Глава 12 часть 3
/Примечания автора: немного музыки https://zvyki.com/song/20553683/Ereni_Korali_Ldinka_-_Pesenka_o_proklyatyh_darah/ Льдинка «Песенка о проклятых дарах». /
Первым атаковал Карл.
Ударом плоскостью своего меча воитель, вложив максимум силы в ускорение, отвёл направленный на него кончик копья принца в сторону и, шагнув вперёд, попытался рубануть по шее. Противник ожидаемо защитился древком, а Карл, в свою очередь, так и не доведя клинок до конца, крутнул рукоятью, заставляя лезвие стальным жалом метнуться к выставленной вперёд ноге…
Чтобы самым кончиком рвануть штанину конечности, убранной из опасной зоны.
«А ведь почти получилось!» — мелькнуло на краю сознания.
Но… неудача. Воспользоваться тем, что высокомерный противник его недооценивает, не удалось. И теперь шансов на победу стало ещё меньше.
Карл ещё успел уйти от пятки копья, мелькнувшей опасно близко к его лицу, а потом уклониться и от рубящего удара длинного и широкого наконечника оружия Сейка, который отступил назад и вышел на комфортную для себя дистанцию боя. Однако серия из нескольких стремительных уколов, последовавшая за первыми атаками, призванными просто отогнать противника, окончилась для мечника далеко не столь безвредно.
Смертельной раной она закончилась, прямо скажем.
Впрочем, это для кого-то другого широкий копейный наконечник, пронзивший брюшные мышцы, кишечник, порезавший магистральные сосуды и с силой ударивший в позвоночник — означал бы неминуемый конец боя. Ибо даже самый живучий воитель не сможет продолжить бой с отказавшими ногами.
Однако того, кого прозвали Бессмертным, это если и касалось, то не в полной мере.
Боль, конечно, перекосила лицо, несмотря на бушующий в крови адреналин; но Карл не только не упал, но и схватился за копьё левой рукой, удерживая его и вжимая глубже в тело, а правой попытался отрубить противнику руку.
К сожалению, принц оказался слишком быстр, отчего сохранил конечность. Но длинный, достаточно глубокий порез на кисти Карл ему всё же оставил.
— А ты действительно заслуживаешь своё прозвище, воин, — глядя на оппонента, вытаскивающего оружие принца из своего живота, произнёс Сейка.
Что характерно, Бессмертный остался стоять в полной боевой готовности, а когда он наконец вытащил и отбросил копьё, то из живота не спешили вылезать кишки. Да и поток крови напополам с дерьмом из раны тоже не полился. Алая жидкость пролилась, но не столь уж и много.
Могло даже показаться, что тейгуюзер намеренно, будто в каком-то странном ритуале, позволил руде жизни выступить, дабы скатиться по одежде и разлететься в стороны от вынимаемого наконечника копья. Ведь после первой порции упавшей на снег крови, сосуды и плоть закрылись: лишь белёсые растительные отростки копошились внутри быстро стягиваемых ими тканей.
По молчаливой договорённости Карл не пытался выбросить копьё подальше и напасть на безоружного.
Его противник тоже не спешил приказывать бросить ему новое оружие и атаковать с ним наперевес, хотя и мог бы. Зачем портить чистоту суда богов, если принц — и по его собственному мнению, и по мнению собравшихся вокруг воителей, способных уследить за схваткой — и так одержит победу? Лучше проявить видимое всеми благородство.
— Тебе не справиться со мной! — Сейка возвысил голос. — Сдавайся, воин! И я позволю тебе встать против имперских полчищ рядом со мной!
— Вы в своём нежелании сдаваться зазря сгубите десятки тысяч людей. И обречёте на погибель миллионы, — несогласно покачал головой Карл, после чего отступил назад, позволяя противнику поднять своё оружие.
— Лучше умереть, сражаясь за свободу, чем подставить спину под плеть и сгнить в рабстве, — принц взмахнул оружием, окончательно очищая его от крови этого недалёкого и упёртого глупца (одно слово — худородный!) и приготовился к бою.
И вновь Карл бросился в атаку первым. И вновь без особого толка.
Несомненно, контратаки принца удалось избежать. Но… была ли в том заслуга самого Бессмертного? А может, Сейка, понимая, что враг способен перетерпеть не убивающие сразу ранения в корпус и продолжить бой, находясь в более выгодной позиции (или, что ещё хуже, вновь захватить копьё и временно обезоружить принца) — просто выжидал момент для верного удара?
По крайней мере, следующая атака хозяина тейгу Керн Иггдрасиль ни к чему не привела. Хотя, как он чувствовал, у противника были шансы его задеть.
Когда принц атаковал сам, Карл намеренно попытался пойти на размен ударами. Но особого толка из этого не вышло. Несколько более быстрый и куда более искусный принц сумел принять удар меча на крепкий доспех и, в свою очередь, расчётливо искалечил Бессмертному коленный сустав.
Карл от этого пострадал, конечно, не слишком сильно — что хладнокровно отметил Сейка, наблюдающий за эффективностью атак по суставам — разве что потратил часть запаса сил и полезных веществ на быстрое создание функциональной заплатки, да испытал очередную вспышку боли.
