Целитель. Глава 119. Часть 2

Приятного чтения :)

Многое в Хогвартсе не является для меня секретом, однако всё-таки несколько тайн не дают мне покоя.

Самая очевидная — как так получилось, что стоило только Снейпу разрешить нам с Дафной заниматься своими экспериментами, пускай и в строго отведённых местах, предварительно обеспечив безопасность?

Ведь в самом деле, нам раньше постоянно нужно было место для опытов, исследований, порой немного опасных, самую малость, но всё же. И что теперь? Они оказались каким-то чудным образом задвинуты на самые задворки потребностей. Почти.

Вторая тайна — как так получилось, что мы теперь занимаем Выручай-Комнату практически постоянно? Это никогда не было любимым нашим местом, если не считать случаи для глупостей да близости, которые и то происходили раз в миллениум, полностью нас этим удовлетворяя?

Да сюда даже клуб анонимных любителей революционных движений за свободу угнетённых и не очень посещают это место реже, чем мы теперь.

Хотя вторая тайна не такая уж и тайна, если подумать. С нашими успехами в магических искусствах, как и говорила Пэнси, мы и вправду значимо, ощутимо и очевидно откололись от подавляющего большинства учеников, в том числе и от сверстников. И если Дафна и Пэнси, как слизеринки, имели и без того не особо большой круг знакомых и общения, то я, по сути, откололся от всего потока. Нужно будет продумать программу мероприятий по возврату в это общение.

И нет, мне подобное психологически без надобности, однако одна истина остаётся истиной — это неплохие знакомства. Кто-то подумал бы, зачем мне знакомства посредственные на фоне того же Асманда, но тут есть одно большое «но» — в локальном масштабе это знакомства действительно хорошие, а значит и полезные; а раз я пока что не вижу в планах переезда из этой страны, не считая временного отсутствия по разным причинам, то и местные связи мне нужны.

И вот все эти пространные мысли крутились в моей голове, пока я пытался сообразить, о чём конкретно разговаривать с Пэнси и Дафной касательно «особой магии». Но, тем не менее, за чаем и перекусом мысли устаканились и пришли к определённому знаменателю, тем более в общих чертах рассказывать особо и нечего. Всё-таки рукописи и фолианты по данной теме из библиотеки Имперской Академии в моей памяти не отложились, разве что самыми важными тезисами.

— Итак, — первым заговорил я, как только мы утолили первый голод. — Начнём нашу короткую импровизированную лекцию. Надеюсь, вы не будете спрашивать, откуда я это знаю, ибо и молчать мне не хочется, и врать не буду.

— Излагай, Мерлин ты наш, — Пэнси даже демонстративно выудила блокнотик непонятно откуда, да и перо такое, длинное-длинное, явно показушное и созданное для издевательств над другими.

— Записывать нет нужды, нужно просто осознать.

— Тц, — шикнула девушка, убрав письменные принадлежности. — Ладно.

— Всё предельно просто, — встав из-за стола, я хотел было манящими чарами притащить одну из меловых досок, но плюнул на это, попросту трансфигурировав оную.

— Все волшебники с рождения обладают магией, а точнее, ею обладает их душа. Но откуда она её берёт?

Магией изобразил меловой кружок на доске.

— Берётся она от связи с измерением магии, скажем так.

— То есть? — вместо Пэнси вопрос задала Дафна.

Судя по их переглядкам, Пэнси без слов делегировала полномочия задавать вопросы Дафне, а сама будет слушать и осознавать. Или как минимум запоминать. Может, она и любит ехидничать и острить, но когда надо, она жадна до деталей, и мне даже кажется, что она способна запомнить траекторию падения пылинки, а потом найти эту пылинку среди прочих.

— Хм… — стерев меловой кружочек, я нарисовал белого схематического человечка, контур, словно это форма для печенья. — Тело волшебника.

— Похож, — покивала Пэнси, от чего получила даже от Дафны укоризненный взгляд.

— Вот это… — я создал внутри белого контура голубой контур. — Душа. А это… — вокруг белого контура я создал размытый оранжевый. — Энергетика. И все они взаимосвязаны.

Пэнси всё же решила даже зарисовать это дело.

— Я бы хотел, чтобы это оставалось тайной. До подобного многие грамотные волшебники-исследователи догадываются, конечно, но от распространения этой информации лучше никому не станет. Как и пользы не принесёт.

