Глава 13 часть 3
Булат нервно расхаживал из стороны в сторону. Пускай он и сказал, что верит в своего сенсея и доверяет Куроме, причём был искренен, однако тревога всё равно грызла мужчину изнутри.
Тейгу опасны. Причём не только для врагов своих хозяев, но и для самих хозяев.
В обычной ситуации всё ограничивается влиянием на эмоции, которое многие даже не замечают. Но это в обычной. Булат прекрасно помнил, как ощущалась Акаме, когда активировала «козырь» своего артефакта. Да и сама она рассказывала о той боли и жажде крови, которая на неё при этом накатывает. Да и Куроме, которая научила старшую сестру подобному навыку, что-то такое тоже говорила.
Вроде бы ничего фатального или даже травмирующего. Но это сёстры Абэ, которые — та ещё аномалия. Быть может, несмотря на уверения Акаме в обратном, в их жилах и впрямь течёт кровь тех самых Абэ: слишком уж девчонки талантливы!
При всём уважении к сенсею, но он уже далеко не юноша. Иные в его возрасте и до туалета самостоятельно дойти не способны, если вообще способны прожить так долго. И даже если его талант не уступит сёстрам-убийцам — в чём, если не кривить душой, мужчина сомневался — то в способности изменяться и подстраиваться старик безусловно уступит молодым. Потому что старик.
А ещё бывшего армейского офицера грызло странное и неприятное, доселе неведомое чувство отсутствия чего-то родного. Поначалу казалось, что он относительно легко перенёс разрыв единения с тейгу, но… неприятное чувство не проходило; накладываясь на тревогу, оно будто бы становилось ещё пакостнее, пробуждая всё более тёмные мысли, которые толкали настроение всё глубже по спирали.
Мысли о том, что будет, если наставник всё-таки не захочет отдавать тейгу. Мысли о Куроме, которой он так доверился и которая всё-таки является высокопоставленным офицером имперской разведки, ещё и принимаемым во Дворце. Мысли об алхимике и о том, что будет, если он окончательно похоронит надежду на то, чтобы излечить… неполноценность Булата.
Мысли, мысли, мысли…
— Булат, что с тобой? — оторвавшись от игры с пушистым питомцем Куроме, посмотрела на своего друга алоглазая убийца. — Ты словно не находишь себе места.
— Всё отлично! — мужчина изобразил улыбку, а для пущей достоверности ещё показал подруге большой палец. — Просто решил размять ноги.
— Хорошо, — социально неопытная убийца приняла его слова на веру и отвернулась, погладив зверька и начав изучать остатки еды, явственно прикидывая: влезет ли в неё ещё немного или лучше подождать, пока уляжется уже съеденное и выпитое?
Однако среди них присутствовало и третье существо, которое как раз хорошо чувствовало эмоции — маленький белый кролик Люцифер.
Поэтому когда с ним прекратили играть, зверёк перенаправил своё внимание с той-кто-нравится-хозяйке (сначала Люц её побаивался, потому что его хотели — пусть и не собирались — съесть; но когда не злая, но жутковатая, голодная девушка насытилась, то угроза его шкурке исчезла) и сосредоточился на спутнике почти-такой-же-как-хозяйка. Ведь за этим крупным мужчиной хозяйка тоже просила присматривать.
Оценив моральное состояние здоровяка, кролик дождался, пока Булат не перестанет активно нервничать и начнёт постепенно впадать в меланхолию, после чего прыгнул прямо на вновь направившегося к столу мужчину.
— Ох! — удивлённо воскликнул воитель, подхватив напрыгнувшего на него зверька. — Ишь, разыгрался! А если бы я тебя не заметил и отмахнулся? Глупый кролик, — мужчина с деланым недовольством покачал головой, не спеша, тем не менее, скидывать на землю дурного, но ласкового зверя.
— Кажется, ты ему понравился, Булат, — с едва заметной улыбкой подметила Акаме.
— С чего бы? Глупый он просто, этот ушастый комок меха. Не сидится ему на месте, вот и прыгает всюду, — немного покривил душой военный.
Благодаря доброму нраву ему и впрямь симпатизировали многие домашние животные. Так, например, за время всё немалое службы даже самые норовистые лошади ни разу не пытались его укусить или лягнуть. В отличие от многих иных сослуживцев.
…Многие из которых уже давно лежат в могилах, погибнув во время позорной войны с южанами или вообще став жертвами репрессий только пришедшего к власти военного министра Кокэя.
