Чувствуя, как горячий, наполненный сухой горечью ветер, поднятый взмахами многочисленных исполинских крыльев парящих над городом, с размаху бьет в лицо, Ингвэ в полной мере почувствовал неизведанную до этой проклятой ночи горечь. Выворачивающую руки из суставов, ломающую конечности. Набрасывающую на шею короля цепь крепче Ангайнора и перекрывающую доступ к воздуху — настолько, что горло просто порой отказывалось пропускать благословенный дар Манвэ.
Перед глазами, сейчас мало что видевшими перед собой, одна за другой вспыхивали картины, что, как чувствовал Ингвэрон, останутся вместе с ним навсегда. Кровь на белоснежных камнях Валимара. Его сородичи, его Ваниар, повернувшие оружие друг против друга. Мертвые, лишенные ушедших в Чертоги фэа оболочки — обезглавленные, пронзенные сталью, сраженные чародейством.
Привыкшие к перу руки сжались на пальцы чародейском посохе, цепляясь за него, словно за последнюю опору. Вены вздулись, кожа поблекла и казалась чуть высохшей — точно изможденность духа передавалась телу, принося благородному облику эльда намек на неизведанную его народом старость.
Безумный смех истинных культистов и их лишенные страха боевые кличи, с которыми они расставались с жизнью. Сухой, падающий серым снегом пепел, что еще несколько мгновений назад был живыми существами — до того, как их коснулось всесжирающее пламя глубин, вырвавшееся на поверхность в виде крылатой твари.
Но гаже всего было понимание, что на гибель их все обрек он сам. Дважды. Первый раз — допустив эту ночь, которой народам Валинора лишь предстояло дать имя. И второй — сейчас, почти что росчерком пера, кровью подписавшись под приказом обречь многих невинных, обманутых Эльдар на чертоги Мандоса.
Очи, еще совсем недавно горевшие огнем веры, в глубине которых ярко были видны отблески Света Древ, ныне подавленно потухли — точно жизни в них уже не осталось. В целом, это можно было сказать и об остальном — душа Ингвэ, оглушенная последними событиями ночи, будто ушла, оставив после себя лишь телесную оболочку и ведущий ее разум. Они продолжали уверенно (в глазах всех остальных) ступать по улицам Валимара, отдавать приказы. Спасать тех, кого можно было спасти и отправлять в Чертоги Мандоса остальных. Но фэа будто больше их не сопровождала. Заперлась внутри, спряталась где-то далеко. Лишь бы не видеть. Не слышать криков, не ощущать на языке и горле проклятый вкус пепла. Не видеть…
Вот только реальный, окружающий мир все равно раз за разом возвращал к себе стальными оковами — и раскаленными углями швырял Верховному Владыке Эльдар плоды его ошибки.
Погасшие глаза короля продолжили бесстрастно смотреть вперед. Небольшое воинство вновь перестроило боевые порядки, позволяя тем, кто стоял в первых рядах, отдохнуть в тылу. Копейщики и алебардисты склонили свое оружие вперед, стрелки натянули тетивы. Поворот вырвал из тени сумерек очередную схватку, о которой отряд, по счастью, был уже предупрежден — Ангатар, вместе с несколькими своими собратьями продолжавший сопровождать отряд, держал ухо востро, предупредив о грядущем бое заранее.
Что же. По крайней мере, на этот раз одна из сражавшихся сторон явно были теми, кого можно было спасти. Ни одного колдуна Искателей не мелькало среди строя ощетинившихся копий, прижавшихся к стене. Да и появление короля, вышедшего в первые ряды, было встречено радостными криками, а не очередной провокацией. Второй же стороной, судя по уверенным голосам культистов, понукавших своих марионеток, были одурманенные.
Единый строй Нолдор и Ваниар ударил нападавшим рабам Искателей прямо во фланг, заставляя, по крайней мере, часть из них развернуться, схватившись с новой угрозой. Уже ставший мерзко привычным лязг сталь о сталь смешался с разрядами молний, посылаемыми Олорином.
Смотря на эту знакомую, но такую ненавидимую картину в очередной раз, Ингвэ все же позволил себе не видеть — хотя бы на несколько кратких мгновений, пока, отступив в центр строя и встав рядом с Майа, выпевал краткую заклинательную песню.
Там, в Эндорэ, откуда Эльда ушли в благословенный Валинор, королю приходилось приходилось видеть слепых. Раны, нанесенные тьмой, окружавшей Воды Пробуждения, не говоря уже о тех, что были получены во время Великого Похода, даром не проходили — и многие из них были излечены лишь на земле Амана, в обители Эстэ. Ваниа видел то, насколько, порой, тяжело ослепленным приходилось, несмотря на острый слух, что был присущ каждому из его народа. С какой, порой, величайшей осторожностью эти несчастные ступали по земле, боясь упасть и во всем полагаясь на помощь и поддержку своих проводников. Многие, очень многие боялись подобных ран. Ингвэ не был исключением.
