— Скажи-ка, дядя, ведь не даром, Москва спалённая пожаром, Французу отдана? — бурчал я, сидя на флагмане своего корабля, который флагман считался номинально, ведь флотская группировка моя была мола и скромна, так что флагман мой как рядовой разведывательный крейсер того же Абаддона был.
— Что же… что за Москва и Француз не знаю, но аналогию понять ума хватает, — произнёс Ариман. — Что же… Робаут Жиллиман доказал, что он Король Битвы. Сдать Макрагг, позволить нам здесь пировать, чтобы ценой своего царства укрепить Святую Терру, так ещё и измотать нас здесь, пока мы грызёмся в оборону миро-крепостей, которые на результат Осады Терры не повлияют…
— Да, тоже удивился. Не тому, что Робаут уважаемый стратег, а тому что он так просто отдаст свою мечту. Свой возможный Империум Секундус. Он же даже начал снова отстраивать Ультрамар, возвращая ему былое величие до того, как своими руками распустил своих же сыновей тетрархов, следуя Кодексу и разделению власти.
— Значит он на стороне Бога-Императора?
— Станет известно позже.
Ариман был одним из немногих, кто был удостоен чести узнать о моём плане, что был скрыт даже от Абаддона и самого Тзинча. Да, всего даже я не знал, ведь моя собственная тень прятала от меня последние куски, как и сам Ариман не знал всего того, что знал в данный момент я или кто-то из моих отголосков. Но тем не менее он был одним из главных фигурантов этого плана, пусть даже ещё и не знал насколько его роль важна.
К слову, о своих ролях много кто не знал, потому что ещё была возможность изменить многое. И потому всё будет держаться в секрете и раньше смерти Императора… нет, возможно даже ещё и позже нельзя будет раскрыть всех деталей сразу.
В любом случае, Ариман стал одним из надежнейших моих союзников, который разделял понимание всей опасности Хаоса, а также неизбежности контакта с ним и следовательно жизненной необходимости контроля проявлений его в душах людских и землях мирских.
— Ну, справедливости ради, надо отметить и то, что Абаддон тоже не дурак. Он, кажется, изначально знал, чем это закончится. Так что Макрагг штурмом мы брать не будем. Просто уничтожим всё то, что защищенно хуже подобных ему миров, изолируем их, покошмарим, оставим варбанды Повелителей Ночи и в целом… будем честны, что оборонять Святую Терру в сложившейся логистической ситуации… будет куда сложнее, — добавил я, продолжая нашу дискуссию.
— Да, но Хорус хотя бы изоляцией сковал целых три легиона. А кого изолируем мы? Некоторую часть орденов Ультрамаринов? Это даже не весь легион. К тому же меня больше напрягает Лев Эль Джонсон. Явится же гад. Экклезиархию ненавидит, но обязательно явится. Начнёт мешать уже нашему снабжению.
— Зато из уравнения определенно точно выведены два лояльных примарха.
— Давай уточним о ком мы говорим, чтобы не было путаницы.
— О Вулкане и Леман Руссе. Их на Осаде скорее всего не будет. Нет, Тзинч всё может поменять, но… это маловероятно. Так что будем думать как убрать других, чтобы они нам не помешали.
— А может они и не будут нам мешать? Бог-Император рассказал им о своих планах и…
— Будут, поверь, никто из них не хочет видеть Императора Богом, как и мысли о правоте Хоруса давят на них сильнее, чем весь натиск воинств Абаддона, — я откинулся на спинку своего кресла и нахмурился. — Тяжёлая партия будет, Ариман. Мы почти ни на что не влияем. Я не вижу возможности победить.
— Скажу то же, что и раньше… Я тоже не видел возможности последние десять тысяч лет, но не остановился и теперь… Теперь вижу хоть какие-то шансы.