При воспоминании о войне и том, чем она для него закончилась, мысли бывшего офицера стали ещё мрачнее. В некоторые моменты следовать своему «кодексу настоящего мужика» и выглядеть всё таким же позитивным и энергичным, становилось сложнее, чем обычно.
Тут Люц начал активно ластится, напрашиваясь на поглаживания.
— Вот видишь, и в самом деле понравился, — слабая улыбка бывшей имперской убийцы стала немного заметнее.
— Хм… и впрямь, — Булат аккуратно провёл пальцами по мягкой шёрстке на голове довольно зажмурившегося кролика. — Ласковый какой. Хорошего питомца завела себе твоя сестра. Даже как-то сразу спокойнее с ним на руках стало.
— Ты всё-таки о чём-то переживал? — зацепилась за оговорку девушка.
— Есть немного, — признался воитель, который счёл, что юлить, когда сам оговорился — это не по-мужски. — Я верю в наставника. И я доверяю Куроме. Но сама знаешь… Инкурсио — опасный тейгу. Все тейгу опасны. А Мастер Генсэй уже немолод.
— Понимаю, — девушка слабо кивнула. — Наш общий наставник — сильный, но я тоже за него беспокоюсь. А что ты хочешь вылечить? — поинтересовалась она. — Мне казалось, что ты силён и здоров, — последние слова Акаме произнесла уже на полтона тише, с заметной неуверенностью.
Даже она, довольно плохо разбирающаяся в человеческих взаимоотношениях и практически всегда неспособная уловить второй и третий смысл слов и жестов, заметила, как нахмурился её обычно открытый и добродушный друг. Поэтому девушка замолкла и просто принялась смотреть на Булата со своей всегдашней холодной миной, под которой она спрятала растерянность.
— Это неприятная для меня тема, — замялся здоровяк.
— Можешь не… — начала было Акаме.
— Но разве настоящий мужик будет разводить секреты перед той, кто открыла ему столько своих тайн?! Не бывать такому! — оторвавшись от поглаживания кролика, решительно рубанул ладонью Булат. — В общем… я не такой крутой мужик, как можно подумать. Сраные южане и их яды!
Мужчина, борясь со смущением и тяжело выдавливая из себя слова, описал последствия своего ранения (или, скорее отравления ядрёной смесью духовно-активных ядов, которым южане смазали оружие), а также причины, по которым он прикидывался геем.
Всё это время он внимательно наблюдал за реакцией подруги, подспудно страшась увидеть насмешку, презрение или жалость к неполноценному. Всё же для такого человека, как Булат, увидеть насмешку или презрение в глазах тех, кто для него что-то значит, оказалось бы едва ли не тяжелее, чем сама потеря мужской силы. Да и жалость… для того, кто всегда старался быть сильным, она лишь немногим лучше!
— Я надеюсь, что тебя вылечат, Булат, — сказала Акаме. — Но мне кажется, то, что делает настоящим мужчиной, находится в первую очередь здесь и здесь, — девушка прикоснулась сначала к груди напротив сердца, а потом к голове. — Поэтому для меня ты навсегда останешься образцом мужественности, несмотря на результаты лечения.
— Образцом… — горьковато хмыкнул бывший армейский офицер, в голове которого пронеслось множество допущенных им ошибок, неправильных и не совсем достойных поступков.
Например, когда схватили генерала Ривера, он бы мог его вызволить. И плевать, что сам генерал, рассчитывавший оправдаться в суде, был бы против! Сейчас они могли бы находиться на одной стороне!
Да и иных промахов хватало. Вот даже молчаливую отстранённость Акаме он раньше принимал за чистую монету. А девушка явно нуждалась в поддержке и опоре! Иные ошибки и вовсе вспоминать не хотелось.
— Ты меня перехваливаешь, Акаме, — после недолгого молчания, со вздохом произнёс мужчина.
— Я не хвалила тебя, Булат, — отрицательно качнула головой убийца, и будто бы с безразличием отвернулась к столу. Разговор её смущал, и она решила не пытаться его продолжать, а взяться за уничтожение остатков запасов съестного. — Присоединяйся, — сказала брюнетка, пододвинув к себе тарелку.
Немного постояв и подумав, Булат согласно кивнул и сел за стол.