Но сейчас Верховный Владыка с великой радостью обменял бы оба своих глаза, без возможности исцеления — чтобы не быть слепцом в королевских делах. Слепцом, которым он являлся, к сожалению, уже очень, очень давно.
Ведь когда король незрячий — и все его сородичи могут, сами того не зная, шаг за шагом продвигаться вслед за ним к краю пропасти.
Глаза эльда остались предательски сухими, пока наместник Манвэ творил волшбу. Все слезы за сегодня уже были выплаканы.
Вот, к чему он привел своих несчастных Ваниар. Обещая им красоту, страшную дорогу, но дивный ее конец, итогом стало это.
Шаг за шагом последние десятки лет его решения, осмысленные и взвешенные, принимавшиеся на основе векового опыта правления и мудрости Валар, вели к сегодняшней катастрофе. Шаг за шагом он, веря, что поступает правильно, или, по крайней мере — выбирая наименьшее из зол, проигрывал борьбу за будущее. Подводя и свой народ, и свою семью, и благого Манвэ.
Позволил маленькой змейке, что Ингвэ счел безопасной и милой, способной стать полноценной частью семьи, пригреться на груди Финвэ, совсем рядом с дочерью. Недооценил. И потерял половину народа, что собирался сделать с Ваниар единым целым, не говоря уже о судьбе старшего внука. А змейка, тем временем, стала огнедышащим драконом, сейчас обрушивающим свое пламя на Валимар.
Попытался справиться с подросшим ящером, уже как с противником… И проиграл. С треском и размахом, можно сказать, с позором. Именно Верховный Король иногда видел в глубине глаз Арафинвэ, пусть внук и ученик и никогда не позволял говорить себе такое влух. А сам Ингвэ предпочитал не замечать подобного, успокаивал сам себя юношеской горячностью…
И вот он, последний, в прямом смысле слепой шаг. Не досмотрел. Не смог распознать еще одну свернувшуюся на груди змею, вонзившую в плоть Валимара ядовитые клыки и терпеливо ждавшую, пока яд её растечется по всем жилам. Не разглядел служительницу Мелькоровой твари под самым своим носом. Вот только теперь, похоже, чаша ошибок переполнилась, получив последнюю каплю. И всю ее горечь Ваниар теперь изопьют до дна, давясь и кашляя собственной кровью.
Возможно, именно поэтому Ингвэ и согласился на изначально показавшееся откровенно жутким предложение Феанаро. После случившегося уже не в силах доверяя собственному суждению, но осознавая описанные князем риски, иначе уже поступить не выходило. Что угодно — кроме очередного слепого шага, что окончательно сбросит его народ в бездну. И даже опасение перед затуманенным тьмой происхождением Малекита не сыграло своей роли. В конце концов, здесь он был прав. Служи князь своему возможному Отцу — и Черные Стражи не стали бы помогать королю. Напротив, насадили бы его голову на наконечник одной из алебард.
Словно отвечая на невольные мысли о себе, утробный драконий рев заставил обернуть взгляд к западу. И отнюдь не только взгляд Ингвэ.
Воздух рядом сгустился еще сильнее, ощутимо потрескивая молниями. Белоснежные волосы Олорина, во многих местах сейчас, как и его одеяния, вымазанные сажей, покрылись сетью синеватых искр — а вслед за ним и все остальное тело Майа. Разум слегка толкнуло отчетливое понимание — служитель Воздуха сейчас едва сдерживается от того, чтобы направить следующий удар своей силы не в сторону «Мелькорова Отродья»
— Олорин, — рука эльда легла на покрытое белой тканью плечо, слегка то сжав. Вокруг пальцев тут же обвились молнии, пока что, однако, не причиняя вреда одному из Свиты Манвэ. — Олорин!
Майа ответил нечитаемым взглядом, от которого Владыка сейчас поневоле вздрогнул. Долгие годы теплый ветер Олорина, его спокойная, наполненная силой Воздуха сила и мудрый совет служили опорой и поддержкой его правления. Вот только сейчас теплый западный ветер во взгляде сменился даже не прохладным и бесстрастным восточным, но ледяным северным, колючим. Злым. Таким соратник, порой, смотрел на тех, кого считал врагами Амана.