— Да-да, понимаю… останавливаться тоже не собираюсь, но… это же просто звиздец, сидим тут как Император и Сиггилит, выбираем на какой стул сесть сначала и от кого огрести сперва…
— Не знаю, что удивляет меня больше. Твоя оценка моей мудрости в сравнении с Малкадром Сиггилитом или твоя гордыня в сравнении себя с Императором.
— Твоя скромность, что ты не назвал Императором себя.
— Ха, скорее наоборот надменность, ведь назови ты меня похожим на Императора, то я бы оскорбился. Подлец каких поискать надо. У Сиггилита хотя бы была честь.
— И то верно… — постукивая пальцами по столу, буркнул я.
— Лучше подумаем пока что о более близких событиях. Я проверю как там наш план по Тразину, а ты, как и собирался, сходи к Мортариону.
— Да, точно, чуть не забыл.
После чего я поднялся и прошёл через разлом, прямо на флагман Мортариона, который уже ждал меня. Как и в целом варп-шторм в системе был силён, потому путешествия через него были крайне просты для таких существ как я. Сразу же я оказался перед Усыпальницей, на страже которой стояли два терминатора из Гвардии Смерти, вооруженные также косами. Они знали, что я приду и помнили, что уже приходил, потому пропустили.
Отварились тяжёлые гранитные двери и в лицо мне ударил смрад, которым было тяжело дышать. Но как и в посещение до этого, после уничтожения Алаитока, я явился сюда без противогаза. Вдыхая этот яд, мне было также тяжело, как Мортариону, когда он сражался с великанами родного Барбаруса, сражая их в туманах из токсинов.
— Пустое геройство и страдания лишь ради страданий… — едва захлопнулись двери, заговорил Великий Жнец, что восседал на своём гибельном троне, подперев рукой челюсть.
Состояние его было… таким же скорбным, как и лик. Проиграв во второй раз, он разочаровал Дедушку, который ждал его. Но Мортарион встречаться с ним снова не хотел, потому что знал каким будет наказание. Потому он цеплялся за жизнь всеми силами, пока дары Нургла требовали другого, а зияющая в груди рана, оставленная Богом-Императора, убивала его быстрее.
Я всё это понимал и потому сразу же предложил помощь, вернее как предложил… я, Ариман, Аркаций и ещё несколько колдунов буквально вломились и едва не огребли от Савана Смерти, личной свиты Мортариона, но тот хоть о помощи просить и не умел, но в понимал, что нуждается в ней. Как-то так мы задержали его в мире смертных, отсрочив посещение Сада Нургла на ещё один неопределённый срок.
Однако чары, которые мы использовали, брали силу из главного врага Нургла, так что… помощь наша должна была быть длительной. И для проверки состояния я и прибыл, помня о том, что это не должно выглядеть как помощь, даже если таковой является. Потому что если Мортарион явно ощутит себя слабым… он разозлится, а злой демонический примарх — мёртвый прислужник.
— В целом твоя выносливость действительно поражает. На тот свет уже не оправишься, — произнёс я, изучая его душу и физическое тело.
Не знаю даже что удивляло меня больше, то что у него сердце начало снова биться, буквально регенирировав из ничего, или же то, что душа даже лишившись помощи даров Нургла смогла вступить с ними в бой и… неплохо так держалась. Да уж, воистину в каждому из них не просто какое-то геносемя Императора, их души буквально вобрали себя частичку его силы.
И сила эта начала расти отдельно, что делало их… способными превзойти Императора рано или поздно. Суть в том, что у них имелась такая возможность и потенциал.
— Думаешь ты так силён? — продолжал говорить Мортарион. — Эти токсины, которые ты вдыхаешь и десятой части не стоят тех, что вдыхал я на Барбарусе.
Да уж, Мортариона очень сильно не отпускал тот факт, что я пришёл без противогаза. Хотя опять же, я не пытался как-то выпендриться, просто показывал, что тоже могу выдержать больше и не боюсь испытаний, пусть даже таких жутких. Но нет, Мортарион уже давно рассматривал меня как соперника и сравнивал себя со мной.
Только гордится этим как-то… не получалось, хоть он и был примархом.