— Да я для себя. Не каждый раз есть возможность перерисовать твои высокохудожественные шедевры.

— Ладно, поехали дальше. Магия зарождается именно в душе, и именно от души через тело и по энергетике она проходит в мир и позволяет творить чудеса. Не буду углубляться в особые тонкости, на понимание это не повлияет никак. Представим, что магия в душе зарождается в какой-то неизмеримо маленькой точке.

Создав эту точку в середине голубого контура, я указал на неё, призвав свою палочку из кобуры.

— Будем считать, что вот тут в мир приходит магия. Через нас. Однако откуда она берётся вот… — я постучал палочкой по точке на доске, — …здесь?

Молчание.

— Вопрос явно риторический, — улыбнулась Дафна.

— Пожалуй, — кивнул я. — Как вы помните по вашей сумасбродной попытке отправиться меня спасать в другой мир…

Девушки аж синхронно закатили глаза в немом укоре меня любимого, мол: «Ну не начинай, а».

— …наш мир далеко не единственный. Но помимо таких вот параллельных миров, похожих на нас или даже идентичных, где просто, например, ты, Пэнси, сделала три шага по комнате, а в нашем два… в общем, существуют и совсем иные миры. Иные измерения.

— Теории о множественности измерений я изучала, — кивнула Пэнси, немного удивив Дафну. — А что? Это обязательный аспект для работы с чарами Незримого Расширения. Нельзя играться с пространством, оперируя лишь тремя материальными измерениями.

— Какая… — Дафна замялась с комментарием, — …неожиданная академическая осведомлённость.

— Я не тупая, — надулась Пэнси. — Просто немного безрассудная. Да ты и сама изучала эти теории для своих рунных экзерсисов. Причём давно. На их основе и на кровати своей накрутила контуров, что аж у Бабблинг бы глаза задёргались.

— Минус пять баллов Слизерину, — чистейшим образом скопировал я Снейпа, — за посторонние разговоры на лекции.

— Хорошо, профессор Грейнджер, — смиренно кивнула Пэнси под улыбку Дафны.

— Продолжим. В общем, существуют не только пространственные измерения, но вообще любые. Для любого процесса, явления и самой нелепой нелепости. Уверен, найдётся измерение розовых пони, кушающих радугу и какающих бабочками.

— Какое прекрасно омерзительное опошление розового цвета, — скривилась Пэнси, стоило только ей представить эту картину.

— Какое есть. Но вернёмся к нашим баранам. Магия берётся из измерения магии, — я создал на доске линию, должную обозначить связь от точки до измерения, но я просто увёл её за границу доски. — Но что такое магия?

И молчание, разумеется.

— Магия — это энергия, которая одинаково хорошо подходит для воплощения вообще абсолютно любых чудес, процессов, явлений, изменения мира по воле волшебника. Ну или одинаково плохо подходит, тут уж смотря с чем сравнивать. Но она абсолютно универсальна. Хочешь огонь? Инсендио. Хочешь воду? Агуаменти. Любая прихоть, абсолютно, знай только направлять её в нужное русло.

— Это-то понятно, — покивала Пэнси, ведь объяснения сугубо для неё, а Дафна — вольный слушатель, хотя слушает не без интереса.

— Эта универсальность, — продолжил я, — является причиной существования фоновой магии. Такая магия, энергия, стремится воплотиться во что угодно, если ей не задавать направление. Но когда вокруг много колдовства, много магии, много волшебников и волшебных предметов, магии становится много, а возможностей воплощения меньше. Вот и фон.

— Допустим. Ты давай же, Мерлин, ближе к сути.

— Откуда берётся Тёмная Магия?

— Известно, — кивнула Пэнси. — Обычная искажается эмоциями, болью, мучениями, пытками.

— Верно. Но есть и вариант того, что по какой-то аномальной причине — а местные волшебники изначально все «нейтралы», обычные — у души появляется связь с измерением тьмы. В итоге тёмная магия не влияет пагубно на такого волшебника.

— То есть второй источник магии.

