Грибной эффект 102
* * *
Лагерь раскинулся на холме, как гигантская рана на теле земли. Парусиновые шатры, повозки с припасами, дымящиеся костры — всё это копошилось под низким серым небом. Внизу, за полосой выжженной земли, темнели стены Ростоффа. Город молчал, будто затаив дыхание.
Иоанн стоял в центре шатра, упёршись ладонями в край стола. На карте, залитой пятнами воска, город был обведён красным кругом. Три стрелы упирались в восточные ворота, ещё две — в полуразрушенный участок стены у реки.
— Артиллерия на позиции? — спросил он, не поднимая глаз.
— Все шесть батарей, ваше сиятельство, — ответил седой полковник с нашивкой грибницы на плече. — Завтра на рассвете начнём бомбардировку.
— А эти? — Иоанн кивнул в сторону лагеря.
— Передовой отряд “волонтеров”. — Полковник усмехнулся. — Ещё двести прибыли сегодня. Вон, смотрите.
Иоанн вздохнув посмотрел в дальнюю часть лагеря. Внизу, у реки, копошились люди. Босые, в рваных тулупах, они таскали брёвна для осадных башен. Надсмотрщик с плёткой похаживал меж них, как пастух среди овец. Хотя, среди них была публика разного достатка, но что-то одно их объединяло.
— Собрали всех, кого смогли, — сказал полковник. — Воров, беглых каторжников, деревенских дурачков, бандитов, наёмников неудачников. Обещание дневного грабежа Ростоффа… — Он хмыкнул. — Лучше золотой приманки не придумать.
Иоанн кивнул. По плану Великого Государя эта мразь должна была лечь костьми у стен, отвлекая огонь. За ними пойдёт регулярная пехота — дружины вассалов в кольчугах, закалённые в десятках стычек. А потом — гвардия хомо фунги.
— Потери?
— Треть от болезней, — полковник щёлкнул чётками. — Они толпой пойдут на штурм, мы постараемся их подставить под удар, к завтрашнему вечеру их останется половина, если не меньше. Правда некоторые уже начинают сбегать.
— Неважно. — Иоанн махнул рукой. — Пусть бегут. Новые придут.
* * *
Когда советники разошлись, Иоанн остался один. Оказавшись в шатре он налил вина из хрустального графина — тёмно-бордового, густого, с лёгким запахом мицелия. Напиток выращенный на подземных плантациях, подарок метрополии.
— Какие новости?
Он обернулся. Леонидия сидела в углу на складном кресле, закинув ноги на бархатную подушку. Её бледные ступни покоились на коленях смертной фрейлины — девчонки лет шестнадцати, которая дрожащими пальцами разминала госпоже лодыжки.
— Ты же знаешь ответ, — Иоанн отпил вина. — Великий Государь добр, но даже он не прощает систематических провалов.
Леонидия щурилась, наблюдая, как служанка осторожно проводит пальцами по её пятке. Необычно — обычно она гнала смертных после первого же прикосновения. Словно она мо временем подобрела к ним.
— Они всё ещё верят, что получат свою долю, — кивнула она в сторону лагеря. — Эти… Выродки.
— А они получат. — Иоанн усмехнулся. — Время на разграбление. А потом расплата, в новом мире нам такие не нужны.
Он подошёл к выходу, откинул полог. Внизу, у склона холма, горели костры. Отребье жарило на палках украденных овец, пело похабные песни. Завтра их поведут на штурм на самую самоубийственную атаку. Конечно для верности, по лагерю уже сегодня витали споры, которые отравят глупцов, и сделают из более восприимчивыми к воиняию извне.
— Ты слышала, как они называют меня? — спросил Иоанн. — "Щедрый принц".
Леонидия фыркнула. Служанка вздрогнула, но продолжила массаж.
— Великий был прав, — сказала она. — Один удар — и два зайца. Ростофф падёт, а мусор вынесет сам себя.
Она взяла с подноса фарфоровую чашку, пригубила кофе. Напиток пах дымом и горечью — его выращивали в подземных теплицах Александрии Русской.
