*примечание автора*
Выкладываю со смартфона. Заранее извиняюсь за возможные проблемы с оформлением.
С уважением, НекроХРЫЧ
* * *
Дверь в комнату закрылась. Семь шагов до кровати показались ей семью кругами ада. Ноги подломились, дыхание перехватило. Ее трясло.
Дафна знала: что-то пошло не так. Знала с самого начала. Знала с момента, когда Гарри оставил ее и отправился к себе. Ночью ее накрыло. Связь между ними оказалась разорвана. Такое могло произойти по трем причинам.
Он отрекся. Он попал в другой мир. Он погиб.
Всю ночь она пыталась пробиться, узнать хоть что-то. Безрезультатно. А потом…
Слова Дамблдора попросту оглушили ее. Оглушили — и подарили надежду. Ведь директор не сказал, что Гарри погиб. Значит, он мог выжить.
Дафна села. Блэки. Фамильяр Гарри. Мерлин, какая же она дура!
Однако, ей нельзя просто взять и выйти из комнаты в слезах. Нельзя также показать и свою надежду. Не пристало будущей леди Поттер, герцогине Провансской, показывать кому бы то ни было свою слабость.
Каким-то усилием воли ей удалось идти спокойно, игнорируя все попытки заговорить — от рутинных окликов до соболезнований и откровенного злорадства. Хотя видит Моргана, как же ей хотелось вывернуть наизнанку каждую ухмыляющуюся тварь…Ничего. Жизнь научила ее терпению. На память Дафна тоже не жаловалась.Гостиная Рейвенкло. Ей здесь не рады, но слизеринке плевать. Ответ на логическую загадку — и вход в общую гостиную.
Траурная обстановка привела ее в ярость. Еще ничего достоверно неизвестно, а они уже похоронили Гарри! Однако, воспитание и воля взяли верх над чувствами. Не встречаясь ни с кем взглядом и не обращая ни на кого внимания, Дафна прошла прямо к комнате Гарри.
К счастью, с сентября у него отдельная комната. И девочка была одной из немногих, кто имел к ней доступ.
Дверь открылась перед ней, пропуская внутрь. Дафна уже не раз бывала здесь, но впервые довольно большая комната казалась такой пустой. Камин погас. Не работали механические конечности верстака, собирая или разбирая какую-нибудь безделицу. Не мельтешили в пространстве незаметные обычному глазу мелкие сущности, всегда окружавшие Гарри.
Только черный клубок на подушке аккуратно заправленной кровати медленно вздымался и опадал в такт дыханию.
— Блэки… — тихо позвала Дафна и поняла, что ее голос вот-вот сорвется.
Кошка подняла голову. Умные голубые глаза заглянули в самую душу, и пушистое очарование прыгнуло к ней, молча позволяя взять себя на руки.
— Что с ним? — голос все-таки дрогнул, из глаз покатились слезы.
Ее прорвало. Дафна разрыдалась, прижимая к себе теплое тело, ощущая биение сердца и… связь “хозяин-фамильяр”. Ослабленная, почти неуловимая, эта связь позволила ей выдохнуть и упасть.
— Живой… — пробормотала слизеринка и улыбнулась сквозь слезы. — Живой…
Какое-то время она обессиленно сидела на полу, привалившись к кровати и держа Блэки у себя на коленях. Ее привел в себя шум: в дверь начали ломиться. Ну, как ломиться — очень настойчиво пользовались сигнальными чарами. Закончили, правда, быстро — дверь пропустила треск статики и короткий, болезненный вскрик.
Как и Дафна, Гарри не терпел назойливости. Только справлялся с этим помягче. Двести тысяч вольт в организм на ее вкус слишком легко излечимо и недостаточно доходчиво. Вот если бы на них потом месяц судороги накатывали в самый неподходящий момент — совсем другое дело.
На смену первому пришли еще два, только еще и с требованиями “этой змее” выйти и ответить за содеянное.
Дафна улыбнулась: вот и лекарство от стресса. Кошка кровожадно заурчала, обвивая ее руку хвостом.
— Полностью с тобой согласна, — слизеринка размяла пальцы, пропуская сквозь них слабые волны криокинеза для разминки.
* * *
Брифинг начался со слова поисковому отряду.
— Нашли что-нибудь? — покрасневшие глаза Арчера впились в сбледнувшую физиономию наемника.
Старый козел Дамблдор — единственный свидетель — отказался даже разговаривать с ними. Приходилось искать своими силами.
