Интерлюдия. Хлад и Боль.

Прим. автора: даже больше обычного вышла, ну а так прода как обычно, в полночь.

330 год Второй Эры.

За 1160 лет до рождения Последнего Довакина.

Тамриэль. Священная Долина. Гондолин.

Вайсиниэль Каслана.

Задумчиво уставившись в небо, Вайси с некоторым смирением отметила, что её муж гораздо легче переживает подобное ощущение. Да и вообще, вряд-ли когда-то всерьёз задумывался о том выгорании, которое настигает долгоживущих существ… Даже по эльфийским меркам.

Таком, при котором на какой-то срок исчезает множество эмоций, а ты апатично пялишься в стенку со сложнорасшифруемым выражением лица.

Столетия летели и всё, как бы ни банально это ни звучало, но… Менялось.

Даже казавшийся ей вечным и неизменным собственный народ.

Постепенно, шаг за шагом, неуловимо для самих снежных эльфов, но Вайси отмечала всё больше незначительных деталей, которые все вместе превращали тех, кто был тысячелетия назад, в тех, кто есть сейчас. Те же люди поменялись просто кардинально, и это было сразу заметно, в отличии от избранного народа Аури-Эля, того, кто ради феноменальной веры к нему когда-то покинул Сумеречные острова.

Мелкие бытовые детали, взаимоотношения эльфов между собой, их отношение к тому или виду культуры, отношение к иным расам… Всё по отдельности это не изменилось столь сильно с тех времён, когда она была девчонкой, мечтающей служить своему Богу.

Но складывая всё вместе, суммируя… Начинало казаться, что фалмеры начинают процесс превращения в ещё один новый эльфийский народ, подобный тем, кто когда-то отделился от альдмеров во время пути с легендарного даже для древних созданий Альдмериса или уже по прибытию к Тамриэлю.

— Хм-м-м… — задумчиво проговорила Ледяная Королева, степенно проходясь по улочкам разросшегося Гондолина.

Прошло уже столько зим, что даже её сильно поредевший народ восстановился до достаточной степени, превзойдя свою численность до момента войны с драконами и нордами ещё тысячу зим тому назад. Множество поколений белокурого народ назад, да…

На это также серьёзно повлияло одно из предложений, до которого Феатор додумался своим изощренным, идущим иными путями и тропами разумом.

При мысленном упоминании имени супруга её лицо приняло несколько более живое выражение, не слишком соответствующее той гамме эмоций, которая была внутри.

Глаза чуточку прикрылись, на щёки вылез заметный для белоснежного оттенка кожи румянец, а губы расплылись в едва заметной улыбке, лишь слегка тронувшей их.

Её вечный и неизменный супруг всегда подходил к ситуации с необычной точки зрения, совершенно непривычной даже для неё — не самой уж и обычной представительницы своего народа.

Вот и касательно увеличения населения он предложил всё-таки заводить больше детей, но взамен, если семья того желала, она могла отдать третьего или даже второго ребёнка в Храм Аури-Эля. Ради такого пополнения своей численности, иерархи Храма были даже готовы взять на это дело все расходы…

И это сработало!

Снежные эльфы теперь порой заводили дополнительных детей, а не только наследников своих дел, считая подобное богоугодным делом. Вновь Первый Меч использовал необычным и почти что богохульным способом веру своего Бога для того, чтобы жизнь их народа стала лучше. Впрочем, богохульным это было лишь для идиотов и отпетых консерваторов, которые не могли принять изменения, исходящие от третьего эльфа после бога. Который, к слову, в отличии от поделок тех же Марукати, действительно существовал всё время с начала Сотворения и Великого Обмана одновременно.

— Госпожа! Не желаете ли приобрести!.. — обратился к ней один из лавочников, который так и не узнал её по лицу.

Неудивительно. Прошли сотни зим с начала её отпуска и отсутствия в Ледяном Королевстве, где на это время сформировался регентский совет, который знал, почему их монарх отсутствует. Во избежание ненужных волнений, народу об этом не сообщалось. Да-да, именно так, ведь неизвестно к чему могло привести знания, что полжизни снежного эльфа правительница части их народа банальнейшим образом отдыхает от государственных дел.