— А ты? — Иоанн повернулся к ней. — Ты всё ещё веришь, что мы… хорошие? Я к тому что, завтрашний день, он будет просто безумным.
Служанка замерла. Леонидия резко одёрнула ногу.
— Вон.
Девушка упала на колени, ударив лбом о ковёр, и выбежала, спотыкаясь о полог.
— Ты задаёшь опасные вопросы, — сказала Леонидия, ставя чашку на стол.
— Ты не ответила.
Они замолчали. Где-то за шатром завыл ветер, принося запах гари из города. Карл, наверное, что-то жжёт.
* * *
Ночью Иоанн обходил траншеи. Его сопровождала дюжина гвардейцев-хомо фунги — безмолвных, в чёрных плащах.
Рвы копали уже вплотную к деревянным перекладинам, которые зашигали от обстрела со стены. Пушечное мясо, облепленные грязью, бросали испуганные взгляды на башни Ростоффа. Там, за зубцами, мелькали огни — защитники бодрствовали.
— Ваше сиятельство! — К нему подбежал капитан с обожжённым лицом. — Штурмовые лестницы готовы. Но…
— Но?
— Они, — капитан кивнул на наемников, — часть отказывается идти. Говорят, не хотят лезть на стены.
Иоанн посмотрел на ближайшего от него наёмника — тощего мужика в тулупе, перепачканном глиной. Тот замер, уставившись на сапоги господина.
— Пообещай первой сотне, что взойдёт на стену, — специально повысил голос Иоанн. — Я дарую трёхдневное право грабежа города!
— Но…
— Даю слово, — повторил он.
Капитан поклонился. Расчёт сработал. Больше ни у кого не возникало вопросов. Перспектива длительного грабежа затмевала все.
Возвращаясь в шатёр, Иоанн услышал смех. У повозки с провиантом трое волонтёров делили бутыль самогона.
— Завтра, братцы, — хрипел бородач, — я себе золотую цепь с груди мэра сниму!
— А я баб его домовых перетрахаю! —
— Тише, дурачье, — зашипел третий, заметив Иоанна. — Принц идёт…
Они повалились на колени, тычась лбами в грязь. Иоанн прошёл мимо, не останавливаясь.
* * *
В шатре Леонидия всё ещё сидела у жаровни, завернувшись в серебристый плащ. Перед ней стояла шахматная доска — чёрные фигуры окружали белую королеву.
— Играешь сама с собой? — спросил Иоанн, сбрасывая плащ.
— Продумываю варианты, — она передвинула ладью. — Надеюсь ты продумал варианты, на случай побега Карла.
— Куда? — Иоанн разлил по бокалам вино. — Мосты сожжены, гавань блокирована. Он умрёт на троне. Как и положено королю.
Он подал ей бокал. Леонидия взяла, но не пила.
— В прошлый раз? — спросила она. — Как он тогда сбежал?
— Обещаю, это война не затянется, — усмехнулся Иоанн.
Они чокнулись. Снаружи донёсся крик — где-то подрались из-за краюхи хлеба, или бутылки пойла. Завтра эти же люди будут умирать под стенами, мечтая о золоте.
— Великий Государь прислал новые инструкции, — Леонидия достала из складок платья свёрток. — После взятия Ростоффа — сразу приступай к захвату оставшихся мятежных территорий южных провинций. Крым, черноморское побережье…
Иоанн кивнул, разглядывая карту.
— Ты слышишь? — Леонидия внезапно подняла голову.
— Что?
— Тишина.
Он прислушался. Снаружи действительно стихли крики, лай собак, бряцание оружия. Даже ветер перестал выть.
— Завтра, — прошептала Леонидия, — они все умрут.
— Не все, — поправил Иоанн. — Достаточно многих. Ну, впрочем их судьба тоже предрешена.
Он потушил светильник. В темноте Ростофф казался угольком, тлеющим на горизонте. Последний огонёк перед тем, как всё обратится в пепел.
* * *
Ростофф горел. Столица Судрусланда, некогда блиставшая шпилями дворцов и узорчатыми мостовыми, теперь пожиралась огнём. Чёрный дым клубился над городом, смешиваясь с криками и звоном стали. Улицы превратились в лабиринты смерти: на перекрёстках вспыхивали перестрелки, из переулков доносились хрипы добиваемых раненых. Воздух был густ от запаха гари, крови и пороха.