— Если бы я был силён… то не был на коротком поводке Абаддона, — заметил я, начиная соединять контур своей души с душой Мортариона, делая то, что напоминало… перекачку крови, только тоже самое я делал с энергией, дабы очистить.
— И тем не менее смог разорвать оковы самого Архитектора Судеб, Тёмного Бога, чьим слугой ты являлся… — с неподдельной завистью и болью произнёс Мортарион.
В этот же момент пространство вокруг исказилось. Вот мы уже находились в центре моего домена, с которым я связался напрямую, чтобы провести обряд. В результате и сам Мортарион, всё также восседающий на своём троне, оказался прямо в центре моего домена, в окружении множества построек и местных обитателей. Вокруг него мгновенно начала распространяться гниль. Неосознанно он менял мир вокруг себя также, как это делает любой сильный.
Но мой домен активно сопротивлялся, так что это не было большой проблемой, хоть и придётся потом прибраться.
— Смог, но только потому что ему это было выгодно. И даже без этих оков, я всё равно пляшу в такт его музыке. Потому что он создал условия, создал рост моего характера, спланировал всё таким образом, чтобы плоды стали такими, как нужно ему. И скоро он их пожнёт… хочу я этого, знаю ли это… никакой разницы нет, как и отсутствие явной зависимости не делает нас свободными.
— Не надо этой полемики, Видар, ты прекрасно понимаешь о чём я говорю, — прорычал Мортарион, после чего медленно поднялся, опираясь на свою косу.
Спустившись вниз, он пожелал оглядеться и посмотреть на то Древо, что уже было видно даже с его владений. Оно росло и становилось всё больше, а вокруг… вокруг всё было совсем не так, как на других территориях Хаоса. Нет, здесь не было сплошной радости и добра, цикл жизни и смерти сменялся, падальщики пожирали тела птиц вместе с червями, паразиты силились в коре Древа и проходили стычки даже между душами, что нашли здесь временное пристанище.
Здесь была жизнь… жизнь как таковая, без радикальный перекосов в какую-либо сторону. Баланс, что позволял почувствовать радость, но знал ценность грусти. Яростный Вестгот, что горел огнём в битве и затем возвращался, чтобы сесть за стол в оружейной и пробыть в тишине, которой ему так не хватало при жизни.
— Даже мертворождённая душа… даже лишённая Хаосом воли смогла сделать выбор, — говорил Мортарион, поднимая взор к гнёздам, чьи размеры были настолько велики, что даже Мортарион мог бы легко там уместится, свернувшись калачиком. — А я не могу… не могу ничего, даже изменить своей судьбы или хотя бы натуры, которой никто из моих братьев не выбирал.
— Выбирал.
— Что ты сказал? — яростно развернувшись и подняв чумной ураган, Мортарион сделал шаг в мою сторону.
— Я сказал "выбирал". Не обобщай и не говори за всех своих братьев. У тебя нет такого права.
Встав ко мне в упор, смотря сверху вниз и способный одним ударом начать жатву… несмотря на свои раны, Мортарион вряд ли смог бы убить меня с концами, на разрушить многое и лишить меня в битве накопленной силы, вернув в ту точку, в которой я находился десятки лет назад… да, это ему было более чем под силу, а если ошибусь, то и вовсе умру с концами.
Но Мортарион не ударил меня, а просто стукнул косой по земле, после чего чумной круг остановился, перестал расти.
— Я ненавидел своего отца великана, что усыновил меня и пытался сделать оружием. Я убил всех его сородичей, но не смог добраться до него. Не успел стать достаточно сильным, ошибся. После чего моя жизнь оказалась в руках Императора, который сделал тоже самое. И пытаясь сбежать от самого себя, я в третий раз совершил ту же ошибку, доказав что человечности во мне не меньше, чем в других братьях. Ведь на чужих ошибках я учится не стал и только с четвёртого раза понял… понял, что я никогда уже не стану кем-то другим, потому что ничего из себя не представляю. Я такой же тиран, как те кто воспитывал меня. Мыслю также, дышу тем же и… наслаждаюсь тем же…
Пока Мортарион разоткровенничался, весь мой домен был мобилизован, готовясь к потенциальной битве. Я и сам удивился, даже испугался, ведь выдав такой перфоманс, Мортарион стал непредсказуемым элементом моих планов. Я просто не знал, что он выкинет дальше и насколько его психика исказилась, возможно он впал в безумие и… О-о-о, чего только нельзя предположить, когда тобой владеет Тёмный Бог.
