Кости_мотылька_Книга_VI_Глава_10.epub
Кости_мотылька_Книга_VI_Глава_10.docx
Кости_мотылька_Книга_VI_Глава_10.fb2
Скачать все главы одним файлом можно тут
Глава 10
«Стоять выше всех под солнцем одинаково страстно желают и дети, и старики. Воистину, идущие годы и возносят нас, и умаляют. Но там, где детские грёзы суть то, что ребёнку и дóлжно, мечтания старика не более чем потуги скупца. Проклятие стареющего мужа — наблюдать за тем, как его стремления ниспадают всё глубже, всё больше погружаясь в мрачные тени порока».
Диорсий, «Чудотворец из Лабиринта».
* * *
Полоса горизонта на востоке тянулась тонкой бело-серой нитью и колыхалась в холодных потоках воздуха над дорогой. Впереди раскинулась бесплодная земля, усыпанная покрытыми снегом валунами. По ней тянулась торговая дорога, отделившаяся от тракта.
Всадники авангарда остановились на перекрёстке. На юг отсюда лежало побережье, к которому жались деревни и посёлки, а также Олсмос. Небо в том направлении было затянуто дымом.
Сгорбившись в седле, я вместе с остальными слушал полковника Нарвина.
— …и в этом они абсолютно единодушны, комендант. У нас нет другого выхода, кроме как прислушаться к Илазию Монтнару и Кронричу Ертусу. В конце концов, более всех пострадают беженцы.
Маутнер презрительно хмыкнул и демонстративно сплюнул.
Под слоем дорожной пыли, которую редкие снежинки превратили в грязь, лицо Нарвина побледнело, но он продолжил:
— Пайки у них урезаны уже до голодного уровня. Я понимаю причину — много мяса пропало, когда мы были вынуждены резать скот у Дахабских гор, однако люди не могут жить на такие крохи. И вода! Магов снова стало меньше, люди вынуждены топить снег, отчего потом маются с животами.
Ныне одноглазый Гаюс провёл пальцами по заросшей щеке и потрогал огромный шрам, оставшийся от сайнадской пули.
— Чтобы создать нужный запас воды, хватит даже парочки колдунов. Сокрушающий Меч может сделать это в одиночку. Нельзя забывать и про колдунов Серых Ворóн, — хрипло поведал он.
Я бросил взгляд на Вешлера. Тот сидел на коне, молчал и только кутался в плащ старейшины. Лицо его скрывалось в тени капюшона. Приглядевшись, я заметил, как его длинные пальцы дрожали на луке седла. Галентос и Даника всё ещё не отошли от испытания, с которым мы столкнулись на Дахабских горах, ведь именно они под конец взяли на себя львиную долю магических изысканий.
С того момента прошло три дня. Я помню, когда бригадир Райнаб Лодж и оставшаяся часть солдат заняли свои позиции, позволив нам отступить. Помню, как они стояли насмерть, давая нам нужное время.
Их расстреляли. Магией и пулями. Даже гвардия Велеса не решилась продолжать сражение в ближнем бою, поэтому подошли пешие, которые спокойно заняли позиции и стреляли, пока последние солдаты не упали на землю.
Потом сайнады двинулись к подножию. Но конец колонны уже прошёл второй поворот, а мы, Чёрные Полосы, заканчивали ставить баррикаду на первом. Когда Зарни и его войска приблизились к дороге, мы подожгли собранные там повозки. Галентос и Даника прикрывали нас, организовав на ратников лавину — казалось, обрушилась целая гора.
Я лично вернулся за чуть ли не изжаренными телами магов Серых Ворóн, удерживая в них жизнь до самого подъёма на Алербо. Там их разместили с остальными ранеными.
Это был конец битвы при долине Дах. Но не конец вторжения и войны.
По прошествии этого времени я не видел их ни разу. Зилгард сам занимался исцелением, утверждая, что помощь ему не требуется. Непонятно каким образом, но толстяк продолжал сохранять свой вес, хоть и заметно осунулся.
Все мы изменились. Снова. Кто-то отлёживался, кто-то, как Вешлер, будто постарел на десять лет. Я не знал, что будет дальше и каким я дойду до Магбура.
У нас выжило чуть более двадцати волшебников. Меньше половины тех, кто был со мной на момент начала противостояния. То же самое и с солдатами — выжило менее половины.
— Тактические преимущества очевидны, комендант, — добавил Нарвин после короткого молчания. — Как бы ни были неподготовлены стены Олсмоса, как бы ни были они брошены отступающими горожанами и архонтом Лойнисом Хелфготом, они предоставят лучшую защиту, чем пустошь, где даже холмы находятся от нас в…
— Полковник! — рявкнул Гаюс.
Нарвин замолк, его губы сжались в одну тонкую, бескровную линию.
Я поёжился, и отнюдь не от медленно подступающей прохлады ночи. Прямо на моих глазах разгорался ранее слышимый спор об «улучшении условий», которые пытались выбить Совет Знати, даже не осознавая, что тем самым загонят нас в ловушку.
Какая шкура так поизносилась на тебе, полковник? Ты её, несомненно, быстро сбрасываешь, когда пьёшь вино с Монтнаром, Нородоном, Клайзисом и остальными…
Логвуд не отчитал Нарвина. Никогда не отчитывал. Намёки и претензии, рождённые аристократической заносчивостью и высокомерием, он встречал так же, как и всё остальное — с холодным безразличием. Может, это и производило впечатление на понимающих людей и служивых, но я заметил, как из-за этого расхрабрились такие как Нарвин и ему подобные.
И полковник ещё не закончил.
— Это не только военное решение, комендант. Есть в ситуации и гражданский элемент…
— Повысь меня на пару званий, генерал, — капитан Маутнер посмотрел на Эдли, — чтобы я мог высечь этого пса так, что от шкуры одно воспоминание останется. — Он оскалил зубы и перевёл взгляд на полковника. — Иными словами, нам нужно перемолвиться словечком в каком-нибудь тихом месте, Нарвин…
Тот ответил безмолвной ухмылкой. Заговорил Логвуд:
— Нет никакого гражданского элемента. Олсмос окажется смертельной ловушкой, если мы его возьмём. В осаде — с суши и с моря — мы не устоим. Объясни это Монтнару, полковник. Это твоё последнее задание.
— Последнее, комендант?
Логвуд промолчал.
— Последнее, — пророкотал Гаюс, — значит последнее. Ты разжалован. С позором.
— Прошу прощения у коменданта, но вы этого сделать не можете.
Логвуд повернул голову, и я на миг заподозрил, что Нарвин всё-таки сумел вывести его из себя. Полковник пожал плечами.
— Мой офицерский патент был выдан архонтом Сауды, Кендалом Фатурком. Исходя из этого, я имею права потребовать судебного разбирательства. Вы… комендант, но даже если бы вы носили звание генерала, это ничего бы не значило. Силой Нанва, что расколотого, что объединённого, всегда было то, что наша дисциплина призывает высказываться откровенно. Какие бы ни были отданы приказы — их я исполню в точности — я имею право на то, чтобы моя точка зрения была задокументирована дословно. Если нужно, могу процитировать соответствующие пункты устава, которые описывают мои права.
Все молчали, затем Гаюс повернулся в седле и обратился ко мне:
— Сокрушающий Меч, ты у нас парень головастый, хоть слово понял из того, что он тут наболтал?
— Не хуже тебя, Гаюс, — едва заметно растянул я губы в подобие улыбки.
— Религия не может помочь в этом вопросе?