Иоанн шёл по главной улице, пробиваясь к дворцу. Вокруг него сомкнутым строем двигались легионеры из метрополии — тяжёлая пехота в чёрных латах, с эмблемой Грибной державы на плечах. Их лица скрывали шлемы с узкими прорезями, а в руках они держали тяжёлые автоматические винтовки — оружие, которого не знали в этих землях. За легионерами шли его личные гвардейцы, люди, тоже прошедшие биологическое возвышение, правда в отличие от воинов присланных из метрополии, они были оснащены скромнее. Их глаза светились в полумраке, как у хищников.
— Вперёд! — крикнул Иоанн, перекрывая грохот взрыва где-то справа. — Ко дворцу!
Они двигались клином, расчищая путь. Навстречу им высыпали роялисты — ополченцы в потрёпанных мундирах, с пиками и самодельными бомбами. Легионеры стреляли почти без промаха. Автоматные болты пробивали доспехи, оставляя за собой груды тел. Но роялистов было слишком много. Они лезли из каждого переулка, с крыш, из подворотен.
— Гранаты! — рявкнул командир легионеров.
Солдаты метнули чёрные шары с шипящими фитилями. Взрывы разорвали толпу, но через секунду на их место уже бежали новые.
Иоанн ощутил вкус крови на губах. Он не помнил, когда успел пораниться. Всё вокруг слилось в кашу из звуков и движений: где-то дрались врукопашную, где-то горел дом, обрушивая балки на мостовую. Горожане метались между солдатами, пытаясь вырваться из ада. Женщина с ребёнком на руках бросилась под ноги легионерам, умоляя пропустить. Офицер резко оттолкнул её в сторону, указывая на полуразрушенный переулок:
— Там! К реке!
Она побежала, прижимая дитя к груди. Иоанн видел, как через мгновение её настигла шальная пуля. Тело рухнуло, ребёнок закричал. Никто не остановился.
* * *
Войска продолжали вливаться в город через распахнутые ворота и проломы в стене. Снаружи, за кольцом огня, уже разворачивались походные лагеря. Обозы с припасами — ящики патронов, бочки с водой, телеги с провиантом — выстраивались в строгие колонны, армию непрерывно снабжали. Интенданты, люди в серых мундирах, руководили разгрузкой.
— Боеприпасы — к арсеналу на площади! Воду — в восточный квартал! — орал седой полковник, тыча пальцем в карту.
Раненых сносили в полевой госпиталь, разбитый у южной стены. Санитары в масках с фильтрами перевязывали истекающих кровью солдат, отсекая сгнившие конечности без анестезии. Тех, кто был слишком тяжёл, добивали выстрелом в висок.
— Экономьте патроны! — кричал офицер снабжения, наблюдая, как молодой эскулап стрелял в хрипяшего солдата, уже во второй раз, парадоксально тот все никак не умирал. — Чёрт возьми, что ты делаешь!
Артиллерия, размещённая на уцелевших бастионах, методично долбила по королевскому дворцу. Тяжёлые мортиры выплёвывали снаряды с зелёным дымом — газ, превращавший лёгкие в кровавую пену. Но дворец, построенный из древнего камня, держался.
* * *
В квартале у реки кипел последний очаг сопротивления. Королевские гвардейцы — элита в серебряных латах с гербом Судрусланда — засели за баррикадами из мебели, камней и трупов. Они отстреливались из аркебуз, забрасывая наступающих гранатами с зажигательной смесью.
— Вперёд, сукины дети! — орал капитан роялистов, матерясь на диалекте, в котором четко слышались нотки немецкого, и южнорусского.
Легионеры залегли за обломками колонны.
— Огнемёты! — скомандовал их лейтенант.
Два солдата с баками за спинами выползли вперёд. Струи пламя ударили по баррикадам. Крики смешались с треском горящей плоти. Роялисты побежали, но их настигли очереди арбалетов.
— Прочесать дома! — Не оставлять никого!