Но… безнадёги в глазах мужчины стало больше. Что опять же не укрылось от внимания.
Взгляд Сейка наполнился привычным превосходством и самоуверенностью. Несколько раз он имел возможность попробовать закончить бой с достаточно высокими шансами на успех, но не делал этого. Наслаждаясь схваткой с почти таким же сильным противником, полководец смог на время отрешиться от всех проблем и тревог, что глодали сердце неудавшегося завоевателя и зачинателя нового мирового порядка.
Действия Карла же несли всё более видимый оттенок безысходности и вырастающего из неё безрассудства. Не раз и не два он пытался идти в размен, прикрывая лишь критически важные органы. Но как атаки, так и попытки поймать принца имели всё тот же результат: между нулевым и отрицательным.
Впрочем, «народный Мастер» не слишком-то и надеялся на иной результат. Он, в отличие от многих иных коллег по рангу, не мнил себя пупом земли и отнюдь не считал, будто он самый сильный — или, тем более, самый удачливый. Поэтому его расчёт во многом строился на том, что его сразу начнут подавлять, но даруемая тейгу живучесть не позволит сдохнуть в первые мгновения.
Конечно, в самом начале был момент, когда почти показалось, что удастся покончить со всем быстро. Но… не получилось. Оставалось уповать на иную задумку.
Поэтому принц видел, как после каждой безуспешной попытки вырвать победу его противник всё сильнее сдаёт и теряет волю к борьбе. Карлу даже не пришлось слишком сильно притворяться — он и в самом деле испытывал отчаяние и боль.
Просто большая часть этих эмоций проистекала не из страха поражения и смерти, а из понимания, что даже если он победит, этим всё не закончится.
Ведь Карл, по сути, предал своего повелителя, которого северный офицер уважал, несмотря на своё несогласие с его выбором; более того: он пошёл против армии и государства, выразителем интересов которых являлся Герой Севера. Мастер верил, что встал за правое дело там, где остальные предпочли опустить глаза, но… кто сказал, что он прав? Что всё будет не зря? Кто сказал, что он не делает хуже?
Он говорил с Куроме, которая, судя по виду и словам, вовсе не стремилась быть тем кровожадным чудовищем, которым её описывают. Да и Эсдес, судя по собранной информации, при всей своей жестокости, не стремится втоптать в кровавую грязь тех, кто склонил перед ней голову. По крайней мере, пока они не пытаются нарушить условия сдачи.
…Если слухи, полученные от взятых в плен имперцев имеют хоть какое-то отношение к реальности. Если имперская убийца и шпионка не обманула развесившего уши врага. Если, если, если…
Ошибиться и оказаться тем, кто променяет ужасный конец на ужас без конца… вот что пугало по-настоящему!
Эти чувства воитель — отнюдь не смирившийся со своим поражением, а более того, всё ещё рассчитывающий победить — и демонстрировал своему противнику, с каждым ходом боя всё более уверяющемуся в собственном безоговорочном превосходстве.
Бессмертный выжидал.
Он ждал момента, когда гордый и самоуверенный принц достаточно насладится схваткой и решит, что Карл ему наскучил. А ещё он ждал, когда Сейка удобно встанет в то место, куда некогда упала затоптанная и уже позабытая кровь из живота Карла.
В конце концов, небесный суд отличался от той же аттестации на ранг тем, что боец мог пользоваться всеми силами, что имел.
И тейгу тоже считались личной силой. А Карл как раз недавно освоил новый трюк, о котором пока ещё никто не знал. Отнюдь не впечатляющий и совсем не мощный — разве что, быть может, в потенциале — но способный помочь здесь и сейчас.
Когда Бессмертный ненароком встал так, чтобы его противнику было удобно находиться в предназначенном ему месте — кое тейгуюзер неплохо чувствовал — он показал дыру в защите.
Сейка привык, что прорехи в обороне вполне настоящие, пусть и не позволяющие серьёзно ранить или убить удивительно живучего худородного дурака. Так что он атаковал практически сразу. А почему нет? Ведь все знания и умения опытного и сильного благородного Мастера Боя говорили, что даже в том случае если Бессмертный прикидывается, позиция и большая длина оружия копейщика позволят ему нанести укол и отступить безнаказанно.
Так всё и вышло… поначалу.
Принц нанёс стремительный и хитрый укол, должный расколоть череп слишком живучего тейгуюзера, но тот оказался неожиданно ловко отбит. Зато и попытка мечника контратаковать провалилась едва ли не в зародыше.
Карл не мог перейти в наступление без риска наскочить на острие чужого оружия. А вот принц мог. Причём, учитывая, что он уже успел приноровиться к простоватой технике смутьяна, с хорошим шансом закончить серию атак на черепе живучего, но, вопреки прозвищу, отнюдь не бессмертного хозяина тейгу Керн Иггдрасиль.
«Ещё не сдался? — с удивлением и некоторым даже уважением мелькнуло в голове высокородного, когда он встретился с упрямым взглядом серых глаз. — Но это уже ничего не значит. Пора заканчивать».
«Прощай, глупец. Я буду тебя помнить», — мысленно произнёс полководец, готовясь дожать упрямца.
Так думал Сейка.
