Недопонимания т.2 ч.22
Сижу, молча смотрю на свою милую Мэрили. В голове, словно в какой-то игре, мелькают варианты ответов. И больше всего хочется сказать: «леди, перед вами последний представитель свергнутой династии, и заводить с ним романтические отношения — смертельно опасно. Вам, действительно, так важно сейчас уточнить, является ли Тильта моей сестрой?».
И, кажется, красавица напротив прочитала мысли в моей голове, потому что щёки девушки стали не просто стремительно наливаться румянцем, а буквально опомидорились. Вместе с очаровательными ушками.
— То есть… я хотела сказать… — девушка замолчала. Несколько мгновений она бегала глазами по комнате, потом снова остановила взгляд на мне… и, тоненько пискнув, закрыла лицо ладошками. Светлые Боги, это было настолько мило, что я прямо там чуть не растёкся лужей на кресле. И одновременно так смешно, что я просто не смог сдержать смех.
Не хохот, разумеется… тут уже пришлось постараться, чтобы всё выглядело культурно. Но я искренне, от души засмеялся. И от милой до невозможности картины, и одновременно от облегчения. Да, я очень рассчитывал на то, что моя девушка… не прореагирует резко на известия о моей принадлежности к прошлой династии, но то, как она расставила приоритеты изрядно поразило. И повеселило, чего уж скрывать.
— Простите меня, сэр Бойл, — красные глазки девушки настороженно разглядывали моё лицо сквозь пальцы.
— Не за что просить прощения, моя милая леди, — тепло улыбаюсь, любуясь чудесной картиной такого трогательного смущения. — Тильта, действительно, мне не кровная родственница. Но сестра. Как всех детей мужского пола барона и баронессы я считаю братьями, как самих лорда и леди Евлампий я воспринимаю своими родителями, так Тильту Евлампий я вижу исключительно как свою младшую сестру. Она очень любит нас, своих родных. И к тебе, Мэрили, она испытывает только положительные эмоции, ведь для Тильты ты — леди, к которой её старший брат питает нежные чувства. И это тоже правда.
— Ох… — щёлки между пальчиками закрылись, а очаровательные ушки чуть ли не засветились от жара. Клянусь, удержаться, и не натворить глупостей от картины передо мной, от такой милой, трогательной, восхитительной реакции… было невероятно сложно.
Хотелось встать с кресла, подойти к своей леди, убрать ладошки, которыми она закрывается, от меня и глядя в красные, прекрасные глаза впиться в кроваво-алые губы. Кажется… кажется со мной что-то не так? В прошлой жизни я категорически не любил, когда меня ревновали! Может дело в том, что Мэрили это делает чрезвычайно мило?
— Это ещё не всё, — да, если быть честным, то сдержался я именно из-за того, что не закончил раскрытие своих тайн. Иначе… кто знает, может я бы и дал себе волю. — Мэрили, у меня есть приёмная дочь, и она — ведьма с незаблокированным Храмом даром.
— Д-дочь? — девушка вскинулась, убрав руки от лица. Прекрасные, изящные ладошки с силой сжались в кулачки до такой степени, что побелели костяшки пальцев. — Приёмная! — леди вся обмякла в кресле, облегчённо вздохнув. Эм… Я зря переживал, да? Мне чудится, или моя леди смотрит на всё не совсем под тем углом, что я ожидал… даже в самых смелых мечтах. — Сколь… сколько ей лет?
Снова подозрения во взгляде наследницы дома Валуа. И я уже примерно знал, какая будет реакция на мой ответ.
— Ей пять лет, скоро шесть, — новый, едва слышный удовлетворённый вздох слетел с губ наследницы рода Валуа. — Она — чудесная девочка, которую я вынужден прятать. Храм… не будет в восторге от недремлющего дара Чёрной Магии, и непременно попытается его заблокировать. К сожалению, Луизу, мою дочь, ослепили в трёхлетнем возрасте, и она очень боится темноты, а видит только с помощью Чёрной Магии.
— Ослепили? — расслабившаяся было леди Мэрили широко раскрыла свои красивые глаза. Да… я знал, что так и будет. Виновен — я специально упомянул тяжелые для моей Зузулины обстоятельства, при которых девочка попала ко мне.
Грешен. Хотелось не вспоминать о травмах дочери. Хотелось промолчать. Но я знал о том, что недопонимания в этом мире хуже чуть ли не всего, что можно придумать. К тому же, если моя леди сегодня… не отвернётся от меня, от нас с маленькой Лу, всё мной рассказываемое в данный момент она и так узнает после. И я банально не хочу травмировать Луизу, я боюсь, что между ними с Мэрили возникнет обида, если последняя, ненароком, обидит мою дочь. Я люблю Лу, я люблю Мэрили, и если мне, для нормальной атмосферы внутри… будущей семьи нужно переступить через себя, давить на жалость — я сделаю это. Самым бесстыдным способом: буду рассказывать правду.