— Нет, сэр, — невольно опустил голову норвег. — Ничего.
— Плохо ищете.
— Но, сэр, все следы уничтожены…
— Я сказал — ищите! — рявкнул лорд Уорспайт, и наемников как ветром сдуло.
Бьорн что-то проворчал себе под нос, но заткнулся под внимательным взглядом Альфреда.
— Хочешь что-то добавить? — не стал спускать на тормозах Уорспайт.
Его можно было понять. Мало того, что лорд пропал, так еще и оба сына в лазарете, а ему самому пришлось сдерживаться, чтобы не спалить к херам министерских шакалов, набежавших потанцевать на костях павшего льва.
Уолтер и сам едва справился с собой. Впрочем, в том куда больше заслуги от сильнейшего истощения — физического, психического, ментального и морального — чем от силы воли.
— Может, что-то есть у вас? — обратился Арчер к немолодому мужчине в черной рясе с серебряным крестом на груди.
Разумеется, Церковь не могла не вмешаться и прислала не просто отряд экзекуторов — отряд, усиленный ротой Мальтийского Ордена. Гектор как-то привлек их внимание, но как — Уолтер не знал, а Скай не мог сказать. Ублюдок обещал провести в коме еще пару недель.
— Священная Инквизиция в моем лице не обладает нужной вам информацией, — сухо ответил священник.
— А если у Священной Инквизиции появится подобная информация — когда она будет передана нам?
— Как только лорд Поттер ответит на все вопросы, — серые глаза инквизитора блестели стальной решимостью.
Признаться, этот человек вызывал уважение. Он находился в помещении с магами, каждый из которых мог в мгновение ока превратить его в ничто, но при этом держался очень спокойно, уверенно и твердо.
— Однако, я готов поделиться парой предположений, — продолжил инквизитор. — И то лишь потому, что вижу вашу искреннюю заботу. Учитывая характер и тяжесть травм, не так много целителей, способных не дать ему умереть тут же. Он до сих пор жив и стабилен… в том смысле, что не умрет прямо сейчас. Так, лорд Арчер?
Уолтер кивнул. Инквизитор весьма исчерпывающе озвучил то, что удалось выяснить Арчеру о состоянии Харальда.
— Вероятно, что лорд Поттер находится на лечении у следующих лиц: единственный архимаг-целитель Чезаре Пацци, магистр-астромант Моххамед Хаменеи-паша, мастер ци Чжэн Хэ, ученик Чезаре Пации Альбрехт фон Кляуфер.
Арчер благодарно кивнул. До двух из четверых он и сам догадался. Впрочем, Хаменеи-паша и Чжэн Хэ вряд ли согласились бы на что-то, кроме послать британцев и Инквизицию далеко и надолго со всеми их вопросами. Встретиться с Чезаре Пацци можно только если архимаг-затворник сам изъявит такое желание, и удовлетворить его лучше побыстрее. До Кляуфера добраться не намного проще — его санаторий и небольшая частная лечебница пользовались таким авторитетом, что даже думать косо в их сторону опасно для жизни.
— Впрочем, эти предположения мало нам помогают, — озвучил его мысли инквизитор. — Даже если нам удастся найти лорда Поттера, вступить с ним в контакт получится не раньше, чем он сам сможет сделать это. Если сможет.
Если сможет. Мороз по коже от этих слов. Уолтер старался не думать о последствиях. Какие увечья мог понести его лорд? Как это скажется в дальнейшем? Останется ли он магом — или превратится в сквиба? Сохранит разум — или сойдет с ума?
Грудь снова резануло болью, ударившей в левую руку и в челюсть. Пора бы наконец обратиться к целителю, чай, уже не мальчик.
Но на этот раз боль не ушла, а огнем растеклась по всей груди. В глазах потемнело, разговоры превратились сначала в гул, а затем — в писк. Устремившийся во мрак мир крутанулся перед глазами, пара смазанных силуэтов метнулись к нему, но все, что Уолтер мог чувствовать — трепетавшее с бешеной скоростью сердце.
Проклятье… неужели он вот так…
* * *
Когда слизеринцев согнали в гостиную, многие тут же разделились на группы по интересам. Началось живейшее обсуждение происходящего. Старые договоренности рушились, заключались новые, шли прахом старые интриги и стремительно плелись новые.