Однако когда брюнет начал отводить копьё для нового укола, то изменить позицию ног неожиданно не получилось. Более того, принц ощутил сильную боль в ступнях.
Карл же не позволил своему противнику разобраться в причинах неожиданной боли в связанных ногах и, воспользовавшись мгновением растерянности, обошёл копьё и ударил в голову.
Мимо!
Несмотря на то, что ступни Сейка пробили острые ростки духовной лозы, чьи семена попали в землю вместе с кровью хозяина Керн Иггдрасиль (и за довольно короткий промежуток объективного времени успели скрытно прорасти, затаившись под снегом в ожидании жертвы и приказа), принц, оставаясь действительно выдающимся воителем, сумел уйти от первого удара Карла. Он даже почти выдрал одну из ног из жестокой растительной хватки. Почти обеспечил себе относительную свободу манёвра, чтобы отогнать врага, а потом быстро и без игр его уничтожить. Но…
Не успел.
Оружие мечника, не достигнув цели в верхнем ярусе тела, просто описало дугу и ударило по ногам, которые уж точно никуда деться не могли.
И не делись.
Клинок практически перерубил левую конечность чуть выше колена, окончательно подтверждая, что ещё раз чудо не произойдёт и неожиданного поворота в схватке не случится.
— Вы проиграли, мой принц, — уклонившись от просвистевшего мимо жала копья, произнёс Карл. — Сдавайтесь.
— Ты так и не понял, глупец, — игнорируя как боль, так и рёв наблюдавших за схваткой военных, покачал головой брюнет в доспехах.
Героя Севера, оставшегося стоять на одной ноге, словно бы совсем не беспокоила ситуация. Ни левая конечность, повисшая на куске плоти и обильно кровоточащая, ни ступня правой, пробитая хищными побегами (израсходовавшими заложенную в них силу и теперь начавшими быстро жухнуть), казалось, его совершенно не трогали.
Даже сейчас, находясь на грани гибели, владыка Севера выглядел величественно.
— Мой путь может закончиться только победой или смертью, — твёрдым голосом сказал мужчина. — Третьего не дано.
Едва прозвучало последнее слово, как принц резко вошёл в ускорение. Единым невероятно быстрым и точным движением он перехватил копьё лезвием вниз и взмахнул наконечником, отсекая часть опутавших ноги ростков. Продолжив движение копья, Герой Севера направил его острие вперёд и вверх по дуге, одновременно оттолкнувшись целой ногой от земли и с силой рванув вперёд.
С мясом вырывая оставшуюся в плоти растительность, он вытянулся в последнем атакующем движении, в которое вложил всё.
Однако пусть Сейка и выжимал из своего тела и духа все оставшиеся резервы, наплевав на потенциальные риски (если бы он владел опасной для жизни техникой снятия внутренних ограничителей, то и её обязательно бы использовал на весь возможный максимум, уже не боясь никаких последствий), тяжело раненный одноногий калека всё равно оставался одноногим калекой. Тяжело раненым. Пусть с духовной силой и с копьём.
Карл воспользовался сильно просевшей манёвренностью противника и просто ушёл в сторону. Одновременно он нанес быстрый укол в открывшееся при атаке слабое место доспеха.
На этом бой и окончился. Совершенно не так, как ожидало большинство собравшихся. В том числе и сам (не очень счастливый) победитель.
— …Господин, не пытайтесь говорить! Вас ещё можно спасти, — суетился вокруг поверженного брюнета лекарь.
— Это суд богов, кха, — откашлял Сейка кровавую пену. — Тот, кого они выбрали — живёт и побеждает. Другой, кха, нет.
— Правила предусматривают…
— Пошёл, кха, вон, чужак! — напрягшись, гаркнул аристократ; назойливого врача будто ветром сдуло. — Теперь ты… — обратился он к Карлу. — Ха-а… не думай, что, кха, легко отделаешься. Нырнуть в… сугроб, ха, не выйдет… Теперь ты ответственен, кха, за всё… — умирающий сделал паузу, чтобы набраться сил.
Хотя правильнее было выразиться «почти мёртвый», потому как глубокий удар в подмышечную впадину в большинстве случаев смертелен даже для сильного воителя: слишком много жизненно-важных органов и магистральных сосудов повредил клинок.
Чудо, что принц вообще сохранил способность говорить. Ну, или стоит сказать спасибо алхимии, которую влил и вколол в него присланный западными союзничками докторишка. Хоть какой-то прок с этого подсыла красноголовых.
— Слушайте все! — громко, вкладывая духовную силу в голос, возвестил принц. — Я, Нума Сейка, признаю себя проигравшим в Суде Богов! — некоторое время бледнеющему с каждой секундой оратору пришлось подождать, чтобы прокашляться и восстановить дыхание. — Своей последней волей! Возлагаю всю ответственность на Карла… — на секунду мужчина, в глазах которого уже начало темнеть, замялся, силясь вспомнить малозначительную фамилию своего убийцы, но так и не смог, — Бессмертного! Слушайте его, какх-х, — воля умирающего уже не смогла поддерживать технику усиления голоса, так что голос резко стал тише, — слуш-шайте, как мен… ха… — на этом силы оставили принца.