Ингвэ отчетливо понял — после того, как все закончится, с собратом по служению Сулимо у него будет крайне серьезный разговор. И это в лучшем случае. Ведь вполне может случиться так, что, когда все закончится — этот ледяной ветер станет тем, кто отведет короля на суд Валар — прямо вслед за Малекитом, которому подобное предстояло точно.
— Прошу тебя, — с нажимом произнес ваниа. — Долгие годы мы были друзьями. Не усложняй сейчас.
Наполненные разрядом молний глаза на долю мгновения моргнули. Майа склонил голову, словно борясь с собственной фэа, что сейчас была готова разлиться по городу сметающим на своем пути ураганом, уже не считаясь ни с чьими просьбами.
— Лишь по твоему слову, старый друг, — все же процедил Олорин, совершая над собой усилие. Все еще искря — но направляя свой разрушительный удар в сторону тех, кто этого действительно заслуживает. Молния сорвалась с его руки, разрушая защиту и обращая в прах еще одного пастуха одурманенных.
Ингвэ позволил себе благодарно кивнуть, прежде, чем вновь вернуться к схватке. Что же. По крайней мере, его слово все еще что-то значило, для одного из свиты Манвэ.
Впрочем, чем бы будущий разговор с Олорином не закончился, одно правитель знал точно. То, что он делает сейчас, будет последним , что Ингвэ сделает, как Верховный Король Ваниар. Не говоря уже о владычестве над всеми Эльдар. И дело здесь было даже не в народе, что может не захотеть более видеть его королем, и не в Валар, что могут призвать на суд. Нет. Ваниар шли за своим лидером и пророком сквозь тьму и смерть — к прекрасному Свету Валинора в конце длинного перехода. Они верили Ингвэрону, и, попытайся он объяснить, быть может, поверили бы снова. То же можно было сказать и о Манвэ, пусть и в другом отношении. Однако после всего, что произошло… нет. Хватит. Ингвэ оказался слепым для новой и страшной эпохи, что подкралась незаметно на мягких лапах, совершив прыжок и сорвав кровавую жатву. Беспомощным. Не способным защитить. Валимару и Эльдар в целом нужен новый лидер.
Но вот кто? Проклятие, задумываться об этом раньше не имело смысла еще столетия. Над Эльдар, казалось, не властно время, и наследников можно было готовить неспеша. Теперь же…
Арафинвэ? Любимый внук, его гордость, его надежда. Оказавшийся во многом прозорливее своего деда, разглядевший угрозу? умный и схватывающий на лету, чья семья сможет объединить в себе кровь всех трех народов? Но он еще слишком юн. Не смотря на куда лучшую приспособленность к новым временам, Инголдо не доставало опыта. Сможет ли он принять ту ответственность, что оказалось тяжела и ему самому? Ингвион? Мудрый и взвешенный первенец, во многом похожий на своего отца. Но не станет ли это для него уязвимым местом? Не говоря уже о том, что во главе Валимара должен стоять наместник Манвэ, а не Тулкаса?
Так кто же? Сын или внук? Кто из них справится лучше? Впрочем, любой из них точно справится лучше него самого. Да что там. Даже чей-нибудь кот справится лучше него.
А бой, между тем, все набирал обороты. Искатели постепенно, шаг за шагом отступали, не в силах давление спереди и сбоку. Вновь сменились первые ряды, пропуская воинов назад и выдвигая на острие атаки новых. Один из сменяемых, на вид — молодой юноша, один из тех, кто еще совсем недавно помогал искать живых по домам Валимара, устало чуть сбавил шаг, поравнявшись со слегка возвышавшейся над строем фигурой Олорина. Ингвэ успел запомнить алую кровь на его иссиня-черном доспехе…
Все произошло слишком быстро — даже для Эльдар. Раздался короткий, полный боли вскрик. Новая кровь смешалась со старой. Ингвэ успел лишь моргнуть, когда молодой Черный Страж, резко подобравшись, сделал неуловимое движение рукой в сторону спины Майа. И ровно один удар сердца спустя в спины сражавшемуся строю полетело уже безжизненное тело, из развороченной спины которого ручьями текла кровь.
— Олорин!!!
Воин выпрямился в полный рост, красную по плечо руку, которой он мгновение назад пробил сердце насквозь. Расширившиеся глаза Ингвэ успели заметить лишь прозрачно-синее, сверкающее молниями облако. Прянул вперед, уходя от возможного удара сзади. Облик нанесшего удар в спину предателя поплыл, преображаясь, буквально на ходу обретая жутковатые звериные черты.