— Да, Дафна. Однако доступ к источнику делает сразу несколько вещей. Такому волшебнику не нужно всяких пыток и подобного, чтобы извратить нейтральную магию, причиняя ещё и себе вред. Почему вред себе? Ни душа, ни тело, ни энергетика не созданы для этой энергии, а она очень… токсична по своей природе. Из-за того, как она получается. А такой волшебник, имеющий связь с измерением тьмы, сам по себе развивает тело и энергетику так, чтобы эта энергия была для него естественной.

— Я, конечно, не глупая, — Пэнси задумалась, — но у меня появляются вопросы. Правда, я пока даже не поняла, какие именно, но что-то наклёвывается.

— Прекрасно. Даф, ты её помнишь, Эмбер?

— Разумеется.

— Она именно такой волшебник. Технически она Тёмное существо.

— Типа оборотня? — ухмыльнулась Пэнси.

— Не, те просто калеки, которые из-за своей калечности становятся попросту безумными тварями. Будь оборотни истинно тёмными существами, они не были бы такими безумными. Вообще, изначально тёмные существа вообще никак не отличаются от любых других, и пытки, убийства и прочая чернуха им противна ровно так же, если не сильнее.

— Вот что-что, но в это я не поверю, пока сама не увижу, и баста.

— Как знаешь. Следующий момент. Если нейтральную энергию искажать всеми этими методами, то искажение всё равно не будет полноценным. Например, мы взяли, скажем, сто единиц нейтральной магии. Используя Круцио, мы исказили десять процентов магии. Казалось бы, очень много. Но нет, качество искажения крайне низко. То есть реально качественной тёмной магии мы получим меньше процента, буквально капельку.

Призвав манекен с тренировочной части комнаты, я отодвинул его к стенке.

— Итак, на примере с Тёмной магией. Авторское заклинание, не скажу чьё, не мой секрет. Используем негативные эмоции для искажения магии. Разговор пойдёт о тех же десяти процентах.

Взмахнув палочкой, направил в манекен Сектумсемпра, разумеется, накачав тёмной магией через искажение эмоциями на десять процентов.

Крайне быстрая искра-сгусток ударила по манекену, чуть его качнув и порезав в трёх местах.

— Без накачки, — я повторил, вот только заклинание не получилось вообще. — Как видите, ничего вообще. А теперь десять процентов от связи с нужным измерением.

Я вновь создал Сектумсемпра. Искра была мрачно-фиолетовая, намного быстрее, чуть ли не превратившись в тусклый росчерк даже в моём восприятии. Манекен нашинковало в салат произвольными кусочками, стену чуть не нашинковало тоже. К слову, удивительно прочные стены в этой Выручай-Комнате, ещё и сами восстанавливаются.

— Результат видите сами. Те же десять процентов. Теперь двадцать.

На этот раз Сектумсемпра сработала как разрывной снаряд, превратив манекен в опилки, которые ещё и стену изрешетили, словно пескоструй, только не из песка, а из булыжников.

Я тут же восстановил манекен.

— А теперь двадцать пять.

На этот раз Сектумсемпра стала фиолетовым клинком, прошившим манекен и вышедшим из него десятком лезвий, превратив манекен в ежа, при том он даже начал немного разлагаться материально.

— Эй! Это другое заклинание! — сразу вскочила Пэнси, обвиняюще указывая пальцем на меня и на манекен.

— То же самое. Просто пошло искажение эффекта, заложенного в форму заклинания, из-за насыщенности и чистоты энергии тьмы. Это авторское заклинание чертовски стабильное, при этом простое функционально, потому эффект получился только на двадцати процентах, и чем выше концентрация тёмной магии, тем сильнее будет эффект искажения и менее предсказуемый.

— Но… Погоди-ка… — Пэнси уставилась на меня с подозрением во взгляде. — То есть… Я использовала чуть более пяти процентов, и заклинания из семейных архивов делали… всякое. Хочешь сказать, что мои предки бездари?

Дафна прятала улыбку.

— Заметь, я даже не подумал в этом направлении, а к выводу ты сама пришла. Но ты можешь быть не права. Сложность чар тоже влияет на то, при какой концентрации чистой энергии аспекта они начинают преображаться. Чары могут быть чертовски стабильными и грамотными, но сложными настолько, что посыпятся и при паре процентов.

Подумав мгновение, я пришёл ещё к одному выводу, который и поспешил озвучить.

— Возможно, твои предки составляли чары так, чтобы выжать из своей способности максимум, а сами чары сделать неповторимыми? Учитывай, что телесная предрасположенность столь же неэффективна, как и извращение пытками обычной магии.