В глазах окончательно почернело, а сознание погрузилось в предсмертную тьму.
«Не слишком героически, но и не совсем уж бесславно», — проскользнуло на краю затухающего сознания.
Так закончилась жизнь неудавшегося потрясателя мироздания и ниспровергателя основ.
Если спросить одну добрую некроманси, то произошло это гораздо лучше, чем могло бы, осуществи Сейка свои планы и встреть Эсдес с её войсками в городе-крепости. Всё-таки в ином варианте будущего город оказался уничтожен — буквально выморожен вместе с защитниками — а сам взятый в плен полководец оказался сломлен пытками.
Излишне горделивый и опрометчивый, но всё же имевший своеобразный кодекс чести правитель-воин, если ему бы дали выбор, и сам бы предпочёл не лишённую героического флёра гибель в поединке на божьем суде той позорной смерти, которую встретило его альтер-эго. Ведь где-то там, в иной исторической ветви, сломанная пытками жалкая бесшерстая псина, вылизывающая сапоги Эсдес, навеки вошла в историю королевского рода позорным пятном.
Так что, пусть Карл об этом не догадывался, но судьбу своего противника он уж точно изменил к лучшему.
Хотя говорить «к лучшему» стоит только если рассматривать ситуацию со стороны Нума Сейка, Карла и, возможно, остальных засевших в городе северян. Ледяная Смерть же данному исходу, лишившему её хорошей драки и интересной зверушки — не обрадовалась.
Совсем.
* * *
/ Примечания автора: (Немного музыки https://rutube.ru/video/613ee44b0d74c74fe421104996b12637/ Rammstein — Ich Will (кавер на русском) Клип не совсем тему, так что именно музыки. Лучше всего подходит к моменту, когда Эсдес входит в город). /
Высший генерал Эсдес — а по совместительству командующая центральным фронтом — находилась не в духе.
И у неё имелись на то причины.
Ведь чего она ожидала, когда получила приказ на выдвижение своей дивизии к границам Северного Королевства? Того же, что и на Юге. Того, что происходило, когда имперские войска не просто вышибли с границы, но и отбросили на значительную глубину. Когда лучшие силы её предшественников сгинули в джунглях, терзаемые болезнями, ловушками и подлыми атаками дикарей, а те, кто остались, могли лишь оборонять ключевые точки, с полным напряжением всех сил кое-как отбрасывая кровожадные орды и натравливаемых ими монстров.
Увлекательной кровавой бойни!
О-о, хорошее было времечко! Пусть дикари до определённого момента и навязывали ей лесную войну, но когда армия добралась до их городов, всё пошло как надо. Они с Наджи отлично повеселились!
Сначала воительницы и их солдаты сжигали и вымораживали города, становища и места религиозного поклонения наивных южан, решивших, будто кто-то станет снова играть с ними в партизанскую борьбу, в которой местные племена оказались действительно хороши. А потом, когда эти дураки сообразили, что к чему и, следуя плану подруг-тейгуюзеров, начали пытаться препятствовать уничтожению мирного населения и святилищ, то и напрямую громя их силы, собравшиеся в кучу для защиты родных и святынь.
А что происходит здесь и сейчас, на памятных по детству заснеженных просторах, окружённых возвышающимися тут и там горными пиками?
Ничего хорошего! Ведь тут и без неё справлялись!
Конечно, победа расквартированных на северной границе войск Империи не являлась бесспорной: по центральному направлению, там, где ранее наступал самопровозглашённый «освободитель земель и ниспровергатель тирании», региональные войска отступали, оставляя за собой множество трупов. Но ближе к западу фронт особо не двигался. А на востоке противостояние и вовсе перешло на территорию Северного Королевства, с перспективой полного обрушения обороны северян.
Собственно, во многом из-за успехов на восточном фронте Эсдес и не получила от этой войны ожидаемого количества удовольствия.
Приятные моменты, разумеется, всё ещё имелись, пусть не так много, как Ледяная Смерть ждала и надеялась. Более того: главная виновница отсутствия должного накала войны сама стала одним из таких моментов. А если повелительница мёртвых действительно продолжит развиваться, дабы во время следующей встречи оказаться способной подтвердить свой статус подруги-соперницы… то, быть может, она и вовсе сумеет стать чем-то большим. И, возможно, поможет Эсдес развеять её одиночество.
Да-а… Куроме. Пусть Ледяная Смерть, несмотря на намёки, не пыталась всерьёз рассматривать эту девушку в качестве своей потенциальной пары, продолжая подумывать о поиске достойного мужчины, с которым можно будет начать возрождение рода Партас. Но иметь и подругу, и мужа — которого требуется ещё найти, кстати — это лучше, чем одного только мужа.
Тем не менее, Эсдес считала нецелесообразным долго витать в мыслях об отношениях, поэтому едва затронув эту тему, она почти сразу выкинула её из головы, вернувшись к искренне любимой войне.
…Получается, если кто и взял от боевых действий всё возможное веселье, то это не кто иной, как одна хитрая некромантка. Как подозревала повелительница льда, проблемы королевства, которое внезапно начали рвать изнутри междоусобные склоки местных лордов, тоже обязаны своим появлением одной интересной миниатюрной брюнетке с тейгу, повелевающим мёртвыми и некоей тёмной энергией. Разведчица и убийца всё-таки.
