Из Любви к Магии: Глава 22.1
Да здравствует волшебный суд! Самый гуманный суд в мире!
Когда Амелия Боунс получила информацию от своего информатора в офисе Фаджа (этим информатором оказалась секретарша, которую толстый идиот нанял для того, чтобы было на что попялиться) о том, что Гарри Поттер нанёс ему визит, она подумала, что, возможно, ей всё же следовало бы поговорить с юным волшебником и Сириусом Блэком, вместо того, чтобы отшить их. Тогда у неё действительно не было времени, и её раздражало их самонадеянное предположение, что они могут просто зайти к ней в кабинет без предварительной записи.
Затем через двадцать минут появился взволнованный и нервный Фадж, заикаясь, пытавшийся выговорить разрешение на выдачу ордера на арест Долорес Амбридж.
Как правило, Амелия терпеть не могла, когда в кабинет Министра приходили высокопоставленные люди. Это неизбежно приводило к манипулированию или подкупу Фадж, дабы он продвинул чьи-то интересы.
Однако с этими интересами она могла смириться, и уже через час Долорес Амбридж впервые в жизни была объявлена в розыск.
***
Людей может шокировать тот факт, что Долорес Амбридж не слишком хорошо переносила одиночество.
Так получилось не потому, что она любила компанию, а потому, что у неё был комплекс неполноценности размером со Швейцарские Альпы, который заставлял её постоянно опускать других людей, чтобы улучшить своё самочувствие. Это заставляло её прикрываться розовой одеждой, котятами и сладостями, ибо это было полной противоположностью её сущности. Она была приверженкой чистоты крови даже не потому, что верила во всю эту догму, а потому, что видела богатство и власть чистокровных и хотела быть одной из них, а не какой-то полукровкой, которой на самом деле являлась.
Всю жизнь люди по той или иной причине воротили от неё нос, а политическая карьера в Министерстве Магии предоставила ей все возможности выплеснуть свои душевные проблемы на окружающих.
Не то чтобы Амбридж осознавала всё это. Она видела только идеальное Министерство (и, соответственно, себя как его представителя) и с железной уверенностью осознавала, что любому, кто не преклоняется и не пресмыкается перед ним, нужно показать его место.
Учитывая это, неудивительно, что Амбридж не поступила разумно и не спряталась в каком-нибудь укромном уголке мира, например, в Албании, чтобы переждать ситуацию.
Вместо этого она отправилась «навестить» своего отца, Орфорда Амбриджа, лишённого амбиций мужчину, которого она уже давно убрала с глаз долой, чтобы тот её не позорил.
Семья Орфорда никогда не была богатой, но они были чистокровными, и его воспитывали в ненависти к маглам, что делало историю о том, как он женился и завёл двоих детей с женщиной-маглом, почти что романтичной, если бы не финал. Если бы его заставили говорить, Орфорд бы нехотя признался, что ему было ужасно одиноко, и он был так рад, что ему есть с кем поговорить, что его совсем не волновал тот факт, что женщина, которая пришла с ним поговорить, была маглом. Предрассудки вернулись с новой силой, когда она родила ему сына-сквиба и в конце концов ушла от него, забрав мальчика с собой. Молодая Долорес росла, слушая полные ненависти крики родителей, и многое из этого впитала в себя.
Но это было давно, и сейчас Орфорд снова был одинок. Он не был против того, чтобы его дочь пожила с ним какое-то время, хотя и понимал, каким чудовищем она выросла. Не прошло и дня, как с её стороны послышались оскорбления, покрытые сахарной обёрткой, но Орфорд был слишком старым и уставшим, чтобы обращать на это внимание.
Для Долорес такое поведение было хуже всего прочего. Если на отца не действовали её слова, значит, она была никчёмной, но она не могла смириться со своей никчёмностью.
Коттедж, в котором жил её отец, находился рядом с небольшой деревней в глухом уголке Британии. Конечно же, это была магловская деревня, и поэтому для неё там было полно потенциальных козлов отпущения. Уже через неделю Долорес Амбридж стала там самой ненавистной женщиной.
По прошествии месяца, люди всерьёз стали подумывать о её убийстве. Вряд ли кто-то расскажет полиции о том, кто убил эту женщину, так что, возможно, это сойдёт им с рук.
Когда один из деревенских подростков взволнованно сообщил своим родителям, что он видел на новостном сайте в Интернете ордер на арест «этой розовой жабы» по обвинению в сговоре с целью совершения убийства, они даже не удосужились проверить правдивость слов сына, прежде чем позвонили в полицию.
Магловский и магический миры, может быть, и были разделены, но они всё же контактировали в области правоохранительных органов (хотя и с перекосом в пользу магических), так что это известие достигло офиса Авроров в течение нескольких часов. Последующий арест Долорес Амбридж прошёл довольно обыденно, поскольку авроры оглушили её ещё до того, как она успела осознать, что случилось.