— То есть те же «меньше процента» по отношению к чистой?

— Именно. Кстати… — я перевёл взгляд на Дафну. — Тут до меня дошло же. Только что.

— До меня тоже, — покивала она грустно. — Мы поливали чары и заклинания, как и руны, магией Смерти слишком… со слишком большим энтузиазмом.

— Да, — даже я немного приуныл, помассировав переносицу пальцами. — И Эмбер тоже хороша, поняла же, что у нас за особенность. Могла бы намекнуть.

— Не знаю о чём вы, но могу догадаться. Но буду молчать.

— Ладно, потом порефлексируем, — взбодрился я. — Итак, Пэнси, ты поняла суть того, по каким причинам у тебя может мало что получаться со своими родовыми чарами?

— Да поняла, поняла. А ещё я поняла, что у меня край непаханный работы. Теперь, имея возможность использовать тень на максимум…

— Пока не имея таковой, — тут же поправил я девушку.

— …я могу… Да я же условно, не будь занудой. Потенциально могу, если вам двоим так легче. Потенциально могу создавать мощнейшие и уникальнейшие чары. Но мне их надо будет создать заново.

— Именно. А ещё рекомендую пошевелить фантазией как следует и придумать ещё какую-нибудь энергию, что будет полноценно сочетаться с тенью по всем возможным аспектам и направлениям. Комбинирование всегда сильнее…

Для демонстрации я решил использовать пять процентов Шторма и пять процентов тьмы. Палочку на изготовку…

— По пять двумя видами, заклинание прежнее, — сказал я и отправил в манекен Сектумсемпра.

Фиолетово-голубой сгусток со скоростью молнии ударил в манекен, тут же превратившись в сеть фиолетовых молний к другим манекенам поодаль. Миг — и они осыпались крупно порезанным деревянным салатом.

— Как-то так.

— Это… Опять думать… — Пэнси сокрушённо впилась руками в бедовую голову, уперев локти в стол. — Какая же я несчастная. Вот не знала бы вас двоих, жила бы дальше себе прекрасной легкомысленной дурочкой.

— Ничего, лишним не будет…

По связи с кольцом пришла информация от Лича.

— Секундочку, — я отошёл и присел на кресло, ничего не объясняя.

Что происходит в доме Люциуса? Преинтереснейшие события, должен я отметить. Помимо того, что «Сопротивлянты» предприняли очередную попытку штурма второго этажа, выкуривая оттуда пехоту-марионеток и Лича, так это оказалось отвлечением внимания, а основная цель — склад со спиртными напитками в левом крыле подвалов. Там выставил неплохое охранение с ловушками и прочим, демонстративно заминировав три бочки элитного огневиски. Долохов, к слову, вообще ухахатывался со всего происходящего, но талант полководца продолжал проявлять сквозь смех и слёзы.

«Дегенераты» поспорили с троллями о том, кто охотится на волшебных оленей, что каким-то чудом повадились проникать на территорию Мэнора — не дома, а всех этих сотен гектаров земли, холмов, лесов и прочего — и получили звёздюлей прямо как на гобелене с троллями в балетных пачках. Ещё и от великанов получили, чтобы не мешали камлать и жевать «корова голова». А будут мешать, великаны будут жевать уже «человека тупой голова». И я даже был согласен с великанами — нужно быть реально тупым, чтобы с такими способностями лезть на них.

Но самое важное… Люциус, Нарцисса, Беллатрикс и пятеро разодетых в чёрное Пожирателей пошли встречать делегацию вампиров. Разумеется, я пристроил к ним шпиона-паучка, который очень удачно прятался на самом Люциусе.

— …не понимаю, — говорил хозяин дома, — где мы их должны разместить, когда дом превратился в какое-то игровое поле для Долохова и Грейнджера?

— Ты хозяин, — ворчала Беллатрикс, при этом умудряясь улыбаться, пока они шли куда-то, наверное к месту, назначенному координатами для портала. — Вот как хозяин дома и придумай что-то.

— Хозяин, конечно. Даже жизни своей я не хозяин. В доме бардак, в стране бардак, теперь вампиры. Кто хоть, знаешь?

— Нет, — мотнула головой Беллатрикс. — Надеюсь, мы с ними поладим.