— Увы, Гаюс.
Бригадир выругался.
— Разбирательство потребует присутствия адвокатов, не говоря уже об архонте Кендале Фатурке, — дополнил генерал Дирас Эдли.
— А где у нас архонт Фатурк? — риторически спросил Маутнер.
— В Магбуре, — спокойно кивнул Эдли.
Гаюс усмехнулся.
— Значит, чтобы разобраться с офицерским патентом, придётся поспешить в Магбур. — Он обернулся к Нарвину. — Если, конечно, предложения Совета Знати не важнее решения судьбы твоей карьеры, полковник.
— Вы забываете про флот, — Нарвин подался вперёд. — У Магбура он большой и сильный, всё-таки прибрежный город! У Гуннара много опытных советников, как тот же генерал Чибато Ноното. Даром, что чёрный, как смоль, зато голова соображает. Он не упустит возможность и сразу продавит решение направить за нами — в Олсмос — корабли, чтобы быстро и безопасно перевезти всех в Магбур.
— Насколько я знаю, — заметил Эдли, — весь флот сейчас стоит на якоре подле Магбура.
— Так точно. Тем не менее, как только они узнают, что мы застряли в Олсмосе, решение станет очевидным.
— Думаешь, флот поспешит нам на помощь? — Гаюс картинно нахмурился. — Что-то ты меня сбил с толку, полковник. Архонт Гуннар держит свою армию в Магбуре. Более того, там же он удерживает весь свой и не только свой флот. И никаких движений за несколько месяцев. У него была уйма возможностей направить нам помощь — по суше или по морю. Скажи, полковник, в своих родовых охотничьих угодьях доводилось тебе видеть оленя, который попал в свет фонаря? Как он стоит, окаменевший, не способный ничего сделать? Архонт Гуннар — вот такой олень. Комендант может подвести эту колонну до места в трёх километрах от Магбура, но и тогда Гуннар не выступит к нам на помощь. Ты правда думаешь, что загнав нас в безвыходное положение в Олсмосе, ты разбудишь совесть толстяка и он начнёт действовать?
— Я говорил больше о генерале Чибато Ноното…
— Который умер, захворал или попал в темницу. В крайнем случае получил конкретный и весьма жёсткий приказ сидеть на жопе ровно. Иначе армия и флот уже давно бы выступили нам в помощь. Магбуром правит один человек — единственный. Ты свою жизнь доверишь ему, полковник?
Нарвин помрачнел.
— Похоже, мне и так и эдак придётся это сделать, бригадир. — Он натянул перчатки. — И похоже, что мне больше не позволено высказывать свои взгляды…
— Позволено, — сказал Логвуд. — Но ты при этом — солдат Первой.
— Комендант, прошу прощения за свою самонадеянность, — полковник вздёрнул голову. — Времена пришли тревожные.
— А мне об этом никто не сказал, — с ухмылкой заметил Гаюс.
Нарвин вдруг резко обернулся ко мне.
— Что ты думаешь об этом, Сокрушающий Меч Кохрана?
Это ты непредвзятого наблюдателя нашёл? — мысленно вопросил я.
— О чём именно, полковник? — уточнил я.
Губы Нарвина изогнулись в улыбке.
— Олсмос или река Чирапи и лес, а затем восточные пустоши? Как представитель Триединства и человек, хорошо знакомый с бедами беженцев, ты действительно веришь, что они смогут выжить в таком тяжком походе?
Я молчал, наверное, с минуту. Никто не прерывал меня. Затем откашлялся и пожал плечами.
— Наибольшую угрозу всегда представляла и представляет армия сайнадов. Победа в Дахабских горах позволила нам выиграть время, чтобы зализать раны…
— Сомневаюсь, — перебил Нарвин. — С тех пор нас только сильнее гонят вперёд.
— Да, и на то есть хорошие основания. Теперь нас преследует Кердгар Дэйтус. Этот человек был кашмирским командиром ещё во времена его захвата Дэсарандесом. Он — весьма способный военачальник и тактик. Пилекс Зарни ему не ровня. Младший воевода погубил свою армию, ибо полагался только и исключительно на численное превосходство. Кердгар Дэйтус такой ошибки не сделает. Если враг прибудет к реке Чирапи прежде нас, нам конец…
— Вот именно! Поэтому нужно удивить его и направиться в Олсмос!
— Это будет конечной остановкой, — возразил я. — В нашем распоряжении окажется в лучшем случае два дня, чтобы наладить защиту города, прежде чем нас нагонит Кердгар. Ты сам знаешь, я не тактик, а колдун и Сокрушающий Меч Кохрана. Но даже я понимаю, что занимать Олсмос окажется самоубийством, полковник.
Гаюс заёрзал в седле, картинно оглядываясь по сторонам.
— Давайте ещё найдём собаку, чтобы выслушать независимое мнение. Вешлер, где этот уродливый пёс, который тебя усыновил? Тот, которого солдаты прозвали Кривым?
Волшебник чуть приподнял голову.
— Ты правда хочешь это узнать? — его голос прозвучал хрипло.
— Да, а почему нет? — нахмурился бригадир.
— Прячется в снегу и грязи в семи шагах от тебя.
Конечно же все тут же начали оглядываться, даже Логвуд. Наконец Маутнер указал рукой, и, присмотревшись, я различил рыжевато-коричневую шерсть среди грязи и нескольких чёрных валунов с белыми шапками. Твою же мать!
— Боюсь, — проговорил Вешлер, — независимого мнения от него ждать не стоит. Куда мы идём, туда и Кривой. Видать он выбрал кого-то из нас своей целью, как Лайф Зилгарда.
— Настоящий солдат, — кивнул Гаюс.
Выехав на перекрёсток, я развернул лошадь и окинул взглядом колонну, которая растянулась во всю длину к западу. От гор шёл хороший торговый тракт, заворачивающий напрямую к Олсмосу или чуть дальше — к Магбуру. Дорога была широкой и ровной, камни подогнаны друг к другу с геометрической точностью. По тракту пятнадцать всадников могли бы ехать в ряд. Несмотря на это, наша колонна была длиной по меньшей мере в километр.
— Обсуждение окончено, — объявил Логвуд.
— Возвращайтесь к своим подразделениям, — произнёс Эдли. Добавлять «мы идём к реке Чирапи» было не нужно. Собрание обозначило позиции всех присутствующих (кроме генерала Дэйчера, который снова ускакал вперёд) — особенно внутренние противоречия в преданности Нарвина. А кроме бытовых вопросов расположения отрядов, снабжения и тому подобного, обсуждать больше было нечего.
В каком-то смысле мне даже было жалко Нарвина. На него оказывают просто астрономическое давление со стороны Совета Знати. Полковник, как я успел узнать, происходил из благородной семьи Сауды, и угроза положению родичей делала позиции Нарвина очень шаткими.
В этом плане у Империи было проще. Помню, как читал «Новый завет» Дэсарандеса, где были замечательные строки: «Имперская армия знает лишь один набор правил. Один набор правил — и одного правителя». Так написал сам Господин Вечности, который в своё время потратил немало сил, дабы вычистить всю грязь из собственных войск. Конечно, гниль успела набраться снова, что показали последние столкновения, однако, основа по-прежнему была рабочей. Остальное… ну, если нам повезёт, Дэсарандес устроит новые чистки своим землям и Империи, затянув вопрос будущего вторжения и расширения на несколько лет.
От мыслей меня отвлёк Гаюс.
— Изен, Маутнер, я хотел бы кое-что показать вам. Давайте немного проедем.