Признавшись подруге и получив от неё поддержку, воитель почувствовал, что на душе стало заметно легче. А ещё его привязанность к соратнице, которую он и без того подсознательно воспринимал как то ли младшую сестру, то ли даже дочь — заметно усилилась.
Что касается маленького пушистого манипулятора, то он, немного уставший, но очень довольный проделанной работой, отправился отдыхать на подушечке, заботливо оставленной для него кем-то из подчинённых слуги хозяйки.
Спустя некоторое время послышались звуки лёгкого бега Куроме и тяжёлого топота алхимика с подручными, сопровождающих свою госпожу.
* * *
— Привет! — постаравшись придать своему виду и голосу веселья с капелькой легкомысленности, дабы спрятать усталость и некое даже разочарование от не слишком успешной попытки возвышения миньона, я помахала своим гостям зажатым в руке Инкурсио. — Надеюсь, вы не слишком без меня скучали?
— Снова здравствуй, Куроме, — поднялся и шагнул ко мне навстречу Булат.
Глаза мужчины с самого начала как прилипли к его тейгу, сейчас принявшему форму меча, так и продолжали неотрывно следовать за каждым небрежным взмахом моей руки.
И я хорошо понимала бывшего вояку: тяжело расставаться с одушевлённым предметом, который взаимодействует с тобой на столь глубоком уровне. Поэтому, несмотря на желание продлить понятное лишь одной мне издевательство над своевольным квазиживым артефактом — у-у, сволочь чешуйчатая! дерьмочистам бы его отдать, вместо лопаты! — которым я размахивала, словно ребёнок палкой, я отдала тейгу сразу, как Булат подошёл ко мне и протянул руку.
— А где же Мастер Генсэй? — после того, как взял у меня артефакт и тут же с ним синхронизировался, спросил заметно расслабившийся и повеселевший мужчина.
Снизив ускорение разума и пригасив разогнанную способность к восприятию и познанию процессов, с помощью которой я отследила все изменения, произошедшие при подключении квазиживого артефакта к живому, а не немёртвому носителю, концентрирую внимание на самом здоровяке.
Да, с возвращением Инкурсио Булат не только расслабился, но и резко стал чувствовать себя куда увереннее. Воссоединившись с Инкурсио, мускулистый любитель стильных причёсок прямо-таки распрямился и задышал полной грудью, причём это можно было заметить даже визуально, не прибегая к эмпатии.
Второй раз выпросить у него тейгу будет сложнее.
— К сожалению, его задумка прошла не столь гладко, как хотелось бы, — не показывая своих мыслей, я беззаботно пожала плечами. — Поэтому наш общий друг на некоторое время задержится в медблоке. Нет, — поднимаю руку, останавливая всплеск беспокойства, — ничего действительно опасного или даже серьёзного. Но для быстрого и полного восстановления понадобится время, лекарства и помощь специалистов.
— Значит, Мастер Генсэй провалился? — задала вопрос сестра, которая подошла вместе с Люцем на руках.
— Я сказала «не столь гладко», а не «полностью провалился». Этот железный дед ещё задаст всем жару, когда восстановится и разберётся с полученным, — на этих словах позволяю себе улыбку.
— А это с тобой пришли… — Булат посмотрел на Пауля, который в окружении подручных остановился поодаль и усиленно старался не отсвечивать перед опасными гостями.
Хотя учитывая вид подручных, которыми являлась троица здоровенных, нагруженных всякой всячиной человеческих химер — это получалось не очень хорошо.
К слову, все четверо новичков носили подобие балаклав, скрывающих лицо и волосы.
— Это мой алхимик и его сопровождение, — махнула я рукой в их сторону. — По понятным причинам представлять вас друг другу не стану.
— Я здесь не для лёгкого общения, а для работы, — совершенно не тактично подал голос Пауль, в котором опаска боролась с нетерпением, и который принял мой взмах за знак подойти ближе и вступить в беседу. — Поэтому давайте оставим проявление чувств на потом и скорее произведём попытку повышения сродства на втором образце, чтобы я снял замеры и приготовился к обследованию и исправлению его изъянов.
Мой западник всё ещё не отошёл от тех восторгов, которые захлестнули его после сбора данных во время синхронизации Генсэя-Юрэя с Инкурсио. Да и сейчас у него имелся хороший шанс получить больше данных. Так что и без того не очень умеющий в хорошие манеры мужчина и вовсе «блеснул», обозвав Булата образцом.
Ну, хоть не спросил: «Почему подопытный ещё не зафиксирован?» — или что-то ещё в похожем духе.