— Или Грейнджер их прикопает. Вон, мы уже сколько оборотней и егерей досчитаться не можем. Тёмный Лорд будет очень недоволен.

— Хватит ныть, Люциус, — скривилась Беллатрикс. — Как только Тёмный Лорд разберётся с тем, что хочет от этого грязнокровки, он у нас сразу ответит за всё.

Ну да, конечно же. Свои душевные порывы я уже подуспокоил, так что в случае необходимости просто прилечу туда фениксом и выжгу всё чёрным пламенем, а особо стойких окаменею взглядом василиска — эта чудная функция вполне пробудилась у формы-дракона.

Волшебники дошли до полянки и остановились, ждали.

— Гектор? — голос Дафны отвлёк меня в реальности, так что я отодвинул немного в подсознание трансляцию с паучка. — С тобой всё хорошо?

— Да, просто получаю информацию от одного из паучков из логова Пожирателей.

— Что-то важное?

— Да. Они ожидают визита вампиров. С проживанием.

— Вот как… Ладно, не отвлекаем, — и утащила Пэнси в сторону.

Мне же оставалось только вновь погрузиться в наблюдение.

Тишина на поляне, только ветер колышется в сухой траве. Надо же, какое разнообразие климатических зон на территории Малфой Мэнора. Может, тут и полноценные тропики где есть? Тролли с великанами же нашли себе скалы с ледником.

— …в следующий раз, — доносился до меня тихий голос Пожирателей, — короче, обходим Лича с задних полусфер, ты кидаешь подрыв пола на осколки, я кидаю перегрузку щитов на молнии, ты — осколки и пыль в воду. Мелкого отправим реверсировать рунные комплексы. Зуб даю, он на рунах работает…

— Тише там! — рявкнула Беллатрикс. — Вы хоть и мои сверстники-друзьяшки, но с вашими игрищами реально достали уже!

— Всяко лучше, чем по лесу скакать, — буркнул второй. — Мы же вообще в лесу никогда не действуем.

— Мне сказано вас тренировать — я вас тренирую. С претензиями и предложениями — к Тёмному Лорду.

Разговор был прерван почти невидимым мгновенным росчерком портала. Двадцать восемь существ в тёмных одеждах и мантиях-плащах с капюшонами. Очевидный лидер стоял впереди всех, но не отличался ни ростом, ни шириной плеч; если первый был средним, то шириной плеч лидер явно не выдался.

— Приветствую в доме семьи Малфой, — первым вперёд вышел Люциус. — Можете чувствовать себя как дома, но устраивать конфликты и междоусобицы у нас не принято, как и вредить остальным гостям.

— Мы это учтём, Люциус Абраксас Малфой, — раздался грудной женский голос от фигуры лидера, лицо которого до сих пор было спрятано капюшоном. — Не представишь нас тем, кто не скрыт под маской?

— Моя жена, Нарцисса Малфой, — Люциус посмотрел в сторону Нарциссы, и та поклонилась. — И её сестра, Беллатрикс Лестрейндж…

Теперь уже кивнула Беллатрикс. Да, никаких высокосветских выкрутасов, реверансов и прочего, так приветствующегося в высшем свете, но совершенно неуместного в данной ситуации.

— Разреши уточнить, какие конкретно условия вам предоставить для жизни? — продолжил Малфой. — Мы можем предоставить многое, но слишком эксклюзивное, боюсь, не в наших силах.

— Не стоит беспокоиться, мистер Малфой, — говорила всё та же женщина, подходя чуть ближе, пока остальные вампиры просто стояли позади неё. — Нам подходят практически любые условия, и только лишь изобилие дневного света доставляет неудобства. Разумеется, как разумные существа, мы приветствуем комфорт во вполне понятных его воплощениях. Я бы даже сказала, обычный, человеческий.

— В таком случае, мне есть, что вам предложить и где вас расположить. Вариантов даже несколько. Вот только…

Они находились буквально в ста метрах от дома, на полянке в рощице, в которой неплохо бы было поставить беседку, ведь отсюда открывался вид как на особняк, так и на приятные глазу пейзажи окружающей территории. И вот конкретно в этот момент произошло странное и непредвиденное.

Взрыв цветного дыма на втором этаже, разлетелись окна, цветастая искрящаяся пыль создала целое светопредставление в ночи, при этом гаснуть оно не хотело совершенно, ярко освещая красками многие десятки метров вокруг дома, если не больше.