— Около трёх лет назад я был в отпуске, отправившись по делам Рэйвенов в глушь. Чёрная Магия на высоких уровнях очень «громкая», и проводить в столице некоторые ритуалы просто нет возможности. Тогда я делал кое-что для своего слуги, который когда-то спас меня ещё младенцем. Мы проезжали через деревню, и решили в той остановиться. Необычно тихое поселение — так я подумал о нём вначале. Но это было не единственным отличием от десятков посещённых мой небольших населённых пунктов Эйрума: в деревне стоял довольно большой, красивый храм на холме. Там, в подвале, мы и нашли Луизу.
Мне… Проклятье, мне было тяжело думать о прошлом. Сложно вспоминать. Я… люблю детишек. Капризных, сопливых, горластых… Ласковых, добрых, шкодливых. Это же дети. Им можно. Нет, я не за вседозволенность, и нормально отношусь к наказаниям детворы, если эти наказания не выглядят, как проклятые пытки безумных садистов!!! Особенно не за поведение, а за врождённые особенности… Это… это как пытать брюнета за то, что у него тёмные волосы!
— Я думаю, деревенский священник был просто сумасшедшим. И его безумие оказалось крайне заразным. Оно перекинулось на большую часть односельчан, а меньшая, что не верила в бредни сошедшего с ума святоши, была банально запугана. К сожалению, мы опоздали с самого начала. Безумная секта, прикрываясь Светлыми Богами, в тот момент уже ослепила Луизу, и этот… звавший себя Первожрецом и Целителем Душ, готовился к следующей части «исцеления». Мы… я смог не дать психам выжечь хнычущей от ужаса девочке язык, но… Что ты слышала о Тёмной Ярости? Характерной особенности моих предков, Рэйвенов?
— Безумие Чёрной Магии, переплетённой с Аурой?
— Да. Состояние, близкое к состоянию берсерка. Это… Я не хочу тебе рассказывать про те события, но должен. Чтобы ты имела возможность меня понять. Представь кучу тварей. Разумных, в форме человека, не осквернённых Преисподней. Они все стоят на коленях и молятся Светлым Богам о исцелении ребёнка от проклятого дара Чёрной Магии. И этот ребёнок, девочка… Маленькая девочка, невероятно худая, потому что эти уроды через голод и жажду пытались вытравить дар, лежит свернувшись в клубок на камне алтаря СВЕТЛЫХ БОГОВ!!! Она не может кричать и плакать — у неё нет сил, она не зовёт маму с папой, потому что эти твари сами, добровольно отдали своего ребёнка «для лечения» психу в рясе. У неё нет глаз, потому что их ей выжгли раскаленным железом.
Воспоминания вставали перед глазами словно слайдами старого проектора. Мерзкая память. Отвратительная. Тяжелая. Горькая. Правую руку прострелило болью, и только после этого я услышал хруст дерева. Ладони так сильно сжали подлокотники кресла, что те начали крошиться.
— Тогда я потерял себя в гневе. Я… я люблю детей. Они такие… разные. Светлые, чистые, иногда жестокие и безжалостные. Детки бывают разные, но всегда они — слабые и беспомощные. Вся их сила — защита от взрослых. От родных. Родных, которые самостоятельно, веря в откровенную ересь, передали собственное дитя жестокому безумцу!!! Вспоминая, как было плохо Лу, говорить, что мне было больно видеть девочку в таком состоянии — сродни издевательству и насмешке. Но, тем не менее, я чувствовал себя так, словно этот безумец и его паства издевались над моей душой. И у меня… меня поглотила Тьма. Когда сознание вернулось, когда я снова стал собой, все в том подвале были умерщвлены, а маленькая Лу слабыми ручками пыталась обнимать меня за шею у меня на руках. Лёгенькая, как пушинка, дрожащая от ужаса, худая, словно скелет, трёхлетняя девочка с потрескавшимися от жажды губами и воспалёнными ранами на месте глаз. Она понимала, что я сделал больно всем вокруг, но не колебалась и секунды, ища защиту у убийцы родителей и односельчан. Я говорил ей глупости, приходившие в кружащуюся от запаха крови и уходящей из души ненависти голову…
Хотелось пить. Нет. Не воды, а напиться в хлам. Луиза для меня больше, чем просто найдёныш. Она — моя дочь, хоть и не по крови. И вспоминать о том, как ей было тяжело, пока я не нашел её — больно. Безумно больно. Это не я виноват, знаю, но было иррациональное чувство вины, что я не успел, опоздал. Не пришел вовремя, не уберёг её глазки.