***
— Ну и цирк! — пробормотал Гарри, когда они с Сириусом вошли в зал заседаний Визенгамота.
Он был заполнен волшебниками и ведьмами в пурпурных мантиях. Большинство из собравшихся были такими древними, что, вероятней всего, были так же способны председательствовать в суде, как и трёхлетний ребёнок с синдромом Дауна. Тем не менее, они всё же явились на суд, точнее, на суд над Долорес Джейн Амбридж. Может быть, они надеялись на бесплатный леденец в самом конце?
— Теперь понимаешь, почему я никогда не посещаю собрания? — пробормотал в ответ Сириус. Он тоже считал, что цирк — самое подходящее слово для Визенгамота. Один человек на скамье подсудимых и более пятидесяти судей, подавляющее большинство которых принимали решения, руководствуясь своими личными планами, а не каким-то смутным представлением о справедливости, вряд ли можно было назвать как-то иначе.
— Порядок в зале, — формально произнёс Дамблдор, заглушив разговоры.
— Инспектор манежа заговорил, — насмешливо пробормотал Гарри своему крёстному отцу.
Сириус усмехнулся.
— Приведите обвиняемую.
Амбридж вошла в сопровождении двух авроров, с которыми Гарри не был знаком. Её нос был вздернут, а шея выпрямилась, как доска. Она бросила быстрый взгляд на Фаджа, но в остальном больше ни на кого не смотрела. С ними также был человек, который, по мнению Гарри, был её адвокатом.
Затем последовал краткий перечень информации: имена тех, кто вёл допрос, имя защитника Амбридж и так далее.
— Судебное заседание от семнадцатого апреля по обвинению Долорес Джейн Амбридж в заговоре с целью совершения убийства Гарри Джеймса Поттера, — закончил Дамблдор объявлением. — Что скажет обвиняемая?
— Не виновна, — сладким голосом отозвалась Амбридж.
— Очень хорошо, — Дамблдор кивнул. —Мадам Боунс, вы можете представить свои доказательства.
— У нас есть признание Ройстона Уэлча в том, что он и его друзья разговаривали с мадам Амбридж третьего января, после чего она заплатила им за убийство Гарри Поттера, Флёр Делакур и тех, кто будет их заложниками на втором задании Турнира Трёх Волшебников.
— Это вряд ли что-то доказывает, — вмешался адвокат Амбридж. —Кто угодно мог использовать оборотное зелье, чтобы выдать себя за мадам Амбридж в надежде подставить её.
Амелия знала, что этот аргумент будет использован. Это был практически основной аргумент любого судебного процесса, в котором участвовали свидетели. И вполне обосновано, ведь, чтобы подставить своих врагов, люди именно так в прошлом и поступали.
Но она знала, что Амбридж ещё как виновна. Жаба считала себя умной, но на самом деле это было не так. Она была мелочной и злобной, но уж никак не умной. Это было вполне в её стиле — провести такую сделку лично, не подумав о том, что всё может пойти наперекосяк.
Для этого Амелия приготовила небольшую «страховку», чтобы быть уверенной, что та не сможет избежать срока.
— Тогда объясните вот это , — сказала Боунс, доставая кусок пергамента. — Набор инструкций, который был найден в мантии Уэлча, подписанный самой мадам Амбридж. Аналитики уже подтвердили, что он действительно подписан именно ей.
У Уэлча, конечно же, ничего подобного найдено не было. Это была подделка, подпись Амбридж была взята с какого-то другого куска пергамента, чтобы анализ подтвердил, что она действительно принадлежит ей. Если Уэлча будут допрашивать, то он будет клясться, что Амбридж действительно дала ему эту бумагу. В конце концов, ему за это сократили срок на целых пять лет.
Амелии не нравилось быть лицемеркой, но ещё больше ей не нравилось, когда преступники выходили на свободу, а ведь и Министерство, и Визенгамот просто кишели ими. Если она, поступившись своими моральными принципами, сможет упрятать за решётку хоть одну такую мразь, вроде Амбридж, то так тому и быть.
Она была ещё сравнительно молода, когда на неё свалилась должность руководителя ОМП. После того как с неё сместили Крауча-старшего, Муди отказался от повышения, а все остальные авроры погибли, сражаясь с Волдемортом, она вдруг оказалась самым высокопоставленным человеком в отделе. Она всего нескольк месяцев успел поруководить одним из подотделов, когда её посадили за главный стол ОМП.
Многие Пожиратели Смерти теперь стали «столпами общества», потому что она была слишком неопытна в политической сфере, связанной с их положением, и она просто не могла хоть что-то повесить на этих скользких ублюдков.
Но это было тринадцать лет назад, и теперь она поняла, что иногда лучше отбросить высокие принципы, чтобы добиться своего.
Сидя рядом со своим крёстным отцом на трибуне, Гарри в замешательстве нахмурил брови, когда зал взорвался негодованием.
— Разве это нормально — выкладывать такие улики в середине процесса? — тихо спросил он.