— Еба-а-а-а… — разноцветное тело снарядом летело и вращалось, пока без всякого вреда угодив в заснеженные кроны ближайших деревьев зимнего сада, устроив целую лавину теперь уже разноцветного светящегося снега.

— Долохофф-ф… — шипела Беллатрикс.

Тем временем ещё два волшебника, разукрашенных уже наполовину, просто сиганули в окно, с воплем: «Тикаем! Мы просчитали-и-ись!». Пока они летели до земли, в соседнее окно сиганул ещё один, полностью розовый, оставляя за собой разноцветный шлейф, словно остаточный образ.

Неожиданные цепи вылетели из окна и перехватили беглецов в воздухе, ловко потащив обратно.

— Только не опять! — орал один из них. — Долохов! Сука! Я тебя прибью, тактик ты еб…

Крик, полный праведного негодования, исчез вместе с его источником в разбитых тёмных проёмах окон. В соседних окнах вовсю сверкали вспышки, искры, отзвуки битвы не прекращались ни на секунду.

В это время в противоположном крыле особняка трое здоровяков, явно оборотни, вышибли дверь чёрного хода. Двое побежали вперёд, прикрывая отступление и готовясь отразить атаку преследователя с помощью волшебных палочек, пока третий тащил перед собой явно тяжёлую деревянную бочку, а за спиной у него был большой рюкзак — пришлось приблизить изображение, чтобы понять, что внутри рюкзака был различный провиант, причём сушёный. Наверняка, чтобы можно было больше унести с собой.

По отступающим открыли шквальный огонь. Больше всего доставалось носильщику, а его товарищи никак не могли сблизиться с ним, чтобы прикрыть и продолжить отступление — не угадали, снаружи ловушек не было, надо было прикрывать отступление с тыла.

— Мужики! — раздался крик носильщика, и тот кинул им бочку, достал палочку, крутнулся, отправляя в их сторону рюкзак, и поставил мощный и широкий купол Протего Тоталум. — Запомните меня!

Мужики поймали груз и, видя, как щит Тоталума прикрывает их от огня, бросились прочь.

— Мы запомним тебя! — орали они и бежали со всех ног в сторону рощи, а там уже, насколько я знаю после разведки с воздуха, можно скрыться и уйти от преследования вполне эффективно.

Тем временем явились преследователи. Ба! Да это же мои пехотные марионетки. Кривенькие, косенькие, но и в защиту могут, и арсенал рунических контуров для атаки есть, а энергоэффективность же мой конёк, вот и лупят как из пулемётов. Красота! Они за десяток секунд продавили Протего Тоталум, что очень даже показательно, ведь эта вариация щитов неспроста называется «Тоталум». В общем, продавили, а когда мужик вступил в бой, то его скрутили так и вовсе за пару секунд. Подбежали, связали, подхватили на манипуляторы, держа над собой, и браво так побежали обратно в Мэнор. Ать-два, ать-два. Но любо-дорого глядеть, честное слово.

Новоприбывшие стояли в шоке, Люциус покачивал головой, Пожиратели в масках тут же начали тихо обсуждать косяки тактики неудачников, попутно думая, как бы сделали они, а Беллатрикс… Ну, это Беллатрикс — она злилась, но великолепно, в её-то случае, сдерживала эмоции. Даже никого не обезгласила убить или запытать до состояния нестояния.

— Что у вас происходит такое… цветастое? — с любопытством спросила женщина-лидер вампиров.

— Я… — Люциус сдался на этом моменте. — Я затрудняюсь это объяснить так, чтобы это выглядело пристойно. Если коротко, Тёмный Лорд приказал захватить по возможности одного волшебника, но не трогать, не пытать, не тем более калечить или убивать.

— Совсем не трогать?

— От пары переломов никто не застрахован, — вместо ответа сказал Люциус. — Ну а волшебник очень способный. И творческий. И… вот.

Из кустов, что были рядом, выбрался разноцветный, сверкающий блёстками Долохов, довольный как не знаю кто. Я с этой картины буду смеяться ещё долго, честно говоря, ведь этот облик вместе с сочетанием лёгкого безумия на лице и в улыбке было потрясающе ужасающим.