— Что там ещё? — покосился я на него. — Думаю ты понимаешь, что дел у колдуна хватает.
— И у его капитана тоже, — хмыкнул Маутнер.
Гаюс улыбнулся своим изуродованным лицом, которым умудрился поймать сайнадскую пулю. Рану привели в порядок и подлечили — но только так, чтобы можно было не опасаться за жизнь. Для приведения лица в прежнее состояние — как, например, я проделал с Маутнером, когда ему половину морды разбили, — не хватало свободных целителей. Такое время, когда не до красоты и марафета.
— Терпение, прошу вас, — только и ответил он.
— Что же, этого добра мне не занимать, — пожал я плечами.
Жду смерти. Очень давно жду. И даже смею надеяться, что она по-настоящему окончит мою жизнь. Я… устал. Единственное, что ещё как-то держит на плаву — собственные люди из Чёрных Полос, к которым я успел прикипеть, и Силана с Джаргасом. Я даже немного поиграл с малышом, когда навещал их на второй день после спуска с Дахабских гор.
Краткий миг мира, который я почти не прятал от остальных.
Гаюс явно правильно понял моё замечание. Он прищурил единственный глаза, глядя на запад, где находилась армия Кердгара Дэйтуса — всего в трёх днях пути отсюда, и разрыв быстро сокращался.
— Это официальная просьба, господа офицеры, — сказал бригадир.
— Хорошо. Тогда веди, — кивнул капитан.
Логвуд, Эдли и Вешлер съехали на торговую дорогу. В передовых частях Первой послышались крики: сержанты отдавали приказы, готовясь покинуть тракт. Я заметил, что перед тремя лошадьми бежал Кривой. Куда они, туда и пёс. Это он за магом Ворóн следовал или выбрал кого-то из других?
— Как дела у твоего ученика, Изен? — поинтересовался Гаюс, пока мы скакали по узкой полосе к дальней части колонны.
Фолторн не был ранен, так что очевидно этот вопрос был о уровне его мастерства и навыках, — прикинул я, невольно вспомнив финал горной бойни. Проклятье, эта битва ещё долго будет преследовать меня везде, включая даже сны!
— Учится, — нахмурился я. — Правда только на практике, ибо слишком уж устаёт во время похода. Тем не менее, Фолторн достиг высокого уровня работы со стихией воды. Немного осваивает землю — идёт по моим стопам. Но для обучения исцелению и рунам нужно больше усидчивости, чего сложно добиться во время перехода. Нужно иметь чистый разум, много свободного времени и желания. Пока имеется только последнее, да и то периодически уступает желанию поспать.
— Понимаю, — искренне вздохнул Гаюс.
— Почти все сейчас истощены или устали до невозможности, — сказал Маутнер. — Вчера мне доложили, как один целитель, выходя из фургона с ранеными, запнулся и упал в лужу, даже не пытаясь из неё выбраться. Почти два десятка секунд пролежал он там, пока подоспевшие солдаты не вытащили его оттуда. Колдун мог захлебнуться в нечистотах, чисто из-за непомерной нагрузки, оставившей след как на физическом состоянии, так и на психике.
Бригадир потеребил повязку, прикрывавшую выбитый глаз.
— Как же я его понимаю, капитан, — только и ответил он.
Наступило молчание. Невольно я вспомнил, что раненого Гаюса едва не погубило заражение крови. Лекари с трудом закрыли его рану, переключаясь на других. Потом пришлось возвращаться и переделывать.
Теперь доспехи скрывали то, как он исхудал, а шрамы на лице придали мужчине такое жуткое выражение, что незнакомцы вздрагивали. Проклятье, не только незнакомцы. Если есть лицо у нашей колонны, флаг, который можно было бы поднять над головой, то это лицо Гаюса.
Мы скакали между отрядами солдат, улыбались выкрикам и мрачным шуточкам, хотя моя улыбка была натянутой. Хорошо, что поднялся боевой дух, отступила странная меланхолия, которую принесла победа, но призрак будущего маячил впереди с чудовищной неотвратимостью. Я чувствовал, что и сам проваливаюсь в отчаяние, ибо давно утратил способность утешаться слепой верой.
Бригадир снова заговорил:
— Лес за рекой, что вы о нём знаете?
Я? Ничего. Вообще не отсюда родом, а потому благоразумно промолчал.
— Старые кедры, — ответил Маутнер. — Источник славы корабельщиков Олсмоса. Когда-то он покрывал оба берега реки Чирапи, теперь остался только на востоке, но и там прижался к бухте.
— Эти идиоты не побеспокоились высадить саженцы? — фыркнул Гаюс.
— Несколько попыток было, когда угроза стала всем очевидна, но пастухи уже захватили землю. Козы, бригадир. Козы способны превратить райский сад в пустыню за считаные годы. Они едят побеги, обдирают кору со стволов, чем губят деревья не хуже пожара. Но в верхнем течении лес ещё силён, мы по нему будем идти неделю, если не больше.
— Говорят, что так. Ну, хоть от ветра прикроют…
Неделю, если не больше, — задумался я. — А скорее — вечность. Как Логвуд собирается защищать огромную, длинную колонну в лесу, где засаду можно устроить где угодно, где всадники не сумеют развернуться и ответить на удар быстро и слаженно? Как по мне, зря Нарвин боится пустошей за лесом. Интересно, я один так думаю?
Мы ехали между повозками с ранеными солдатами. Воздух здесь был насыщен вонью гниющей плоти, в которой исцеление магической силой не смогло одолеть инфекцию. Солдаты бредили в лихорадке, жар распахивал перед их разумом бессчётные двери в другие миры — из этого кошмарного мира в неисчислимое множество других. И только дар смерти дарует облегчение…
Слева по плоской равнине двигались в густых снежных тучах оставшиеся, но стремительно тающие стада коров и коз.
По краям их стерегли пустынные собаки Серых Ворóн и немногие всадники их же клана. Последних животных, выживших при переходе через Дахабские горы, забьют у реки Чирапи, поскольку в пустошах за лесом для них не будет корма. Люди же продержатся эту последнюю часть пути на том мясе, которое у нас появится. Во всяком случае, так звучало в планах, как будет по факту — большой вопрос. Но я надеюсь, что выводы после гор были сделаны. Там мы забили как бы не половину всего, что имелось, но по итогу солидная часть просто испортилась из-за неправильной транспортировки.
Глядя на стадо, я задумался. Эти животные шли за нами шаг в шаг по этому гибельному для души пути. Месяц за месяцем терпели те же страдания. У нас с ними общее проклятье — желание жить. Судьба бессловесных тварей была решена, но, к счастью, они об этом не знали. Впрочем, даже это изменится в последние мгновения. Даже самые глупые звери, похоже, предчувствуют свою близкую гибель. Боги даруют всякому живому существу понимание в самом конце. Разве это милосердно?
— Для него подготовили пустую могилу на перекрёстке дорог, — вдруг произнёс Гаюс.
Мне не нужно было спрашивать, о какой могиле идёт речь. Райнаб Лодж был из тех людей, кто МОГ отступить и лишь отдать приказ. Никто не обвинил бы его в малодушии, однако… он не сделал это, оставшись со своими солдатами до конца.
— Выбили знаки, поставили камень, — продолжил Гаюс. — Не думаю, что даже сайнады потревожат её.
Какие-то понятия о чести есть у всех. Сайнады не исключение, пусть их и очень хочется обвинить в обратном.
— Что-то я начал часто молчать, точно как ты, маг, — тихо проговорил Гаюс.