Однако битвы не случилось, как и аура Мортариона стала ослабевать, после чего чумной круг уменьшался, следуя воле примарха. Реальность восстановилась и мы снова оказались на флагмане, откуда наши физические тела и не уходили. Разве что я был в той же позе, а вот Мортарион свою силу разделял, потому был одновременно и там, и здесь, смотря сразу и на физический мир, и на Имматериум, чего я с такой же лёгкость и эффективностью делать пока не мог.
— Сколько бы я не искал… сколько лазутчиков не посылал… я не нашёл ни одного доказательства того, что хотел доказать. Куам вовсе не такой, каким я хотел его видеть. Он не такой как Империум, не скован желаниями других, как наследие Древних… ведь строит его не тиран, что воздвигнет Чумную Империю, и не Тёмный Бог, которому мой труд обещан.
— Очень лестно слышать подобное…
— Ступай, Видар, и помни… помни, что хоть я и хотел пройти твой путь, но не смог найти тропы, что к нему выведет. Однако это не делает меня твоим другом, как и зависть моя куда сильнее других чувств, которых побороть я… никогда уже не смогу. И то что родится после моей смерти… оно придёт первым делом за тобой.
— Возможно этого удастся избежать.
— Ты и сам знаешь ответ. Всегда знал и идёшь прямо в бездну, куда все мы упадём… рано или поздно…
И двери отварились вновь, ясно давая мне понять — мне надо уходить.
Чувства же мои остались смешанными. С одной стороны хотелось считать, что мы с Мортарионом друг друга поняли, что он признал меня и как… как опять же он сам сказал, он сам хотел стать антиподом тирана, но не смог, потому что ничего другого никогда не видел, ведь был создан тираном и выращенный тираном, после чего сам выбрал подчиняться снова тирану и… это лучше всего доказывало то, что на другой путь он уже не выйдет.
Однако как и сам Мортарион сказал… он уже давно не властен над собой, как и любой слуга Тёмных Богов. Подчинённый полностью Кхорну Ангрон… заплутавший в лимбе Магнус… и Фулгрим, ставший отражением Слаанеш… разве что Пертурабо с Лоргаром хоть как-то пытались усидеть на множество стульев сразу, потому ещё не оказались в столь же плачевном положении.
И потому он не могу же бороться, понимал это и, что уже куда печальнее, видел свой конец. Нургл испытывает своих слуг так долго, как может. Но чем выше испытание, тем выше нагрузка и рано или поздно — всё сломается. И хоть Мортарион примарх, но и у него есть предел. И когда он его достигнет… он переродится также, как и всё в Чумном Саду.
Он просто зашёл слишком далеко, обратного пути уже не было и выбор… выбора как такового не было. Даже сдайся он Богу-Императору, тот бы не успел его убить, как не успел убить того же Хоруса. Нургл заберёт своего любимчика и сделает из его остатков то, что и планировал. Да и сдаваться Богу-Императору Мортарион не собирался, ведь одинаково сильно ненавидел Бога-Императора, Нургла и себя, ведь не видел между всем этим различия в контексте важных для него вещей.
А не видел потому что… этого различия и не было. У них были разные подходы, но суть одна — они тираны, которых устраивает этот титул. Так что… придётся продумывать план по ликвидации того, чем Мортарион станет. Разве что раньше уж Осады Терры он вряд ли помрёт, скорее во время неё или чуть после, когда от последствий содрогнётся вся Галактика.