— Эк меня швырнуло, согласись, Люц, — Долохов оттряхивал с себя ветки, снег, какой-то куст стряхнул с головы, но более опрятным он от этого не стал, и решающую роль в этом образе играли как раз цветастые последствия ловушек и магические блёстки. — О, у нас гости?

Перестав притворяться идиотом, Долохов одним движением палочки очистил себя и свой облик от последствий неудачного столкновения с ловушками и моим Личем, представ перед всеми как порядочный и мрачный волшебник в чёрном.

— Позвольте представиться, Антонин Долохов. Можете считать, что у нас проходят тренировки в тяжёлых моральных условиях, приближённые к реальности. Рекомендую занять восточный блок северного крыла особняка — оно ещё вообще никем не занято из-за отсутствия стратегической ценности.

— Прекрасно, мы будем иметь в виду, — ответила всё та же женщина. — И вот ещё…

Она подошла чуть ближе к Люциусу и подняла перед собой руку. Мгновение — и мой паучок оказался в её руке, а фокус зрения сконцентрировался на её лице. В первый миг мне показалось, что лицо изуродовано шрамами и ожогом в половину лица, от чего даже глаз пострадал, но возможности паучка в плане пробивания наведённых иллюзий и скрытий и вправду поражали — он не увидит только через магическую пластику тела типа оборотной или той магии, что применяет Беллатрикс в Хогвартсе.

В общем, я видел предельно симметричное лицо без единого изъяна или морщинки, обрамлённое чёрными волосами. А может и не чёрными, всё-таки ночь на дворе. Женщина улыбнулась, глядя на паучка и магией удерживая его от побега, а я смог разглядеть аккуратные клыки, чуть удлинившиеся из-за улыбки.

— Какая занимательная поделка, — сказала она, а мне показалось, что какая-то неведомая магия буквально проследила меня по связи паучка через кольцо. — М-м, в Хогвартсе сидишь, значит, юноша?

— Где?! — возмутилась Беллатрикс. — Опять смылся, проклятый грязнокровка… — шипела она себе под нос, не забыв ввернуть и пару резких слов наряду с проклятиями.

Женщина отвела взгляд от паучка, посмотрев на стоявших перед ней Пожирателей.

— Интересное у вас представление о том, как нужно содержать пленных. Хотя, Хогвартс, по слухам, та ещё тюрьма.

Паучок был уничтожен, а меня буквально выбросило в реальность.

Сидел на кресле, думал.

Вампиры — это интересно. Но это враг совершенно неизведанный, в бестиариях не так уж и много информации о них, а те, в которых должно быть много, находятся в Особой Секции библиотеки. Неудивительно, что Квиррелл, как мне известно по слухам, преподавая ЗОТИ на первом курсе, так успешно пудрил всем мозги своей байкой о том, что отпугивал вампиров чесноком, попутно повсюду на всякий случай развешивая осиновые колья и распятия. Последние, кстати, развешивал так, чтобы они не мозолили глаза ученикам и преподавателям. Пусть он и отыгрывал роль, но делал это тщательно, со всем полагающимся тщательным подходом к мелочам.

Дафна и Пэнси заметили, что я перестал смотреть в пустоту, взгляд стал осмысленным, а сам я о чём-то задумался. По крайней мере, мне кажется, что именно таким я сейчас выгляжу со стороны.

— Ну что? — первой поинтересовалась Пэнси, пересаживаясь поближе, как и Дафна. — Рассказывай.

— Двадцать восемь вампиров. Кто такие и откуда — непонятно. Но их главная — а может и подставная главная — должна быть сильна ещё и магически. Она первая, кто вычислил моего паучка-наблюдателя. Вообще первая из всех. И будь он живой, я бы понял ещё, но просто трансфигурированный конструкт? Это уже перебор.

— Скверно, — нахмурилась Пэнси, а и Дафна не испытывала радости по этому поводу. — Вампиры могут быть крайне неприятными ребятами. Хотя я очень мало о них знаю.

— Я тоже, — согласилась Дафна. — Но можно попробовать узнать что-то у дедушки. Он ведь глава Бездны, а вампиры считаются тёмными существами. Наверняка у него есть информация. Хоть какая-нибудь. Или даже связи среди гнёзд и ковенов.

— Напишешь? — посмотрел я на Дафну.