И снова я смог только кивнуть в ответ. Маутнер рядом слабо улыбнулся.
— Прямо с нетерпением жду Кердгара Дэйтуса, — добавил бригадир. — Конца. Я уже не способен увидеть то, что видит Логвуд, колдун.
— В самом деле? — спросил я и перехватил взгляд одинокого глаза. — Ты уверен, что он видит не то, что видишь ты, Гаюс?
На изуродованном лице проступило смятение.
— Боюсь, — продолжил я, — что молчание коменданта больше не говорит о победе.
— Как и наше растущее молчание.
Я пожал плечами. Целая страна гонится за нами. Мы не должны были дожить до этого дня. И больше я ничего не могу придумать, эта истина давит. На ум приходят книги и летописи, которые я изучал: все были одержимы войной с интеллектуальной точки зрения — бесконечным перерисовыванием карт и границ. Героические атаки и сокрушительные поражения. Все мы — лишь судороги и страдания в реке боли. Троица, эти мысли даже меня утомили, зачем мучить ими других?
— Надо перестать думать, — заявил Маутнер. — От мыслей уже никакого проку. Мы теперь просто существуем. Посмотрите на животных. Мы — такие же, вы да я, такие же, как они. Ковыляем под солнцем, а нас гонят и гонят к месту забоя.
Качнув головой, я возразил:
— Наше проклятье в том, что в отличие от них мы знаем, что будет дальше, капитан. В этом, боюсь, ты не найдёшь спасения.
— Спасение переоценено! — прорычал Гаюс. — Нужно просто не сдаваться.
Мы подъехали к роте солдат. Среди пехотинцев Первой стояла группа сумбурно вооружённых мужчин и женщин — всего человек пятьдесят. Они с ожиданием посмотрели на Гаюса и нас с Маутнером.
— Пора быть командиром, — тихонько пробормотал Гаюс, в его голосе звучала такая усталость, что сердце невольно сжалось.
Сержант рявкнул команду «смирно», и разношёрстный отряд неумело, но решительно попытался её исполнить. Бригадир ещё раз окинул взглядом странных солдат, а затем спешился и подошёл.
— Полгода назад вы на коленях стояли перед знатью, — обратился к ним Гаюс. — Отводили глаза да языками грязь с полов вылизывали. Подставляли спины под плети и жили среди высоких стен да вонючих хибар, где спали, любили и рожали детей, которым не светила лучшая судьба. Полгода назад я бы за вас не дал и обломанной медной монеты.
Бригадир замолчал и кивнул сержанту.
Вперёд вышли солдаты Первой, каждый в руках держал аккуратно сложенную форму. Формы были выцветшие, запятнанные, зашитые там, где оружие пронзило ткань.
Форма Первой армии…
Где-то в душе будто бы что-то дрогнуло, попытавшись вырваться наружу.
— Вчера, — провозгласил Гаюс, — представители Совета Знати явились к Логвуду. Они притащили сундук с золотыми и серебряными монетами. Похоже, аристократы устали сами готовить себе еду, штопать одежду… задницы себе подтирать…
В другое время эти слова вызвали бы насторожённые взгляды и тихие шепотки — плевок в лицо и так уже заплёванной жизни. Но теперь бывшие слуги расхохотались. Будто вспомнили, как были детьми. Хотя уже не дети.
Гаюс подождал, пока стихнет смех.
— Комендант ничего не сказал. Комендант повернулся к ним спиной. Комендант знает, в чём истинная ценность… — Бригадир помолчал, изуродованное лицо стало серьёзным. — Приходит время, когда жизнь уже не купишь за монеты, и если за этот порог ступаешь, назад дороги нет. Отныне вы — солдаты. Солдаты Первой. Каждый из вас вступит в обычный взвод моей пехоты, будет стоять наравне с другими солдатами — и всем им глубоко плевать, кем вы были прежде. — Он обернулся к сержанту. — Распредели их, сержант.
Мы с Маутнером молча смотрели, как проходит ритуал. Каждого вызывали по имени, выдавали форму, а затем весь взвод делал шаг вперёд, чтобы принять нового члена. Ничего искусственного, ничего напыщенного. Механический профессионализм всего действа имел собственный вес, и всё проходило в глубокой тишине. Я видел, что многим новобранцам было уже за сорок, но все были в хорошей форме. Десятилетия тяжкого труда и выбраковка двух битв обеспечили армию упрямыми и стойкими людьми.
Они будут стоять до последнего.
— Как слуги, — тихо пробормотал Маутнер, — они могли бы выжить, их просто перепродали бы в другие благородные семьи. Теперь, с мечами в руках, они умрут. Слышишь молчание, Изен? Знаешь, что оно значит? Думаю, слишком хорошо знаешь.
Что бы мы ни делали, смерть улыбалась, наблюдая за происходящим.
— Он хотел, чтобы мы увидели это…
Обернувшись к капитану, я увидел сломленного человека. Такого же, как Гаюс. Такого же, как и я сам.
* * *
Колонна беженцев, взгляд со стороны
— Так ты поможешь, маг? — скрестив руки на груди, спросил Ворсгол.
— Можешь не сомневаться, любезный, с ножкой твоей возлюбленной всё будет замечательно, — улыбнулся Зилгард.
Ветеран сжал челюсть, но почти сразу расслабился и кивнул.
У цепи небольших холмов Ариана спрыгнула в ров у насыпи, чтобы укрыться от пуль. Правой ногой она попала на остриё дротика, который прикопали в песке. Железный наконечник прошил подошву сапога и плоть между большим и средним пальцами.
Рана ерундовая, казалось бы, мелочь, но колотых ран солдаты боялись больше всего. С ними приходила лихорадка, которая схватывала судорогой суставы, в том числе челюсти, так что рот невозможно было открыть, чтобы накормить или напоить раненого, обречённого на мучительную смерть.
Разумеется маги-целители, да и простые люди, обученные на лекарей, умели обходиться с такими ранениями, но первых уже почти не осталось (а те, кто остался, были нагружены сверхмеры), вторые же давно истратили запасы порошков и трав. Оставалось лишь одно средство: прижечь рану — и прижечь как следует. В часы после битвы на Дахабских горах воздух полнился вонью палёного волоса и жутким, сладковатым запашком подгорелого мяса.
По просьбе Ворсгола, а также по своему разумению решив, что негоже оставлять отмеченную богиней удачи девушку страдать с ожогом и раной, Зилгард направился её отыскать. Хоть пару раз мысленно и посмеялся «неудаче» с дротиком, однако всякое ведь бывает, верно?
В фургоне раненых Арианы не было. Старуха, которая некогда попыталась накормить Изена, поведала, что какое-то время девушка лежала едва ли не при смерти. Возможно удачей стоило назвать тот факт, что она вообще сумела выкарабкаться?
— Шутка богов, наверняка, — прожамкала старуха на мунтосе. — Я сделала всё, что могла, использовав последние запасы целебных трав.
Измождённая пожилая женщина, мрачно хмурясь, поведала Зилгарду о распухших железах под гладким подбородком бледной девушки — признаках лихорадки и заражения крови.
— Плохо дело, — бормотала она. — Чуть не загнулась девка от такой ерунды…
И всё же, кризис был преодолён. Ариана выжила. Повезло или жизнь Арианы не зависела от прихоти Оксинты?
Вскоре ни на грамм не похудевший за время перехода волшебник обнаружил её, хромающую кругами по лагерю с решительным выражением на тонком, вспотевшем лице. Заметив его, девушка подняла глаза. Узнала.