Завоют хоть и крошечные, но уважаемые и говорливые остатки аристократии, коими Каслана также по факту являются, несмотря ни на что… В общем, лучшим выходом оказалось дистанцироваться от объяснения каждого чиха разросшемся простым горожанам. Особо любопытных, сумевших пересилить практически врождённое благостное отношение к Первому Мечу, Ледяной Королеве и Истребительнице Даэдра (дочь так прозвали после того, как она в Сиродиле стёрла в порошок тех даэдра, что вздумали поиграть в независимость от своего Принца).

Но несмотря на всё это, было очень мало свидетельств её внешности, особенно если чуть подкорректировать её обычной косметикой. Каждый мог узнать её по чудовищному объему магии, которого нет ни у одной женщины снежного эльфа. По этому фактору узнавание проходило быстрее, чем по какому-то лицу или фигуре… И как оказалось, было достаточно исчезнуть на столетия и после скрыть свою магию по методам псиджиков, изучавших этот феномен видения магии невооруженным взглядом, появившийся после Срединного Рассвета… И всё!

Никакого узнавания.

—…пожалуй, вот это. — мысленно удивившись, древняя девушка ткнула в один из предложенных вариантов брошек, который был чем-то новым, а не чем-то хорошо забытым старым, как говаривал Феатор в отношении некоторых моментов его изобретательства.

— Хм-м? — вскинул брови торговец, и на мгновение Вайси даже была подумала, что её наконец-то узнали. Но нет. — Не соблаговолите ли ответить на мой вопрос, госпожа? Возможно, он не совсем уместен для торговца, но…

— Задавай. — махнула ладошкой Вайси, с некоторой оторопью понимая, что её кожа совсем на чуть-чуть, но стала темнее.

Неужели Солнце всё-таки влияет на кожу эльфов, подобно коже людей?.. Просто… Никто ранее не проверял это, загорая несколько столетий, то есть половину жизни.

— Почему вы выбрали эту брошь? Её внешний вид, насколько мне известно, довольно современный… — на этих словах Вайси опустила взгляд к вещи и в упор не понимала, в чём заключается эта современность. Внешний вид одежды и украшений с момента Исхода столько раз менялся, что ныне даже самые упорные (или упоротые, если слушать Феатора) консерваторы вряд-ли помнят, как всё было раньше. И для Вайси что то, что это было современным и довольно новым.

— И? — рыцарь-паладин несколько подтолкнула торговца к словам, чувствуя, что тот не договорил.

— Вы выглядите, госпожа, как представительница консервативного в своём отношении к миру рода… — эльф средних зим выразительно оглядел её одежду. — И мне не хотелось бы заиметь проблем с вашим уважаемым батюшкой… Мне моё место на рынке Гондолина очень дорого… Простите, госпожа.

— Консервативно? — моргнула Вайси, также оглядев свои одежды.

Она ведь меняла недавно… Ах да, меняла она свои вещи аж после Срединного Рассвета… Её промах. Не следит она особо за модой, лишь изредка подмечает изменения в нарядах женщин и мужчин, которые происходили даже без радикальных порой вмешательств Феатора.

Эльфийка незаметно для собеседника покосилась на очередной патруль, офицер которого был одет в изобретённые мужем фалджаки, да слегка необычного вида штаны. В ответ на причину именно таких изменений её супруг лишь отшучивался, говоря о прогрессе и необходимости идти вперёд… То есть, очередная шутейка, понятная лишь ему одному.

—…не волнуйтесь. — древняя девушка наконец-то вернулась к её диалогу с торговцем. — Мои отец и мать отправились к Аури-Элю ещё очень давно… — и этот молодой по её меркам эльф даже не представляет насколько давно. — А братьев и сестёр у меня и вовсе не было. Одежда же — хранилась у моей семьи с давних времён.

В конце-концов, и сейчас она не соврала. Она сама ведь тоже часть своей семьи?.. Вот у неё она и хранилась.