— Разумеется. Кстати. Ты знаешь, что завтра занятия с МакГонагалл утром, два занятия с Бабблинг, половина субботы уйдёт на занятия у дедушки. А потом, в ночь, у тебя дежурство в Мунго?

— Ты составляешь мой график?

— Нет. Директор передал на случай, если ты вдруг забыл.

— Я и забыл? — печаль и усмешка проступили на моём лице. — Высоко Снейп ценит мою социальную ответственность. Ладно, спасибо за информацию. И да, помню. Лучше скажите, чем сейчас планируете заниматься? Время позднее, так что лично я предлагаю выспаться.

— Солидарна, — Пэнси с трудом задавила зевок, аж скулы напряглись. — Расходимся, господа. И нет, Дафна, не смотри так на Гектора. Уверена, он снова хочет в плен, чтобы играться с вампирами. Вот только я настоятельно рекомендую обождать. Вот выясним всё о вампирах и конкретно тех, кто пожаловал к Лорду, тогда и делай что хочешь.

— Да не собирался я… — судя по взгляду девушек, покривить душой не удалось. — Ну да, была мысль, ведь это какие эксперименты, исследования! Но нет. Я же пообещал сам себе побольше здравомыслия.

— Вот и прекрасно. Всё… — всё-таки Пэнси зевнула. — Неси меня, мой благодетель, в постельку. И нет, я даже не опошляю. Я слишком устала.

— Дафна?

— Не в постельку, — улыбнулась Дафна. — А к порогу гостиной. Давайте оставим хотя бы видимость соблюдения приличий и правил.

Подождав, когда девушки соберут свои вещи, я взял их за руки и скользнул по грани Смерти прямо ко входу в их гостиную, чуть ли не лоб в лоб столкнувшись с Малфоем. Только он не испугался, не выхватил палочку, а посмотрел на меня так, словно ждал вот прямо в эту секунду прямо в этом месте.

— Грейнджер, прекращай ломать мой дом. Будь человеком, а? — он даже не сразу заметил Дафну и Пэнси. — А, Гринграсс, Паркинсон.

— Малфой. Виделись.

— И что теперь, молчать и кивать как болванчик? Гектор, — Драко вновь посмотрел на меня. — Мне правда нравится мой дом. Мне там ещё жить. Наверное.

— Да он цел почти. Пары окон нет, дверей, один разгромленный зал и коридор. Ах, да. Оборотни спёрли бочку старого огденского. Но они пожалеют — я туда засыпал сувениры от близнецов.

— Уизли?

— А ты знаешь других близнецов, от которых можно получить сувениры, о которых жалеют?

— М-м, — он в самом деле задумался. — Вообще, да, но уже тебе их знать неоткуда. Ладно, я свою просьбу высказал. Лелею надежду, что ты всё-таки прислушаешься. И да, не возвращался бы ты в плен. Сегодня должны прибыть особо опасные гости…

— Мы знаем, — хором ответили мы трое.

— Паркинсон… — Драко посмотрел на Пэнси с лёгким удивлением, перешедшим в сочувствие. — Они тебя покусали… Прими мои соболезнования. Я выражу соболезнования и твоим родителям в письме на лучшем в Англии пергаменте.

— Паяц, — шикнула Пэнси.

На этом все мы разошлись по своим делам. Почти все. Если девушки отправились в свои покои, то Драко — патрулировать замок. Ну и со мной заодно прошёлся до гостиной Хаффлпаффа, рассказывая о том, как он хочет домой, но при этом чтобы в этом доме не было ни лордов, ни егерей, ни всего этого сброда. Парочку знакомых родителей, конечно же не являющихся Пожирателями Смерти, он терпеть ещё готов.

— Проще говоря, Драко, — я с улыбкой похлопал его по плечу, когда мы дошли до входа в гостиную моего факультета, — ты хочешь обратно в детство.

— Ты даже не представляешь как. Я отказываюсь взрослеть и видеть весь этот… Это вот всё. Так, я пошёл ловить баранов, идиотов и прочих тугодумов. У меня прямо чувство, что сегодня кто-то будет против задержания, и я размажу кого-то об стены этого долбаного замка.

Так и разошлись. А я… снова спать. Почему так? А почему нет. График нарушать не стоит, а значит завтра утром я должен быть бодр и свеж, полон сил для свершений. Может, и придёт в голову мысль об экспериментах над вампирами.