— Верхом я тоже могу ехать, маг, правда всего по часу за раз. Иначе стопа немеет, и в такие моменты может вернуться инфекция — так мне сказали.
— Даже так? — улыбнулся волшебник. — Тебе повезло, что я полон талантов, дорогая моя божественная избранница. Мне удалось вдоволь отточить навыки, сражаясь против самой смерти и отбивать её костлявые руки, тянущиеся к моим друзьям: Галентосу и Данике. С твоей царапиной получится быстро разобраться — и тогда готовься снова ходить пешком.
Помявшись пару секунд, Ариана вздохнула и села, начав освобождать раненую конечность от обуви и тряпок, заменивших бинты.
— Ворсгол просил привести тебя в порядок, — чуть более серьёзно проворчал Зилгард. — Видать, крепко ты ему в душу запала.
— Он хороший человек, — замялась она, наблюдая, как липкие пальцы толстяка коснулись бледной кожи, заставив ногу вначале онеметь, а потом окутаться колдовским светом, устраняющим засохшую кровь и исцеляющим плоть.
Рана и правда казалась пустяковой, хоть воспаление всё ещё было заметно.
Несколько минут они просидели неподвижно.
— Я… слышала о тебе многое, Зилгард, — несколько неуверенно произнесла Ариана. — Ты — умелый волшебник.
— Рад, что мои таланты оценены по заслугам…
— Я должна тебе кое-что сказать, — тихо проговорила она. — В лихорадке мне открылись видения будущего… Божественные видения.
— Иногда такое случается, — колдун не позволил себе отвлечься. Лечение — весьма сложная наука.
— Длань бога вырвалась из тьмы, схватила мою душу и понесла сквозь дни, недели… — Ариана сжала зубы и и вытерла пот со лба. — Земли к востоку от Чирапи… мы идём в средоточие древних истин.
Нахмурившись, Зилгард бросил на неё пристальный взгляд.
— Древних истин? О чём ты, Ариана?
— Что-то ужасное произошло там. Давным-давно. Земля… она безжизненна…
— А длань того бога, Ариана? Ты её рассмотрела?
— Нет, но я её почувствовала. Пальцы длинные, слишком длинные, суставов больше, чем должно быть. Иногда эта хватка возвращается, будто рука призрака, и я дрожу от её ледяного прикосновения.
— Наша первая битва против сайнадов: тогда были призваны мертвецы из старого кургана. Даника говорила…
— Нет, Зилгард, что-то другое, — возразила девушка.
— Откуда ты знаешь, ведь не была там? — перевел он взгляд на исцелённую ступню, направив в неё слабый импульс, показавший, что от былой раны не осталось и следа.
— Знаю. То, что ждёт нас впереди — намного старше и страшнее.
Вокруг поднялся крик: колонна готовилась снова прийти в движение и перестроиться на другую дорогу, ведущую мимо Олсмоса — на Магбур.
Поднявшись на ноги, казавшийся смешным и совершенно неопасным толстяк кивком показал, что она может обуваться.
«Всегда бы так быстро и просто…»
Взглянув на восточную равнину, Зилгард почесал затылок.
— Идём, прогуляемся, — проговорил я. — Разомнёшь ногу, вдруг что-то не в порядке? Заодно расскажешь мне свои видения во всех деталях.
— Может, это только лихорадочный бред…
— Но ты, отмеченная богиней, так не думаешь, — заметил он. — Что если… удачей был сам факт получения этих видений?
— Не знаю…
Зилгард не сводил глаз с равнины.
«Многосуставная рука… Это не длань бога, Ариана, хотя существо такой силы ты вполне могла принять за него. Ты была избрана, девочка, по непонятной причине избрана, чтобы узреть видение. Из тьмы к тебе протянулась холодная рука гисилентила».
* * *
Насколько хватал взгляд, на север и на юг раскинулся кедровый лес, заполненный редкими в этой стране зимними бабочками. Тёмно-зелёная хвоя едва проглядывала сквозь беспокойный покров бледно-серых крылышек. Вдоль русла Чирапи среди голых ветвей высились облетевшие кусты снежноягодника и калины, создавая мощную стену, которая расступалась лишь на торговой дороге, ведущей к реке.
Выехав из строя, я остановил лошадь на вершине низкого холма, который чуть поднимался над испещрённой валунами равниной. Колонна сильно растянулась: усталость ослабила её. Утром выпал снег, который успел смешаться с грязью и теперь покрывал пеших до самого пояса.
Оторвавшись от панорамы, я осмотрел вершину холма. Крупные угловатые валуны расположились грубыми концентрическими кругами — короновали вершину. Я уже видел подобное раньше, но не мог вспомнить, где именно. Всепроницающая тревога наполняла воздух на вершине.
От колонны отделился всадник и рысью поехал к холму. Внешний вид и характерная посадка позволила легко определить личность седока.
— Лейтенант, — сказала Килара, натянув поводья на вершине холма.
— Что-то случилось, капрал?
— Так точно. Вести с западного фланга арьергарда. Замечены передовые отряды воеводы Кердгара Дэйтуса.
Приятно, что Килара умела различать обстановку и в серьёзных моментах, даже наедине, вела себя согласно ситуации, не фамильярничая и не страдая обилием глупых шуток.
— Уже? — поморщился я. — Значит, как и предсказывал Логвуд, он хочет добраться до реки прежде нас.
Килара кивнула, вытирая пот со лба.
— Да. Кавалерия, не меньше тридцати рот.
— Если нам придётся пробиваться через тридцать рот солдат, чтобы добраться до брода, мы увязнем…
— И основные силы Кердгара сожмут челюсти на хвосте колонны. Поэтому комендант отправляет вперёд Чёрных Полос. Дорога предстоит тяжёлая, но наши лошади в добром здравии. Серые Ворóны осмотрели коней, сказав, что все в лучшей форме. Бóльшая часть, по крайней мере. Подпругу затягивать приходится на два отверстия выше, кости выпирают, но в лучшей форме, чем остальные.
— Шесть километров?
— Скорее семь, сэр.
Приятная прогулка — в обычных обстоятельствах.
— Может получиться, что как только приедем, придётся разворачивать коней, чтобы отразить атаку, — вздохнул я.
— Враги будут вымотаны не меньше нас, сэр.
И близко не так, капрал, и мы оба это знаем. Хуже того, численное преимущество у них больше, чем пять к одному. Снова.
— Значит, будет запоминающаяся поездка, — подытожил я.
Женщина кивнула, глядя на лес.
— Никогда не видела столько зимних бабочек в одном месте.
— Они мигрируют, как птицы.
— Говорят, река сильно обмелела, но льдом не покрылась.
— Хорошо, — задумался я об ожидаемой переправе.
— Но брод узкий. Река по большей части течёт в ущелье.
— Вижу, — прищурился я, оглянувшись на колонну, — капитан уже вывел людей. Не стóит заставлять их ждать.
Громкий лай разорвал воздух, когда мы рысью подъехали к группе офицеров в авангарде. С изрядным удивлением я заметил, что среди сизианских здоровенных псов прыгала маленькая комнатная собачка. Её некогда ухоженная длинная шёрстка свалялась и сбилась в колтуны.
— Я-то думал, этого таракана давно уже переварил кто-нибудь из псов, — высказался я.
— Уже жалею, что не переварил, — пробормотала Килара. — От лая уши болят. И только посмотри — скачет так, будто заправляет стаей.
— Может, и заправляет. Умение себя поставить, капрал, часто имеет значение, которое не стоит недооценивать.