Некоторое время торговец пытался что-то найти на лице Вайси, однако отметив её невозмутимое выражение лица и начинающие холодеть от промедления глаза — всё-таки продал ей брошь.

Возможно, ей следует подарить эту вещь дочери, та всегда любили коллекционировать вещи… Тем более с такой историей. В которой величайшего архимага снежных эльфов, и возможно, даже сильнейшего из всех смертных магов.

Это было тоже одной из причин её легкой апатичности и даже скуки. Что люди, что эльфы, они все выглядели… Тем, что скоро пропадёт. Тем, что даже близко не равно тебе по навыками и знаниям. Словно крестьяне и очень образованный аристократ человеческого роду-племени — не самое мягкое сравнение, но прекрасно иллюстрирующее всю ту пропасть, которая стоит между ней и простым народом. Ту пропасть, которая заставляет её выглядеть какой-то небожительницей, далёкой от чаяний обывателей.

А каждое разумное существо — существо социализированное… Так в очередной раз говаривал Феатор, издавший много мудростей, при этом совершенно не подозревая о их глубоком смысле.

Вот и оставалось ей, что общаться с маленькой горсткой таких же старых созданий, как и она. Виртур из не родственников, да муж и дочь…

Дочь, которая уже повзрослела даже со своей особенностью.

И отправилась в собственные путешествия, которые искренне полюбила. Её разница в силе и ощущении текущего вокруг времени не настолько разнилась с простыми существами, и она вполне могла заводить новые дружеские связи и иные знакомства. И переживала расставания с ними она довольно просто из-за всё тех же особенностей своего индифферентному ко многому и многому характера.

Жизнь у Фриренис была гораздо проще.

Но право слово, не обращаться же самой Вайси к ментальной магии, чтобы запечатать большинство воспоминаний и играть в обычную эльфийку? Опуститься до подобного непотребства она бы не посмела, особенно зная, что изобретателем подобного являются сородичи давнейших врагов всех эльфов — слоадов.

…Вот и размышляя подобным образом, она сама не заметила, как вышла за пределы снежных гор.

Рассматривая окружающий мир и просто наслаждаясь природой родных земель, которые даже в её мыслях уже чаще упоминались как Скайрим, а не более благозвучный Фалмерет. Вот что делает засилье людей… Но даже им не под силу изменить ту природу, что частично сформировалась и под влиянием тысяч зим жизни и климатических заклинаний снежных эльфов.

В конце-концов, север соседнего Хай-Рока не так холоден, как земли Скайрима, находящиеся на всё том же севере.

Что-ж.

По крайней мере ей ещё не осточертели природные пейзажи, и ими она могла наслаждаться как три тысячи зим назад, так и сейчас.

Проигнорировав идущих неподалёку нордов, явно каких-то культистов и ведущих быка на убой, Вайси с замершим телом наблюдала за самым прекрасным природным явлением, которое она когда-то видела. По сравнению с Северным Сиянием, от которого ёкало сердце и выплывала дурацкая улыбка что у неё, что у Феатора, даже пейзажи ныне покинутого Артейума выглядели не так уж и впечатляюще.

…Моргнув, платиновая блондинка перевела взгляд в сторону уходящих за горизонт культистов.

Моргнув ещё раз, королева в отпуске осознала, что внезапно вспыхнувшее ощущение даэдрических сил исходит явно не от них — эти норды были слабосилками, которые даже дремору не призовут. Таких и уничтожать было не её заботой, сами их соотечественники справятся.

— У меня должны быть дурные предчувствия, но почему они наоборот, благостные? — озадаченно пробормотала себе под нос рыцарь-паладин, тут же срываясь с места в сторону северо-востока.

Скорость её была настолько внушительной, что немногие люди, решившие идти в эту северную ночь по землям провинции, замечали лишь проносящуюся вьюгу, которая с той же уверенностью могла сойти за галлюцинацию. Так, например, решила и парочка культистов, ранее пощаженная этой же вьюгой…

А один из самых религиозных членов Мораг Тонг, выполнивший недавно свой заказ, решил, что эта таинственная, совершенно непонятная, но вполне себе реальная вьюга была благословлением самой Мефалы, ответственной и за секреты. И вероятно, некоторые сомнения его коллег были правдивыми… Это и стало одним из сотен тех маленьких камешков, которое в итоге приведут к созданию Тёмного Братства.