В общем-то, по пути — где всю дорогу меня бомбардировали вопросами, идеями и уговорами — мы с Паулем пришли к выводу, что после разрыва соединения тейгу потерял большую часть своей активности, однако кое-что сохранилось. Поэтому именно сейчас, в ближайшие часы, попытка живого и самостоятельного пользователя (в том плане, что Юрэй был связан со мной и Яцу, которые Инкурсио не понравились) — повысить степень сродства, имеет больше всего шансов на успех.
К тому же, как мы могли наблюдать во время прошлого эксперимента, первый этап достаточно безопасен, особенно если сразу не облачаться в доспех. Да и если облачаться, то для перехода на второй этап всё равно придётся приложить не малое усилие. Вот третий и четвёртый этапы — они, да, опасны. И Пауль даже не станет настаивать на попытке их активировать. Наверное. Нужно ещё успешно запустить сам процесс повышения синхронизации. И вот тогда…
Короче говоря, с прибытием к вожделенному подопытному, энтузиазм миньона только возрос. И это делало его несдержанным.
— Успокойся, — строго посмотрела я на алхимика. — Это в первую очередь Булату решать, а не тебе.
По ментальному каналу я ещё присовокупила к сказанному «пару ласковых» за будущего пациента с его наставником, названных образцами. Это мы в тесной компании внутреннего круга «тайной доброй (но самую чуточку зловещей) организации» понимаем маленькие слабости друг друга, но вот посторонние могут и не проникнуться.
— Прошу прощения г… кхм, — якобы прокашлявшись, склонил голову алхимик, едва не назвав меня госпожой; не особое нарушение конспирации, конечно, но всё же. — Я был не вежлив. И я слишком забегаю вперёд.
— О чём он, сестра? — мазнув по подозрительной четвёрке в масках холодным, оценивающим взглядом профессиональной убийцы, спросила Акаме.
Пауль аж за своих «болванов» спрятался.
— О шансе усилить нашего общего друга через повышение синхронизации с тейгу, — отвечаю сразу ей и Булату.
— Я не разбираюсь, но разве для этого не требуется специальное место и, э-э, оборудование? — нахмурился бывший военный. — То, которое, как ты говорила, стоит в секретной лаборатории, где вы что-то делали с наставником.
Про риск пострадать так же, как и наставник — тем более во время сеанса без оборудования — бывший военный говорить не стал, но это тоже подразумевалось.
— Вы правы, уважаемый пациент, — важно покивал Пауль, поспешивший ответить раньше меня. — В обычной ситуации оборудование, безусловно, потребовалось бы, — западник даже вышел из-за спин своих химер и встал рядом со мной, чтобы стало легче уговаривать потенциального подоп… пациента. — Но сейчас сложилась чудесная ситуация, когда ваш прекрасный артефакт ещё не успокоился после предыдущей попытки слияния. И у вас есть великолепный, уникальный шанс стать сильнее! Кроме того, даже незначительное усиление сродства заметно повысит потенциал адаптивности, — активно размахивая руками, живописал он. — А это не может не повлиять на вероятность успеха лечения любого рода. Я бы даже предложил провести прямо здесь не только осмотр, но и саму процедуру повышения синхронизации, чтобы не терять время повышенной активности тейгу, — покосившись на меня, добавил он. — Ну же, воин! Это такой редчайший шанс! — таки не выдержал алхимик и от изначального уровня серьёзного человека, предлагающего ценную услугу, скатился до уровня коммивояжёра, впаривающего очередному клиенту какую-то фигню.
Вот не умеет Пауль работать с людьми! В спокойном состоянии ещё так-сяк, а вот как сейчас, горя идеей… Зря только вперёд вылез.
Булат с сомнением посмотрел на «коммивояжёра», а потом на меня, как уже известного специалиста по тейгу, а также ту, кто и привела к нему подозрительного и несколько, кхм, экзальтированного алхимика. Словам мутного типа в маске мужчина не сильно верил, а вот моему пока ещё не озвученному мнению был готов доверять, пусть и не без оговорок.
— В целом он прав, — отвечаю на молчаливый вопрос революционера. — Но говорить о стопроцентной безопасности всё же нельзя: слишком мало данных. А с отдалёнными последствиями и вовсе можно лишь гадать. Но с моей точки зрения шансы на успех весьма велики. Если не впадать в крайности и провести тут только осмотр и, быть может, аккуратно, — делаю ударение на этом слове, — попытавшись повысить синхронизацию. Однако при первых сложностях стоит прекратить процедуру и отправиться в лабораторию для процедур исцеления. Вот когда вылечишься и реабилитируешься, тогда и посмотрим — стоит ли продолжать.