Как ни странно, даже полностью отстранившись от школьной жизни, Харальд Поттер продолжал оставаться важным элементом многих планов. Опасный, непредсказуемый и жестокий, приближенный к администрации, один из попечителей Хогвартса, лорд Поттер разрушил немало планов фактом присутствия в школе.
С ним считались буквально все, начиная от студенческих банд и заканчивая директором. И вот, нейтральная, но при этом сокрушительная сила, гарант отсутствия откровенной грязи и источник ценных ресурсов в один момент исчез. На такое пришлось реагировать всем и как можно быстрее.
До глубокой ночи шли разговоры, а где-то и до утра. Потом студенты поплелись на уроки, все еще трепя языками, а вечером собрались снова. И этот день в точности повторил вчерашний.
Пэнси это мало интересовало, но сама ситуация вызывала поток смешанных чувств. С одной стороны, исчез монстр, от одного взгляда на которого она словно вновь оказывалась прибитой к стене. С другой, присутствие этого монстра сдерживало многих по отношению к ней. Ведь Паркинсон все еще оставалась невестой Поттера.
Войдя в комнату, Пэнси искренне обрадовалась отсутствию своей соседки. Без сомнений, заносчивый говнюк Бернард вызвал Дафну к себе, а эта дура и рада бежать, стоит ему пальчиком поманить. Вот вроде бы встречалась с Поттером — и все равно зависела от своего братца-мудака. Даже жалко ее.Пэнси скинула мантию на вешалку и рухнула животом на кровать. Глаза щипало обидой… но ей стоило сдерживать себя. Она — дочь лорда, а не какая-то сопливая полукровка.
— Так и знал, что ты здесь, — вдруг заговорил брат.Паркинсон подпрыгнула, быстро поправляя неприлично задравшуюбся юбку.
— Ты когда-нибудь прекратишь подкрадываться? — возмутилась Пэнси. — А если бы я переодевалась?
— Чего я там не видел, — хмыкнул Раймон, развалившись в кресле.
— Это было в детстве, — покраснела девушка, вспомнив совместное купание. Сколько ей тогда было — три? До сих пор вспоминал! — И вообще! Как будто ты не в курсе слухов…
Вот почему все парни такие придурки? Еще и смеется, сволочь! Про Раймона и Пэнси и так ходили грязные сплетни на тему “инцест — дело семейное”, причем только потому, что этот придурок часто позволял себе лишнего!
— Ладно, — Раймон усмехнулся. — Я заглянул не просто так.
— Не сомневаюсь, — пробурчала Пэнси. — Чего тебе?
— Разговор серьезный, и касается напрямую твоего будущего.Только этого не хватало.
— Ты о том, что Поттер сдох? Туда ему и дорога.
Какая бы бравада ни звучала в голосе, ее нутро до сих пор сводило холодом и мутью. Как будто только вчера ее прибили к стене. Пальцы затряслись, и лишь присутствие брата позволило ей не скатиться в очередную истерику.
— Это не смешно, Пэнси.
Паркинсон и сама прекратила ерничать. Тогда даже Раймон не смог ничего сделать: ублюдок Поттер был в своем праве.
Брат встал и прошелся по комнате, беспокойно перебирая пальцы.
— Поттер не просто твой ненавистный жених, — продолжил Раймон.
Он — палач. Долбанный головорез, маньяк и сволочь.
— Поттер — гарант твоей безопасности.Хорош гарант. Изувечил ее так, что целители едва вернули ей здоровье, а сама Пэнси до сих пор не могла спать без зелий.Паркинсон прикусила язык, поймав взгляд брата.Раймон только покачал головой.
— Помолвка с Поттером гарантировала твою независимость в выборе жениха. Только не надо тут в удивление играть. Дураку ясно, что он разорвал бы помолвку при удобном случае.Такому не нужен удобный случай. Достаточно захотеть. А Поттер либо был слишком занят и не думал о такой мелочи (на что Пэнси очень надеялась), либо… не хотел.
— Жаль, что не разорвал, — пробормотала Паркинсон.
— С тобой невозможно разговаривать. Прекрати витать в облаках и мечтать о Малфое, Пэнси! Исчезновение Поттера — удар по нашей семье. А твой обожаемый Драко в кармане у Поттера и сейчас ломаного кната не стоит!
Девушка вздрогнула, услышав повышенный, раздраженный голос. Никогда еще брат не говорил так с ней. Значит, дело и правда серьезное.
— И в первую очередь нас подставляет сам факт помолвки, — продолжил Раймон. — Ты еще не знаешь, что не удивительно.