Но мнения окружающих не волновали Вайси, даже если бы она залезла к ним в голову и узнала об этих самых мнениях и мыслях.

Её целью было предотвращение даэдрического ритуала. А это, без сомнения, был он. Драконьи Огни всё ещё были погашены и Аури-Эль не послал Тамриэлю нового драконорождённого, который бы взошёл на императорский трон. Увы, даже Реман не обучался путям Голоса, не отправлялся к Седобородым… Которые не факт, что его бы приняли, не говоря уж о том, что ему приходилось заниматься массой государственных дел, во время которых на собственное самосовершенствования не имелось… Всё того же времени.

Отчего этот ритуал мог быть настолько же разрушительным как и тогдашние события в Морнхолде, остановленные для данмеров лишь чудом — если бы Феатор не сорвался к данмерам из-за нахождения в их землях Фриренис, Мерунес Дагон явно бы совершил гораздо больше разрушений, нежели чем весь тот бой, прозванный Крушением Света. В честь перевода названия города и самого факта его падения, разрушения…

— Где же? — резко остановившись и откинув горы снега ударной волной, голубоглазая особа резко помотала головой по сторонам.

Кто-то очень хорошо экранировал ритуал, видимо прекрасно зная о том, что в мире существует достаточно сильных магов, которые могут его засечь, и пресечь соответственно.

Но даже если она, невероятно опытная в этом деле, не может сразу вычислить точное направление местонахождения места проведения ритуала, значит это и впрямь нечто опасное. А без Феатора она не сможет прикончить манифестацию Принца, которые с упорством пытаются вторгнуться в Нирн. Что троица на Артейуме, заключившая договор с морскими слоадами, которых сейчас выслеживает и уничтожает по всем морям и океанам её супруг, сейчас находящийся довольно далеко, на юге.

— М-м-м… — прикрыв глаза и сосредоточившись, древняя девушка вновь ускорилась, взрывая под собой землю и на полном ходу направляясь в сторону древних нордских руин. Хотя как древних… Все руины людей-северян были младше неё.

Как бы она хотела, чтобы Виндхельм был в их числе, однако норды с упорством его восстанавливают раз за разом, в отличии от иных своих древних поселений. Количество брошенных последних, к слову, весьма увеличилось во время Срединного Рассвета, который до сих пор зиял чистейшим пробелом в долгой памяти Вайси.

Даже её муж, наконец-то закрепивший свой статус древней легенды Тамриэля, став духом-героем, и тот не ведал о том, что произошло в эту таинственную тысячу зим.

— Вот вы где… — тихо проговорила она, резко остановившись перед концом обрыва, служащего границей одного из северных лесов.

Там, в низине, располагались те самые нордские руины, прекрасно показывающие, насколько сильно пал тот народ, когда-то беспощадно сражавшийся со снежными эльфами в этих же землях.

Невольно Вайси удивилась, припоминая это место.

Это не Саартал, нет… Эти руины были построены несколько позднее… Однако на достаточно близком расстоянии… И это совершенно точно было той местностью где когда-то произошла их битва против Исграмора и его Соратников, в ходе которого людской вождь был побеждён, даже имея поддержку от самой Кин. Да… Это было ещё в Меретическую Эру — давно даже по меркам самой Вайси, для которой десять зим были за один год.

Битва Света и Бури… Кажется, именно так прозвали в легендах то сражение, которое считалось у нордов сложнейшей битвой против Врага, сиречь тогдашних снежных эльфов.

Тогда её муж ещё не имел собственных сил и пользовался покровительством и энергией Аури-Эля на полную… Оттого и свет, а не Очищающее Пламя, которое не переносят даэдра и их последователи… Вайси ничуть не сомневалась, что такой божественный аспект будет крайне востребован среди народа Тамриэля. В конце-концов, с кем придётся конкурировать её супругу? С людским богом Стендарром, также бывшим когда-то смертным и возвысившимся до божества?*

* — и вновь канон.