— Тогда, покинув подвал храма, я выхаживал её несколько дней, кормя с ложечки, отпаивая зельями. Я пообещал ребёнку, что с ней никогда больше не случиться ничего подобного. Я вдохновлённо врал, что на самом деле — я её отец, а её у меня похитили в младенчестве. Говорил, что её родители — не настоящие, что они мои враги. Может я ошибался, моя леди, может быть. Но я в то время тоже был не себе, не настолько, как маленькая Луиза, конечно. Мы оба тогда верили в эту ложь… Она так боялась быть одна, боялась вечной темноты, боялась что снова придут сумасшедшие, жестокие люди и заберут её, чтобы дальше мучить… У меня просто не было выбора, и я не отходил от неё, когда Луиза бодрствовала. Я научил её Тёмному Взгляду… Вряд ли ты понимаешь, Мэрили, насколько это сложно, смотреть Тьмой Чёрной Магии, но моя маленькая Лу так хотела снова видеть, что овладела этим навыком за неполную неделю.
Укладываю правую руку в перевязь, чтобы снова не тревожить. Аура продолжала рефлекторно активироваться, и ладони, невольно, дробили подлокотники… Кстати, кресло придётся менять…
— С тех пор, моя леди, у меня появилась дочь. Не по крови, как я и говорил, но нежно любимая, дорогая моему сердцу. Естественно, она не будет наследовать земли, и не станет соперницей моим родным детям. Я смогу обеспечить девочке всё что нужно для комфортной жизни, не вызывая недовольства супруги…
— Барон! — перебил меня голос Мэрили. Необычно возмущённый, наполненный одновременно переживанием и гневом. — Бойл! Как… Что ты такое говоришь?! Какое недовольство?! Если ты намекаешь на меня, то я… я обижусь!!!
— Говоря откровенно, — смотрю в возмущённые глазки своей девушки и тепло, счастливо улыбаюсь, — я мечтал услышать от тебя эти слова.
— Ты… — Мэрили на несколько мгновений замолчала, а потом резко опустила голову, скрыв глаза за чёлкой. — Это было очень жестоко, предполагать, что я… то есть твоя супруга, будет испытывать недовольство… — голос девушки стал мрачным, тяжелым, полным горечи. — По отношению к девочке с такой судьбой. В таком случае у этой леди, о которой ты говоришь, не должно быть сердца, и она точно не подошла бы тебе!
— Естественно не подошла бы, — продолжаю чуть грустно улыбаться, глядя на одновременно расстроенную и смущённую девушку, бросающую на меня взгляды сквозь щели между пальцами. — Я уже решил, кто мне подходит.
— Решил? — из-под чёлки на меня посмотрели открыто и с некоторым недовольством. — Сэр Бойл… вы сегодня очень категоричны.
— Решил для себя, моя леди. Естественно, говорить за вас я не могу, — взгляд девушки снова смущённо упёрся в столешницу.
— Это… это мы потом обсудим. Ваша дочь… Твоя. Ты её прячешь здесь или в баронстве?
— В Империи. И вместе с этим мы подходим к моей третьей тайне.
— Ещё одна?! Мне… о, Светлые Боги. Дайте… дай мне пару минут, прошу. Нужно собраться с мыслями.
— Конечно. Может чаю? — собственно, ради подобного перерыва я и приказывал Дрельке не организовать в кабинете чай с пирожными сразу. Но! Я хитрый Чёрный Маг, я знаю, как можно немного снизить напряжение, поэтому всё необходимое только ждёт моей отмашки.
— Да, прошу. Я как раз уложу всё в голове, — девушка бледно улыбнулась, откидываясь на спинку кресла и прикрывая глаза.
Чай, так чай. Если честно, то промежуточный результат… просто замечателен. Если не вспоминать о тяжести рассказа о моём знакомстве с дочерью. Остался один рывок, после которого я могу относительно расслабиться. Был неожиданный момент с Тильтой, но информацию о том, что я Рэйвен… кажется тупо проигнорировали. Это не значит, что я забуду кучу подготовленных аргументов в собственной «пушистости» по части возвращения престола. Точнее, о моём полном нежелании на королевский стул садиться в принципе… Но всё же, так просто плюнуть на то, кем я являюсь…
Не зря эта девушка мне так нравится. Это её равнодушное отношение к тому, что заставило бы большую часть аристократов Эйрума прийти в крайнее возбуждение с теми или иными целями… впечатляет. Моей девушке просто напросто не важны подобные заморочки. И это замечательно. Мэрили полностью искренна в своих чувствах, ей всё равно на королевский трон, на мои титулы, на положение её кавалера в обществе. Девушке интересен только я, как и мне важна лишь она.
Отключаю артефакт для приватных переговоров, и иду к двери кабинета. Дрелька получила соответствующие распоряжения, и поднос с чаем, чашечками и сладостями, укрытый необходимым заклинанием с помощью артефакта, уже должен быть в соседней комнате.
— Чай, — всего одно слово, брошенное в приёмную, и Мелинда тут же подхватывает поднос.