Среди офицеров находился Тольбус Логвуд, который развернул коня, когда мы приблизились.
— Сокрушающий Меч, — кивнул он. — Я снова вызывал капитана инженерной роты сапёров. Начинаю думать, что его вовсе не существует — скажи, ты его когда-нибудь видел?
В ответ лишь покачал головой.
— Боюсь, нет, хотя меня уверяли, что он ещё жив, комендант.
— Кто? — коротко спросил Логвуд.
Нахмурившись, я быстро начал разгребать завалы памяти.
— Хм… к сожалению не могу припомнить.
— Вот именно. Мне кажется, у сапёров просто нет капитана, и они не очень-то хотят им обзаводиться.
— Такой обман довольно тяжело было бы поддерживать, комендант.
— По-твоему, они на это не способны?
— О, вовсе нет, — улыбнулся я.
Логвуд ждал продолжения, но мне больше нечего было сказать по этому поводу, и через некоторое время комендант вздохнул.
— Я думал не направлять тебя с ротой Чёрных Полос, Изен, — сообщил он. — Маг такой силы нужен при колонне. Всегда. Однако я не могу просто взять и забрать лейтенанта у его собственных людей.
— Понимаю. Слишком много раненых.
— Слишком много проблем и слишком мало тех, кто способен решать эти проблемы, — нахмурился он. — Совет Знати — лишь нестоящая внимания мелочь, однако даже она досаждает. Я бы порекомендовал тебе поговорить с архонтом Плейфан. Возможно она сумеет повлиять на остальных.
— Почему я? — постарался сдержать лицо.
— Ты ведь присматриваешь за её сыном, не так ли? — по лицу Логвуда пробежала тень улыбки.
Между мной и комендантом вдруг вклинилась лошадь Гаюса. Копьё высокого воина молнией вылетело у него из руки и устремилось в чахлую, покрытую снегом и грязью траву, рядом с дорогой. Лающая собачка взвизгнула и помчалась прочь, словно ободранный мячик из глины и соломы.
— Хорес бы побрал эту тварь! — зарычал мужчина. — Снова!
— Неудивительно, что она не замолкает, — заметил Логвуд. — Ты же её каждый день пытаешься убить.
— Тебя отчитала комнатная собачка, Гаюс? — поинтересовался я, приподнимая брови.
— Поосторожней, маг, — прорычал шрамированный бригадир.
— Вам пора ехать, — сказал мне Логвуд, его взгляд молнией метнулся куда-то мне за спину. Обернувшись, я увидел Данику. Она была бледна и казалась погружённой в себя. Чистая боль по-прежнему плескалась в её тёмных глазах, но в седле волшебница сидела прямо. Её ладони почернели, включая кожу под ногтями, будто она окунула руки в дёготь.
Недолеченные ожоги.
Отчего-то стало мерзко на душе, так что отвёл взгляд.
Когда наш взвод добрался до опушки леса, снежные бабочки взвились с дороги. Лошади попятились, некоторые столкнулись с задними, и то, что минуту назад казалось картиной неземной красоты, грозило теперь принести хаос и травмы. Затем, пока кони взбрыкивали, фыркали, трясли головами, два десятка собак рванулись вперёд и побежали перед отрядом. Они прыгали в рои насекомых, так что те взлетали над дорогой.
Одно из насекомых умудрилось залететь мне в рот. Пока я сплёвывал похожие по вкусу на мел крылышки, вдруг обратил внимание на одного из псов и поражённо потряс головой.
Нет, это мне точно почудилось! Чушь какая-то. Псом был суровый зверь, известный под прозвищем Кривой, и он, как мне показалось, нёс в зубах четвероногий комочек шерсти.
Благо, порядок быстро восстановили. Сержант Лотар и капрал Килара громкими криками восстановили строй, а собаки расчистили дорогу. Мне или капитану было не по чину вмешиваться в подобную малость.
Далее поскакали лёгким галопом. На каком-то этапе я даже порадовался ровному ритму. Никакого привычного крика, громких и зачастую несмешных шуток или бездарно исполненных походных песен не было слышно — только топот копыт и диковинный шепоток сотен тысяч крылышек в воздухе.
Скачка стала какой-то нереальной, свелась к ритму, который казался вневременным, будто мы все ехали по реке тишины. По обе стороны дороги сухие облетевшие кусты сменились группками молодых кедров — на этом берегу реки их было слишком мало, чтобы назвать лесом. От старых деревьев остались только пни. Рощи стали фоном для бесконечного движения бледно-серого марева. От постоянного трепетания крылышек по сторонам у меня даже разболелась голова, отчего прямо на ходу, понадеявшись на знакомого и давно прирученного коня, закрыл глаза, напитав себя целительской силой.
Магия сработала как надо. Я, конечно, рисковал, но уже не в первый и даже не в десятый раз. Просчитанный риск, как если бы умелый повар, не глядя, рубил овощи остро отточенным ножом. Шанс ошибиться и порезаться был столь же велик, как споткнуться на ровном месте и сломать себе шею.
Чёрные Полосы ехали со скоростью собачьей стаи, но псы показали себя неутомимыми, куда более выносливыми, чем кони и всадники. Каждый час мы устраивали передышку, коней пускали шагом, делили последние запасы еды в плотно запечатанных сумках. Вода пока что имелась, но в любой миг я мог создать её — проблем с этим не было.
Собаки с нетерпением ждали нас в такие моменты.
Дорога предоставляла нам лучший шанс добраться до брода прежде врагов. Кавалеристам Кердгара Дэйтуса придётся ехать по прореженному кедровому лесу, но больше всего их могут задержать зимние бабочки.
Когда позади осталось чуть более четырёх километров, с юга начал доноситься новый звук: странный шорох, на который я даже не обратил внимания, пока его неестественность не стала мучительно явственной. Пришпорив лошадь, догнал Данику.
Она едва посмотрела на меня в знак приветствия.
— Впервые такое слышишь? — сразу поняла волшебница, с какой целью я приблизился. Уж точно не затем, чтобы поинтересоваться наличием у неё орехов в меду!
— Так и есть, — коротко кивнул я.
— С ними скачет маг, расчищает дорогу.
— Как? — нахмурился я. — Ветер? Огонь?
— Ветер. Нагнетает давление сверху и снизу, создавая между ними область, где насекомые прессуются в маленький плотный шарик хитина, крыльев и слизи. Заметь, что между каждым новым нагнетанием проходит больше времени. Он устаёт и нагревается.
Картина, возникшая в голове, была достаточно непритязательная, однако поморщиться не заставила. Я видел куда более мерзкие сцены.
— Хорошо, что устаёт.
Даника кивнула.
— Ты контролируешь насекомых и наблюдаешь через них, верно? — с опозданием осознал я. — Мы успеем к броду раньше них?
— Думаю, да.
Вскоре мы выехали на опушку. К северу и югу из земли вздымались скалы, закрывая зазубренными вершинами часть наполненного бабочками неба. Прямо впереди дорога уходила вниз по усыпанной гладышем осколкам горных пород, оставшихся тут, судя по виду, ещё при передвижении ледников. У подножия открывалась широкая заснеженная площадка, за которой двигался на север серый ковёр насекомых.
Река Чирапи. Погребальная процессия утонувших бабочек мчится к морю Гурен.
Брод был отмечен двумя рядами вкопанных в дно реки деревянных кольев, к каждому были привязаны какие-то тряпки, будто выцветшие знамёна утонувшей армии. На западном берегу, с нашей стороны, был разбит небольшой лагерь: чадящее дымом кострище с котелком и одна единственная потёртая палатка. Рядом с ней был вбит колышек, к которому оказалась привязана маленькая двухместная шлюпка.