— О чем?
— Гринграссы, Пэнси. Обратила внимание, насколько Гринграсс дерет нос? Сейчас к нему переметнулись все, кроме нас да отдельных изгоев вроде Уолкера и его вышибал.
Гринграссы. В начале этого учебного года Бернард Гринграсс официально занял место Маркуса Флинта. Объективно он был самым влиятельным и опасным студентом Слизерина, легко устранял соперников чужими руками и приводил конкурентов к покорности. Гринграсс намного превосходил в силе всех остальных, и теперь Пэнси понимала, почему ни брат, ни Драко не стремились наращивать мощь.
И вот, оставшиеся мелкие центры силы на факультете тут же примкнули к Гринграссу. Это означало ровно одно: мощь их семьи возросла, и только дурак не связал бы это с исчезновением Поттера.
— Значит, он добился своего, — пробормотала Паркинсон.
— Еще нет, — Раймон усмехнулся. — Поттер жив. Его наверняка где-то прячут и пытаются спасти.
— С чего ты взял?
— Дамблдор. Он не сказал ни слова о гибели Поттера, но и не сказал ничего о его состоянии. Значит, он жив, но совсем плох.
— И все же, он может умереть.
Брат снова усмехнулся.
— Сколько раз мы это обсуждали? Дважды? Трижды? И каждый раз все вокруг были убеждены, что именно сейчас Харальд Поттер преставится. Но нет. Он раз за разом выкарабкивался и рос в силе. Однако, сейчас его здесь нет.
Признаться, его привычка бродить вокруг да около и мотать этим нервы собеседнику чрезвычайно бесила.
— Так что ты хочешь сказать?
— Будь осторожна, — стал серьезным Раймон. — Ты знаешь наклонности Гринграсса.
Пэнси поежилась. О, да. Этот ублюдок их и не скрывал.
Если коротко, на факультете Слизерин есть негласное табу: никакого сексуального насилия над чистокровными. Принуждать, давить, шантажировать — сколько душеньке угодно.
Бернард Гринграсс плевал на это табу, но, пока здесь был Флинт, делал это тихо. А сейчас вполне мог пойти в разнос. Озабоченный кобель. Попадаться ему на глаза Пэнси не хотела.
Паркинсон подозревала, что извращенный сукин сын Дафну склонил к подобным отношениям. По Гринграсс ничего не прочитать, а ее ублюдочный братец и не на такое способен.
— Но почему именно сейчас? Неужели дело в Поттере?— Лорд Гринграсс получил поддержку с материка. Готовится какой-то серьезный проект, в котором Гринграссы примут участие отнюдь не на вторых ролях. Думаю, Абрахам займет место Люциуса.
— Как? Разве лорд Малфой не исчез? Ну, после того, как… сам знаешь.
После того, как Поттер вышел из тюрьмы и поставил всех причастных в неудобную сексуализированную позицию. Лорду Малфою тогда особенно досталось. Говорят, он прятался во Франции, а потом пропал совсем.
При этом, по оговоркам Драко, Пэнси делала вывод, что лорд Люциус не только жив и здравствовал, но даже умудрялся контролировать заметную часть своих активов. Тот же Драко как-то сказал, что за его отца снова удвоили награду. Значит, искали, хотели достать и не могли? Или достали и пускали пыль в глаза?
— Исчезнуть-то исчез, но дело-то его продолжается. Не так масштабно, куда как более осторожно и чисто, но тем же курсом.
Два источника говорили об одном — Драко и источник брата. К этому стоило прислушаться.
— Как ты сам?
— А ты как думаешь? На меня давит Гринграсс. Он хочет абсолютную власть на факультете. Кстати говоря: у тебя есть пары с Грейнджер?
— Что? — искренне удивилась Пэнси. — Чего ты вообще вспомнил про эту грязнокровку?
— А с того, Пэнси, что тебе стоит придержать язык, — рявкнул брат так, что девушка подскочила и ошарашенно уставилась на него.
— Раймон…
— Пэнси, запомни хорошенько: не вздумай ее провоцировать. Хочешь знать, почему? А все просто: бизнес Поттера в ее руках, а она сама стала еще одним центром силы. И, знаешь, что самое опасное? Вокруг Грейнджер сконцентрировались союзники и приятели Поттера. Не все, конечно, но самые верные, идейные и сильные. Они почувствовали в ней силу и спрятались за ее спиной, и вместе продолжают собирать малолеток в свои кружки по интересам. Так что присмотри за ней, хорошо?