Так он бог Милосердия, как бы там не думали его последователи-крестоносцы, взявшие себе такое название в том числе и из-за почитаемого отношения к Пелиналу Вайтстрейку, которого терпеть не мог любой добропорядочный эльф, не сошедший с ума.

Ведь этот мясник не разбирался в том, даэдропоклонник кто, или нет. Он просто терпеть не мог эльфов, и любой эльф в Ордене Стендарра — полный идиот, не понимающий, что Пелинал истребил бы в его случае. Ведь более нет Перриф, проводницы воли Аури-Эля, которая могла бы повлиять на этого любителя резни, отметившегося даже в легендах сородичей М'Айков, уже целой династии помощников её дочери.

…Спрыгнув вниз, платиновая красавица быстро обнаружила, что входы в руины охраняют не абы кто, а вампиры. Слуги Молага Бала.

— Эй! — воскликнул один из них, бывший норд в доспехах какого-то местного рода. — Эти руины закрыты для посеще…

— Мне все руины открыты. Потому что в своё время я их создала в большом количестве. — сверкнув голубыми глазами, Вайси щёлчком пальцев превратила всех вампиров в прямой видимости в ледяные статуи, даже не обратив никакого внимания на их аномальную сопротивляемость к морозам.

И её слова ни в коей мере не были ложью.

Ведь она, ожидая возвращения супруга из плана Мерунеса Дагона, основательно прошлась по слишком наглым селениям нордов, более не сдерживаемая Феатором. Правда, действовала она только в качестве ответа на агрессивные действия, и не ленилась являться во дворцы и замки, объясняя почему исчезали города на их территории. Как бы снисходительно её муж не относился к людям, это не особенно влияло тогда на оставшуюся одну девушку. Впервые надолго расставшуюся с единственным, что осталось у неё спустя сотни лет жизни.

Потому её порой называли с почтением и затаённом страхом Бледной Леди, и хотя это прозвище оказалось похоронено в неумолимых песках времени, Вайси его помнила.

— Умр… — пробираясь внутрь руин, Ледяная Королева услышала вампирский крик.

— Не мешайтесь. — отмахнулась она от новой партии вампиров-людей как от надоедливой мошкары, коими они и являлись для древнего архимага.

По древним руинам стал расходиться промораживающий даже вампиров хлад… Белый хлад, если называть это заклинание по его внешнему виду. Ибо именно белый хлад замедлял и постепенно замораживал всё живое и неживое, медленно, но неумолимо расползаясь по всем туннелям и камерам с древними захоронениями.

Не было спасения от этого заклинания.

От него невозможно было защититься. Надолго задержать магией огня.

Только убежать.

И надеяться, что резервов магии архимага не хватит, чтобы добраться до твоих костей и проморозить их насквозь.

…На половине пути Вайси всё-таки достала свою рапиру.

Невероятно острое лезвие созданного в Кузнице Этерия Мафренстера принялось пронзать головы вампиров. При всей их живучести, регенерации и прочих достоинствах, позволяющих рабам Принца Даэдра дольше и эффективнее служить своему Владыке, больше страдать на радость владыке боли, они не были способны пережить мгновенное замораживание всего мозга и попадание в самые важные его части. Местоположение которых после вампиризации ничуть не изменилось, и все эльфийские исследования шли ей впрок, позволяя уничтожать вампиров в гигантских масштабах.

Ступая по самому большому из коридоров, она практически танцевальными движениями совершала десятки стремительных выпадов, превращая любого противника на своём пути в дуршлаг.

Вампиры, поднятые мертвецы, скелеты, драурги, даже дреморы… Она не остановилась не перед чем, промораживающей бурей промчась до самого конца.

До помещения, вход в которое охраняло сразу два ледяных атронаха, достаточно мощных и прочных, чтобы задержать её на десяток секунд.

Поэтому вызванный Ледяной Рыцарь отправился вперёд, а мощнейший ледяной таран выбил мощные стальные двери, бывшие к тому же ещё и зачарованными.