Солдаты врывались в уцелевшие здания, вытаскивая за волосы тех, кто пытался спрятаться. Стариков пристреливали на месте. Молодых — гнали в колонны пленных. Девушек тащили в подвалы. Война была голодной машиной, и у неё свои законы.
* * *
Иоанн добрался до дворцовых стен. Перед ним зиял пролом от мортирного снаряда. Внутри ещё слышались выстрелы — гвардейцы Карла отступали покоем за покоем.
— Ваше сиятельство, — легионер указал на тёмный проход. — Они укрепились в тронном зале.
Иоанн кивнул. Пора заканчивать.
Его люди двинулись вперёд, сметая последних защитников. В узких коридорах пришлось драться штыками и прикладами. Кровь заливала пол, смешиваясь с позолотой и осколками витражей.
Тронный зал встретил их тишиной. На возвышении, под гербом Судрусланда, сидел король Карл. Старик в доспехах, обмотанных алыми лентами. В руках — дрожащий пистолет.
— Ублюдки… — прохрипел он. — Вы думаете, это победа?
Иоанн не ответил. Легионер с огнемётом шагнул вперёд.
Пламя поглотило трон, старика, герб. Через минуту от Карла осталась лишь обугленная кукла, прилипшая к металлу.
— Теперь точно, — пробормотал Иоанн, глядя, как огонь пожирает гобелены с ликами прежних королей.
Он вышел на балкон. Внизу, в пламени Ростоффа, копошились его солдаты. Город был взят.
Но где-то в толпе, среди пепла, уже зрело семя нового предательства.
* * *
Леонидия въехала в Ростофф через Восточные ворота, которые теперь представляли собой груду обугленных балок. Её карета, чёрная и лакированная, словно гроб на колёсах, двигалась медленно, подпрыгивая на вывороченной брусчатке. Охрана из шести гвардейцев-хомо фунги шла по бокам, их голубые глаза холодно скользили по развалинам. За окном мелькали сцены, от которых даже её, видавшую виды, слегка подташнивало: солдаты Иоанна волокли за волосы пленных женщин, стариков привязывали к обгоревшим столбам, подростков заставляли лизать сапоги под смех толпы.
Она брезгливо отвернулась, закрыв глаза. Но воспоминания настигли её тут же — словно нож в подкорку.
*Отец. Его волокли по снегу, оставляя кровавый след. Братья, привязанные к коням, кричали что-то, но ветер уносил слова. Она, пятнадцатилетняя, пряталась в колодце, слыша, как грохочет железо и ржут кони. А потом — тишина. Тишина, пока она не выбралась наружу и не нашла их тела, скрюченные у порога родной усадьбы.*
Леонидия сжала виски, стиснув зубы. Занавеска кареты дрожала, пропуская отблески пожаров.
— Госпожа, вам плохо? — одна из фрейлин, девушка с лицом испуганного кролика, потянулась к ней.
Леонидия отстранила её руку, но без привычной ярости. Просто отодвинула, как отодвигают ветку на тропинке.
— Не трогайте меня.
Фрейлины переглянулись. Они привыкли к её холодности, но эта тишина пугала больше криков.
* * *
Карета ехала дальше. За окном гремел ад: где-то рвали дверь кузницы, чтобы вытащить спрятавшихся; где-то офицер в чёрном мундире пытался остановить солдат, рвущих ожерелье с шеи мёртвой горожанки.
— Эй, сволочи! — рявкнул он, выхватывая пистолет. — Приказ Короля Иоанна — грабёж только через интендантов!
Солдаты засмеялись, швырнув в него окровавленное ожерелье.
— Получай свою долю, капитан!
Леонидия наблюдала, как офицер поднял украшение, сплюнул и сунул в карман. Дисциплина рушилась, как гнилая стена.
* * *
Внутренний двор замка встретил их тишиной. Здесь уже хозяйничали хомо фунги — статные, голубоглазые, с лицами, словно высеченными из мрамора. Они молча взяли под козырьки, когда Леонидия вышла из кареты. Её белое платье, расшитое серебряными нитями, контрастировало с копотью на стенах.