Ого. А грязнокровка высоко поднялась. Пэнси, конечно, не слишком интересовалась ночным Хогвартсом, но вряд ли здесь есть еще один студент, поднявшийся от опущенной шлюхи до признанного центра силы.
— Ладно, ладно.
Кстати. А Поттера центром силы и не признавали. И это странно.
— Поттер слишком много значил для всех нас, приятно нам это или нет, — пояснил брат. — Он был не просто артефактором, но и своеобразным буфером, оградившим нас от откровенной грязи.
— Хочешь сказать, что он не оказывал поддержку отморозкам?
— Верно. Мы легко их давили в том числе и благодаря Поттеру. Его артефакты давали серьезное преимущество, но сейчас Поттера нет, и заниматься бирюльками просто некому. Скоро начнутся беспорядки. И Грейнджер это понимает, а потому собирает как можно больше сил и ресурсов.
— Как думаешь, а у Грейнджер есть запас артефактов?
— Я не сомневаюсь, что у нее есть и запас, и инструкции, и бирюльки классом повыше. Искренне надеюсь, что Вуд совершит глупость и отвлечет ее внимание от участия в общей свалке.
— А если она все-таки примет участие?
— Тогда у нас проблемы.
* * *
Обширное поместье к югу от Палермо не было сказочно роскошным, удивительно красивым и не представляло из себя исторической ценности. Тем не менее, утопающие в зелени каменные коттеджи были едва ли не самым желанным местом для посещения среди магов.
Быть приглашенным сюда — великая честь. Попасть же в жилой дом хозяина поместья почиталось делом почти невозможным. Для этого требовалось заинтересовать трехсотлетнего архимага-затворника Чезаре Пацци, а заинтересовать существо такого опыта и способностей мог разве что другой архимаг… или что-то совершенно из ряда вон.
О том, чтобы нанести малейший ущерб этому месту, даже самые безумные и жестокие темные маги просто не мыслили. Простить покушение на уникального в своем роде целителя просто невозможно. Даже Гриндевальд в свое время обратился к тогда еще вполне контактировавшего с внешним миром архимагу со всем уважением, как юнец к опытному и искусному мастеру.
Этим ясным и прохладным зимним днем сокрытое от любопытных глаз простых людей поместье сотрясалось от основания до шпилей, а искусный и могущественный барьер стонал и трескался, не слишком-то приспособленный к сдерживанию давления изнутри.
Очередной астральный крик, полный муки и отчаяния, волной разрушения прокатился по поместью и разбился, словно волна о скалу, об ауру сорокалетнего на вид мужчины в простом банном халате и тапочках. Бесконечно старые и мудрые глаза смотрели с живым интересом на то, как лопались защитные мистерии на стенах и обрушивались перекрытия.
— Сеньор Пацци! — рядом с хлопком возник маг в пальто с гербом — свечой на черном щите. — Сеньор Пацци…
Немолодой маг с круглыми глазами наблюдал за тем, как медленно обрушилась крыша восточного крыла. Чезаре Пацци только усмехнулся в короткую черную бороду, с легким прищуром наблюдая за новыми разрушениями.
— Кто посмел… — побелевшими губами прошептал мужчина.
— Не нервничайте, молодой человек, — голос архимага оказался глубоким, звучным и сильным. — Умрете раньше срока.
Подобные слова из уст архимага, убежденного пацифиста и целителя исключительных способностей, нервировали даже мастера боевой магии из ордена, с какого-то перепугу решившего обеспечивать его безопасность.
Чезаре был не против. В конце концов, госпитальеры под ногами не путались, работе не мешали, для мелких поручений годились — ну и пусть себе играют, дети.
— Но что происходит…
— Мальчик пришел в себя и закатил истерику, — так же спокойно отозвался Пацци. — Его можно понять. Такой юный, перспективный и сильный — и такой урон здоровью и способностям. Ну, ничего. Ему еще предстоит понять, что без рук и без ног — зато не калека.
— Простите?
— Член на месте, значит — не пропадет.
— Но почему вы позволяете ему это?— Покричит, поплачет — и успокоится.
— Он же… — бьоевик присмотрелся и аккуратно поднял отвисшую челюсть. — Просто кричит? Вот так? Ни за что бы не поверил…
Пацци посмотрел на этого ребенка с легкой жалостью. Вот поэтому он и не запоминал имя очередного охранника — узость мышления никогда не позволит ему стать кем-то выдающимся.