Пауль, который понимал, что я с ними не пойду и участвовать в дальнейших попытках синхронизации не стану — а это означало автоматическое сворачивание проекта после возникновения любой мало-мальски заметной угрозы объекту — обиженно запыхтел ещё при словах об аккуратности.
Но внимания на недовольство преисполненного энтузиазмом алхимика никто не обратил, что, кажется, усилило обиду «непонятого учёного».
Булат же на мои слова лишь кивнул.
— Тогда я согласен, — серьёзно произнёс бывший армеец, потом в его эмоциях промелькнула некая непонятно на что направленная ирония, и он выдал: — Покажу Инкурсио свою мужицкую силушку!
…Не знаю, как насчёт «мужицкой силушки», но у Булата всё получилось даже удачнее, чем я ожидала.
И с синхронизацией, которая дала вполне заметный толчок развития его энергетике (насчёт особых способностей, как и возможности повторить процесс самостоятельно — не уверена: мы остановились до того, как начались слишком явные (и опасные) изменения тела и энергетики), а потом и с устранением давненько мучившей его проблемы. Хотя в работе с последней я не участвовала.
Но об этом позже.
Синхронизация с тейгу прошла быстро и успешно: раскладывание переносного контура изоляции и расписывание кожи оголившегося до трусов пациента знаками — и то больше времени отняло.
Ведь, как оказалось, Булат с самого начала, с того момента как забрал у меня Инкурсио, ощущал нечто необычное. Что-то, за что и сам мог ухватиться. Юрэй и впрямь своими попытками хапнуть больше силы сумел временно повысить активность артефакта. Мне осталось только рассказать, что и как правильно делать, уберегая друга Акаме от опасных ходов, потом несколько раз исправить ошибки, когда он пытался неправильно тянуться к ощущаемой нити связи с тейгу.
Ну и под конец сбить пациенту синхронизацию, как только мне показалось, что процесс углубления начинает идти без сознательных усилий пользователя, а изменения в энергетике, пусть (пока) и несут один позитив, постепенно начинают принимать угрожающий оборот.
Разряд негативной силы в энергоцентр — это неприятно и неэстетично, но зато почти безвредно, дёшево, надёжно и практично. Так что Акаме совершенно зря бросала на меня свои осуждающие взгляды! Не садистка я.
Правда, со всей этой суетой не получилось сразу объяснить старшей сестре то, насколько всё хорошо прошло и насколько это несправедливо смотреть на младшую не с восторгом, а с порицанием. Ещё и пришлось на какое-то время оставить её вдвоём с Люцем.
В связи с моим ранее принятым решением — не рисковать, пытаясь зайти дальше, используя то, что удалось соорудить «на коленке», а отправить главного мужика всея Ночного Рейда в лабораторию — а также настойчивостью Пауля и некоторым недоверием Булата, действо понятным образом откусило у нас с Акаме часть времени на интимное общение.
Пусть с синхронизацией всё прошло гладко, а я сняла показания с энергетики тейгу и владельца, мысленно передав их Паулю, поэтому в теории мы могли бы подтолкнуть воителя к следующей ступени слияния с древним артефактом прямо там. Однако без более серьёзных обследований и подготовки места возможного ритуала я, к расстройству миньона, решила этого не делать.
Или вообще не делать.
Всё же, если узник Инкурсио вновь проснётся, попытавшись захватить и перестроить под себя тело Булата, помешать этому окажется кратно сложнее, чем было с его наставником.
Булат, как разумный человек, отказался идти в гости к Паулю в одиночестве и с мешком на голове, или, тем более, получить от мутного алхимика укол снотворного и ехать на плече у одной из химер. Не могу его за это винить: репутация у алхимиков — так себе. А Пауль и во время разговора себя, кхм, показал. Во всей красе, ага, ага.
Мне не хотелось терять слишком много времени, так что двигались мы бегом, пусть и со скоростью самого медленного из нас, то есть западника, находящегося всего лишь на ранге Адепта.