Тронный зал пах гарью и смертью. На полу лежал обгорелый труп Карла — чёрный, сморщенный, с руками, застывшими в жесте, будто он до последнего пытался закрыться от пламени. Иоанн стоял у стола, уставленного картами. Его пальцы водили по линиям фронтов, как по струнам.
— Поздравляю, ваше величество, — сказала Леонидия, сделав три шага вперёд. Голос звучал ровно, но внутри всё сжималось. — Великий Государь пришлёт специалистов для восстановления порта и Волго-Донского канала. Нужно…
Она замолчала. В зал ворвалась девушка — лет шестнадцати, в порванном платье, с распущенными волосами. За ней бежали двое солдат, хрипя от смеха.
— Лови сучку! Она Карлова дочь!
Гвардейцы Леонидии перекрыли им путь, выхватив клинки. Солдаты замерли, увидев голубые глаза хомо фунги.
— На колени, — прошипел один из гвардейцев.
Девушка упала перед трупом, обняв его. Её рыдания эхом отразились в Леонидии — будто кто-то ударил молотом по наковальне памяти.
*Она сама, пятнадцатилетняя, плачет над телом отца. Чужие сапоги топчут снег вокруг. Смех. Кто-то дергает за волосы: «Смотри, ещё одна!»*
Леонидия схватилась за голову, рухнув на колени. Боль пронзила виски, выжимая слёзы. Она пыталась дышать, но воздух стал густым, как смола.
— Госпожа! — фрейлины бросились к ней, но она слабо оттолкнула их.
Девушка у трупа подняла лицо. Глаза — точь-в-точь как у её брата, того, что умер первым.
— Вы… вы монстры! — прохрипела она, смотря на Леонидию. — Он… он же никому не делал зла!
Леонидия встала. Шатаясь, подошла к ней. Гвардейцы замерли, не зная, что делать.
— Как тебя зовут? — спросила она, опускаясь рядом.
— А… Алиса.
Леонидия обняла её. Девушка задрожала, но не вырвалась.
— Уберите этих тварей, — Леонидия кивнула на солдат. Её голос дрогнул. — И найдите тех, кто её тронул. Казнить.
Иоанн, наблюдавший за сценой, махнул рукой. Гвардейцы схватили солдат за шиворот.
— Ваше величество, что вы делаете, мы ваши преданные воины! — завопил один.
— Молчать, допросить, — Иоанн даже не взглянул на них. — Расстрелять у стены.
Леонидия поднялась, всё ещё держа Алису за плечо. Девушка смотрела на неё с ненавистью и страхом.
— Отведите её в мои покои, — приказала Леонидия фрейлинам. — И найдите врача.
Когда зал опустел, Иоанн подошёл к ней.
— Ты меняешься, — сказал он тихо.
— Нет, — она вытерла лицо, оставляя на перчатке чёрный след от копоти. — Я просто… Я… Так надо было.
Он кивнул, глядя на труп Карла.
— Во всяком случае, Великий Государь будет доволен, работу мы сделали.
— Конечно, это главное, — прошептала Леонидия.
Тишина повисла тяжёлым пологом. Где-то за стенами снова загремели выстрелы.
* * *
Ночью Леонидия сидела в покоях Алисы. Девушка спала, сжимая в руках подушку. Леонидия смотрела на неё и думала о том, сколько таких Алис осталось в мире. Сколько девочек плачет над трупами, проклиная её имя.
Она встала, поправила покрывало на спящей и вышла на балкон. Город ещё горел, но огни стали реже — словно гигантская свеча догорала.
— Что же мы делаем? — прошептала она в ночь. Сегодня, и вся эта поездка в целом, очень сильно пошатнула уверенность лидера фракции изоляционистов, и эти сомнения передавались всем её соратникам. Кажется они не той дорогой. Леонидия примерила на себя роль своих мучителей сама того не понимая, это было горько, и мерзко, осознавать.
Неужели она ничем не отличается от тех подонков дткарей, которые разрушили ее жизнь? Как же быть!? Как же быть!?
Ответом был только вой ветра, смешанный с далёкими криками, доносящимся со стороны города.