Видно, что слуги уже между собой договорились. Как по отсутствию в приёмной Каса, так и по благодарному взгляду Мелинды, кинутому на Кэролайн. Я уже не раз думал о том, что Дрелька — молодец. Хитренькая и шустренькая. Вон как быстро нашла общий язык с личной служанкой леди Мэрили. Так ещё и, судя по всему, обернула данную ситуацию в маленькое одолжение для запечатанной ведьмочки.
А рыжая служанка леди Валуа явно нервничала. С подносом чуть ли не побежала. Настолько спешила, что мне аж самому пришлось приоткрывать перед ней дверь шире. Не то, что я бы переломился, но местные заморочки… Кэролайн вон, аж глаза выпучила, с ужасом глядя на то, как целый барон придерживает дверь перед горничной.
Чуть улыбаюсь, подмигивая секретарю, и иду к своему креслу.
Новая забавная картина: поднос уже на столе, а служанка леди Валуа, замерев, со страхом смотрит на меня. Кажется девушка только что осознала, насколько крупный косяк допустила. Только вот… моя девушка считает Мелинду очень близким человеком, поэтому…
— Всё в порядке, продолжай, — спокойно киваю служанке, занимая своё кресло.
— Барон, я прошу прощения за Мелинду, она… — леди Мэрили смотрит на меня виновато, с просьбой во взгляде.
— Мелочи, — не даю продолжить девушке. — Я всё понимаю: ваша служанка за вас переживала.
Тепло улыбаюсь своей леди… и мне в голову приходит сумасшедшая идея. Касаюсь пирамидки артефакта, блокируя возможность нас подслушать магией, и весело гляжу на горничную.
— Как можно злиться из-за маленькой ошибки на слугу, которая настолько верна своей госпоже, что решила погрузиться в самые глубины канализации в поисках её обидчиков?
Молчание от двух соляных скульптур: служанки и леди Валуа. Не думаю, что сейчас я совершаю ошибку. Зная, что в игре Мелинда буквально сошла с ума после смерти Мэрили, возможность, что служанка побежит меня сдавать — ещё менее реалистична, чем отторжение меня со стороны Мэрили. Личная горничная буквально обожествляет Госпожу, и поддерживает её во всём. Да и в целом, у меня были планы на саму Мелинду и её дар. Сильная ведьма, а девушка чрезвычайно сильна, рядом с моей… чёрт, надеюсь будущей невестой, а потом и супругой, смотрится намного лучше, чем просто беспомощная девчонка-горничная.
— Б-барон? — Мэрили всё же смогла перебороть ступор, чтобы одним словом и просто морем удивления в голосе задать вопрос.
— Некоторое время назад, — на кончиках моих пальцев загорелось чёрное пламя с пурпурными прожилками. Секунда, и оно побежало вверх по рукам, захватывая всё больше и больше моего тела, — в мои руки попали люди, позволившие себе присвоить мой подарок, который я отправил самой красивой девушке, живущей в этом мире. А некая особа, — я весь покрылся уже полностью чёрными языками пламени. Ещё пара секунд, и Тёмный Огонь превратился в ту самую ползущую тьму, а вместо глаз на маске моего лица вспыхнул фиолетовыми огнями Тёмный Взгляд, — бесстрашно решила узнать, что случилось с ворами… Зря, на мой взгляд, Мелинда. Я бы понял, если бы кто-то из них был достойной личностью, но в твоём случае произошла довольно опрометчивая попытка удовлетворить любопытство. Подземелья — опасны. Хорошо, что ты встретила моих людей, а если бы тебе попались какие-нибудь отбросы, что смогли бы справится с Каменными Крысами?
— Вы… вы… — Мелинда пораженно смотрела на мою, покрытую Тьмой фигуру. Поощряя девушку, я нарисовал на маске лица улыбку фиолетовым пламенем. — Э-это вы подарили Госпоже тот комплект украшений!
Я молчал. Благодаря маске и Чёрной Магии на лице можно было спокойно корчить рожи. И я сделал это без колебаний — скривил лицо в выражении полного удив… охреневания, и выпучил глаза. Что слуга, что госпожа — у обеих… удивительные способности вычленять «важное» из увиденного и услышанного.
— Видите, леди, я же вам говорила! — воодушевлённо повернулась горничная к Мэрили. — Ч-что? Госпожа, почему вы так на меня смотрите?
— Так… вот что вы испытывали недавно, сэр Бойл, — задумчиво пробормотала леди Валуа после недолгой паузы.