Выругавшись, я выехал ближе, встав рядом с Маутнером. Почти сразу к нам подъехала Даника.
Палатка оказалась покрыта бабочками, даже несмотря на то, что периодически шевелилась, демонстрируя, что внутри кто-то есть. Ребята за нашими спинами принялись обсуждать, кто оказался столь дерзок и быстр, что обогнал армию, прибыв сюда заранее. Обе армии.
Подъехав ещё немного ближе, мы стали свидетелями, как изнутри показался чей-то силуэт.
Женщина.
Псы остановились на безопасном расстоянии и начали её облаивать, не решаясь подбежать ближе. И я отлично их понимал. Сам бы тоже осмелился лишь облаять, даже не думая подбираться вплотную. Потому что прекрасно узнал свою сестру.
Анселма. Ты всё-таки не сбежала следом за Дэсарандесом. Не покинула Нанв через Монхарб. Почему?
Услышав тонкий, пронзительный лай, я поморщился. Триединый, мне не почудилось!
Когда Анселма направилась в нашу сторону, комнатная собачка бросилась на неё, затем вдруг остановилась и прекратила лаять. Крысиный хвостик судорожно вильнул.
Сестра наклонилась, подняла собачку и почесала за облезлыми ушами. После этого посмотрел на нас.
— Кто ещё считает себя главным в этой страшной стае? — по-таскольски спросила она.
— Я, — ответил Маутнер. — Давно не виделись, Анселма Моргрим.
— Капитан, — улыбнулась она. — Рада, что вы не спешите выхватывать ваше ружьё.
— Это мы сделать всегда успеем…
— Я её где-то видел! — встрял Лотар.
— Придурок… — Килара закрыла лицо ладонью.
— Эй! — возмутился сержант.
— Тихо, оба, — строго посмотрел я на них, попутно следя, чтобы в рот снова не залетела какая бабочка. — Что дочь графа забыла в Нанве, особенно в такой момент? Дэсарандес покинул эти земли, и пусть мир между Нанвом и Империей не был заключён, он подразумевается.
— Разумеется я здесь не просто так, — хмыкнула Анселма. — Моя цель — оказать помощь. Или кто, ты думаешь, спас тебя с этой девчонкой, — кивнула она на Данику, — в момент диверсии в лагере кретина Зарни?
Воспоминания о таинственном сионе мгновенно вышли на передний план. Вот же!..
— Значит, давно за нами следуешь, — произнёс Маутнер. — Ну, это не трудно, колонна заметна издалека. О какой помощи речь? И с чего нам доверять имперской дворянке?
— Вы хорошо обращались со мной, когда взяли в плен, — сестра пожала плечами. — Я ценю это. Хотя вы убили верных мне людей во время осады Фирнадана — помню и скорблю. Однако тогда у нас шла активная боевая фаза… — Анселма вздохнула. — Цепи ненависти тянутся очень далеко, капитан. Думаю, мне лучше обсудить ситуацию с вашим командованием. Могу лишь сказать, что если бы не некоторые… — она покрутила рукой, — скажем так, условия, то я не стала бы просиживать в столь негостеприимном крае. В Империи, конечно, сейчас тоже неспокойно: в Кашмире вовсю набирает оборот мятеж, а Таскол осаждён Челефи. Господину Вечности придётся потратить много времени, налаживая порядок. Но при всём этом, я бы предпочла находиться ТАМ, а не тут.
— Однако ты здесь, — проговорил я.
Анселма лукаво улыбнулась.
— Ага, — только и ответила она.
Знает кто я… И про то, что я её спас. Сука-а-а! Что ты задумала, сестра?!
— Как получилось, что ты ждала нас здесь? — задал Маутнер новый вопрос.
— Обогнать вашу колонну в Дахабских горах было несложно. Я подошла к ним заранее, наблюдая за бойней сверху, а потом направилась к Чирапи. Логвуд показал себя умелым военачальником, так что я не боялась ошибиться, — поведала девушка.
— А если бы всё-таки ошиблась? — нахмурился капитан.
— Тогда этого разговора никогда бы не случилась, а моя миссия была бы полностью провалена. К Магбуру я направилась бы в одиночку, после чего подыскала корабль до Малой Гаодии.
* * *
Лагерь мы разбили прямо на этом лугу, а потом Полосы, негромко ворча, принялись возводить укрепления по периметру. Разведчики двинулись через подлесок на севере и практически сразу вернулись с вестями о том, что подъехали передовые разъезды Кердгара Дэйтуса. Защитники внешней линии начали готовить оружие, а остальные продолжали окапываться.
Анселма не спешила подходить ко мне или как-то намекать на мою причастность к её освобождению. Вопросов о том, как девушка сумела сбежать из заточения тоже не задавали. Во всяком случае пока. Хотя… о подробностях вообще мало кто знал. Фирнадан остался в прошлом, армия была сформирована заново.
Однако высшее командование должно быть в курсе. Может вопрос ещё всплывёт и тогда… надеюсь, сестра знает, что делает.
Полосы установили навесы, куда я отвёл своего коня. Рядом возникла Даника.
— Ты её знаешь, верно? — уверенно произнесла волшебница.
Взглянув на неё, подавил очередную волну жалости.
— Может подлечить тебя, как выдастся возможность? — задал я встречный вопрос.
— Всё не то, чем кажется, — пожала она плечами. — Не так плохо.
На миг замолчав, я кивнул, а потом покосился на Анселму.
— Полосы захватили её вместе с отрядом имперских регуляров в фирнаданских садах. Она прикрывала предателя, который едва не погубил командующий состав города-крепости.
Даника молчаливо ожидала продолжения.
— Дочь графа, — покрутил я рукой, — высший сион и представитель наиболее высокородной знати Империи Пяти Солнц. Её взяли живой и провели допрос. Сведения были ценными. В каком-то роде, можно сказать, что благодаря им мы одержали тогда победу.
— И она сбежала.
— Сбежала, — кивнул я.
Между тем к Анселме подошёл капитан, за спиной которого крутились Дунора и Нарана. Расстояние было приличным, но ветер доносил звуки разговора.
— Решили поставить за мной нянек? — ухмыльнулась сестра, проверяя оружие.
— Они обе из Фирнадана, — сказал Маутнер. — Кто, как не они, знают, через что мы прошли, выцарапывая победу?
— Через что проходят военные, выполняя приказы командования, капитан? — прищурилась Анселма, раскладывая метательные ножи по привязи. — Вы все поступили бы также, объяви архонт Фатурк кому-нибудь войну.
— Тоже создавали бы «перебежчиков», имперка? — едва не сплюнула Дунора.
— Может и создавали бы, — тем же тоном ответила сестра. — А может чего и похуже…
— Что ты делаешь? — не выдержал капитан. — К чему готовишься?
— К бою, конечно же, — фыркнула она. — Твои полудохлые вояки, собравшиеся принять последний бой, уже на ногах не стоят. Я могу неплохо сократить число противников. Человек сто точно положу, если, конечно, вы не побрезгуете компанией…
— Высший сион Анселма! — рявкнул Маутнер. — Эти «полудохлые вояки» — солдаты Первой. И факт помощи нам в нескольких операциях против сайнадов отнюдь не искупает вашу вину в геноциде мирного населения города-крепости Фирнадан!