Да и, в конце концов, именно Куроме склонила первое княжество Северного Королевства к отделению от взбунтовавшегося королевства и заявлению о своей лояльности Империи. А потом она же отстояла его в схватке с целыми тремя монстрами ранга S.
Как же Эсдес ей завидовала! Пусть и никому не показывала данного чувства.
Ведь ей самой Онест не рекомендовал посещать центры различных аномалий для охоты, потому как это чревато Волной Монстров, губительной для окрестных городков и сёл, а также осложняющей логистику.
Не то чтобы судьба слабаков заботила премьер-министра сильнее, чем присягнувшую ему Ледяную Смерть, однако создаваемые прямо на территории Империи рукотворные катастрофы плохо сказывались на репутации. Да и воинское сообщество воспринимало подобное с неприязнью.
В общем, если и бить монстров, то лишь тех, которые сами вылезли на территории людей.
И Куроме увела у неё целых трёх таких! Если бы Эсдес не симпатизировала этой сладкоежке (и, выдайся возможность, не поступила бы так же), она бы на неё обиделась и разозлилась.
Но зачем ещё нужны соперники, если не чтобы утирать нос время от времени? Вот и Куроме… утёрла.
Ещё у погонщика тех монстров, как говорят, взяла памятный талисман в виде двух его ног до колена. Подшутила над ним так же, как сама Эсдес когда-то наказала и мотивировала глупую Наджи, слишком погрязшую в интригах и политике, как для боевого генерала и хозяйки довольно могущественного тейгу.
И, будто мало всего вышеперечисленного, так ещё то ли игрушка Куроме, то ли её используемая втёмную фигура, которую Эсдес, в знак уважения к новообретённой подруге-сопернице, не стала (слишком старательно) убивать во время встречи с заслоном северян, преподнесла ещё один сюрприз. Как водится, неприятный. Пакостный даже.
Нет, ну а как ещё назвать сданный город и мёртвого Сейка?! Безобразие!
Эсдес здесь уже вся такая настроилась на приятное, а тут такое!
Приготовилась, понимаешь, хорошенько выложиться и продемонстрировать силу, лично разрушив ворота, перебив всех обороняющих их слабаков, хорошенько поразвлёкшись с сильными врагами и даже взяв кого-нибудь в плен. Тот же прославленный Герой Севера замечательно смотрелся бы в пыточной. А потом, быть может, и на цепи у ног Эсдес. Больно уж он напрашивался с этим своим извечным высокомерием в своих манифестах и посланиях.
Но… да, именно «смотрелся бы». Если бы всё пошло так, как ожидалось.
— То есть как это — вы убили собственного правителя и теперь капитулируете? — сидя на высоком троноподобном стуле, с неприятным удивлением переспросила Эсдес у присланного из города-крепости переговорщика.
— Мы не убивали нашего принца! — взвился тощий переговорщик. — Смерть Его Высочества — результат священного поединка между ним и вызвавшим его Мастером Карлом. Никто из нас не сомневался в победе нашего Героя и сильнейшего воина Севера. Но боги явили свою волю, вручив победу Карлу Мамио. И так как своей последней волей наш владыка возложил всю ответственность на этого выскочку, то мы вместе с ним склоняемся перед вашей силой, — ещё раз поклонился этот раздражающий тип.
Бесит! Как же бесит! Прямо-таки испепеляет!
Хотелось отправить посланников от нового лидера северян, принесших столь дурные вести, в свою личную пыточную, дабы хоть немного сбросить пар, а потом отослать обратно в город-крепость их искажённые в предсмертной муке головы. А ещё через пару часов отдать приказ всё-таки атаковать засевшую в городе кучку подлых трусов, которые при приближении её армии не приготовились, как это положено воинам, встретить славную (или не очень) смерть, а, наоборот, засуетились, словно тараканы на свету, желая спасти свои жалкие шкуры.
Но увы! Это в далёком детстве и ранней юности Эсдес, будучи последней представительницей своего клана охотников на монстров, могла ни на кого не оглядываться. Сейчас же, являясь имперским генералом, она не только извлекала выгоды из своего положения, но и имела обязанности перед Империей, а также несла ответственность за своих людей.
Глупо драться с тем, кто уже готов склониться, признавая её силу. Глупо и слишком по-детски.
Впрочем, оставалась небольшая надежда на то, что всё это не более чем постановка и попытка заманить в ловушку вражескую военачальницу. Кто знает, может, Сейка жив и всё происходящее — это его план?
Что ж. Эсдес даже пойдёт на поводу у гипотетических хитрецов. С надеждой.
— Я вас поняла, — сказала она посланцам. — Передайте своему господину, что я лично собираюсь принять у него капитуляцию. Пусть ждёт у себя во дворце.
— Но как же предварительное обсуждение условий? — вновь вскинулся пучеглазый и худой, как палка, обладатель залысины.
— Каких ещё условий? — прищурилась Эсдес, позволив части своего недовольства излиться на окружающих. — Либо вы сдаётесь, либо мы берём город штурмом.