Несколько секунд она разглядывала свою служанку, а потом неожиданно захихикала. Ещё пара секунд, и хихиканье превратилось уже в полноценный, заливистый смех. Красавица с наслаждением хохотала, прикрыв ротик ладошкой. Красиво… Все Боги, какой же красивый у неё смех. И шейка такая соблазнительная, когда леди закидывает подобным образом лицо вверх. Безмерно хочется её легонько куснуть…
* * *
Граф Валуа хмурился. Проявление эмоций, что позитивных, что негативных, в его случае нечастое явление. Демпфер редко испытывал настолько сильные чувства, чтобы они прорывались наружу. Но в данный момент мужчина находился в состоянии самой настоящей ярости. И одной из причин несвойственного ему избытка эмоций послужило недавно полученное руководство. Ряд открытий, сделанных дворянином для себя во время изучения и применения на практике советов, написанных не в самой толстой книге, некоторые события, повлекшие новые действия с его стороны…
Граф никогда не считал себя глупцом. Но и нормальным человеком, по понятным причинам, назваться не мог. Однако, он отлично осознавал, что как целый торговый дом не может функционировать с единственным работником, так и один человек не может быть талантлив во всём.
С самого раннего возраста Демпфер осознал, что каждый рождённый в этом мире, простолюдин он или дворянин, являлся исполнителем определённого набора обязанностей. К примеру, кто-то выращивает еду, кто-то её готовит, кто-то подаёт. Очень упрощённая цепочка, на самом деле вмещающая в себя объёмный штат исполнителей. Главный повар на кухне особняка не просто не выращивает коров на стейки, но даже не чистит морковь — для этого есть определённые люди. В разрезе же дома Валуа, и просто невероятного размера их торгово-производственной империи, таких исполнителей чудовищное количество. И каждый имеет определённую компетенцию.
Поэтому, столкнувшись с трудностями, связанными с отсутствием понимания правильного ухода за ребёнком, воспитания своей дочери, её обучения, Демпфер, как и всегда, нашел людей компетентных. Не понимая до конца… ценности выражения эмоций, не осознавая важности для дочери определённых действий в её отношении от отца, он так же доверился другим.
Граф поморщился, практически физически ощутив боль. Нельзя было определить очаг возникших неприятных ощущений. Голова? Грудь? Горло? Какой-то, словно колючий комок застрял в глотке, но его не было. Рёбра сдавило фантомным ощущением крепкой хватки гигантской лапы. Мозг терзала несуществующая мигрень.
Недавно он рассказывал дочери, по совету, прочитанному в книге, о том, как наивный глупец пытался его обмануть. Ох…
Снова непонятное чувство, только в этот раз оно приятным теплом словно бы разлилось внутри него. Этот опыт оказался просто… восхитительным, и граф снова и снова возвращался к приятным воспоминаниям! Демпфер Валуа и не подозревал, что это будет настолько великолепно: разделить с Мэрили веселье. Она, разумеется, прореагировала чересчур ярко, но так похоже на то, как реагировала её мать. Смех, словно перезвон колокольчиков, яркая улыбка, слегка покрасневшие щёки. Очаровательно. Но самым приятным оказался даже не смех, а чувство… единения! Ведь она, как и он, посчитала ту попытку обмана абсурдом, и так же, как и он, увидела весь юмор ситуации!
Это было восхитительным подтверждением их похожести, как отца и дочери. И последним, решающим аргументом в пользу «Руководства Родителя», полученного от Нэвэрмора. Именно после того случая Демпфер стал доверять написанному настолько, насколько мог верить книге со стороны.
Этот труд был сокровищем. Тем, что так долго искал Демпфер. Ясные мысли, лаконичные, но понятные советы, изобилующие примерами. Словно книгу писали под него. Или, словно её нашли специально для лорда Валуа, зная его особенности. Но… зачем?
Что заставило Нэвэрмора поступить именно так, как он поступил? Зачем показывать Демпферу свою осведомлённость в проблемах внутри дома Валуа? Зачем отправлять ему книгу, которая заставит графа инициировать по-настоящему глобальную процедуру расследования, буквально перетряхнувшую всё и вся вверх дном? Единственным ответом было: Нэвэрмор хотел именно этой встряски. Но опять же, зачем?! Возможно ли, что преступник желал, чтобы граф наконец прозрел?
Демпфер Валуа поднял глаза на человека, стоящего перед ним на коленях. С ним он был знаком большую часть жизни. Один из самых доверенных, ближайших слуг рода. Граф верил ему так же, как верил себе. Освальд — бессменный управляющий делами столичного особняка Валуа. Некогда личный слуга Демпфера. Один из немногих, кого граф мог бы посчитать другом, если бы когда-нибудь был в чём-то подобном заинтересован.
— Как… я мог? — слова давались тяжело из-за того колючего комка в горле. Казалось, что каждое рвало гортань. — Как я мог так ошибаться?!
Освальд не имел возможности ответить. Демпфер приказал вырвать ему язык и прижечь обрубок некоторое время назад, когда узнал, почему управляющий желал зла Мэрили.
Его дочь, якобы, убила графиню, и они… ОНИ (!!!) решили отомстить! Чёрные Боги, какая же это чушь. Беспросветная, феерическая тупость! Мэрили — любимый, желанный ребёнок его почивший жены! Дитя, которому бесконечная любовь матери передала собственную жизнь!!! Да даже если и нет, кто давал смердам право МСТИТЬ аристократке? Дочери графа!!!