* * *
Его звали Гришка. Не Григорий, не Григор — просто Гришка, как звали всех подлых тварей в его деревне. Он сидел на бочке из-под селёдки, жуя кусок жареной баранины, и смотрел, как Король Стефан поднимает золотой кубок. Огоньки факелов прыгали по позолоченным доспехам монарха, делая его похожим на святого из церковной фрески.
— Братья! — голос Стефана гремел, как набат. — Сегодня вы не бандиты! Не воры! Вы — новая кровь королевства!
Толпа загрохотала сапогами по булыжникам. Гришка фыркнул, выплевывая жилистый кусок мяса. «Новая кровь» — вот уж смешно. Они, тысяча немытых рож, ооставшиеся от трех, должны были поверить, что после штурма Ростоффа станут баронами? Гришка видел, как утром этих же «баронов» гнали к траншеям под огонь, как скот. Впрочем, сейчас, под вино и дымящиеся туши быков, верилось легко.
— Ешьте! Пейте! — Стефан развёл руками, и толпа взревела.
Гришка налил себе квасу из бочонка — напиток шипел, пахнул дрожжами и чем-то химическим. «Грибное пойло», — подумал он, но выпил залпом. Живот уже ныл от обжорства: копчёная рыба, пироги с ливером, даже диковинные фрукты в сахаре. Он, выросший на чёрством хлебе и варёной свёкле, давился, но ел. Боялся, что завтра не достанется.
— Эй, смотри! — ткнул его сосед, бородатый детина с топором за поясом. — Ванька-то наш, охренел!
Ванька, ихний заводила, сидел на земле, прислонившись к колесу телеги. Голова свесилась набок, изо рта текла пена.
— Перепил, с*ка, — засмеялся Гришка. — Ну его, слабака…
Но через минуту захрапел ещё один. Потом — третий. Кто-то закричал:
— Да они ж мрут!
* * *
Гришка встал, ударившись коленом о бочку. В глазах помутнело. Живот скрутило так, будто внутрь засунули раскалённый прут. Он упал на колени, выплёвывая жёлчь. Вокруг люди корчились, хватаясь за горло. Кто-то бился в судорогах, рвал на себе рубахи.
— От…ра…ви…ли… — прохрипел бородач, и Гришка увидел, как из его ушей течёт чёрная кровь.
Он пополз. Куда? Не знал. Прочь от площади, где смерть смеялась, прикинувшись пиром. Руки скользили по лужам рвоты, тело дрожало. Где-то впереди, за домами, завыли сирены.
— Газ! — заорал чей-то голос. — Маски!
Но масок у них не было. Только у «настоящих» солдат Стефана, тех, что стояли на периметре. Гришка увидел, как зелёный туман пополз по улице, облизывая стены. Он втянул носом воздух — сладковатый, как гнилые яблоки. Горло запершило.
— Мам… — выдавил он, хотя мать свою не помнил, да т не знал никогда.
* * *
Первые пули ударили по площади, когда газ уже валил людей, как подкошенный хлеб. Гришка прижался к стене сарая, видя, как «королевские» стрелки методично расстреливают толпу.
— Предатели! — орал кто-то. — Мы же за тебя…
Пуля снесла ему челюсть.
Гришка полез через забор, рванув штанину о гвоздь. Ноги не слушались, в груди хлюпало. Он бежал, спотыкаясь о трупы тех, кто успел рвануть к воротам раньше. Всюду — зелёный дым, крики, треск автоматов.
— Стой! Свой! — закричал он, увидев силуэты в противогазах.
Его не услышали. Пуля ударила в плечо, развернув на месте. Он упал в канаву, на труп девчонки.
— За что… — прошептал Гришка, хватая ртом грязную воду.
Над ним встал солдат в чёрной маске. Ствол автомата дрогнул.
— Прости, выродок, — буркнул голос из-под резины. — Приказ.
Выстрел.
* * *
Король Стефан наблюдал за зачисткой с крыши ратуши. Внизу, на площади, догорали бочки со спиртом, освещая горы трупов.
— Сколько? — спросил он адъютанта.
— Одна тысяча сто сорок семь, ваше величество.
— Отличная уборка, — Стефан улыбнулся, поправляя корону.