— М-мы сдаёмся! Сдаёмся! — поспешил с ответом худой. — Н-но, скажите, вы же не станете о-отдавать город н-на разграбление? — перебарывая себя, продолжил он гнуть свою линию.
— Мы — армия Империи, а не бандиты, — презрительно глядя на слабака, еле стоящего на трясущихся в коленках ногах, произнесла высший генерал. — Но если ваши хозяева так боятся грабежей, что желают навязать мне какие-то условия, то… Думаю, они на самом деле не хотят договариваться, а собираются дать нам отпор. И я готова лишь приветствовать такое решение. Хоть какое-то развлечение, раз уж вы сами прирезали Сейка. И с пленными мороки меньше.
— Нет-нет! Никаких условий! — вновь согнувшись в поклоне, заголосил тощий и плешивый глава делегации.
Эсдес мысленно вздохнула. Это не слишком походило на хитроумный план Сейка: гордец бы не послал бы к ней такое… чучело.
Но в любом случае здесь и сейчас её демонстративный отказ принимать сдачу будет весьма невыгоден для Империи. А Ледяная Смерть, как ни крути, являлась не только воительницей и тейгуюзером, но и имперским генералом, что налагало на неё некоторые… ограничения.
«Хорошо, в следующий раз развлекусь с более храбрыми воинами, — с толикой унылого смирения подумала она. — Они ведь ещё остались в этой стране? В местной столице, например?»
Да, пожалуй, должны остаться. Засевшие в центре города представители правящего режима точно решат биться до последнего. Бросят на врага всех своих лучших воителей, понимая, что поражение в войне равнозначно для них если не смерти, то потери большей части влияния и богатства. А за деньги и власть многие из этих готовы рискнуть всем и всеми. Вспомнить хотя бы тех индивидов, которые пытались надуть Эсдес со снабжением её солдат.
Она ведь спрашивала их, перед тем как досыта накормить расплавленным золотом, которого эти тараканы так хотели: знали ли они, какими будут последствия? Знали!
Но жажда наживы и манящие намёки со стороны сил, недружественных премьер-министру, оказались сильнее инстинкта самосохранения.
Если Сейка действительно убит, то Ледяная Смерть очень рассчитывала на жадность и самоуверенность столичных властей и гарнизона. На упорство и наглость, переходящие в смирение и ужас под железной пятой её сил. И, конечно, перед дыханием покорного льда. Хоть какое-то веселье!
— Если город и гарнизон сдадутся и будут следовать правилам, то погромов и грабежей не будет, — видя, что госпожа потеряла интерес к разговору и погрузилась в свои мысли, вступил в разговор Ривер, что доселе тихо стоял за её плечом. — Но ваши солдаты обязаны сдать оружие и находиться в… — начал он обсуждать малоинтересные девушке детали.
Не пожелав слушать дальше, Эсдес решила уйти по своим делам.
Показать трусам своё пренебрежение она не боялась, а о деталях прекрасно договорится и Ривер. Генерал же пока проверит бойцов и поговорит с офицерами.
Вдруг бой всё-таки состоится?
…Спустя несколько часов Повелительница Льда отправилась во вражеский город.
К сожалению шагающей вместе с Ривером Эсдес — от заместителя так и не удалось отвязаться, так что пришлось терпеть снижение вероятности нападения — их не атаковали. Ни под высокими серыми стенами с множеством бойниц, ни сразу после пересечения городских врат, когда перед ними открылся город-крепость, испещрённый множеством труб, воняющий дымом и какой-то химией. Не сделали этого и позже, на территории центральной площади, перекрытой оцеплением (как и весь остальной путь высокой гостьи, пожелавшей прогуляться без лишней компании). Никто так и не открыл огонь по «мишени», столь удобно вставшей в простреливаемом центре площади, где Ледяная Смерть будто бы ненароком задержалась.
И даже резиденция местного правителя оказалась набита настоящими чиновниками и офицерами, а не замаскированными под них обманками!
И это хвалёные суровые воины Севера? Трусы и слабаки! Одно разочарование!
Цокая по узорчатому каменному полу длинными каблуками высоких белых сапог (абсолютно непрактичных и чудовищно неудобных для военных походов — и тем самым подчёркивающих силу той, кто не только сражается и побеждает в такой обуви, но и делает это так, чтобы сапоги оставались целыми и чистыми), Эсдес шла через зал, наполненный трусливыми военными, чиновниками и местными дворянами.
Кто-то прятал взгляд, многие смотрели испуганно, часть мужчин в бессильной жажде обладания пялились на её грудь или задницу. Но некоторые, как подметила воительница, глядели с различимой (приятной) ненавистью. К сожалению, злых взглядов оказалось слишком мало, чтобы рассчитывать на что-то интересное. Но от очередной провокации голубовласая воительница не отказалась.
Подойдя к трону, который здесь, очевидно, ранее поставили специально для принца Сейка — рядом с коим, не решаясь занять место правителя и сидя взирать на победительницу сверху, стоял северный тейгуюзер со свитой — Эсдес, ни на миг не замедлившись, поднялась по короткой лесенке и уселась на богатый стул с высокой спинкой. Ривер, ни на миг не смутившись, встал рядом, сбоку от своей госпожи.