— Это бессмысленно, — заключил Демпфер, имея в виду как продолжение существования немого слуги, так и разговор с ним вообще. Граф взял со стоящего рядом с ним столика булаву, и резким ударом размозжил пожилому мужчине голову. Короткий кивок на труп человеку в чёрном, и мертвеца потащили к двери.
Каменные Крысы… очень удобный наёмный отряд. Даже граф Валуа был удивлён в своё время необычности одной из предоставляемых услуг: заказчик мог лично пробить барабанные перепонки выбранным бойцам, чтобы те сопровождали того на приватных переговорах. Конечно, воины теряют в эффективности, а стоимость возрастает, ведь ощущения не из приятных, да и восстанавливать слух не дёшево. Но услуга полезная.
В комнату приволокли ещё одного человека — очередной старый, доверенный слуга столичного особняка.
— Итак, — граф задумчиво взглянул на булаву, которую продолжал сжимать в своей руке. — Сегодня ты умрёшь. Но сначала мы побеседуем.
* * *
— Безумие… — пробормотал мужчина, чувствуя странную пустоту в груди. Сегодня он ощущал себя слишком далёким от людей. За всю свою жизнь он не чувствовал настолько крепкой и высокой стены, разделяющей его и окружающих. Все… практически все — безумцы. И их сумасшествие намного тяжелее, чем его ненормальность. В этом мужчина был уверен.
Хотелось сесть, закрыть глаза, и представить, что вокруг не заляпанная кровью и мозгами комната в подвале особняка Валуа, а… что? Ничего, может быть? Да, наверное «ничего» было бы сейчас в самый раз. Ни о чём не думать, не осознавать, насколько он был слеп, насколько ошибался в доверии, и сколько боли причинил своей любимой дочери. Не чувствовать эту обжигающую пустоту необъятной вины перед своим обожаемым ребёнком и её погибшей матерью.
Все годы жизни в столичном доме Валуа… над Мэрили издевались. Все, и даже он сам. Пусть невольно, пусть это было результатом ужасного в своей красоте плана «верных» людей, но он лично принимал участие в травле дочери.
Сегодня особняк практически обезлюдел. Обычно несущие службу здесь рыцари дома Валуа, кроме двух братьев рода Исаев (что в будущем встанет в первом ряду среди его вассалов), были отправлены в загородные имения. Охрану столичного дома взяли на себя Каменные Крысы. Слуги, за исключением мальчишки-конюха, трёх поварят и четверых горничных: Мелинды и Виты, личных служанок дочери, а так же двух новеньких молодых девушек, пришедших вместе с последней… мертвы. Всех их он убил лично. Булавой, потому что фамильный клинок пачкать в их поганой крови он посчитал неправильным. Хотя… сейчас граф испытывает иррациональное чувство стыда перед оружием, которое использовал, пребывая в роли палача.
— Проклятые безумцы, — смотрящая на графа служанка сейчас наверняка не могла поверить глазам. Всегда холодное, ничего не выражающее лицо было искажено гримасой боли.
Такую муку он испытывал лишь раз — когда умерла его жена. Но даже тогда лучиком света во тьме горя была маленькая Мэрили. Дитя, имя которому подарила супруга, испуская последний вздох, и возвращая мёртвую девочку к жизни ценой жизни своей. Любовью настолько великой, что сами Боги на долю мгновения даровали своей жрице силу Святой… взяв плату с криком воскрешенной новорожденной.
Сейчас же… ему было трудно даже дышать. Столько лет слепоты. Столько лет ребёнок, которого так ждала его любимая, которого он сам обожал до безумия, видел одну лишь тьму. Упрёки, насмешки, издевательства. И безразличие отца.
Да, его бывшие слуги говорили. Сложно молчать, когда тебе ломают кости, рвут зубы и ногти, прижигают плоть. Они использовали графа Валуа в своей безумной мести… Мести младенцу! Давали советы, как «правильно» относиться к ребёнку. Врали, что Мэрили нравятся их отношения. Скрывали правду об атмосфере, окружающей его дочь. Везде! Внутри дома, в Академии, в высшем свете! А он… словно слепой крот, больной глухотой на оба уха, с пораженным слабоумием мозгом… Верил. Проклятая вера. Даже самые верные, проверенные могут предать, вонзить нож в спину… если бы только в его спину!!!
Но тех, кто испытывал ненависть ещё можно понять: Демпфер знал, что отрицательные чувства и эмоции толкают других на неадекватные, противоречащие здравому смыслу и логике поступки, но часть слуг…
Быть тварью по отношению к дворянке потому что «все так делают»?! Что… что это за объяснение? Насколько нужно быть кретином, чтобы не осознавать всего ужаса надвигающихся последствий? О тех, кто откровенно наслаждался возможностью измываться над благородной леди он и думать не хотел — грязь и падаль.