В самой лаборатории, несмотря на новую попытку Пауля уговорить остаться, я тоже не задержалась. Продолжать эксперименты с синхронизацией мы не стали. А с иссечением части ранее обнаруженных энергоструктур, которые повредил алхимический яд, и которые восстановились от неправильного и запоздалого лечения откровенно криво, а также с последующей имплантацией нитей из духовного золота для замены повреждённого — мой алхимик справится и сам. Уже набил руку в подобных процедурах.
Собственно, существовал шанс, что обновлённая энергетика со временем справится и без инвазивного вмешательства. Но это не точно. Да и иметь должника в лице Булата — это полезно.
Так что я лишь поприсутствовала, пока пациенту вводили наркоз, а потом, когда он вырубился, убежала к Акаме. Естественно, предварительно предупредив Булата, чтобы он не начал дёргаться, очнувшись в окружении одних только чужаков. Может, у главного мужика Ночного Рейда и имелись возражения, но когда уже лёг на операционный стол, а над тобой стоит ассистент алхимика — особо не поспоришь.
Сестра, конечно, немного удивилась и даже высказала некоторые опасения насчёт не контролируемого алхимика и тех злодейств, что он может совершить над беззащитными спящими телами Генсэя и Булата, однако я её уверила, что наш живорез и варщик — хороший.
Акаме сначала усомнилась. Но немного с ней поговорив, получилось убедить сестру, что тут дело не в моей безответственности, а в полном доверии к самому алхимику и его способности самостоятельно провести долгую и муторную, но не такую уж и сложную операцию. (Особенно учитывая практику и полученные от меня знания со способностями, о которых я, естественно, не упомянула).
Булат же вряд ли будет нуждаться в сколь-либо значимой реабилитации (после скачка синхронизации с Инкурсио-то). Хватит и регенерационного состава вкупе с некоторым ограничением использования духовной силы сегодня и завтра.
А потом наш разговор плавно перескочил на родителей и милую младшую сестрёнку, которая явно собиралась проследовать по пути старших, став сильной воительницей, и мысли о «страшном тёмном алхимике» как-то забылись. Чего я и добивалась.
Тем более что мы с возлюбленной сестрой давненько не виделись, отчего, помимо взаимных расспросов и обмена новостями, нам обеим хотелось тепла и любви.
// кусочек юри //
— Ты приятно пахнешь, Акаме, — подсев к девушке поближе и немного приподнявшись, я потянула носом рядом с её шеей. — Духи?
— Да. Тебе нравится? — ладонь будто бы безучастной Акаме осторожно прикоснулась к моей спине и начала ту нежно поглаживать. — Мне сказали, что у них специально подобранный тонкий и не стойкий аромат для воительниц.
— Это неожиданно. Но мне очень приятно, что ты так стараешься ради меня, — повернувшись в пол-оборота к девушке, щекоча своим дыханием её ушко и шею, бархатистым голосом сказала я, положив правую руку на плечо возлюбленной, а левой оглаживая её грудь и живот. — Позволь, младшая сестра вберёт все оттенки твоего нового аромата, — добавляю, лизнув нежную кожу рядом с мочкой уха.
— Куроме… — тихо выдохнула тающая от моих прикосновений Акаме.
— Кстати, может быть, мне тоже найти что-нибудь такое? — немного отстранилась я, не позволяя возлюбленной погрузиться в негу слишком рано.
— Мне, ха…, нравится, как от тебя пах-хнет выпечкой и конфетами, — горячо дыша, ответила моя алоглазая красавица.
— Нравится ощущать от младшей сестрёнки аромат сладенького? — чувствуя, как вторая рука Акаме коварно забралась мне под юбку, начав исследовать мои нижние округлости, слегка прикусываю её ушко именно тем образом, которым сестра любила, чтобы ласкали эту её эрогенную зону. — Учтём, учтём… и применим.
Моя революционерка тем временем тоже не теряла времени даром, ловко играя своими пальцами мелодию наслаждения на тактильных рецепторах младшей сестры. Так что в какой-то момент мне даже пришлось замолчать, дабы сбившимся голосом не выдать свою «слабость». Впрочем, судя по блеску в алых глазах и промелькнувшей на лице едва заметной улыбке, Акаме всё заметила.
Но я всё равно не признаюсь. Ибо я главная сестра в нашей паре! Хотя, ох… сложно не признать талантов и напора старшей.
— Интересненько, а какие ещё местечки моя милая извращенка-лоликонщица решила сделать более привлекательными с помощью духов? — произношу с капелькой ехидцы.