Вайси открылась фигура огромного помещения, просто-таки забитого трупами десятков, сотен людей, убитых в самых разных позах и самыми разными повреждениями… Но несомненно, крайне болезненными и жестокими по всем возможным меркам.

Слегка проняло даже древнюю эльфийку… Кто-нибудь помладше тут мог бы и опорожнить содержимое желудка, а то и грохнуться в обморок.

Ладонь сильнее сжала рукоять рапиры.

— О… У нас гостья… В высшей мере интересная… — проговорила объятая холодом могил и смерти даэдроподобная трёхметровая фигура. — Твой холод также несёт отпечаток смерти… Отпечаток боли… Становись моей…

— Сдохни. — веско припечатала Ледяная Королева. И уловив все те намеренья, которые заключил в свою речь Принц Даэдра, Вайси мгновенно вспыхнула ледяной яростью.

Подобное… Предлагать… Ей?

Будучи совершенно в настроении сдерживаться, просто таки чудовищное количество ледяной магии отправилось вперёд. От подобного замёрз бы в ужасе даже дракон, потому-то отправленная волна убийственного мороза даже не заметила довольно сильного вампира-норда средних лет, превращая его в статую самому себе.

Следом она настигла стоящей чуть дальше потрёпанной женщины-вампира, но оказала куда меньший эффект, не дав умереть.

И только потом воплощение всей ярости древнего архимага столкнулось с тем, на кого эта атака и была направлена, заставив заткнуться и натужиться, пытаясь заблокировать подобное проявление магии.

Но это было только началом.

Взорвав камень руин под собой, эльфийка на полной своей скорости рванула прямо, подобно арбалетному болту. Вот только вместо его конца был кончик рапиры, вмиг вонзившийся в правый глаз слабенькой манифестации Молага Бала.

— Боль только делает меня сильнее! — тут же взъярился Принц, чья манифестация стала меркнуть.

Отвечать ему она не стала. Даже когда тот попытался пронзить её тело своей лапой, древняя девушка лишь наморозила вокруг предплечья ледяную броню, выдержавшую удар.

Напрягшись и чуть изменив положение ног, она со всей силы откинула его когтистую ладонь чуть дальше, в небольшом прыжке прописывая смачный апперкот левой рукой. От которого владыка Хладной Гавани аж дёрнулся назад, чуть не упав на стоящий позади его стол, на котором лежала красивая человеческая девушка… Ещё не бывшая вампиром.

Потому-то Вайси и не приголубила всех с помощью Абсолютного нуля — она сможет рассказать, что здесь происходило.

— А? — не успел опомниться Молаг Бал, прежде чем в левой ладони Вайси появился ледяной кинжал, который вонзился прямиком в левый же глаз даэдра. — Гра-а-а!

— Сдохни. — повторила своё требование Вайси, взмахом рапиры снося голову ослеплённому даэдра.

…И ударом сапога на невысоком каблуке уничтожая отрубленную рогастую башку на кусочки.

С вспышкой мороза остатки манифестации исчезли… И открылся проход в Хладную Гавань.

Оглядев не самые приятные мёртвые пейзажи, Вайси лишь презрительно хмыкнула на эту жалкую попытку.

По сравнению с тем, что когда-то открыл Мерунес Дагон с помощью своего Полупринца, этот проход можно было с легкостью закрыть даже обычному архимагу, не говоря уже про неё, имеющую чудовищный опыт именно во всём, связанным с холодом.

— Ты думаешь, сможешь мне помешать обрести Дочь Хладной Гавани?! — рьяилась стремительно приближающаяся огромная фигура, представляя из себя точную копию убитой ею манифестации и разрушая всё на своём пути и стараясь добраться до прохода.

— Убирайся. — не изменила своей лаконичности Вайси, раскинувшей руки в стороны и словно пытающейся обнять всю открытую дыру в Обливион.

На самом деле она закрывала проход одним из способов, полученных из знаний псиджиков, которые весьма неплохо поднаторели в подобных делах.