И самое неприятное было в том, что старые слуги старались подбирать на вакантные места именно таких отбросов — либо тупых, либо с подлыми помыслами. Опять же, водя за нос графа Валуа.
— Человек, которого невозможно обмануть, — не к месту пришло воспоминание о том, как однажды его назвал Король. Разговор был о делах и деньгах, как и все остальные, но сейчас слова сюзерена казались жесточайшей насмешкой.
Слуги ему лгали восемнадцать лет. Зная о специфике разума своего господина, эти люди нагло воспользовались своим знанием ради превращения любящего отца в орудие пыток для дочери!
Это было дико, абсурдно, фантасмагорично, но оно было именно так. Бредовая и жуткая театральная постановка, в которой он был шутом, посмешищем. Тупым героем, которого водили за нос все, кому не лень. Спектакль… Закончившийся резнёй, учинённой «комедийным» персонажем. Клоун и паяц превратился в кровавого палача.
Мужчина посмотрел на перемазанные в крови руки, и глубоко вздохнул. Потом. Он будет думать о не самых важных вещах после. Вечером вернётся Мэрили, а штат прислуги даже не ополовинен — уничтожен.
Хм… Прислуживать за столом будут оставшиеся две служанки, а вот на кухню работников придётся пригласить. Хорошо, что дочь, возвращаясь из особняка Брэйн, большую часть времени проводит в своих комнатах…
Дворянин до боли в челюсти стиснул зубы. «Хорошо». Ни капли не хорошо. Эти твари буквально загнали его Мэрили, будущую хозяйку этого дома, в добровольное заключение. Булава, с ненавистью брошенная в стену, выбила из неё искры и зазвенела, упав на камни пола.
Чтобы найти хотя бы временную замену обескровленному штату прислуги времени мало, но оно есть. То, что нужно будет говорить Мэрили он уже объяснил второй служанке дочери. Отец прибрался, а где пропавшие слуги и рыцари — приказал молчать.
Мужчина бросил косой взгляд на Виту. Ту трясло, словно тоненькое деревце на ветру. Бледно-зелёная, несколько раз избавившаяся от содержимого желудка, она стояла с широко раскрытыми глазами полными ужаса. Молоденькая девушка не сводила взгляд с повелителя, нервно комкая руками белоснежный фартук.
Испугана, в ужасе… Демпфер Валуа не испытывал мук совести. Конкретно эта девочка одна из двух ЛИЧНЫХ горничных её дочери. И граф не желал, чтобы у той возникла даже мысль предать Мэрили. Сегодня она видела, что происходит с предателями. Сейчас девушка уйдёт к себе, выпьет успокоительного зелья, и в дальнейшем станет для Мэрили одной из самых верных слуг.
— Иди, — отпустил девушку граф, провожая ту взглядом до двери из комнаты подвальных помещений.
Походка у Виты была нетвёрдой, девушку чуть пошатывало, но Демпфер не сомневался, что помощь той не потребуется. Она, как-никак, смогла наблюдать за казнями стоя на своих двоих, ни разу не потеряв сознание. Немного успокоится и…
— Успокаивающее зелье… — пробормотал мужчина. Снова его кольнуло в груди иглой боли.
Барон Брэйн. Как бы ни был граф к нему расположен, но ему было неприятно осознавать, что мужчина знал о том, что твориться в особняке. Знал, именно поэтому он хотел, чтобы граф проконтролировал, кто принесёт Мэрили зелье. И успокоился рыцарь только после слов Мэрили о личности служанки, что позаботится об успокоительном.
Демпфер понимал, что безмерно виноват перед дочерью, но душу терзала нелогичная, иррациональная… обида. Больше на самого себя, и немного на этого везучего дворянина, которому доверилась Мэрили.
* * *
— Светлые Боженьки, Светлые Боженьки… — Вита, на деревянных ногах войдя в свою небольшую комнатку личной служанки наследницы дома Валуа, упала прямо на пол. Попа больно ударилась о жесткий паркет, но горничная не обратила на это внимания, обнимая себя за плечи дрожащими руками. — Страшно, Боженьки, как мне страшно…
Молодая девушка с силой прикусила губу, почувствовав, как по щекам побежали слёзы. Ей… нет, ей почти не было жалко всех тех смертей, она просто изо всех сил сдерживала крик ужаса и истерику. Дом Валуа… проклятое сборище сумасшедших!!! Точнее… точнее… Нет, её леди и Мелинда… они нормальные. И две новенькие, что с ней пришли в этот дом. Но вот остальные слуги… А ведь Вита знала, что рано или поздно чем-то таким закончится.
Хотя… нет, не знала. Даже не предполагала. Юная воспитанница детского дома, по невероятной, как она тогда думала, удаче, и с протекцией могущественных людей, попала в этот особняк. Да, ей крайне непрозрачно намекнули, что будет прекрасно, если она поддержит молодую леди.
