, как понятно, добился значительных результатов. А Лави научился кое-чему новому.