«Оборотень среди Мор Тирит?! Но как? Так все-таки Феанаро пре…»
Начавший поднимать посох Владыка не успел ни закончить мысль, ни, что еще хуже, сплести заклинательную песню, когда почувствовал резкую боль — длинный черный коготь, служивший навершием кожистому крылу, вошел прямо в место, где шея переходила в туловище. А после — прошелся дальше.
Боль быстро сменилась холодом. А за ним — шаг за шагом начала подступать тьма. Чувствуя, как захлебывается собственной кровью, наместник Манвэ смотрел вслед стремительно удаляющемуся силуэту гигантской летучей мыши, что начала петлять межь домов, стараясь скрыться — осознавая глубину своей последней ошибки.
* * *
— А вот и наша последняя попутчица, — заметив стремительно приближающийся сто стороны Амана знакомый силуэт летучей мыши, Майрон, наконец, смог позволить себе полную облегчения и удовлетворения усмешку. — Все, отходим.
Блюстителю Ангамандо никто не ответил — однако другого ожидать сейчас было попросту глупо. Выжившие члены братства Чистых, те, что сами или благодаря помощи своего предводителя сумели вырваться — сейчас были слишком измучены побегом, всеми последними часами, проведенными таясь, наполненными грязью, тоскливым ожиданием и непониманием, что происходит. Даже Арвахарм, державшийся дольше и лучше остальных — и тот свалился, едва ступив на борт давно заготовленного на всякий случай лебедя-челна.
А мореходы-тэлэри же и вовсе ничего не могли ответить, больше занятые управлением кораблем. Слабые разумы Рожденных сейчас были полностью подавлены волей одного из искуснейших младших Айнур.
— Я надеюсь, милая, ты не с неудачей прибыла? — рыжеволосой Майа с ложным почтением склонил голову перед приземлившейся вестницей Мелькора, уже успевшей принять более привычный глазу облик.
Спрашивал он, однако, формально, прекрасно чувствуя то, что его давняя недруг принесла с собой. Точнее, кого.
Тхурингвэтиль скривилась, стаскивая с головы шлем из черного металла и позволяя вороного цвета волосам рассыпаться по плечам. Принимать облик мужчины для этого дела ей явно не сказать, чтобы понравилось.
— Возможно, мне следовало бы допустить подобную неудачу, — процедила она сквозь зубы. После чего хищно улыбнулась. — Просто для того, чтобы посмотреть, как ты и твой сброд будут отвечать перед Владыкой за ваш провал — и что он с тобой сделает. Мне кажется, зрелище того, как тебя, схватив за голову, еще раз протащат по земле, было бы весьма занимательным.
Тонкий палец оборотня едва не коснулся шрамов на голове Майа, оставленных тяжкой когтистой перчаткой их общего повелителя.
— Сводить личную неприязнь вместо того, чтобы выполнить Его приказ? Тогда вслед за мной, весьма вероятно, по земле за волосы проволокли бы тебя, — левый уголок губ Майрона чуть дрогнул, кривясь. — А сейчас — отдай мне то, что принесла, будь добра.
Не удостоив блюстителя Железной Темницы ответом, Тху молча протянула мешочек, на дне которого покоился окутанный молниями кристалл.
— Они успели заметить, что случилось, и под чьей личиной ты пряталась?
— Король Ваниар так точно успел — до того, как я перерезала ему горло, — губы бывшей охотницы Оромэ все же позволили себе небольшую улыбку. — Полагаю, остальные тоже. Летела я достаточно медленно.
— Хорошо. Очень хорошо…
Отходя от Матери Нетопырей, Майрон с осторожностью извлек тут же злобно вспыхнувший синим и серебром рукотворный алмаз, созданный былым последователем Ауле специально для удержания подобной сущности. Пусть кристалл этот и был сделан в последние дни перед облавой впопыхах, не в силах сравниться с Камнями, что сегодня себя проявили на глазах Ортхэннэра в полной мере (увы, но разгадать секрет их создателя мастер пока что был не в состоянии, испытывая легкую зависть как мастер к мастеру), но дело свое он сделал — смог удержать фэа могущественного Майа внутри себя.
— Ну здравствуй, Олорин. Давно не виделись, — хмыкнул чародей. Сущность Воздуха внутри камня ответила злым всполохом молнии. — Ну, нечего злиться. Поверь, ты послужишь благой цели. И, быть может, даже косвенно той, что тебя устроит. Суд ждет, и виновник известен. Да и для подарка ты вполне сгодишься…
Убрав добычу обратно, служитель Мелькора, наконец, позволил себе расслабленно опуститься с кресло внутри своей каюты. Наполненные огнем глаза без зрачков устало закрылись, точно их владелец не желал более видеть окружающий его мир — настолько тот его утомил всей своей суетой, что создавали Рожденные.