«Само собой», — тогда удивлённо согласилась Вита. Кто, демоны побери, в здравом уме будет вызывать на себя гнев НАСЛЕДНИЦЫ ДОМА ВАЛУА?!
Оказалось… таких тут, за редким исключением, целый особняк. Был.
«Ну и дураки», — подумала тогда Вита, и не стала делать глупостей, что очень скоро было вознаграждено вниманием от самой леди Мэрили и её доверенной служанки — Мелинды. Тут, конечно, не совсем заслуга Виты — её буквально перехватили почти сразу, как девушка пришла служить в этот особняк.
«Как замечательно!», — улыбалась новоиспечённая вторая личная служанка Госпожи, пересчитывая денежки, выделенные ей в виде премии.
Дитя скорби… Пф! В детском доме таких было немало. Это у благородных женщины во время родов почти не умирают, а у простолюдинов подобное происходит нередко. Её подруга из приюта, к примеру, тоже дитя скорби. Да, волосы у неё не белые, глаза не красные, но во время родов её матушка умерла, а папаша сдал ребёнка в приют. Хорошо хоть иногда приходил «проведать». Поддатый правда был всегда. Наверное поэтому и приперался, и слёзы лил, и прощения просил. Придурок. Сам один раз рассказал, что первенца-дочь отдал в детдом, чтобы жениться ещё раз спокойно. С сыном, небось, так бы не обошелся…
— Светлые Боженьки… — тусклым голосом повторяла девушка, продолжая сидеть на полу, раскачивалась из стороны в сторону, погрузившись в какой-то транс. Мысли крутились в голове такие… бесцветные, безвкусные. В груди было пусто-пусто… и страшно. Только вот страх и ужас ощущались как-то далеко, приглушенно, словно стояли за толстой дверью.
Горничная предрекала ненормальным слугам Валуа неприятности. Но не такие. В её воображении, Госпожа, когда унаследует место главы рода… или даже вместе со своим супругом, просто погонят всех этих странных и жестоких людей поганой метлой на улицу. А сама Вита, показавшая свою верность, получит вознаграждение. Тёпленькое место не только для себя, но и для будущего мужа, для детей.
Она даже раздумывала о том, что может стать любовницей нового лорда. Шансы были — она очень красива, молода, да и природа её в нужных местах не обидела. А когда ещё немного повзрослеет те самые места станут ещё привлекательнее. Правда, девушка, познакомившись с Госпожой получше, поняла, что о конкретно этой идее стоит забыть. Во-первых, леди Мэрили очень хорошо относилась к личным слугам, и портить с ней отношения просто не хотелось. Из первого проистекает и второе: её госпожа настоящая собственница и очень ревнива. Она точно не будет безразлична к фаворитке супруга, как, по слухам, воспринимают подобные ситуации некоторые аристократки. И Вита банально не хотела её расстраивать. Даже не потому что это может прибавить проблем, а просто… Просто!
Блуждающий по комнате взгляд наткнулся на тумбу, где она хранила некоторые свои вещи. Там, за дверцей, стояли и пара флаконов с зельями. То, что нужно почти каждой девушке, у которой есть деньги на соответствующую алхимию. Обезболивающее, а раз в месяц у Виты ну очень сильно болел живот, и успокоительное… Чрезвычайно полезное творение алхимиков. Мелинда посоветовала: когда не спиться, всего несколько капель на стакан воды, и все проблемы уже не кажутся такими уж ужасными, а сон приходит легко и быстро.
Девушка протянула к тумбе руку…
Она сама не знала, чего ждала. Что дверка волшебным образом откроется, и флакон влетит в раскрытую ладонь? Увы, ничего подобного не произошло, поэтому, горестно вздохнув, Вита… поползла к месту хранения зелья на карачках. Встать она сейчас бы не рискнула. Даже несмотря на странное состояние, что руки, что ноги ходили ходуном, и она была совершенно не уверена, что сможет пройти даже несколько шагов.
Накапав сразу пару десятков капель зелья дрожащими руками в стоящий с утра полупустой стакан воды, девушка залпом выпила получившуюся смесь. Обычно, даже несколько капель превращало воду в горькую гадость, но сейчас Вита вообще не почувствовала вкуса.
Зато ощутила, как вместе с прохладой воды по пищеводу уходит странное состояние транса.
— Светлые Божечки, — из дрожащей руки девушки выпал пустой стакан, чтобы покатиться по паркету. Слёзы ещё чаще стали катиться по щекам. — Спасибо вам, Светлые Божечки! Спасибо! Спасибо!!! Спасибо, Божечки!
Как же ей повезло. Как же повезло Вите, что серьёзные люди посоветовали ей хорошо относиться к леди Мэрили. Как же ей повезло, что Госпожа обратила на неё благосклонное внимание. Как же Вите повезло, что она не совершала глупостей!!!
Как ей повезло, что булава графа Валуа не разбила её голову в кровавые брызги и осколки кости…