Моя левая рука, оглаживающая девичий животик опустилась ниже, пройдясь по внешней стороне бедра, а потом, достигнув края короткой юбки, по примеру старшей сестры, скользнула между ног и стала медленно подниматься выше, гладя кожу внутренней стороны бедра, пока не достигла нижнего белья.
— Хм, кружевные трусики? — ощупав ткань, усмехнулась я. — Кто-то серьёзно настроился на жаркое воссоединение. Одобряю! Ну-ка, — последняя защита пала под натиском бесцеремонных пальцев и, оттянув резинку, шаловливая ладошка добралась до самого сокровенного.
Я хотела ещё что-то сказать, но Акаме повернула голову и притянула меня к себе, страстно поцеловав.
В это время мои пальцы продолжали исследовать тёплые и влажные глубины.
Акаме, впрочем, тоже не отставала, перейдя от поглаживания и потискивания полупопия младшей сестры к более интересным и приятным местам.
Когда мы закончили целоваться, я вытащила свою левую руку из трусиков Акаме и принюхалась.
— Так и знала, что ты не забудешь добавить капельку духов и сюда, испорченная старшая сестра, — насмешливо произношу, с удовольствием ощущая смущение, которое испытывала Акаме при упоминании её «порочности».
Так-то не мне попрекать одну изменщицу и любительницу сисястых кошкодевочек-алкоголичек, особенно после короткого, но очень насыщенного романа с Сеной, которая… ну, Сена. Со всеми вытекающими последствиями.
Бьюсь об заклад, что узнав о моих сношениях с «предательницей Акаме», сия проныра первым делом стала бы не возмущаться или расспрашивать о подробностях, а предложила бы устроить розовый тройничок. Чего уж — она ведь, помнится, и втроём с косплеершей Эсдес (или как это называется применительно к проституткам?) предлагала повеселиться, и с немёртвой Доей, и с некротентаклями, и… много с чем, да. На кое-что — более приемлемое, чем перечисленное — даже уломала.
— А ещё, я вижу, что ты очень рада меня видеть, — лизнув свои влажные от любовных соков пальцы, сказала я.
— Я люблю тебя, сестра, — произнесла Акаме с серьёзным, почти безразличным выражением на лице и предательски алеющими щеками, и одновременно начала активнее работать пальцами уже своей руки, что продолжала проказничать у меня под юбкой.
Ха-а… очень мило. И приятно.
— Я тоже тебя люблю, Акаме, — отвечаю ей с улыбкой. — А теперь попробуй себя на вкус, — с этими словами засовываю в ротик приоткрывшей губки Акаме два мокрых от её любовных соков и моей слюны пальца, после чего начинаю играть с её языком, одновременно прикидывая, чего бы интересненького нам бы здесь учинить.
Жаль, что я не прихватила с собой некогда купленный Сеной (и после неоднократного совместного использования подаренный мне) набор различных ушек и хвостиков.
Да, всё-таки одна пурпуровласая чертовка и отношения с ней заметно на меня повлияли. Если бы проныра узнала, могла бы гордиться очередной своей победой.
Но я ей не скажу.
//конец кусочка юри //
В общем, пока главный мужик всея Ночного Рейда отсутствовал, мы с Акаме ни в чём себе не отказывали. Впрочем, совсем уж марафон взаимных милований в не слишком подходящем для этого месте тоже не устраивали, так что в итоге, когда наше одиночество нарушили, мы обе пребывали в очень довольном, весёлом и бодром расположении духа.
После, когда отремонтированный Булат вернётся и отправится отлёживаться в безопасное место, мы ещё заглянем в предварительно арендованный мною домик с чистой и мягкой постелью, застеленной приятными коже шёлковыми простынями, большой ванной, где можно купаться и играть вдвоём, множеством заранее приготовленных закусок, полным баром и иными приятными радостями для двух воссоединившихся сердец.
Однако в окружении стен мрачного подземелья, когда напряжённая старшая сестра опасается появления чужих глаз — которые, как я точно знала, не появятся без разрешения — тоже имелась своеобразная прелесть.
Кто сказал «извращенка»?! Ну… может быть, только чуть-чуть. Но это не моя вина! Во всём виноваты Сена и Изабелла, да-да!
В любом случае нам с Акаме очень понравилось. До сих пор при воспоминании о прячущейся за маской отстранённости, но при этом заметно раскрасневшейся алоглазой красавице на мои уста просится улыбка.
Люблю её.