Возмущённых, злых и ненавидящих взглядов от северян сразу стало больше. Увы, ничего кроме быстро стихшего ропота это действие не вызвало. И впрямь решили склониться. Жаль.
— Я жду, — заложив ногу за ногу, с лёгким раздражением, но не без толики чувства собственного величия в голосе, поторопила северян Эсдес.
* * *
— Я жду, — заложив ногу за ногу, высокомерно произнесла Эсдес.
«Страшная женщина», — мимолётно подумал Карл, что как человек, несущий ответственность за всех собравшихся, выступил вперёд и поклонился.
Да, имперская повелительница льда и хлада была красивой, очень эффектной женщиной, которая, к тому же, любила откровенно одеваться (чего только стоит её юбка, чья длина покажется излишне смелой и иной куртизанке!). Но Карл, в отличие от иных исходящих слюной глупцов, не пялился на ровные длинные ноги и то, что, гм, находилось выше, просто потому что его суть воителя открывала ему немного больше.
Вернее ему — и всем остальным обладателям относительно развитого восприятия — намеренно показали чуть больше.
К ним, без всякой охраны и со свитой из одного человека, насмешливо игнорируя все возможные угрозы и условности, явилась не просто воительница, а живая стихия.
Именно так Карл воспринимал женщину-полководца. Словно не имперка-тейгуюзер перед ним сидит, а одушевлённая снежная буря: самая лютая из них, одна из тех, что на северной окраине называют «чёрными», которые своим страшным морозом и пронизывающим ветром способны убить не то что простого неудачника, застигнутого вне дома, но даже воителя (а то и иного монстра!). Приняла облик провокационно одетой девицы и ждёт первой оплошности.
Даже Куроме казалась не столь всеобъемлюще смертоносной. Впрочем, хозяйка Яцуфусы оставалась привыкшей скрывать собственную силу разведчицей, некроманткой и чернокнижницей, так что Карл не поручился бы за то, кто из этих двоих внушает больший ужас.
Парадоксально, но, как ни странно, ощущение присутствия существа, которое, пожелав того, вероятно, смогло бы убить всех присутствующих за одну секунду, а то и весь город выморозить, потратив чуть больше сил и времени, успокоило мужчину.
Он всё сделал правильно. Он не зря выступил против принца. Либо так, либо лютая смерть. Сначала для них, а потом и для всех остальных северян, решивших послушать призывы Сейка и сражаться до самого конца. С неостановимой силой не сражаются: от неё либо бегут, либо, при невозможности бегства, склоняют головы в смирении. А его настрадавшаяся родина, его любимый, хотя и израненный Север, уже совершил достаточно тщетных попыток останавливать неостановимое.
Хватит!
— Я, полковник Карл Мамио, прозванный Бессмертным, ныне возглавляющий военные силы Северного королевства в этом городе, склоняюсь перед имперской армией в лице генерала Эсдес.
Женщина величественно кивнула.
— Хорошо, — гордо произнесла она. — А остальные?
Краем глаза заметив, что часть офицеров, так же, как и местный мэр со свитой, замешкались, Карл повелительно махнул рукой.
Высшие офицеры, пусть и не испытывали особых позитивных эмоций от необходимости выказывать дополнительные знаки покорности, но жить всё же хотели больше, да и чиновники тоже, поэтому по залу пробежала волна, все склоняли головы перед мощью Империи и её представительницы.
…Или не все.
— Пусть предатели под предводительством вонючего прихвостня имперской труповодки гнут свои спины! — раскатисто раздался басистый голос. — А я не стану!
«Проклятые духи тьмы! Кто пустил сюда этого идиота?!» — подумал Карл, узнав голос Ларса.
Этот не слишком высокий, но крепко сбитый Адепт при капитанском звании был почти ровесником Бессмертного, да и происхождением они оба не вышли. Однако Ларс ещё и умом не блистал. Или ему было плевать на всё и всех кроме Героя Севера, ставшего для него кумиром.
А знал его северный тейгуюзер потому, что капитан Ларс являлся одним из центров консолидации недовольных. Он даже вызвал «предателя» на поединок, который, естественно, моментально продул, но так и не успокоился.
И крайне странно, что он оказался тут, а не под домашним арестом, как все остальные потенциальные смутьяны.
Впрочем, чего он хотел? После смерти принца Сейка начался тот ещё бардак. Даже посланника, которого отправили к Эсдес, пришлось долго искать, а самого Карла, который сначала собирался прийти к ней самостоятельно и в одиночку — коллегиально не отпустили высшие офицеры и чиновники.
Тем временем сторонник «преданного» принца (который, между прочим, при всех согласился на суд богов), получивший свою минуту славы, продолжал вещать, не обращая внимания на мысленные проклятия Карла, не знающего: подняться ему и заткнуть дебила или продолжать кланяться. Не придворный он, не дипломат и вообще не мастак красиво говорить. Даже первые свои слова он долго выдумывал и мысленно репетировал.