А суеты в эту ночь было до неприличия много.
Гортхаур досадливо поморщился, не раскрывая глаз и откидывая голову назад. Разум нещадно болел, словно распухая и давя на череп изнутри.
Ему прекрасно было знакомо это чувство. Создаешь прекрасную заготовку, идеально подходящую для исполнения своего замысла. Проводишь более тонкую ковку, наносишь последние штрихи. Казалось, осталось лишь отполировать. И в это же время какой-нибудь неуклюжий глупец из числа, к примеру, орков, которому приспичило ворваться в кузню со срочной вестью, неудачно повернется — и почти что завершенная работа летит Синденармо под хвост. Только заново начинать и остается!
То, что произошло ныне, вполне можно было сравнить с подобным случаем. С той лишь разницей, что вредитель сделал подобное не из-за своей глупости, а вполне себе нарочно . А еще той, что с головы вредителя этого Майрон сейчас и волоса сорвать не мог, в отличие от слуг, которые легко бы отправились на корм волколакам.
Как итог — от Чистых осталась лишь малая горстка, которой пришлось прятаться, словно крысам, чтобы сохранить свою свободу. А все дело… Что же. Блюститель Ангамандо мог признать. Все дело, над которым он трудился последние годы, едва ли не обратилось в прах. И всего лишь из-за того, что противник нашел одно единственное гнилое звено. Одну предательскую тварь в рядах культа, сумев ее спрятать от бдительного ока настолько хорошо, что даже он не смог обнаружить!
И все же унаследовавшим огненный цвет волос везет куда чаще, чем многим другим. Настолько, что и почти полная неудача может обернуться победой.
Глава тайного культа довольно потянулся в кресле, разминая затекшие за часы ожидания мышцы.
Девочка, что он считал круглой дурой, оказалась куда более способной. Быть может, конечно, замысел и был создан ее треклятой во всех смыслах «Госпожой», но исполнение… Говоря с собой честно, Майрон остался впечатлен последним представлением Искателей. Вспыхнувший, как спичка, Валимар. Тирион, оказавшийся более неподатливым, но тоже занявшийся пламенем — правда, здесь уже пришлось немного помочь самому Майа, создав разрыв также, как делал это когда-то в шахтах. Князь, что был вынужден пуститься во все тяжкие. И разумеется, лакомые кусочки, бросившиеся спасать жителей Валимара.
При созданном бедной Куиллэ совершенстве чародею оставалось лишь нанести удар в нужное место. Благо, несмотря на то, что большинство находившихся в Валимаре Черных Стражей бдительно охраняли короля, некоторые из них порой отлучались, выискивая живых, что и позволило Тху заменить одного из них, пока сам Майрон был в Тирионе. Олорин же и вовсе не считал нужным заботиться о собственной сохранности, справедливо считая, что мало кто способен нанести ему вред по настоящему .
В каком-то смысле было даже жаль. Не саму девчонку, конечно — ничего, кроме презрения, к ее характеру и образу жизни Майа не испытывал. Нет, потенциал, что она растратила в пустую, прожигая свою жизнь на служение вечно голодной Паучихе.
— Однако, дело все же сделано, — хмыкнул рыжеволосый, слегка подкидывая мешочек с камнем и ловя его на лету.
Перед мысленным взором встали лица его подопечных. Чумазые, находящиеся за гранью усталости. Разом посуровевшие. Глаза каждого выжившего горели мрачным огнем.
Пусть и большинство из Чистых и схвачено… В целом, их и не могло ждать ничего иного во время подавления нашего мятежа. Те же, что остались, из сборища наглых юнцов теперь превратятся в подлинные черные бриллианты.
— После случившегося сегодня Феанаро точно станет скоро нечего делать в Валиноре, — пробормотал себе под нос Майрон. — И сыну Повелителя Арды некуда будет больше идти, кроме любящих объятий Отца своего. Хотя стоит отдать должное, когда он займет подобающее ему место, работая вместе, мы сможем сотворить… многое. Сам Аман ослаблен — лечить распространившуюся заразу они будут еще долго.
«Разве что предатель…»
Глаза распахнулись, вспыхнув багровым гневом.
— Алкар, — поганое имя слетело с губ, словно плевок.
"Ходи, оглядываясь, Алкар, и спи при свете свечи. Даю тебе слово — мы еще увидимся. Я ничего не забыл. Ходи, оглядываясь. А впрочем, — губы искривились в улыбке . — Быть может, и не стоит тратить силы на тебя? Просто когда твой хозяин перейдет под руку своего Отца, мне стоит выменять твою жизнь на нечто ценное…"