— А это, капитан, будет решать ваше руководство, — процедила сестра. — Я — не твоя подчинённая, а ты уступаешь мне по статусу, по званию и даже физически. Не будь у вас магов, — она бросила взгляд в мою сторону, мимоходом оглядев и Данику, — вы меня бы всем взводом даже не поцарапали.
Я шагнул ближе.
— Неужели всё и всегда сводится к банальным угрозам? — спросил я.
— Нет, Сокрушающий Меч, — в её словах послышалась горькая ирония. — Простое напоминание. Пусть я и признаю, что могу быть менее опытной в плане управления воинскими подразделениями — хотя это ещё далеко не факт — мне плевать на вашу внутреннюю иерархию. Поэтому, — Анселма снова посмотрела на Маутнера, — если и дальше собираешься разговаривать со мной в таком тоне, начни-ка с рассказа о трагической потере собственной формы имперского главнокомандующего. Может, я даже поверю и начну тебе говорить «так точно», а может, не поверю — и нос разобью.
Моргнув, я махнул рукой капитану.
— Я сам присмотрю за ней, — сказал я ему.
Маутнер прищурился и несколько секунд переводил взгляд с меня на неё.
— Скоро подойдёт колонна, — наконец сухо произнёс он. — Несомненно комендант захочет выслушать твой доклад сразу после общения с госпожой Моргрим — которая, как я надеюсь, в курсе, с чем ей предстоит иметь дело.
— Колонна на пятьдесят тысяч беженцев и жалкие остатки армии, непонятно каким образом ещё сохранившие свои жизни, — в словах Анселмы, вопреки резкости, чувствовалась нотка одобрения. — Предстоит очень сложная задача, но я люблю сложные задачи.
Капитан молча кивнул и махнул рукой. Дунора и Нарана недоумённо переглянулись, но направились следом, оставляя меня наедине с Анселмой. Короткий взгляд назад показал, что Даника успела куда-то уйти. Вот так вот…
— Познакомимся официально, колдун? — улыбнулась сестра и протянула руку.
— Тебе не нужно было отзываться об армии в таком тоне, — протянул я, не обращая внимание на протянутую руку. Мгновение спустя Анселма убрала её и пожала плечами.
— Мне вообще не нужно было сюда приходить, И-и-изе-е-ен, — явно выделила она последнее слово. — Удивительно, через что ты прошёл, «лейтенант». Какая… яркая судьба. Думал ли ты ещё два года назад, куда оно тебя приведёт?
— Нет, — честно ответил я. — Никогда и ни за что не мог бы даже предположить.
— И я, Изен. И я…
Анселма хотела ещё что-то сказать, но дёрнулась и покосилась куда-то мне за спину. Обернувшись, заметил чуть вдали Данику, которая переговаривалась с Бейесом, Юмоном и Ворсголом.
— Слышишь, о чём они?.. — спросил я у сестры.
— Сайнадские кавалеристы разбивают лагерь выше по течению, меньше чем в трёх сотнях метров отсюда. Они не собираются атаковать. И начали валить деревья.
— Деревья? Но берега здесь — высокие скалы.
Анселма кивнула.
— Если только они не собираются выстроить частокол, а не понтонный мост, что в конечном счёте бессмысленно — они ведь не надеются перебраться через ущелье?
Короткое молчание.
— Идём, я ведь теперь за тобой присматриваю, — махнул ей рукой, а потом направился к разведчикам, к которым уже приближался взъерошенный Маутнер.
— …мы можем подняться вверх по течению, используя лодку той имперки, и взглянуть поближе, — разобрал я слова Ворсгола. — Только маг нужен, для прикрытия.
— Даника, — указал Маутнер, — отправишься с разведкой…
— Позволь лучше мне, капитан, — выступил вперёд, — вода у меня — сильнейшая стихия.
— А как же твоя подопечная? — хмыкнул он.
— Девочка взрослая, не пропадёт, — улыбнулся я под фырк сестры.
— Никто не хочет спросить, разрешаю ли я вообще воспользоваться своей лодкой? — Анселма скрестила руки на груди.
На её замечание, однако, внимание не обратили.
— Я вижу их мага, — произнесла Даника. — От него аж пар валит. Вымотался, очищая местность от зимних бабочек. Пока что он не опасен, можно не беспокоиться.
— Добро, — согласился Маутнер. — Только держитесь подальше от берега. Я должен знать, что происходит.
О да, в этом я с тобой согласен, капитан.
— Лодку использовать я вам разрешу, но компанию не составлю, — Анселма покрутила рукой. — Не то чтобы мне было вообще не интересно, но даже если бы вы меня отпустили…
— Никто тебя не отпустит, — прищурилась Даника. Ей вторил Маутнер. Сестра ехидно пожала плечами.
* * *
— …в бабочках всё дело, вот что, — пропыхтел Мелкет, налегая на вёсла. — Слой тут сантиметров в десять глубиной, и идёт медленнее, чем течение внизу. Без них мы бы вообще с места не сдвинулись.
— И похуже бывало, — добавил Ворсгол.
— Верю, — пробормотал я.
Река была буквально укрыта ковром мёртвых насекомых. Грести было тяжело, но я пока не использовал магию. Если при встрече с сайнадами понадобится прикрытие, то мне лучше быть отдохнувшим и готовым.
Шлюпка приближалась к резкому повороту, который образовался недавно, когда часть берега обвалилась.
В голове крутились мысли о сестре. Вот же!.. Выбила она меня из колеи. И что за предложение для руководства? Что хочет сообщить Анселма? Она ведь здесь одна! Или нет? А что если она возглавила группу каких-то имперских недобитков, которые до сих пор прячутся по лесам?
Бред… прошло слишком много времени, да и что им тут делать? К тому же Анселма, судя по всему, уже давно преследует Первую, а никак не управляет своими людьми.
Мысли прервал возглас Юмона:
— Лейтенант, сэр, только взгляните!
Лодка завернула за поворот. Обвалившийся утёс сузил русло, в котором теперь кипел пенящийся поток. На высоте двадцати метров от берега к берегу протянулись верёвки. Дюжина сайнадских стрелков, с ружьями за спиной, ползла по ним на другую сторону.
— Удобные мишени, — заметил сидевший у руля Ворсгол. — Мелкий, удержишь шлюпку на месте? Мы сможем снять их всех буквально за несколько секунд. Изен…
— Попробую, — откликнулся Мелкет.
— Стойте-ка! — сказал я. — Лучше нам не расшевеливать пока это осиное гнездо. Они сильно превосходят числом наш передовой отряд. К тому же взгляни на другой берег — там уже не меньше сотни солдат.
Замолчав, я задумался.
— Если они валят деревья, — пробормотал я, — то точно не для того, чтобы мост навести.
Что-то было не так. Я что-то не понимал. Здесь был какой-то смысл, который пока уходил от понимания.
— Лейтенант, — снова отвлёк меня Юмон. — Какой-то начальник явился, чтобы на нас поглядеть, сэр.
Присмотревшись, заметил неподвижную фигуру, прикрытую плащом и капюшоном.
— Скорее всего, маг, — прикинул я. — Что ж, если мы не будем кусаться, надеюсь, и он тоже.
— А цель-то отличная, — задумчиво протянул Ворсгол. — Может, конечно, он с амулетами, но ведь и мы не лыком шиты.
— Нет, солдат, — покачал я головой. — Плывём обратно.
— Так точно. Расслабьтесь там, парни.
* * *
Примечание автора: понравилась глава? Не забудь поставить лайк вот здесь и конечно же буду ждать твой комментарий :))