— Принц Сейка призывал нас бороться с Империей и её демоническими шлюхами! — басовито возвестил одуревший от собственной смелости Адепт. — И я…
— …Слишком слаб, чтобы бросать мне вызов, — скучающе (и, как показалось Карлу, с толикой разочарования) проговорила Эсдес в сторону безголового трупа, чьи мозги и осколки черепа забрызгали стоящих рядом неудачников. — Но, может быть, среди вас есть более достойные внимания противники? — поинтересовалась воительница, в чьей руке появилась новая льдинка — такая же, как и предшественница, разорвавшая на куски череп несчастного Ларса.
— Нет, госпожа, мы не смеем! — попытался «подлизнуть» выступивший вперёд мэр.
— Заткнись, слизняк, — лениво махнула рукой воительница. — Тебе не давали слова.
Мэр и его приближённые вздрогнули и попятились, страшась нового убийства, но ничего кроме презрительного взгляда льдисто-голубых глаз не дождались.
— Прошу прощения за моего подчинённого, — включился в разговор Карл. — Пусть я и победил принца Сейка в суде богов, но не все готовы это признать.
— Можешь больше не гнуть спину, Бессмертный, — куда дружелюбнее сказала Эсдес Карлу, демонстрируя, что лишь его считает достойным вести с ней беседу. — И мне нет дела до шумных слабаков. Но если кто-то из них посмеет убить моего человека, то взамен я казню сотню.
— Гм, я доведу эту информацию до личного состава, — не зная, что ещё сказать на такое заявление, ответил Бессмертный. — Но если что-то случится, я прошу вас разобраться, прежде чем действовать. И, если позволите, то я лично окажу помощь в расследовании любого ЧП.
— Мне всё равно, — развеяв созданную ледышку, безразлично двинула кистью Эсдес. — И что насчёт тебя самого?
— Меня самого? — не понял мужчина.
— Не хочешь бросить мне вызов? — заинтересованно спросила Ледяная Смерть. — Мы уже встречались в бою, и в прошлый раз ты хоть и не продержался долго, но смог выжить после моего удара. А ещё, как я слышала, ты несколько раз смог выжить в столкновениях и с Куроме. Может быть, желаешь сразиться со мной в поединке? Если сможешь меня задеть, то я позволю вашим войскам покинуть крепость вместе со знамёнами и оружием.
— Нет, — твёрдо и без колебаний ответил Карл.
— Почему? — вздёрнула свою лазурную бровь воительница. — Ты, в отличие от этих, — пренебрежительное движение рукой в сторону остальных собравшихся в зале, — не боишься, я вижу. Но всё равно отказываешься.
— Я отвечаю не только за себя, — сказал северный офицер, окончательно плюнувший на попытки придерживаться какого-то политеса. — Если я умру, то это нанесёт вред всем, кто мне поверил. И я хочу прекратить эту войну, в которой нам не победить.
— Сомневаешься в своих силах? Ты ведь Бессмертный, — уголки губ женщины едва заметно дрогнули, показывая намёк на ироничную улыбку.
— Я не сомневаюсь, — Карл криво усмехнулся в ответ. — Я точно знаю, что моих сил недостаточно, чтобы рассчитывать даже на ничью. А выжил я лишь благодаря удаче, благодаря которой вы лишь пронзили мне сердце. А раньше я остался жив благодаря прихоти повелительницы мёртвых.
— Твои резоны понятны, удачливый Бессмертный. Не думаю, что эти трусливые крысы, — новый пренебрежительный взгляд льдисто-голубых глаз прошёлся по боязливо опускающим глаза чиновникам и штабным, — не отомстят тебе за твою заботу и своё спасение. Но делать выбор и платить за него — право сильного. Раз ты чувствуешь ответственность за этих людей, то я могу пообещать, что не стану тебя ни убивать, ни калечить. После нескольких поединков сможешь вернуться к своим обязанностям командующего, — предложила глава имперских войск.
Впрочем, видя, что мужчине — уставшему и подавленному — бои и схватки были интересны в той же степени, в которой саму Эсдес привлекали светские мероприятия, воительница решила посулить нечто, что с его точки зрения окажется более заманчивым, чем предыдущие предложения.
— Если согласишься, город и гарнизон получат от меня какие-нибудь послабления, — под недовольное кряхтение застывшего рядом с троном седого усача, предложила имперский генерал.
— У нас мало провианта, госпожа, — начал полковник. — Уже сейчас пришлось реквизировать большую часть запасов и начать раздавать пайки централизованно. А скоро их придётся урезать. Понимаю, что у вашей армии тоже не так много излишков. Но если бы вы посодействовали восстановлению поставок из захваченных Империей городов…
— Хорошо, — не потрудившись даже дослушать, согласилась глава имперской армии. — Но я надеюсь, что ты действительно постараешься меня убить, — зубасто улыбнулась она.
Карл мысленно вздохнул. Кажется, та боль и травмы, через которые он прошёл во время суда богов, вскоре покажутся ему чем-то незначительным. Хотя бы потому, что Эсдес уже успела прославиться в Северном Королевстве, как маньяк битвы и садистка, пусть и обладающая своими понятиями о чести и воинском благородстве.
Нет, кто бы что ни говорил и не думал обо всех перипетиях, которые Карлу удалось пережить и даже выйти из них сильнее и крепче прежнего, но названный Бессмертным определённо не относился к удачливым людям.
Ну, или «удача» незадачливого Мастера столь специфична, что её впору называть проклятьем.