И судя по сузившимся глазам Принца Насилия, он понял что она делает, более того — узнал способ. Оттого и не стал больше изображать гнев, ведь дураком ни в коей мере не был, и понимал, что остановить закрытие не успевает.

Что и озвучил.

— Быть может, ты достаточно сильна, чтобы помешать мне явиться в Нирн во плоти в этот раз… В этом месте, месте вмешательства двух богов… Но ты не сможешь помешать свершению ритуала. — продолжал говорить хозяин Хладной Гавани, чьи размеры стремительно уменьшались по мере уменьшения прорыва. — Ты ещё станешь моей Матерью Хладной Гавани… Ну а сейчас позволим одной девочке стать Дочерью моей гавани, пусть без традиционного процесса Подчинения и ценой другой…

Позади себя Вайси ощутила вспышку даэдрической и некротических энергий, но не стала оборачиваться — прямой угрозы эта вспышка явно не несла, а вот от закрытия активно сопротивляющегося прорыв в Обливион ей отвлекаться не стоит.

…Выдохнув через сжатые зубы морозный воздух, рыцарь-паладин наконец-то захлопнула проход прямо перед огромным лицом Принца, позволив дрожащим рукам обессиленно опуститься.

Можно было и позволить себе момент слабости — в конце-концов, она только что противостояла целому Принцу, и выиграла его только из-за того, что тот решил не втягиваться в полноценное противостояние… По какой-то своим причинам, наверняка являющимся долгосрочным планом.

Нужно срочно доложить Феатору…

— М-м-м? — с легким интересом древняя эльфийка скосила взгляд вниз, к своему горлу, к которому был приставлен кинжал. — Ты правда думаешь, что этим можно убить меня? Или любого другого архимага, разбирающегося в школе Восстановления?..

— Ты убила моего отца! — донесся сдавленный и злой стон позади. Вайси мгновенно поняла, что той самой человеческой девчонки хоть и невероятно больно, но она всё равно продолжает удерживать кинжал… Это слегка заинтересовало платиновую блондинку, и та не собиралась спешить с уничтожением этой особы. Хоть и ставшей вампиром, насколько почувствовала древняя эльфийка.

— А он принёс сотни разумных существ в дар Молагу Балу взамен на силу. — для опытной волшебницы не стало проблемой догадаться о цели этого ритуала. — У них тоже были свои семьи.

Повисло неловкое молчание в этой забавной для Вайси позиции. Ей практически в затылок дышала человеческая девушка, прижимаясь своей грудью к спине, дабы не дать возможности якобы пленнице выпутаться из ситуации.

— Ты убила мою мать! — уже более неуверенным тоном донеслось от храброй девчонке, полезшей на ту, кто на её глаза убила манифестацию Принца Даэдра.

— Я не трогала твою мать. Она выжила. — припомнила рапиристка свою первую атаку на Молага Бала.

— Она мертва! — прошипела, наверное, ещё одна жертва безумца.

Иначе Вайси не могла понять, по какой причине оба её родителя были вампирами, а она — нет.

— Вспоминай, что сказал хозяин твоего отца. — слегка пожала плечами эльфийка, чуть дёрнув длинными ушами, которые уловили капли слёз, падающие на камень. — Он упомянул, что нужна цена… Взамен на становление дочерью его гавани… Полагаю, он так экстравагантно называет вампиров.

— Я… Я… — к легкому удивлению древней, бывшая жертва не стала всё отрицать, а действительно задумалась… Хотя по идее, ей должно было снести голову от потери родителей.

Этот-то момент Вайси и выбрала, чтобы наморозить на шею льда, и потом крутануться на месте и схватить руки девушки.

Мгновение — и вампирша оказывается прижата спиной к каменному столу, её руки за запястья вытянуты вперёд-вверх, а сама Вайси оказалась в нависающем над ней положении.

— Как тебя зовут, девочка? — мимолётом оглядев единственный источник информации о произошедшем, с интересом вопросила снежная эльфийка.

— С-с-е… Серана… — кое-как справляясь со слёзами, уставилась на неё человечка, явно находящаяся в полном раздрае.