Но вот малыш, которого привез Альбус… он интересен. Уже лет двести Чезаре не видел такой исключительной и яростной воли к жизни, способной не просто вынудить изорванную в клочья душу удержаться в куске умирающей плоти (это нетрудно), но и заставить эту плоть не умирать.
Харальд Поттер. Внук того заносчивого сопляка Флимонта. Столкнуться с высшим демоном, принять на себя всю его мощь, пасть в бою — и уцелеть, продержаться, не умереть. Пожертвовать оставшейся рукой, чтобы не дать демону сбежать от Альбуса.
По первому впечатлению этот довольно впечталяющий ребенок обладал необходимыми способностями. И теперь щедро изливал ману в реальность, не в силах ни накапливать, ни удерживать. И не просто изливал — вкладывал в это свою волю.Напряжение стихийной магии начало спадать. Крики уже не напоминали рев терзаемого болью зверя — разум мальчика пробился и наполнил пространство человеческим страданием. Пора вмешаться.— Идем, — Пацци кивнул на руины восточного крыла. — Необходимо оказать ему помощь.Не забыть пригласить Альбуса: поможет восстановить поместье. Пацци и сам бы справился, но лучший трансфигуратор в мире, не обделенный хорошим вкусом, сделает гораздо приятнее. Тем более, этот дряхлый юнец все еще должен ему небольшую услугу.Архимаг шел, обломки и пыль тихо исчезали с его пути, освобождая дорогу. Охранник спешил за ним, к разрушенной комнате. Прежде это была больничная палата, а теперь — остов обвалившегося пола с кроватью — единственным относительно целым предметом среди груды мелких обломков от оборудования стоимостью с пару таких поместий.На кровати часто и тяжело дышало тело неопределенного пола и возраста, слабо шевеля обрубками рук и ног. Тело покрывали бинты и пластырные повязки. Нижнюю половину лица скрывала темно-коричневая маска с несколькими прорезями, запавшая достаточно глубоко, чтобы даже неискушенный взгляд понял серьезность травмы. Воздух слабо потрескивал, наэлектризованный от избытка энергии.— С возвращением, — архимаг подошел к своему пациенту, ставшему вызовом его способностям. — Мое имя — Чезаре Пацци, ты находишься в моем поместье.В полных отчаяния глазах прорезалась мысль — узнавание. Старый маг улыбнулся и не торопясь заговорил, окружая мальчика своей ментальной силой.Ого. Сколько скверны. Меньше, чем ожидал Пацци,но с избытком достаточно для того, чтобы мальчишка сошел с ума. Пробужденное демоническое семя, что насиловало его разум, совсем не помогало сохранять рассудок, давило на самое больное — а мальчик уже в сознании, способен воспринимать реальность и всеми силами пытается удержать свою человечность.Как там душа поживает? Атман цел и не поражен, да и что ему сделается без доброго согласия. Физическая оболочка практически разрушена, но стабильна. Чакры… могло быть и лучше. Пацци удалось не допустить окончательного разрушения Манипура — ключевого источника маны, Анахата — ускорителя маны, и Вишутха — контроллера маны. На этом — все. Чакры есть, поражены проклятием и на данный момент полностью утратили свои функции.Что неприятно, мальчик это прекрасно осознавал. Потерять конечности и половину лица для него совсем не так страшно, как утратить способность производить, ускорять и контролировать ману. Мальчику придется учиться с нуля управлять маной. Хуже всего то, что вся его довольно впечатляющая сила никуда не делась — она переполняла душу и требовала преодоления себя для получения хоть какого-то вменяемого результата.Архимаг аккуратно проник в его разум, продолжая не спеша беседовать. Сейчас — самый ответственный этап лечения. Побороть тяжелейший стресс. Исцелить разум. Убедить мальчика, что жизнь не кончена. И в этом Чезаре Пацци не стеснялся называть себя мастером.Конечно, к концу монолога мальчишка не воспылал любовью к жизни, не избавился от гнета увечий, но хотя бы начал понимать: у него есть шанс на нормальную, полноценную жизнь мага. Значит, можно начинать второй этап лечения.
Пацци оставил своего пациента медитировать уже в другой палате — палате восстановления души, оборудованной под его проблему. Здесь он сможет существовать без риска сгореть изнутри от собственной силы.
А пока что Чезаре подумает над долговременным решением этой проблемы.