— Я не очень уверен, — признался Сириус, —Но, кажется, никто не против, так что, наверное, да.
Гарри мог только покачать головой. Это действительно был цирк. Он мог свободно признаться, что не знает всех тонкостей обычной правовой системы, но он был уверен, что во время судебного разбирательства нельзя просто так из жопы вытащить новые доказательства.
— Ложь! — сквозь шум послышался характерный вопль Амбридж. — Это подделка! Я никогда не писала этого!
Дамблдор, видимо, решил, что шум продолжается уже достаточно долго, и издал своей палочкой хлопок, призывая к порядку.
— Мадам Амбридж, вы оспариваете этот документ? — спросил он, когда все успокоились.
— Да! Боунс подбросила это доказательство, чтобы подставить меня! — твёрдо заявила женщина в розовом наряде.
Несколько человек посмеялись. Все знали, что Амелия Боунс была очень честной женщиной, даже её враги.
— Значит, ваше появление на встрече было сфабриковано благодаря оборотному зелью, а улики — подделка? — каменным голосом произнесла Амелия. —Тогда, может быть, вы объясните, почему вы исчезли через несколько дней после ареста Ройстона Уэлча?
— Мадам Амбридж навещала своего больного отца, — спокойно ответил адвокат. — Ваши авроры, конечно же, доложили об этом, когда ворвались в дом и оглушили её, не сказав ни слова?
— Мы можем очень быстро разрешить этот вопрос, если мадам Амбридж согласится на использование сыворотки правды. Мы знаем, что она не принимала антидота и не владеет Окклюменцией, так что оно точно подействует.
Амелия знала, что её собственное двуличие будет раскрыто, если Амбридж действительно согласится, но шанс, что та решится на такое, был очень мал. Всё это было уловкой, дабы вызвать ещё больше сомнений в личности жабы, когда та откажется от сыворотки.
Как же ей хотелось использовать её во всех уголовных расследованиях, но она знала, что этого никогда не случится. Помимо антидота и Окклюменции, люди с достаточной силой воли также могли противостоять действию сыворотки, не говоря уже о том, что оно открывало правду только в том виде, в каком её видел выпивший. Однако всё это были лишь отговорки. Настоящая причина, по которой сыворотка правды была запрещена к использованию в уголовных расследованиях, заключалась в том, что у людей, стоящих у власти, была смертельная аллергия на правду, и они не хотели рисковать, легализуя применение напитка.
— Сыворотка правды, которая, без сомнения, будет подделана, чтобы получить нужные вам результаты! — огрызнулась Амбридж.
Пока они перебрасывались аргументами, подозрительно тихий Фадж сидел на своём месте, отведённом для Министра Магии.
Ему очень не хотелось объявлять Долорес обвинительный приговор. Не столько потому, что она была ему сильно симпатична, сколько потому, что это создало бы плохой прецедент ножа в спину его же союзнику. Но, когда он оглядел комнату и поймал напряжённый взгляд зелёных глаз молодого волшебника, который подтолкнул его к созыву этого суда, Фадж понял, что у него нет выбора.
« Сделай это» , — казалось, твердил этот взгляд. « Сделай это, иначе …»
Фадж не хотел узнавать, что сделает Гарри, если Долорес признают невиновной. «Мальчик, который выжил», может быть, пока и не имеет какого-то официального статуса, но несколькими своими словами он уже мог нанести очень большой вред.
Поэтому Фадж громко прочистил горло, чтобы привлечь внимание людей, и произнёс:
— Поскольку мадам Амбридж отказалась от применения сыворотки правды, её вина кажется очевидной. Я предлагаю сейчас проголосовать.
Министр решительно не стал смотреть на яростное выражение предательства на лице Долорес, когда благородные Лорды и Леди Визенгамота подавляющим большинством проголосовали за то, что она виновна. Многие считали Амбридж полезной в качестве рычага, способного повлиять на Министра, но в зале не было ни одной души, которая не находила бы её невероятно раздражающей. Они всегда могли найти другого такого простофилю.
— Вы пожалеете об этом! — вскричала Амбридж, увидев количество людей, проголосовавших против неё. — Вы все об этом пожалеете!
Гарри смотрел, как уводили эту пухлую женщину, её ненависть теперь вырвалась наружу, поскольку она на каждом шагу выкрикивала угрозы и оскорбления.
Он был как-то разочарован всей этой ситуацией. Он надеялся каким-то образом заманить её в ловушку и устроить публичный поединок на смерть, но сейчас он вряд ли мог такое оправдать.
— А вот и Фадж, —пробормотал Сириус, выводя его из задумчивости.
Гарри оглянулся и увидел, что толстый идиот действительно идёт к нему. На его лице была странная смесь нервозности и нетерпения. Что ж, он воспользовался услугами Продажного Министра, и теперь пришло время с ним расплатиться. Гарри прямо слышал, как стервятники за пределами зала суда требуют официальных заявлений. Ёбаные репортеры.